Чародей Поттер

      Один бог знает, чего Вернону Дурслю стоило оставить Гарри и Чубакку на вокзале.       И хотя он выдал шутливое распоряжение громадному коту, всё равно на душе у него было неспокойно. Оставлять родную кровь наедине с этими психами так надолго… Ладно, пускай Гарри, сын сестры Петуньи, а не его — любой, кто заявит, что жена ему не родной человек, немедленно схлопочет правый джеб от финалиста-любителя в полутяжёлом весе. А если будет мало — ещё добавит левый апперкот. Тогда уж точно надо быть кем-то, вроде Хагрида, чтобы потом встать. Хотя Хагрида с его ростом и весом и повалить-то будет проблемой. Дурсль всё же занимался боксом, а не какими-нибудь единоборствами вроде айкидо и ушу.       Так, расслабься, Вернон. Всё с парнем будет нормально. Он хоть и признаёт себя таким же мутантом, как и эти, всё равно — свой. Умный, хваткий, а уж опыта — и на эту жизнь хватит, и на следующие останется с лихвой. Вот никогда не предполагал, что из всех мировых религий правы окажутся именно буддисты с их кармой, сансарой и реинкарнацией. И Гарри не ожидал — по его признаниям, вообще ни с какого боку религиозным человеком в прошлой жизни тот не являлся, поскольку знал, а то и видел.       Подумать только, лично видел ангелов и беседовал с ними!       Вернон никому в жизни не собирался признаваться, что же он увидел в глазах племянника. Но откуда-то знал, что эта картина уже никогда не сотрётся из его памяти, да и Гарри потом подтвердил. Навсегда. И, судя по тем бессвязным словам, что бормотала той ночью, мучимая кошмарами жена, смотрели они на одно и то же, но вот видели каждый своё.       Дурсль невольно поёжился, вспоминая пронзительный взгляд того… внутреннего Гарри. Вот уж кто битый жизнью матёрый волк. А на чём сидел этот небритый мужик баскетбольного роста с горящими глазами и жуткой улыбкой, обряженный в какие-то ржавые доспехи под кожаным плащом? Его собственное надгробие с надписью: «Он умер за правое дело». И ведь действительно — так и умер.       Да, в тот день они увидели слишком много, чтобы относиться к племяннику как прежде. Новый Гарри одновременно пугал до полусмерти и вызывал нешуточное уважение. Вернон понятия не имел, смог бы он сам раз за разом идти на верную смерть только потому, что так будет правильно? Сумел бы сохранить в сердце веру в добро и справедливость, раз за разом сталкиваясь с самыми гнусными проявлениями человеческой и потусторонней природы? Был бы столь твёрд в своих убеждениях?       Самому себе он мог признаться — почти наверняка сорвался бы. Не выдержал искушения применить колдовство так, как ему угодно и с его мощью позволил бы себе… многое. Превратился бы в того, кого его племянник в прошлой жизни истреблял. С постоянной болью и горечью, но в нужный момент рука его ни разу не дрогнула.       Вернон вскинул руку к глазам и посмотрел на часы. Без четверти одиннадцать. Они, наверное, уже заняли себе купе. Волшебники же додумались до купе, правда? Будем надеяться, что додумались. Всё-таки среди придурков попадаются и такие люди, как Рубеус Хагрид.       Хагрид, честно говоря, изначально изрядно Дурсля напугал и безо всякой магии, только за счёт физических кондиций. В первую минуту. Потом уже Гарри его узнал и растроганный гигант хоть что-то выдал о смерти свояченицы и её мужа. Тяжело было, но лучше знать, чем всю жизнь довольствоваться скупыми строчками и витиеватыми фразами письма человека, которого там даже не было.       А великан оказался довольно-таки приличным… человеком? Да ещё и вызывающим лёгкую зависть у Дурсля. Исключительно в плане физической формы. Ну тут понятно, регулярные нагрузки, любимая работа, постоянно на свежем воздухе. Думается, сбрил бы он свою жуткую бородищу — так и выглядел бы всего лет на сорок. А ведь седьмой десяток уже.       Племянник тоже что-то такое мельком упоминал, кажется. Что-то про повышенный иммунитет и надёжную регенерацию. Когда объявлял себя мутантом. Ага, а потом они с братом месяц в Людей-Х играли. Кем там сын был? Кажется, Саблезубом? А племянник — Гамбитом. Точно, ещё потом карты по всему дому валялись, и мальчишки кроме попыток их метать (хорошо ещё что картонные достали, а не пластиковые — иначе непременно что-нибудь раскокали бы) ещё и к карточным фокусам пристрастились.       