Тишину не перекричать

Следующий, предпоследний виновный удивил его. Он, как обычно, был пьян и, быть может, поэтому смел. Однако на ночного гостя взглянул неожиданно ясно. – Вот ты и за мной пришел. Значит, ты и есть графский сын? Кто бы мог подумать... Кузнец не сопротивлялся и на чердак, а следом на крышу полез неприкаянно. Его судья даже заподозрил неладное, однако напрасно – тот действительно ждал его и был готов принять смерть. – Если ты собираешься с крыши звать на помощь, полетишь сразу вниз, – на всякий случай предупредил он. Лезвие ножа блестело в полумраке. Кузнец ему не ответил, он продолжал подниматься по лестнице покорно, как баран на заклание. Его пасынок сегодня не ночевал дома, об этом судья знал точно – тот избегал пьяного папаши уже больше недели. И даже начни тот орать в ночи, вряд ли кто поспешит на выручку – к белой горячке местного коваля все давно привыкли и не обращали внимание. – Подойди к краю, – потребовал он, когда они выбрались наверх. После полуночи небо расчистилось, округу заливал холодный свет луны, но к тому же поднялся ветер, и холод пробирал до костей. Пора было заканчивать с очередной жертвой, но не спросить сперва он не мог. – С чего такая покорность? – произнес он, недобро усмехнувшись. Не отвечая, кузнец смотрел вниз. Дом был двухэтажным и достаточно высоким, однако все равно существовал риск, что, спрыгнув, тот не убьется. Когда все закончится, палач спустится вниз, проверит и, если понадобится, закончит начатое. – Ладно, твое молчание ничего не изменит, – пожал он плечами и начал зачитывать приговор: – Ровно двадцать с половиной лет назад, весной сорок восьмого года было совершено преступление, в результате которого последний ландграф Предгорной лощины, его жена и дочь погибли, а сын пропал без вести и считается тоже погибшим. Правосудие не восторжествовало, но бывают преступления, за которые никогда не поздно покарать. Например, изнасилование. Подсудимый выдохнул со свистом, но не обернулся, и потому, выдержав паузу, его палач продолжил: – Я был еще мал, но почему-то запомнил ту историю. Ты хотел жениться на моей сестре, даже приходил к отцу, а тот был таких широких взглядов, что, быть может, и позволил дочери выйти за простолюдина. Да только она не захотела, даже посмеялась... – Что ты можешь знать, дурак? – вдруг перебил его кузнец и обернулся. В каком-то шаге за его спиной начинался водосток, а за ним – пустота. – Я надышаться на нее не мог, глаз отвести не мог, я носил бы ее на руках... – Но для начала решил взять силой, – холодно перебил судья. Губы немолодого мужчины перед ним скривила горькая усмешка, он покачал головой и, хотя казалось, что он снова ничего не ответит, все же произнес: – Я был зол, еще и набрался до беспамятства перед тем, как идти туда. А она как увидела меня, начала орать, будто я чудовище какое... Хотел бы я не помнить всего, чтобы произошло в ту ночь, как не помню половину других ночей, но бог справедлив – те картины являются мне до сих пор, каждый день. – Надавить на жалость не получится, – мрачно произнес судья и удобнее перехватил нож в руке. – Если ты сожалеешь, то я могу только порадоваться. Несопоставимое, но все же наказание. – Сожалею? – глаза кузнец стали стеклянными, словно он был уже не здесь. – Нет, я не сожалею, это не то слово. Нет названия тому, что происходило со мной все эти годы. В повисшей тишине судья слышал, как гулко стучит его сердца. Еще один подсудимый не оправдал его ожиданий, он представлял себе казнь совсем не так и разработал несколько вариантов решения сложных ситуаций, если тот начнет сопротивляться. – Я был там и все видел, – наконец негромко произнес он, когда понял, что добавить кузнецу, очевидно, больше нечего. – Все думали, что Эллари выбросили из окна, но это не так. Она сама спрыгнула. Не знаю, хотела ли она убежать, надеясь, что второй этаж – это не слишком высоко, или же предпочла смерть твоим грязным лапам, но в том, что случилось, виноват только ты. Догадался, зачем мы пришли на крышу? Жертва ему не ответила. Глядя перед собой, но как будто ничего не видя, кузнец вдруг, не моргнув даже глазом, сделал шаг назад. Доля секунды – вот был, и не стало. Ошеломленный, судья бросился к краю крыши и взглянул вниз. Заканчивать дело не было нужды: мужчина лежал на выложенной камнем дорожке, его хорошо было видно в свете луны. Вокруг расплывалась черная лужа крови из проломленной головы.