Чародей Поттер

      Как выяснилось, нам повезло. Мало того, что Дадли с Чубаккой умудрились незаметно положить всё незаконно изъятое на место, так ещё и Фигг со своими кошками до конца месяца так и не появилась в доме. То ли перелом оказался сложным, то ли в дело вступила бюрократия, но я смог вздохнуть свободно. Но «экипаж «Тысячелетнего Сокола» под моим бдительным присмотром пошёл сдаваться «верховному командованию Империи». Во избежание дальнейшей самодеятельности.       В кои-то веки я пожалел о том, что у меня нету видеокамеры — зрелище воистину было фееричным и стоило того, чтобы его запомнить.       Тётя разбушевалась не на шутку — причём не в адрес сына и кота, а в сторону Дамблдора, к которому испытывала неприязнь ещё с детства. Двуличной «подруге семьи» тоже досталось по первое число… но это всё бледнело и меркло перед реакцией дяди Вернона. Тот как-то очень быстро выкурил свою сигару, а потом совершенно спокойным голосом заявил, что Альбус Дамблдор достоин хирургической операции, благо знакомый врач у него уже есть. Мужчинка, правда, худосочный, но дело для него привычное. Тем более, что на котах Фигг сейчас натренируется по самое не могу.       Как потом признался Чуи — не на всех. Генри он всё же пожалел, и в этот день вытащил его на прогулку, так сказать, в компенсацию за информацию. «Не такой уж он и пропащий. В хорошие руки бы парня пристроить — может, что путное и выйдет. А у этой…»       Неделей позже Генри обрёл новый дом уже в Лондоне — Дадли сумел уговорить отца — и рыжий был презентован главному бухгалтеру «Граннингса» по случаю юбилея оной. Сам Генри по словам Чуи совершенно не возражал. А уж когда узнал, что внимание новой хозяйки ему не надо будет делить с кучей других котов и следить за неким Г. Дж. Поттером ему более никогда не придётся и можно будет делать всё, что захочется… О, после этих слов Чуи приобрёл верного последователя и надёжного друга.       К слову, о некоем Г. Дж. Поттере. Мы все так замотались, что… забыли про мой день рождения! И вспомнили совершенно случайно только через две недели. Аккурат после того, как Генри обрёл новый дом. Неловкость не испытывал только Чубакка. Во-первых, он сам по себе был подарком (по мнению Хагрида и самого себя), во-вторых, ему никто не сказал о моём празднике и в-третьих, кот изрядно повеселился, наблюдая за паникующими людьми.       Срочно был организован семейный выезд в один из лондонских парков развлечений, поход по трём музеям, закупка подарков… Как-то так получилось, что большинство из них были так или иначе связаны со «Звёздными войнами». Пяток плакатов (один из которых, бывший точной копией моего старого я моментально уволок в свой чулан. Да, я всё ещё спал там, на максимальном удалении от приборов), модели «Звезды Смерти» и «Тысячелетнего Сокола», парочка игрушечных бластеров и световых мечей для нас с Дадли (зелёный я брать не стал — не Йода! Классический синий. Тем более, что бывшему Зимнему Рыцарю этот цвет соответствует больше, и красный — кузену), шлем Дарта Вейдера нахлобучил на себя уже дядя, тётя заинтересовалась репликой платья Леи Органы…       Забавно получилось — при всей их нелюбви к магии и «ненормальному», к научной фантастике Дурсли относились довольно благосклонно. Возможно потому, что я как-то поговорил с ними о том, что многое из того, что в романах Жюля Верна и Альбера Робида считалось фантастическими элементами в наше время является совершенно обыденными вещами. Возможно оттого, что фантастика была именно что НАУЧНАЯ. Где деление людей шло не по владению какими-то мистическими силами, а по происхождению, образованности, богатству, расовой и национальной принадлежности — в общем, по привычным и понятным критериям.       