А сам Вернон с женой — к бриджу и другим подобным играм. Что, надо сказать, несколько раз выручало Вернона на неформальных встречах и банкетах. С бильярдом у него как-то не сложилось, зато навык карточной игры помогал наладить контакты с нужными людьми. Смешно сказать — началось-то всё с требования к мальчишкам убрать за собой, а в процессе Гарри вдруг начал пересказывать «Вокруг света за восемьдесят дней». Отличная память у него. Правда, это после той травмы…       Хм, а ведь после того, как Гарри себя вспомнил, он начал оказывать очень положительное влияние на кузена, особенно в последнее время. Первое время Вернон сильно переживал за сына, теперь уже не догадываясь, а зная, на что способен Поттер, но опасения его оказались беспочвенными. Чародей активно наслаждался своим вторым детством и с детьми был довольно-таки аккуратен и предусмотрителен.       Сам Дадли признал, что иметь такого брата — круто, но опасно. И очень мотивирует на разностороннее развитие. От литературы до биологии. Чем они с кузеном и занимались. Как ему со смешком признался Гарри — в прошлой жизни высшего образования он так и не заимел — сильно не до того было, но школьное выручало.       А взять этого кота?       Вернон был более чем уверен, что эта зверюга куда умнее, чем кажется на первый взгляд. А узнав, в честь кого его назвали, выяснил, что оригинальный Чубакка всего лишь не может говорить из-за специфического строения речевого аппарата. Что если и кот — тоже? И не только этот, а вообще — все коты? В конце концов, как говорил ещё Роджер Бэкон в тринадцатом веке: «Чудеса противоречат не законам природы, а нашим знаниям о них». Вот и он точно не знает. Но уж лучше Вернон перестрахуется, чем попадёт впросак из-за собственного снобизма и недоверия. С этими волшебниками всего можно ожидать. Вон, использовала же эта лицемерка Фигг своих кошек, чтобы за племянником шпионить, тварь такая. Хорошо, что Дадли умудрился от неё избавиться… и от кошаков тоже. Нелегальное проникновение и обыск, так и быть, сыну он простит. Угу, и Чубакке тоже — он был уверен, что без мейн-куна тут дело не обошлось. Дадли к коту привязался едва ли не сильнее всех в семье.       Все привязались. Племянник, казалось, мог с ним разговаривать часами, жена с удовольствием наглаживала котяру и подкладывала ему самые вкусные кусочки (да любой бы подложил, глядя в эти проникновенные глаза!). Сам Вернон как-то быстро привык, что с работы его встречают с тапочками в зубах, а по утрам — приносят газету и ТАК слушают… А уж Дадли… брат иногда в шутку заявлял, что ревнует — мол, кота-то выкупили из магазина ему на день рождения, а любит тот больше Дадли.       Да уж. Сын точно будет скучать.       Дурсль вдруг подумал о том, что можно было бы и закурить. Совершенно без причины, так, чтобы слегка расслабиться. На самом деле курить он бросил ещё когда Петунья беременная ходила — во избежание эксцессов. Десять лет даже не вспоминал о сигаретах — а вот теперь почему-то захотелось со страшной силой.       — И всё же, отпускать её неизвестно куда… — донеслось до него.       — Успокойся, дорогая. В Хогвартсе Гермиона будет в совершеннейшей безопасности, — втолковывал взволнованной женщине уверенный мужской голос. Семейная пара должно быть. Стоп, Хогвартс? Безопасное место??? Они что, с ума сошли или пропаганды наслушались? Или хуже того, им по мозгам волшебством проехали?       Решение Вернон принял моментально.       — Что, дочка у вас волшебница? — да, резкое начало. Но отмахнуться будет сложнее, а реакции станут более естественными. От неожиданности.       — Простите, мне кажется, вы что-то путаете, — невозмутимо заявил мужчина, в то время как его жена испуганно прикрыла рот. Есть, прямое попадание.       — Да бросьте вы, — презрительно скривился Дурсль. — У вас же всё на лицах написано. Сам только что племянника отправил на эту дробную платформу. Выхода не было. Предлагаю не разговаривать об этом посреди улицы, а где-нибудь посидеть. Есть тут неподалёку одно кафе, удобное для конфиденциальных разговоров…       — Личный опыт? — слегка улыбнулась женщина и неожиданно подмигнула ему. Кажется, её мысли идут не в том направлении.       — Разумеется. Где только не приходится проводить деловые переговоры, — намёк Вернон предпочёл проигнорировать. Ему было совершенно не до того.       И вот спустя четверть часа в отдельном кабинете кафе супружеская чета Джеймса и Джин Грейнджер активно спорила с Верноном Дурслем относительно волшебников и их отношений с обычными людьми. Несмотря на эрудированность и убеждённость супругов-дантистов, преимущество однозначно было за владельцем «Граннингса». Дурсль явно владел темой куда лучше.       Попробуй тут не овладей, когда племянник весь дом с рулеткой облазил, а потом, смущённо почёсывая в затылке сообщил, что тот самый чулан под лестницей — оптимальное для него местопребывание? Мол, если кошмар какой приснится и колданёт спросонок — так там он причинит наименьший ущерб.       — Сестра моей жены и её муж десять лет назад погибли в их, волшебном конфликте. Эти уроды даже не соизволили нам сообщить, где они похоронены, — мрачно заявил Вернон.       — Да быть того не может! — возмутилась миссис Грейнджер.       — Если желаете — у меня есть дома некоторые книги, написанные волшебниками и для волшебников. Племянник вместе с учебниками привёз. Нас за равных эти психи не считают совершенно.       — Знаете, — прищурился мистер Грейнджер, — а вот мне при беседе с профессором Макгонагалл так не показалось. Напротив, было очень приятно поговорить…       В ответ Дурсль усмехнулся и продекламировал:       — Несите бремя Белых       Среди племен чужих —       Сынов своих отправьте       Служить во благо их;       Без устали работать       Для страждущих людей —       Наполовину бесов,       Настолько же детей.       Неси же бремя Белых —       Не смея унывать,       Ни злобу, ни гордыню       Не вздумай проявлять;       Доступными словами       Их к делу приобщи,       И для себя в том деле       Ты пользы не ищи.       Неси же бремя Белых —       Чтоб шум войны затих,       И пищу дай голодным,       И вылечи больных.       Когда ж победа близко,       Увидеть ты изволь,       Как чья-то лень и глупость       Помножат всё на ноль.       Неси же бремя Белых —       Не право королей —       Твоим уделом будет       Тот труд, что всех трудней.       И то, что здесь ты строил       Пока хватало сил,       Пусть памятником будет       Всем тем, кто не дожил.       Неси же бремя Белых —       Горьки его плоды:       Брань злая за заботу,       Забвенье за труды.       Не раз ты здесь услышишь       От тех же дикарей, —       «Зачем идти нам к свету?       Нам наша тьма милей».       Неси же бремя Белых —       Не гнись перед людьми,       А крики о свободе —       Лишь слабость, черт возьми.       И по твоим поступкам,       И по твоим словам       Дадут тебе оценку       И всем твоим богам.       Неси же бремя Белых —       И скопишь с юных лет       Венок дешевых лавров,       Скупых похвал букет.       Но на закате жизни       Без всякой суеты       Твой труд пускай оценят       Такие же, как ты!       Не сказать, чтобы он так уж любил Киплинга. Просто именно это стихотворение ему как-то задали учить в школе, но дело шло туго. В конце концов, после двухнедельных мучений он смог не просто запомнить его, а зазубрить намертво.       — Это вы всерьёз? — спросил враз посмурневший дантист.       — Более чем. С нами, знаете ли, представитель школы тоже поговорил — долго и вдумчиво.       И не стоит упоминать о шотландском виски. Тем более, что всё равно Хагрид выпил на порядок больше. Тем более, что всё равно жена отобрала всю заначку в тот же вечер. Гарри слегка недооценил тётушку — он-то предупредил Вернона после изъятия запасов.       