Hassliebe

Я лежала на кровати, не понимая, что только что натворила. Медленно на круги своя возвращалось плывущее сознание. Но вот то, что я сделала несколькими минутами ранее, признавать за реальность не хотелось от слова "совсем". Высохшие дорожки от слез неприятно стягивали кожу, требуя наконец стереть их. Полная тишина неимоверно напрягала - собственное тяжелое и прерывистое дыхание в ней звучало неестественно и даже немного жутко. Стоит ли говорить о том, что спальня медленно погружалась в темноту - свечи догорали, давая понять, что скоро мне придется либо поменять их самостоятельно, либо лечь спать. Но сон вряд ли смог бы посетить меня в ближайшее время. - Что ты вытворяешь? - без лишних слов, ворвавшись в мои покои, зашипел Тибальт. Я лениво перевела взгляд на него. Брат выглядел жутко злым, и вся его злость сейчас была направлена именно на меня. Я тихо выдохнула и нервно сжала пальцами разлетевшийся подол платья. - Зачем ты спрашиваешь, если сам прекрасно знаешь ответ? - спросила я, прикусив губу. Ситуация с Фредериком все еще не отпустила меня - губы дрожали, и я боялась вновь разрыдаться, чего перед братом делать было никак нельзя. В моем случае проявление слабости - это чуть ли не самый страшный грех, несмотря на все слова Тибальта о том, что мне стоило бы быть более женственной. С самого детства меня воспитывали не иначе, как мальчишку. Меч и кинжал стали моими игрушками после смерти родителей - и все с подачи дяди и тети. Я ведь не их милая Джульетта. А значит, должна воевать наравне со всеми. - Не перед этим щенком, - выдохнул брат, присев на кровать рядом со мной. - Ты могла сделать это перед кем угодно другим, но почему именно рядом с ним ты решила распустить сопли? - Будь на его месте хоть сам принц, ничего не изменилось бы, - ответила я, закрывая тканью платья оголенные ноги. Да хоть сам Бог, я все так же плакала бы, и ни слова бы не убрала. - О нет, Лиси, - покачал он головой, усмехнувшись, - очень даже изменилось бы. Этот сопляк разнесет весть о тебе по всей Вероне. - Пускай разносит. И поплатится за это. Собственной кровью, - жестко прошептала я, ногтями впившись в собственное бедро. Такая боль отвлекала от неприятных мыслей хоть немного, но ровно до тех пор, пока брат не убрал мою руку. - Доброй ночи, Лицисия. Подумай о том, что ты ему сказала. И забудь эти слова навсегда, - погладив меня по волосам, произнес мужчина, прежде чем подняться с постели и выйти за дверь. - Забудь... легко сказать, брат, легко сказать, - в пустоту пророкотала я. Тишина вновь окутала обитель. Я подняла правую руку и приблизила ее к лицу, внимательно разглядывая неравномерные красные пятна. Отлично. Такие следы ничем не скроешь. Интересно, что сделал с этим Фредериком Тибальт. Единственное, в чем я могла быть уверена, так это в том, что его вид оставляет желать лучшего. - Люблю... - Я не верю тебе, - послышалось откуда-то с улицы. Я нахмурилась. Один из голосов мне знаком. Даже более чем. - Наградил Господь любопытством, - выдохнула я, нехотя поднимаясь с кровати, и прошла на балкон. Догадки, как и ожидалось, подтвердились: на соседним с моим балконе стояла Джульетта, а перед ней, спиной ко мне, высокий брюнет. Лица я разглядеть не могла, но синий камзол сильно насторожил. - Возьми эту розу и... - Джульетта, - позвала я, привлекая внимание кузины. Подслушивать чужие разговоры я не привыкла, да и к тому же хотелось узнать, кто этот юноша. Девушка, услышав мой голос, заметалась по балкону, как и ее спутник - такого они, по всей видимости, не ожидали. - Ты же Ромео? - удивленно спросила я, когда он наконец повернулся ко мне лицом. Черт бы его побрал, это же... - Я... мы... - начала было Джульетта, но слов подобрать не могла, растерянно глядя на не менее растерянную меня. Нет, оно, конечно, все прекрасно, но почему Монтекки?! - Что вообще творится? Какого черта он тут делает? - перегнувшись через ограждение, чуть ли не закричала я. Появление Монтекки на балу не было неожиданностью: от них