Кролик из шкафа

Чонгуку кажется, что иногда он творит слишком странные вещи, не поддающиеся здравому смыслу. А ещё у него неизвестно откуда появилось очень много смелости. Юнги-хён совсем не тактильный, он не очень любит объятия и не терпит, если к нему лезут, когда он в плохом настроении. Но Чонгуку иногда так паршиво от невозможности обнять и поддержать грустного хёна, что он готов расплакаться от досады. Он ведь видит, что Мину очень плохо. Видит, как тот засыпает прямо стоя на сцене, улыбается вымученно, натянуто, устало. Не говоря уже о том, как серьёзно на него влияют скандалы, что выжимают их всех. Наверное, состояние Юнги-хёна замечают и понимают все, но никто ничего не говорит и не делает. И это бездействие добивает Чона сильнее всего. И не смотря на все строгие "дайте ему время, не трогайте его" от менеджеров и повторяемых в сотый раз "не лезь к нему" от Намджуна, Чонгук всё равно да. Чонгук не может сидеть на месте, сложив ручки. Ему хочется, чтобы Юнги-хён улыбнулся. Хотя бы лёгкой усмешкой, хотя бы одними уголками губ, ведь хён так прекрасно улыбается. И он лезет. Он злит своего любимого хёна, он снова и снова таскает чужой плеер и прячется в своём шкафу, каждый раз заставляя хёна улыбаться от его глупых оправданий и постоянно наровит потрогать, обнять, повиснуть, хоть как-то растормошить. А Юнги-хён не даётся. Проходит, кажется целый год. С каждым днём Мин становился всё бледнее и мрачнее, и уже даже не поддаётся на провокации младшего. И Чонгук ломается, сам ходит не менее мрачный, с опущенными руками и как-то потухшими глазами. Он снова выкрадывает плеер из чужой комнаты, но не потому, что опять хочет позлить Юнги-хёна, а потому что грустно, и у хёна есть очень хороший плейлист для подобного состояния. К тому же, весь рэп-лайн уехал на студию для записи нового трека, так что он успеет вернуть плеер до их возвращения. Но Чонгук засыпает. Сидя в шкафу, с музыкой в ушах едва не на полную громкость и с чужим плеером в руках. Из полусна его не выдёргивает, но мягко выводит какое-то смутное чувство того, что на него кто-то смотрит. Чонгук открывает глаза и поворачивает голову в бок, сонно смотря на стоящего у открытой двери шкафа Юнги-хёна. Не успел. — Привет, хён. — Тебе ещё не надоело? Чонгук пожимает плечами, виновато улыбнувшись. Он вытаскивает оба наушника, выключая плеер и протягивает его старшему, опуская глаза вниз. Даже не хочется искать никаких оправданий и придумывать что-то глупое, забавное. Его поймали с поличным, бежать некуда. — Что на этот раз? Лунные кролики Тэхёна опять пытались с тобой связаться? — Юнги забирает плеер, раскручивать наушники и вставляю один из них в своё ухо, начиная что-то искать. — Нет, мне просто грустно было, поэтому я взял твой плеер и спрятался тут. — Спрятаться от проблем в шкафу не самое лучшее их решение, знаешь? Чонгук снова пожимает плечами и разводит руки в стороны. Он слишком устал, чтобы решать что-либо. Юнги вздыхает, что-то тихо пробормотав, и делает то, что было слишком неожиданно для самого Чона. Хён спокойно залезает в шкаф, устраиваясь между ног младшего, спиной ложась на чужую широкую грудь. Он закрывает дверцы шкафа и протягивает второй наушник назад, отдавая его Чонгуку. — Хён, что ты делаешь? — если честно, младший никогда не мог понять, что творится в голове его любимого хёна, и сейчас был не просто удивлён, а скорее шокирован, что, во-первых, кто-то посмел вторгнуться в его воображаемую крепость в шкафу, а во-вторых, хён вообще-то никогда так не поступил бы. — Ухожу от проблем вместе с тобой, а теперь тихо и дай послушать музыку, — лица Юнги сейчас не видно, но по голосу слышно, что он улыбается, хоть и старается в себе это подавить просто из принципа. Чонгук замолкает. Надевает наушник и расслабляется, с лёгкой неуверенностью приобнимая старшего за плечи. Не получает никаких замечаний, сопротивлений или любого другого проявления недовольства и обнимать более смело, укладывая руки на чужую грудь, которая сейчас мерно вздымалась от расслабленного дыхания. Юнги находит наконец искомую песню и включает её, делая громкость чуть тише, чем была до. Он тихо глубоко вздыхает и откидывает голову назад, удобно устроив её на плече младшего. В его объятиях сидеть очень тепло и уютно, даже не смотря на то, что Юнги старше на четыре года, а меньше едва ли не в два раза. Но сейчас ему очень даже нравится эта разница в росте и габаритах, потому что с тем же Чимином было бы не так уютно, из-за одинакового размера, а Тэхён слишком костлявый местами. Чонгук не знает обо всех этих мыслях хёна, он просто слушает музыку, не в силах оторвать взгляд от расслабленного лица старшего. Чуть приоткрытые губы, слегка подрагивающие ресницы, и совершенно никаких эмоций на лице. Не та бесчувственная маска айдола или грубость сурового рэпера, не вынужденная радость или удивление. Просто спокойствие, умиротворение. — Хён. — М? — Можно я тебя поцелую? Юнги медленно открывает глаза, чуть повернув голову в бок, и внимательным взглядом смотрит на Чонгука, словно бы пытаясь в тёмных кроличьих глазах найти что-то определённое, только одному ему и заметное. И, наверное, он это находит, потому что приподнимается немного и сам тянется к чужим губам, сразу получая нежный ответ на прикосновение. Поцелуй с кем-то всегда вызывает нежный трепет в груди и щекочущее чувство внизу живота. По пальцам словно бы пробегаются разряды маленького электрического тока, слегка покалывая и желая коснуться. Сухие губы быстро становятся влажными, а после ещё и немного припухают, розовея чуть больше обычного. Чонгук смеётся тихо, наблюдая за тем, с каким удовольствием облизывается и щурит свои кошачьи глаза любимый хён, и честно, ни о чём не жалеет. Он не знает, что чувствует и о чём думает сейчас Юнги, но ему достаточно и того, что хён сам тянется к его руке, переплётая их пальцы, и даже снова вернувшись в исходное положение и прикрыв глаза, на его губах оставалась лёгкая улыбка, притаившаяся в самых уголках. А Юнги просто хочется мурлыкать громко-громко, как старый матёрый кот, которого подобрал на улице добрый и заботливый хозяин, принимающий его со всеми обидами, страхами, привычками и чертями на глубине тёмных озёр в узких глазах.