Повеселились мы неплохо, но вот один из плакатов, тот, что с его тёзкой, Чубакка потребовал приклеить в саквояже. Мол, всё равно он там будет часто бывать, нужна же хоть какая-то эстетика. Я начал подозревать, что мечты о карманной лаборатории так и останутся мечтами. Нет, старый верстак и кое-какие инструменты дядя мне по доброте душевной туда затащить помог. Старую кушетку для отдыха — тоже. Но я не рассчитывал, что полкомнаты будет завалено упаковками с полугодовым запасом «Вискаса», и вещами Чуи! Будь его воля — он бы сюда и телевизор затащил. Поэтому мне оставалось лишь радоваться, что в этой реальности прогресс ещё не зашёл настолько далеко, как в моей. До переносных телевизоров на аккумуляторах вроде бы дело ещё не дошло. Никогда не интересовался.       Да у меня и телевизора-то собственного никогда не было. Зачем мне дорогой громоздкий прибор, который выйдет из строя в лучшем случае через три дня и то, если я не попытаюсь его включить?       Мой запоздалый праздник длился все выходные, а затем я понял, что меня начинает буквально тошнить от далёкой-далёкой галактики. Явное информационное перенасыщение. В кои-то веки мне вспомнилось, что у меня ещё парочка непрочитанных книг валяется. Те самые, в которых волшебники описывают мою биографию и «победу» над Волдемортом. Ох, зря я про них вспомнил. Всей правды там была только моя фамилия и второе имя. А вот первое… то меня называли Гарольдом, то Генрихом, в одной брошюрке вообще, как Гарфилда записали! Уже по этому бреду можно было судить об остальном содержании. По самой нелепой версии, в ответ на смертельное проклятье я разревелся и прибил Волдеморта погремушкой. Почему-то розовой. Врут, гады. У меня была зелёная, и в тот день я вообще к ней не прикасался!       Но вот выразить свои возмущения семье я решил зря. Дурсли смеялись надо мной три дня, а Чубакка выразил сожаление, что меня в самом деле не назвали в честь кота. Единственное, что меня утешило — так это лазанья тётушки. О-о-о, клянусь задницей Мэб, такой лазаньи я не ел никогда прежде и ради этого блюда сделаю для тёти что угодно! Равно как и все остальные мужчины в нашей семье.       Хотя теперь у меня есть прозвище. Да-да, теперь я Гарфилд. Но я же не виноват в том, что тётя Петуния так потрясающе готовит! «Пицца-Лорд» мне нравилось больше, как и «Хосс». Вот только здесь некому было меня так звать. Ни верного фэйри, ни Эбинизера.       Зато сейчас у меня есть дядя и тётя. И Дадли. И Чубакка. И, надеюсь, среди малолетних колдунов найдётся хотя бы парочка вменяемых ребят, с которыми я смогу подружиться. Да, многое из прежнего мира можно будет найти в этом. А вот паб Макэнелли, как мне думается с огромным сожалением — нет. Хотя сейчас я бы ещё поспорил, где вкуснее кормят — у нас дома или там.       Судя по тому, что тётя Петуния вспомнила из рассказов мамы, первого сентября занятия в Хогвартсе никогда не начинались, как таковые. Только праздничный ужин и распределение новичков по факультетам. Что логично — поезд отбывал с Кингс-Кросс ровно в одиннадцать утра и прибывал на ближайшую к Хогвартсу станцию только к семи часам вечера. Ужин же был в половину девятого.       Голодать весь день, понятное дело, нам бы никто не позволил, и тётушка загодя наготовила нам с Чуи столько провианта в дорогу, что хватило бы прокормить Дадли от пуза в течение недели (а съедал кузен обычно в полтора раза больше, чем мы с Чуи вдвоём). Протестовать было бесполезно — про расширенное пространство саквояжа тётка знала, а в случае прямого отказа, еду туда засунул бы Дадли.       Брат, кстати, несколько переживал, что ему придётся уехать в свой пансионат на день раньше, и проводить меня с Чуи он не сможет. От сопровождения тёти Петуньи я уже сам отказался, чтобы не будить в ней дурные воспоминания о волшебном мире, забравшем её сестру. Так что, на вокзал меня отвозил только дядя Вернон.       Прогуливаясь возле перемычки, разделявшей платформы №9 и №10, мы никак не могли расстаться. То, что скучать будут все — об этом можно было бы и не говорить. Но уж больно не по душе дяде было отправлять меня к «ненормальным» так надолго. Утешало его только наличие Хагрида и Чубакки.       — Точно уверен, что мне лучше на эту дурацкую дробную платформу не ходить? — в пятый раз переспросил дядя Вернон, нервно поправляю галстук.       — Уверен, дядя. Я не уверен, что без меня вы оттуда вообще сможете выйти, а доверять посторонним волшебникам после того, что мы о них прочитали… — отрицательно покачал я головой.       — Угу, этим придуркам доверять — себя не уважать, — согласился дядя.       Он задумчиво пригладил усы, а потом крепко пожал мне руку на прощание.       — Ну, котяра, — дядя нагнулся к Чуи и почесал его за ухом. — Приглядывай там за Гарри. На тебя я положиться могу.       «Не беспокойся, главнюк, я своего волшебника в обиду никому не дам», — промурчал Чуи, как следует потеревшись о его брюки напоследок. Беззлобно поворчав, дядя отряхнул штаны и направился к выходу. Мы с Чубаккой задумчиво провожали его глазами.       Вдруг едва ли не над ухом послышался недовольный женский голос, от которого мы с котом синхронно поморщились.       — Я так и думала, что тут будет целая толпа магглов…       Оу. Вы, мадам, явились на нормальный человеческий вокзал и при этом говорите так, словно обычным людям тут не место, словно это они должны прятаться, а не маги. Волшебница-расистка, вот уж с кем меня совершенно не тянет разговаривать. Стоп, волшебница?       Я аккуратно повернулся так, чтобы меня нельзя было заподозрить во внезапной вспышке интереса, и незаметно оглядел говорившую волшебницу.       Ого, да тут целый клан! Сразу шестеро огненно-рыжих людей — невысокая упитанная женщина в старомодном пальто, четверо парней разного возраста и девочка, с виду — даже меньше меня. И у всех парней при себе те самые монструозные чемоданы, которые я видел тогда в лавке. Брр, хорошо что я тогда таки решил потратиться. Представляю себе, какой у меня видок был бы с этим чудом. А оно, оказывается, у волшебников популярное. Нет уж, рядом с ними мне делать нечего.       Кстати, о волшебниках…       Мы с Чуи отошли в какой-то закуток, и я честно спросил его, желает ли многоуважаемый кот побывать на платформе в толпе волшебников в натуральном виде, или устроится на своём ложе в свёрнутом пространстве? Разумеется, Чуи залез внутрь. Там хоть к корму ближе и обстановка о доме напоминает. Что я говорил? Вот так вот незаметно и отжимают помещение. Был бы Чубакка девушкой — так я бы опомнился только женатым и с дюжиной кредитов на моё имя, право слово.       Что там Хагрид про проход говорил? Стенки нету, только плотная иллюзия, легко преодолеваемая даже сквибами? Лёгким прогулочным шагом дохожу до барьера, делаю вид, что споткнулся и, как бы опираясь на него, покидаю человеческую часть вокзала.       Опять те же самые ощущения, что и при входе в Косой переулок. Хорошо ещё, что я уже знал, чего мне следовало ожидать, и по мне было совершенно незаметно воздействие Небывальщины.       Я находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00». Оглянувшись назад, увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа № 9 ¾». Мда, а я так надеялся, что номер платформы всего лишь нелепая шутка. Впрочем, чего было ожидать от волшебников?       Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. Хорошо ещё, что Чубакка сидит в саквояже. Ему эта картина точно не понравится. До меня доносились голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места.       Поезд выглядел на удивление обычно. Ну, если не принимать во внимание того, что я такие только в вестернах видел. Очередное доказательство того, что от меня волшебное сообщество будет в шоке. Махровый консерватизм — это не моё. Совершенно. Меня, скорее заклеймят магглолюбцем и обновленцем, революционером в лучшем случае — но примут вряд ли.       Мне не привыкать.       Никогда не стремился пользоваться всеобщей любовью и вниманием — да и не было этого. Меня, скорее, считали опасным отморозком, человеком, который обязательно решает поставленную задачу — но чьим-либо кумиром, за исключением молодых чародеев Совета и группки фэйри под предводительством Тук-тука я не был. Ах, да, ещё была Молли Карпентер — последняя моя ученица и дочка Майкла. Но у неё имелись достаточно веские основания — я дважды за короткий промежуток времени спас её жизнь — вытащив сначала из Арктис-Тора, крепости Зимнего Двора, а потом — не дав Белому Совету казнить её как чернокнижницу, за вмешательство в чужое