Расстались они только через три часа, предварительно договорившись, что на следующей неделе Грейнджеры заедут к ним в гости, пообщаться насчёт будущего детей. И что-то подсказывало Дурслю, что встреча будет куда полезней и шокирующей для семейства дантистов, чем для него. У них, слава богу, есть очень умный и любящий племянник, прекрасно осознающий мистические опасности и «подводные камни». Ему так просто мозги не запудришь, как это сделали с Гермионой, кажется?       Вернон невольно погладил в кармане маленький револьвер, купленный тайком ото всех несколько дней назад. Да, пускай всего лишь иллюзия защиты, мизерный шанс на крайний случай, но он будет. Шанс на сближение и ближний бой. О да, Вернон Дурсль ещё не забыл, как правильно работать кулаками и отправлять соперников в нокаут с одного удара. Лучшим панчером университета просто так не становятся.       Но вот что надо будет сделать обязательно в ближайшее время — так это прийти в форму. Очень уж вкусно Петунья готовит, невозможно удержаться от лишнего кусочка или добавки. Жира теперь несколько больше нормы, а мускулов, напротив — меньше. Непорядок.       Он, конечно, не Рокки Бальбоа и на боксе денег не сделает — но ведь Вернону и не это нужно на самом деле. Нужны сила и скорость, чтобы никакой фокусник с палочкой ничего не смог ему противопоставить — не успел до того, как Вернон с ним расправится.       Воевать с психами, откровенно говоря, совершенно не хотелось, но быть готовым к тому, чтобы при необходимости дать им отпор надо. Слишком многое он узнал за последнее время, чтобы вопрос с этими мутантами можно было и дальше игнорировать. Не сговариваясь, с ним тайком друг от друга переговорили все, включая кота. Тот, правда, в силу чисто физиологических причин был вынужден прибегать к выразительным взглядам и движениям, но понять его можно было.       Детской сказкой «волшебный мир» казался только на первый взгляд. А при приближении это, скорее, были классические сказки братьев Гримм. Которые с убийствами и расчленениями. Очень хорошо, что племянник понимал это загодя. Особенно приятно было (хотя и накладно), когда он бушевал, поняв, что его семья для большинства волшебников — пустое место. Теперь это они для него — пустое место. Не хотите считать себя людьми? Ну вот и не обижайтесь на справедливое к вам отношение!       А если обидитесь — что ж, «жалкие магглы» быстро вам напомнят ваше настоящее место.       Гарри можно доверить и нападение, и оборону, но он пока всего лишь ребёнок, пока не вернул себе всех своих пугающих сил, и… сейчас ему просто не на кого опереться в случае чего. Пока не на кого.       Ничего, он придёт в форму сам, натренирует сына… И уже втроём справятся со всем, что может угрожать их семье от волшебников! Но на дракона лучше позвать Хагрида, тогда будут неплохие шансы промыть крылатому огнемёту мозги и с помощью великана натравить его обратно.       А, на такое не пойдут. Статут же. И, как справедливо заметил Гарри, со своим Статутом они вполне могут себе загнуться без посторонней помощи ещё до конца двадцать первого века. Он, правда, этого уже не увидит, но Дадли имеет все шансы. Или, эти придурки всё же выйдут из подполья и начнут нормально сотрудничать с людьми. Вернон, честно говоря, в этом изрядно сомневался, но такую возможность не исключал. Особенно если учитывать известность его племянника в том мире. Ох и нагорит этим самодовольным снобам и прирождённым расистам от Гарри! И он, Вернон, был бы совершенно не против, если бы дорогой племянник им там что-нибудь своим «стихийным выбросом» испортил. Желательно — намертво.       С другой стороны — как бы он там не сорвался. Племянник искренне считал, что если уж тебе даны такие силы — то твоя святая обязанность использовать их для защиты тех, кто таковых лишён, в первую очередь — родных и близких. И пусть он сам себя со смехом может называть мутантом — Гарри Поттер гораздо более человек, чем многие знакомые Вернона. И уж тем более, чем девять из десяти волшебников (полностью отрицать среди них наличия нормальных людей нельзя, всё-таки целых два исключения ему известны).       Держись там, Гарри. И помни — ты не один.