Любовь — это ненависть

… снова вижу я вас вдвоем, — ты улыбаешься в сторону я отвожу глаза, что же делаешь ты со мной, зачем издеваешься… nicebeatzprod — А он тебя целует

      Микаса нашла Аккермана в столовой, куда зашла в надежде наткнуться на знакомую фигуру. И интуиция её не подвела. Узнав полуазиатку, Леви встал из-за стола, и мгновенно схватив его за руку, Микаса потащила его куда-то за собой.       — Мне надо с тобой поговорить, — коротко бросила она, инстинктивно оглядываясь по сторонам.       Её настрой передался Аккерману и частично догадываясь, о чем, вернее о ком сейчас пойдет речь, он утвердительно кивнул, выдвигаясь вместе с нею в сторону зала.       Предназначенная для пребывания пациентов днем, сейчас эта комната пустовала, поэтому затащив Микасу в пространство между окном и шкафом, он тотчас привлек её к себе, словно намереваясь от чего-то защитить.       — Что-то случилось?! — в голосе Аккермана послышалась тревога, но выглядел он довольным, уверенный, что Микаса снова ищет повод для совместного с ним уединения.       — Пока ничего, — вздохнула та, поднимая на него глаза, — но может случиться. Причем в самое что ни есть ближайшее время.       Никогда не заморачиваясь эмоциональной стороной человеческих взаимоотношений, так как её вполне устраивала интимная близость, подобного рода рассуждения Микаса искренне считала маркетинговым ходом, призванным повышать продажи женских романов, пока судьба однажды не подарила ей встречу с тем, кто смотрел на неё так, что её собственное и черствое, на первый взгляд, сердце заходилось от нежности. Не удержавшись, она потянулась к Леви и страстно его поцеловав, еле слышно прошептала:       — Ты сводишь меня с ума…       — Дождись ночи и я буду в твоем распоряжении до самого утра, — ответил ей Аккерман, любуясь её лицом с сосредоточенно поджатыми губами.       И глядя на него такого, каким он казался ей сейчас, — мягкими и податливыми, она сделала вывод, что готова за него даже убить, если того потребуют обстоятельства, но на успешный совместный финал в таком случае рассчитывать вряд ли придется. Впрочем, как бы ни сложилась его дальнейшая жизнь, Микаса желала ему только добра, а с ней он останется или с кем-то другим, её уже почти не волновало… Нет, Микаса, конечно, ревновала к медперсоналу женского пола, но думать о том, кто останется с этим человеком после столько всего пройденного вместе ей не хотелось, потому что все могло закончиться тем, что она могла и вправду его убить, только уже не ради его спасения, а от одной мысли, что после её смерти Леви мог достаться какой-то левой бабе. Петре Рал, например. И стремясь поскорее выбросить из головы картины удручающего будущего, не откладывая дело в долгий ящик, она тут же задала ему вопрос касательно его отношений с этой дамой, абсолютно теряя рассудок от воображаемых сцен близости этих двоих.       — Ревнуешь? — поинтересовался он, решив её немного разыграть.       — Еще как ревную, — промолвила она, обхватывая пальцами его подбородок. — Ко всем, кто был и кто будет.       И это было сущей правдой. Впервые Микаса была с ним настолько откровенна, не став скрывать своих истинных мыслей.       — Я ревную тебя к прошлому и к будущему… — как ни в чем не бывало продолжила она, поддаваясь охватившему её волнению. — Ко всем губам, что касались тебя и еще будут касаться… К рукам, что ласкали тебя и ещё будут ласкать…       И прикусив себе на полуслове язык, Микаса инстинктивно провела пальцами по его виску, опуская взгляд.       «Блядь, неужели это я все сказала? Охуеть» — она и представить себе не могла, что скрытная и вечно себе на уме особе наподобие её рискнет однажды заявить о своих чувствах избраннику, уставшего ломать голову над тем, что творилось в её мыслях и о чем на самом деле думала она, с глубокомысленным видом рассуждая о каких-то банальностях. Аккерман давно заметил изменения, происшедшие с ней и её характером за последнее время, но раньше, по крайней мере, это не настолько бросалось в глаза. Оставив его в покое, Микаса хлопнула себя по лбу, зажмуриваясь.       «Надо взять себя в руки… Возьми себя в руки, Микаса. Сейчас вы просто любовники. Никто ни с кем не встречается»       Голос Леви неожиданно нарушил затянувшуюся паузу.       — Но теперь я с тобой, — вполголоса добавил он, привлекая её к себе. — И ты прекрасно об этом знаешь.       Полуазиатка с облегчением вздохнула. Это было единственное, что мечтала она услышать. Точнее единственное, что хотела услышать прямо сейчас, чтобы не впасть в бешенство и не начать убивать коллег прямо сейчас, без объявления так называемой «войны».       — А ты горячая штучка, Микаса Аккерман, — послышалось совсем неподалеку, — всё никак не натрахаешься?       Это была Петра Рал. В следующий момент руку Аккермана кто-то сбросил с её задницы. И без вмешательства Рал здесь не обошлось. В глазах Леви отразилась ярость.       — Успокойся, — предупредила его Микаса, разворачивая к себе его лицо, — и ни во что пока не вмешивайся.       — Она тебя обижает? Если это так, то я попробую её проучить…       — Не надо. Сейчас что-либо доказывать. Ни мне, ни себе… Оставь её в покое. Она просто хочет нас обоих на что-то спровоцировать.       Её слова подействовали на Аккермана отрезвляюще и не желая, чтобы у его возлюбленной появились проблемы с этой особой из-за него, он моментально угомонился, стараясь не демонстрировать собственного гнева. Заинтересовавшись происходящим, Петра подошла к ним поближе. И стремясь продемонстрировать этой рыжей стерве, что она спокойно может идти на хер и не мешать им, Леви посильнее прижал к себе Микасу, впиваясь пальцами в её талию. Петра все поняла. И тут же загорелась желанием доказать им обоим, что её вмешательства нельзя недооценивать.       — А ты, оказывается, ревнива, — сделала она замечание Микасе, останавливаясь напротив них, — не будешь сильно огорчаться, если я понаблюдаю за вашими нежностями издалека.       Помрачнев, Микаса почти силой впилась в губы раздосадованного Аккермана, которому не терпелось поставить Рал на место. С другой стороны, вестись на её откровенную провокацию было нельзя. Эта рыжая тварь могла нести все, что взбредет ей в голову, Микасу это не должно было беспокоить. Главное, что ей удалось увидеться с Аккерманом, с остальным она справиться самостоятельно, только позже, а пока что ей следовало вести себя поскромнее и не выставлять свои с ним отношения напоказ.       — Блядь, Петра, не обламывай, а? — освоившись с профессией актрисы, проговорила Микаса, изображая из себя томную любовницу, которой не хочется расставаться с любовником.       Как ни крути, но секс с Аккерманом был для неё сродни какой-то странной магии — одно правильное прикосновение, и они могли завести друг друга с полуоборота, равно как и успокоить. Ещё никто и никогда из партнеров не чувствовал её так, как Леви. А в данный момент для неё и подавно никого не существовало. Поэтому продолжая разыгрывать любовную драму прямо на глазах у оторопевшей коллеги, она рисковала зайти намного дальше предполагаемых границ, и наверняка бы зашла, если б не очередное вмешательство Петры, которая устав наблюдать за их лобызаниями, сделала им новое замечание:       — Заканчивай. Нам надо ещё обойти остальных пациентов.       После чего резко развернувшись, отправилась восвояси, так и не дождавшись какого-либо вразумительного ответа от занятой кое-чем другим полуазиатку.       — Она уже ушла? — осторожно осведомилась Микаса, разрывая поцелуй. Леви понимающе кивнул.       — Это было глупо, — вздохнула она, намекая на его готовность проучить эту стерву, — но мне приятно осознавать, что в этой жизни хотя бы кто-то попытался за меня заступиться. Ведь в большинстве своем мужчины только то и делали, что пытались меня оскорбить и обидеть.       Аккерман пожал плечами.       — Ну, ладно, пока, — простилась с ним Микаса, вспомнив о собственной смене, в противном случае ей вообще не светило отсюда уйти, пока здесь будет находиться Аккерман. Но только она, поцеловав его на прощание, заторопилась покинуть зал, чтобы поскорее приступить к исполнению своих обязанностей медсестры, как схватив её за запястье, Леви неожиданно её задержал, не спеша с ней так быстро расставаться.       — Погоди, ты ничего не забыла? — уточнил он, заглядывая в её глаза.       — Нет, ничего, — кивнула она, по новой прикусывая свой язык, готовый произнести вслух что-то наподобие «разве что свое сердце».       — И ты всерьез рассчитываешь, что я отпущу тебя в палату к другим такую… — ревниво осведомился Аккерман, скользнув рукой ей под халат.       — Такую это какую? — удивилась Микаса, неохотно поддаваясь его руке.       — Раскрасневшуюся, с безумным взглядом… Только таблички с надписью «Бери и трахай» не хватает поперек груди. Тем более нечестно, если завел тебя я, а всей этой красотой будет любоваться другой.       — И что ты предлагаешь?       — Сначала кончишь, потом пойдешь, — вынес свой вердикт Аккерман, сжимая её бедро.       Ошарашенный вид Микасы говорил сам за себя. Она никуда не торопилась, но оставаться здесь с ним прямо сейчас было глупо и опасно. Петра могла раскусить их план в два счета. Леви по-прежнему пытался привязать её к себе с помощью секса, не понимая, что в этом давно не было нужды, хотя бы потому, что Микаса и так принадлежала ему одному.       — Микаса, — выдохнул он ей в шею, — ты возбуждающе действуешь на меня… Подожди, не уходи пока.       Почувствовав, что она не особо ему сопротивляется, Леви попытался запустить свою руку ей под юбку, но успешно ее перехватив, Микаса отбросила её прочь.       — Сейчас не время, — выдохнула полуазиатка, отстраняясь от него.       — А когда будет время? — переспросил Аккерман, окидывая её почти таким же голодным взглядом, каким смотрел на неё в их последнюю ночь в клинике Эрвина, перед тем, как взять её под душем. — Взгляни на меня, Микаса, я хочу тебя видеть.       Это «Хочу тебя видеть» произвело на неё впечатление. Да и вообще, ей нравилось, когда Леви обращался к ней с подобными просьбами.       — У нас будет достаточно времени, чтобы насладиться обществом друг друга, — прошептала Микаса, посматривая в сторону коридора, где исчезла Петра. — И как только мы окажемся в постели, ты снова будешь трахать меня сильно и грубо, и кончая, я буду как раньше выкрикивать твое имя…       — Ты самое лучшее, что было в моей жизни, Микаса, — добавил он, пряча от неё потемневший взгляд. Полуазиатка отвернулась. Интересно, почему в присутствии Аккермана она почти всегда чувствовала себя кошкой, обожравшейся возбудителя, тогда как общество других мужчин нагоняло на неё только одну тоску?! Хотя как знать, возможно, она прикасалась к Леви в последний раз.       Догнав Петру возле лестницы, Микаса внезапно приобняла её за плечи.       — В следующий раз я принесу несколько игрушек, которые вам с Бозардом точно понравятся, — прошептала ей на ухо полуазитка, интригуя своим предложением, — посоветуешь, как быть с металлодетектором?..       Хватит завоевывать сердца людей. В последнее время она только то и делала, что пыталась понравиться кому попало. Пора раздавить их сердца. Страх должен стать оружием.