Константа

      — Гарри, — Северус реагирует мгновенно, подхватывая его и осторожно усаживая в кресло. — Черт, ты весь в крови…       Он ругается сквозь зубы, бережно стирая алые дорожки с лица Поттера, но тот даже не обращает внимания на колкие эпитеты в свой адрес. Он чувствует, как ладони Северуса обхватывают его голову, и боль почти сразу утихает, а в груди становится теплее. Он дома. Он в безопасности. Здесь с ним ничего не случится.       А затем…       — Что ты сказал? — глаза распахиваются сами собой.       — Я сказал, что ты невыносимый, безмозглый мальчишка, совершенно не владеющий собственными эмоциями, и…       — Нет, до этого, — на искусанных во время приступа губах появилась улыбка. — Ты назвал меня по имени. Первый раз.       Северус на миг замирает, а затем с досадой дергает головой и протягивает ему большую кружку ароматного чая.       — Тебе показалось.       — Вовсе нет, — улыбка помимо воли становится шире. — Ты назвал меня «Гарри», я точно слышал.       — Даже если так, это ничего не значит, — фыркнул Снейп, опускаясь на диван. — Пей чай.       Поттер со вздохом сделал глоток и ощутил, как по телу разлилось обжигающее тепло, прогоняющее последние отголоски боли.       — И почему ты такой упрямый? Как ты можешь все время со мной спорить, если ты — моя фантазия?       Северус усмехнулся уголком губ.       — Очевидно, у твоего подсознания все же присутствует критическое мышление. Счастье, что хотя бы у него.       — Какое-то очень язвительное у меня подсознание, — буркнул Гарри в чашку. — И несговорчивое. Неужели трудно признаться, что ты действительно назвал мое имя? Тем более, что это мой сон! И ты сам говорил, что мне нельзя нервничать.       Снейп закатил глаза, тяжело вздохнув.       — Хорошо, несносное ты создание, да, я действительно случайно назвал тебя по имени. Надеюсь, теперь эта тема закрыта?       — Вовсе нет! — Поттер ухмыльнулся и как-то незаметно переполз с кресла на диван, где сидел Северус. — Теперь повтори.       — Поттер, — в темных глазах мелькнула какая-то странная эмоция, — ты понимаешь, насколько странно себя ведешь? Ты сейчас пытаешься флиртовать со своим профессором зельеварения. Воображаемым профессором зельеварения, которого полжизни терпеть не мог. И который терпеть не мог тебя.       — Во-первых, — спокойно начал Гарри, выслушав его речь, — ты не мой профессор. Настоящий Снейп там, в реальности, мрачный и холодный, и с ним флиртовать решился бы разве что камикадзе. А ты, Северус, живой и теплый, мой личный счастливый глюк, к которому я сбегаю от несчастливых глюков, — он сделал еще один глоток, — который поит меня чаем, вытирает кровь и лечит головную боль. Который кажется мне гораздо более реальным, чем друзья, семья и все прочее за пределами этой комнаты, — он отставил кружку и завернулся в уютный клетчатый плед, положив голову на колени Северусу. — И которого я люблю, — тихо добавил он, глядя на огонь в камине.       Снейп ощутимо вздрогнул, и на мгновение Гарри напрягся, но затем знакомые чуткие пальцы коснулись его волос, начав привычно перебирать пряди, и он расслабился.       — Поттер, ты несешь полную чушь… — тихо и как-то обреченно произнес Северус, но Гарри только фыркнул.       — Сев, мне являются параллельные миры, а в перерыве между видениями я общаюсь с воображаемым профессором зельеварения, который делает мне массаж головы. Я — псих, мне можно.       Несколько секунд Северус молчал, а затем коротко вздохнул.       — Что ты видел на этот раз?       Поттер болезненно поморщился.       — Я был в кабинете у Дамблдора. Он сказал мне, что нашел какое-то заклятие, которое избавит меня от видений, и показал книгу. Ту самую, которую мне раньше показывала Гермиона. И, знаешь, я был почти готов произнести формулу, но потом… Я вдруг вспомнил, что в темном мире меня тоже постоянно пытались заставить ее произнести, а я почему-то этого не делал. Из-за моего отказа погиб Рон, потом, кажется, еще несколько человек, а потом магглы схватили Гермиону и Луну… Они угрожали убить их, если я не выполню их требования, но я… я просто не мог. Я не знаю, почему. И тогда я, кажется, выпустил Аваду себе в голову… Представляешь, я помню, как убил себя, — он уставился в камин застывшим взглядом. — Я законченный шизофреник, Сев.       — Это не так, — тихо, но очень убедительно сказал Северус.       Поттер повернул голову и посмотрел ему в глаза. Ему вдруг стало холодно.       — Ты сейчас опять скажешь, что мне нужно немного потерпеть? Что осталось недолго, и все пройдет само собой? — он вдруг резко сел, а затем, тряхнув головой, поднялся на ноги. — Это самообман. Или какой-нибудь защитный механизм психики… или еще какая-нибудь фигня. На самом деле, все, что мне нужно, это наконец перестать убегать и совершить реальное действие.       — Ты не должен этого делать…       — Ты так говоришь, потому что ты — часть моей болезни! — с горьким отчаянием произнес Гарри, глядя в ставшее очень родным бледное лицо. — Я уже сам не понимаю, где правда, а где вымысел! Я запутался, но я знаю, что мне не справиться с этим самому. Мне нужна помощь, реальная помощь, и тогда все наконец закончится!       — Поттер, нет! — Северус внезапно поднялся и схватил его за руку. На миг Гарри показалось, что в его глазах мелькнул страх. — Не делай этого. Послушай меня…       Но Гарри не хотел слушать. Вместо этого он решительно шагнул к Северусу и, притянув его к себе, поцеловал.       Это был первый поцелуй после того, случайного, который Снейп назвал шоковой терапией. В этот раз все было совершенно по-другому. Воспользовавшись тем, что Северус на секунду слегка растерялся, Поттер не остановился на простом касании губами, целуя его глубоко, по-настоящему, так, как целуют только любимого человека. Пальцы зарылись в тяжелые черные пряди, ладонь второй руки медленно скользила по спине, не давая Северусу отстраниться. Впрочем, уже спустя несколько секунд Гарри ощутил, что тот вовсе не собирается сопротивляться. Даже наоборот, Северус неожиданно перехватил инициативу, обхватив ладонями его лицо, покрывая мелкими, легкими поцелуями его лицо, щеки, лоб, а затем вновь возвращаясь к губам…       По позвоночнику снова прокатилась горячая волна. Поттеру было хорошо. Так хорошо, как, наверное, не было никогда в жизни. И его совершенно не смущало, что человек, которого он целует, как две капли воды похож на его профессора, что он старше, что он мужчина, в конце концов. Главное, что это был Северус. Пусть он был не настоящим. Пусть все это было лишь сном, сейчас, здесь, в эту секунду он был счастлив.       — Гарри, — голос Северуса прозвучал хрипло.       — Ну вот, — он улыбнулся, глядя во встревоженные темные глаза, — а то все Поттер, Поттер… И не смотри на меня так. Это мой бред, и я могу делать все, что хочу.       — Ты не понимаешь…       — Да все я понимаю. Я полный идиот, умудрившийся спятить, потеряться в реальностях и влюбиться в собственный глюк. Да, я знаю, что ты исчезнешь вместе с моими кошмарами, знаю, что мне будет очень больно и плохо, что я еще долго не смогу спокойно ходить на пары по зельям, но… я больше так не могу, понимаешь? Я устал. Я должен как-то разорвать этот замкнутый круг и вернуться к нормальной жизни.       — Ты ошибаешься, — Северус схватил его за плечи. — То, что происходит в этой комнате… не сон, — слова почему-то давались ему с трудом.       У Поттера болезненно сжалось сердце. Как бы ему хотелось в это поверить. Он бы очень многое отдал, чтобы все это было реальностью, но разум упрямо твердил ему, что это очередная ловушка. Еще одна попытка болезни, проклятия или чем бы там это ни было, не дать ему выздороветь.       — Сев, пойми, я не могу больше, — он сжал его руку в ладонях. — Еще немного и мне действительно останется пустить себе Аваду в лоб. Или я покончу с этим, или пусть все летит к чертям. Но я должен попытаться.       — О, дьявол, — простонал Северус, явно находясь на грани паники. — Да услышь ты меня, это не сон! Вспомни, кто ты! Гарри, это очень важно, ты должен вспомнить! — он с силой встряхнул его. — Та реальность, в которой ты живешь сейчас — не настоящая, это фальшивка! Реальный Гарри Поттер рос без родителей, у дяди с тетей, в одиннадцать лет получил письмо, приехал в Хогвартс, несколько раз встречался лицом к лицу с Темным Лордом… ну же, вспоминай!       На Гарри накатил приступ дурноты. Из легких, казалось, исчез весь воздух, позвоночник обдало холодом.       Разноцветным фейерверком в мозгу засверкали картинки.       Дурсли, Литтл-Уингинг, хижина, Хагрид с письмом… Мистер Поттер — наша новая знаменитость… Тролль в туалете, страшное лицо под фиолетовым тюрбаном… Огромная змея, крик феникса, крестный, улетающий на гиппогрифе… Кипящий котел посреди кладбища…       — Нет! — он яростно вырвался из рук Северуса, попятившись назад. — Нет, это все не правда! Это не может быть правдой! Я не верю!       — Гарри…       — Нет! — он закрыл руками лицо. Он не хотел видеть Северуса. Не хотел даже допускать мысли, что все эти воспоминания могут быть реальными. — Это болезнь, теперь я точно знаю! Я должен это прекратить!       В ушах зашумело, и Поттер зажмурился, отчаянно желая вернуться в реальность.       — Стой! — крик Северуса взорвался эхом в мозгу, а затем все стихло.

***

      Гарри открыл глаза.       Светлый потолок, полосы закатных солнечных лучей на стенах, знакомый звон склянок… Он вернулся.       В горле появился горький ком. Не так он хотел попрощаться с Северусом, столько раз спасавшим его от кошмаров. И тот факт, что он был лишь галлюцинацией, дела не меняло.       Скорее, наоборот, от этого становилось еще больнее. Потому что с реальным человеком всегда есть еще один шанс, а вот в том, что Северуса он больше никогда не увидит, сомнений почему-то не было.       — Очнулись? Что-то вы зачастили ко мне, мистер Поттер, — мадам Помфри укоризненно качала головой. — И что за беседы такие у вас с директором, что вас уже второй раз доставляют сюда без сознания?       — Это скоро закончится, — тихо выдохнул Гарри, игнорируя ноющую боль в груди, там, где до недавнего времени согревала теплом комната с камином. — Долго мне здесь лежать?       — До завтра, так точно, молодой человек! — сурово заявила целительница. — И надеюсь, что больше я не буду наблюдать вас у себя в гостях столь часто.       Поттер обессиленно закрыл глаза.       — Я тоже надеюсь.