сознание. А уж когда я узнал, что этот «эффект подвесного моста» наложился ещё и на подростковую влюблённость…       Тук-тука и компанию я просто время от времени подкармливал пиццей. И, кажется, неплохо поспособствовал его саморазвитию. А наши отношения прогрессировали от случайных знакомых до настоящих друзей. Поползновения Молли я всячески пресекал. Не то, чтобы мне было неприятно её внимание, но, блин-тарарам, она выросла на моих глазах! А кроме того, у Чарити был кузнечный молот, а у Майкла — Амораккиус. А ещё я видел у них дробовик в кладовке. И мне как-то хотелось избежать знакомства моего организма с этими, безусловно, вредными для его жизнедеятельности предметами. С юными же чародеями-фанатами просто не сталкивался в обстановке, располагающей к восторженным пискам и раздаче автографов.       Ну, сейчас-то мне такое вряд ли грозит. Я отнюдь не желал повторения сцены в «Дырявом Котле» и слегка замаскировался. Старым круглым на замену пришли строгие прямоугольные очки. Волосы и приметный шрам были скрыты под чёрной банданой и капюшоном куртки, благо, утро первого сентября выдалось пасмурным и довольно прохладным.       Увернуться от рыжей семейки, пройти мимо парня с пауком… Зачем он его только с собой тащит, девчонок что ли пугать?       — Невилл, ну что ты вертишься? — укоризненно спрашивала статная пожилая леди у судорожно оглядывающегося по сторонам крупного тёмноволосого мальчика с обеспокоенным лицом. Чем-то он мне напомнил кузена. Наверное — своими неловкими движениями. Даже забавно, что довольно неуклюжий в повседневной жизни Дадли при должной мотивации мог обнаружить у себя грацию бывалого канатоходца или танцора. А уж под руководством Чубакки — так вообще едва ли не в Одарённого превращался.       — Да Тревор опять куда-то ускакал, бабушка, — растеряно отвечал Невилл.       — Говорила я Элджи, что жаба — не лучший выбор, — неодобрительно покачала головой бабушка.       Так у парня в качестве питомца жаба? А Хагрид, помнится, что-то говорил про то, что жабы уже лет сто как не в моде… Ну, учитывая его отношения со зверями, вероятно, он беспокоился о том, чтобы случайно не придавить какое-нибудь земноводное.       А вышеозначенный Тревор вольготно устроился на совершенно свободном пятачке невдалеке, и, судя по его довольному виду, никуда далее убегать не собирался. Подействовать на нервы хозяину — пожалуйста, но настоящий побег — излишество.       — Извините, но ваша жаба прямо за вами, — обратил я внимание мальчика на себя.       — Где он?! — паренёк резко развернулся и едва не сбил меня с ног. Да что ж я такой мелкий-то? — Ох, простите, но где же Тревор? Я не вижу его, — с лёгкой паникой в голосе признался он, рыская взглядом несколько в стороне от реального местоположения жабы.       — Левее и на сорок дюймов дальше, — любезно подсказал я.       — Тревор! — возопил Невилл, распугивая народ в радиусе добрых двух дюжин ярдов и бросаясь к своему питомцу. Видимо, всерьёз за него переживал. Слегка придавленный в объятиях Тревор издавал какие-то звуки, но вроде бы не слишком протестующие. Привычные, судя по интонации.       Невилл обернулся ко мне и коротко поклонился.       — Спасибо вам большое!       — Благодарю вас за помощь, молодой человек, — величаво кивнула его бабушка. — Однако, времени остаётся не так уж много. Не лучше ли вам, мальчики, занять места в вагоне?       Почему бы и нет? Мы распрощались с бабушкой Невилла, подхватили свой багаж (у него всё же был чемодан, но гораздо более аккуратный, чем те, у рыжих) и преспокойным образом устроились в одном из купе последнего вагона, благо, тот был полупустым. И только начав на пару выставлять на столик дорожные припасы сообразили, что друг друга-то и не знаем.       — Давай, что ли, познакомимся нормально? — предложил я, рассмеявшись.       — Невилл Лонгботтом, — мальчик протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.       — Гарри Поттер. Тот самый. Говорю сразу — то, что про меня пишут — полнейшая ерунда. Они даже моё имя постоянно путают. Я вообще всё это время жил среди обычных людей, у родной тётки. Поэтому весь ваш волшебный мир для меня пока что тёмный лес. Нет, ко мне, конечно, приходили из Хогвартса, и книжки я читал, но это всё гольная теория.       — Правда? — удивился Невилл. — Никогда ничего про тебя не читал — хватало слов бабушки. Да и особого желания не возникало, если честно. Мы с бабушкой живём достаточно уединённо.       — А родители? — спросил я и тут же прикусил язык. Сам же сирота войны, получаюсь. А вдруг и Невилл такой же? После того, что высокопарно именовалось «Магической Войной с Тёмным Лордом Волдемортом» таких много осталось. А войнушка была так себе. Вот у нас в Чикаго, когда Марконе рвался к вершине преступного мира и выдавливал итальянцев было куда как круче.       — Они… болеют. Давно и тяжело, — напряжённо отозвался Невилл.       Оу, а тема-то больная. Неудобно-то как получается. На что бы перевести разговор? О, а как насчёт питомцев?       — А Тревор у тебя откуда? — вежливо поинтересовался я.       Невилл немедленно повеселел и поведал о своём непоседе.       Тревор— жаба, которую подарил Невиллу его дядя Элджи перед поступлением в Хогвартс. Вообще, странный этот дядя Элджи… То бросает племянника в воду (может, не утонет, может, магические способности проявит), то «роняет» его из окна второго этажа (может, не разобьётся, может, опять-таки, чего-нибудь наколдует), а когда Невилл, несмотря на все дядины старания всё-таки остался жив, подарил ему на радостях… жабу. Которая постоянно гуляет вокруг хозяина, словно кошка.       В ответ я тоже похвастался своим котом, уточнив специально, что это не питомец, а друг. Извлечённый наружу друг в очередной раз подтвердил, что хозяин именно он, а я как раз-таки домашний любимец. Причём в таких забавных выражениях, что я заслушался, и на минутку выпал из реальности.       «Гарри, он нас слышит», — подёргал меня за штанину Чуи.       ЧЕГО? С недоумением я посмотрел на попутчика.       — Слышу, — обалдело подтвердил Невилл, прижимая к себе Тревора. — Надо же. Первый раз в жизни вижу говорящего кота.       — Это не кот говорящий, это мы с тобой особенные, что его слышим, — авторитетно заявил я.       «Характер у вас подходящий, — царственно подтвердил Чубакка. — Ехать ещё долго?»       — Порядочно.       «Тогда я спать. Не трогать, не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым. Не дай Бог вторым — открою глаз, убью», — проинструктировал нас Чуи и скрылся в саквояже.       — Расслабься, — ткнул я в бок приятеля, опасливо покосившегося на мой багаж. — Чуи так шутит.       Но обсудить Чубакку нам не дали. Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков. И что ему тут понадобилось? Почему он не с братьями и сестрой?       — Здесь свободно? — спросил он, указывая на сиденье напротив нас. — В других вообще сесть некуда.       Невилл пожал плечами, я кивнул, и рыжий быстро уселся. Он украдкой покосился на меня, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Ну что ж, хочет помолчать — его право, навязываться не станем.       Какое-то время новенький сидел тихо. Ровно до того момента, когда Невилл не стал рассказывать мне про квиддич, горячим фанатом которого оказался Рон Уизли (представился он только в процессе живописания игры какой-то второразрядной команды). Хотя судя по описанию, единственный более-менее внятный свой спорт волшебники умудрились испохабить дополнительными правилами для каких-то мажоров. Ответное представление Невилла Рону не так уж и требовалось, и вызвало у того реакцию по типу «а-а-а, вот откуда я тебя знаю». Совершенно логично, чистокровные друг друга знать должны. Но вот когда дошло до меня…       — А у тебя действительно есть… ну, ты знаешь…       Он вытянул палец, указывая на мой лоб. Ладно, Гарри, можно немножко побыть брендом. Невилл в этом плане прямо идеал попутчика, глупо было бы надеяться на второго такого. Я провел рукой по волосам, убирая чёлку в сторону. Рон, увидев шрам, не сводил с него глаз.       — Значит, это сюда Ты-Знаешь-Кто…       — Да, — подтвердил я. — Но я этого не помню.       Тут я покривил душой. Что-то я помню — но до сих пор не могу понять, что это было.       — Совсем ничего не помнишь? — судя по голосу, Рон надеялся на обратное. — Ну вообще ничего?       — Почему же? – ядовито улыбнулся я. Ситуация не нравилась мне всё больше и больше. — Я помню, как этот ваш Тёмный Лорд убивал моих родителей. И разговаривать на эту тему не собираюсь, от слова совсем.       — Как и я, — вдруг буркнул Невилл. Я удивлённо покосился на него, но тот смотрел только на Рона. — Мою фамилию ты не узнать не мог. Так что, предупреждаю заранее — тема закрыта.       «С кем это вы тут? — Чуи высунулся из саквояжа и моментально срисовал новое лицо в компании. — О, всё-таки прихватили одного рыжего придурка для опытов? Ничего, в случае чего, там ещё много останется. А это что за фигня у него с собой? С виду крыса, но неправильная какая-то».       — Вот это кот… — ошарашено пробормотал Рон, игнорируя Невилла и уставившись на Чуи, вылезшего на полку и растянувшегося во весь свой рост. А ведь Чуи он точно не понимает.       — Да, мой друг — кот. И твоя крыса ему не нравится, — развёл я руками.       — Да она мне вообще по наследству досталась! — немедленно принялся оправдываться Уизли, попутно посвящая всё купе в перипетии своей семейной трагедии. Оказывается, все вещи у него от братьев, даже крыса, сестра в семье младшая, и в школу только через год пойдёт, один брат — староста, другие… Нет, с одной стороны я Рона могу понять — постоянно быть в чьей-то тени. Но с другой — да я бы что угодно отдал за такую семью! Куча братьев и сестра, живые родители, куча всяких бабушек-тётушек… Невилл, судя по его глазам и отдельным репликам был полностью со мной солидарен.       Правда, на идеал Уизли не тянули. Для меня всегда самой лучшей семьёй, в плане именно семейных уз оставались Карпентеры. Никому другому я просто не доверил бы свою дочку. Зная Майкла, Чарити и их детей я уверен — они вырастят Мэгги прекрасным человеком. Скорее всего, гораздо лучшим, чем я сам мог бы её воспитать.       Только я собирался высказать Рону свои соображения по поводу семейных уз, как дверь купе открылась и к нам бесцеремонно ввалились трое парней примерно нашего возраста. В центре стоял невысокий светловолосый и довольно бледный мальчишка с донельзя надменным выражением лица. Я почувствовал, что мои губы сами собой расплываются в ехидной усмешке. Что ж, реакция на стресс у меня не изменилась.       Те двое, что пришли с бледнолицым, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей. Неизвестно, кому они пытались подражать, но с моей точки зрения это представление более чем на детские игры не тянет. Никакого сравнения с Джонни Марконе. Тому просто смысла не было как-то выпендриваться. Но интересно, эта парочка прикидывается, как Хендрикс, или они те, кем выглядят?       — Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что я больше рассматриваю его спутников, чем его самого. — А я Малфой, Драко Малфой.       Я кивнул, показывая, что принял к сведению их имена, но причины появления оставались туманными.       — Есть мнение, что в этом купе едет Гарри Поттер, — светским тоном сообщил Малфой. В глазах его спутников читалась немая тоска. Мол, и рады бы стукнуть приятеля, чтобы тот начал выражаться по-человечески, но возможности нету.       — А кто такой этот Гарри Поттер, что ты так его ищешь? — надеюсь, удивление я изобразил достаточно убедительно. Вот не понравился мне сразу этот тип. Да и откуда он вообще узнал, что я здесь? Невилл в разговор встревать вроде бы не собирался, но на пришедших поглядывал довольно-таки мрачно, особенно на белобрысого. Рон вообще словно превратился в невидимку.       — Ну, раз ты спрашиваешь, значит, точно не в курсе, — небрежно бросил блондинчик. — А ты…?       Это он уже посмотрел на Невилла. И тут же получил отповедь, неожиданную для всех.       — Как же так, Малфой? В таком юном возрасте — и уже проблемы с памятью? Мы же только две недели назад виделись в Мунго. Постой, а не из-за этого ли ты там был, а?       Невилл явно этого Малфоя не любил, и похоже — за дело. Во всяком случае, сдерживаться в его присутствии он явно не собирался. Впрочем, белобрысый платил пухлячку взаимностью.       — Нарываешься, Лонгботтом, — прошипел Малфой и потянулся за торчавшей из кармана палочкой. — И грязнокровка твой…       А вот это он зря. Я вскинул руку и уже вдохнул поглубже, чтобы повторить свой успех со Снейпом, Невилл вскочил, сжимая кулаки… Уизли только и успел выпучить глаза. Как вдруг с гнусавым воплем с места сорвался Чубакка и буквально вынес всю троицу в коридор!       Строго говоря, сбил с ног он только самого мелкого, а уж тот в падении ухватился за более крупных приятелей, повалив и их тоже. Впрочем, им повезло больше, чем мелкому. У него на груди устроился Чубакка, с явным намёком положивший на тощую шею лапу с выпущенными когтями. Коготки же у моего друга были более чем солидными, отменной крепости и остроты, которым и металл нипочём, проверено.       — Чуи, оставь его, — велел я, внимательно следя за Крэббом и Гойлом. Если они только дотронутся до палочек — потренируюсь в разнонаправленном телекинезе. Цели, правда, довольно тяжёлые, для первого раза, ну да ничего, справимся. В мире просто нет такой силы, которая могла бы безнаказанно обидеть моего кота! Но парни верно оценили угрозу и поглядывали на мои расставленные в стороны руки так, словно в каждой я сжимал по дымящемуся «Миротворцу». Хотя, сомневаюсь, что такие манерные чистокровки вообще осведомлены о существовании револьверов и Клинта Иствуда.       «Смотри у меня, мелочь, - прошипел Чубакка, но с поверженного соизволил сойти, меряя его презрительным взглядом и предупредительно выпуская когти на лапах на ответный ненавидящий взор. — Даже не думай. Разукрашу так — ни один косметолог не залакирует».       Пробормотав что-то среднее между угрозами и извинениями, Крэбб с Гойлом подхватили павшего товарища под руки и ретировались.       Видимо, это стало последней каплей для Рона. Подхватив свою крысу, он неловко пробормотал извинения и вышел из купе, оставив чемодан. Значит, ещё вернётся. Надеюсь на это.       — Видел, что Малфой вместе с Крэббом и Гойлом припёрся? В одиночку ходить не рискует, знает, что его тут с удовольствием отметелить готово полпоезда, и даже совершенно без магии. Папаша у него — тот ещё жук — бывший Пожиратель Смерти, и у дружков такие же. — гневно заявил Невилл. — А его тётку по матери, из той же поганой компашки я бы своими руками удавил.       — Э-э, есть личные причины? — тихо спросил я, с интересом глядя на мальчика. От этого добродушного и немного неуклюжего паренька я никак не мог ожидать столь явно выраженную ненависть и какую-то мрачную решимость. Сразу было понятно, что причины есть, и глубоко личные… вот только захочет ли Невилл выложить их случайному попутчику, которого знает-то меньше часа?       В обычной ситуации, тот самый «эффект попутчика» мог бы и сработать. Это когда внезапно в транспорте вы можете быть предельно откровенны со случайным человеком, выбалтывая ему самые интимные тайны, то, чего вы не рассказали бы ни единой живой душе ни за что и никогда. Но мы-то знали, что как минимум будем видеться в школе, можем угодить на один и тот же факультет… в общем, эффект был довольно-таки смазанным.       Но Невилл всё-таки ответил.       — Самые личные, какие только могут быть. Только не сейчас, ладно, Гарри? Сейчас я просто не готов об этом нормально говорить…       Его голос предательски задрожал, в глазах заблестели слёзы, и я тут же поспешил уверить нового знакомого, что ни в коем случае не намерен выпытывать его секреты. Захочет — сам расскажет, когда ему будет угодно. А Чубакка попросту улёгся к нему на колени всей тушкой и расслабился.       «Лучшее в мире средство от печали — это Кот, — авторитетно заявил он, и обратился к Невиллу. — Давай, гладь, парень. Тебе это необходимо».       А когда он всё-таки приступил к неспешному наглаживаю довольно урчавшего кота, я сделал контрольный выстрел.       — Малфой теперь личный враг Чубакки. Не станем отнимать у грозного воителя его жертву.       Счастливые глаза, надеюсь, моего первого друга-волшебника стали мне лучшей наградой за этот день.