можно ждать чего угодно, но вот то, что один из них признается моей сестре в любви, доверия внушает неимоверно мало. Да и спокойствию не способствовало. - Тише, прошу, не кричи, - поднял руки Ромео. - Я уже ухожу, по... - Нет, постой-ка! Потрудись объяснить то, что здесь происходит, - потребовала я, остановив смутившегося юношу. Да уж, не знай я о том, что Меркуцио действительно является его другом, никогда не поверила бы. Уж очень они разные. - Я сама все расскажу тебе, - выглянув из-за плеча Монтекки, сказала Джульетта, - а ты иди, тебя может заметить еще кто-нибудь. За розой придут после полудня. - Я поговорю с ним, - кивнул юноша и, кинув на меня будто бы умоляющий не выдавать их взгляд, принялся поспешно спускаться с балкона. Я же, сложив руки на груди, строго взглянула на кузину. Она тихо вздохнула и скрылась в своей комнате, видимо, наконец поняв, что переговариваться на улице не так безопасно. - Лицисия, это я, - спустя несколько минут девушка постучала в дверь. Я метнулась с балкона обратно в спальню, дабы быстро впустить ее в, видимо, запертую Тибальтом комнату. Открыв дверь, я быстро втянула Джульетту в ставшую еще более темной обитель. - Садись и рассказывай все, как есть, - отчеканила я, плюхнувшись на кровать и выжидающе смотря на кузину. Она теребила светло-русые пряди, не решаясь начать. Но вскоре, поглубже вдохнув, она принялась вдохновленно говорить. - Я увидела его и сразу поняла, что он - моя судьба. Понимаешь, это... это любовь с первого взгляда, - продолжая поглаживать свои волосы, ворковала девушка. Я лишь закатила глаза. Я с трудом верила в сам факт возможности обоюдной любви, а уж в то, что она возникает за секунды, и подавно. О чем уж говорить, когда дело касается Монтекки? Каким бы милым мне не показался Ромео, доверять ему совсем не хотелось. Ведь я не умею читать мысли. А в них может быть все, что угодно. - ...и мы решили повенчаться, - на выдохе закончила Джульетта, прижав к груди одну из моих подушек. Я, услышав эту фразу, мгновенно вернулась с небес на землю, воззрившись на кузину. Так и хотелось постучать ей по голове: быть может, хоть так придет в себя. - Ты совсем свихнулась? - задала вполне логичный вопрос я, подперев щеку рукой. Девушка обиженно насупилась, отложив несчастную подушку подальше, ко всем остальным. - Почему? Мы ведь можем навсегда прекратить эту глупую вражду и... - Нет, не можете, - прервала я ее, отрицательно покачав головой. - Невозможно какой-то там свадьбой устранить войну, которая идет не первый десяток лет. Все твои слова - мечты, которые никогда не осуществятся. - А я верю в то, что все возможно! - воскликнула Джульетта, вскочив с кровати, и, кинув в мою сторону еще один взывающий к совести взгляд, выскочила в коридор, оставляя меня в полном одиночестве. Верит она... может обижаться, сколько хочет, только вот я представить не могу Верону мирным городом. С тем же Меркуцио мы своих перепалок не прекратим, потому что это с детства. С раннего детства мы бесим друг друга, деремся до кровавых отметин, каждый раз чуть ли не до смерти. И как вывернуть все это в положительную сторону? - Узнай об этом Тибальт, обоим бы шеи свернул, - тихо усмехнулась я, откинувшись на кровать и наблюдая за догорающими свечами. Им оставалось жить совсем немного... всего лишь несколько минут, и я окажусь во тьме. И почему же я не расскажу брату о происходящем? Наверное, стоило бы... но, черт возьми, мне интересно, к чему все это приведет. И если закончится горькими рыданиями со стороны Джульетты, то будет даже лучше. Жестоко ли это? Возможно. Но я хочу, чтоб она наконец избавилась от своей наивности. Хочу, чтоб она узнала ужасы вражды, которых она никогда не видела. Она росла в любви и неизвестности, когда я - в ненависти, крови и жесткости. Мне привычен этот мир, каким бы страшным он ни был. Мне привычны ссадины и перепалки. Мне привычен даже этот чертов Меркуцио, почему-то примкнувший к Монтекки. Эта ненависть зашла слишком далеко. Сдерживаемая годами, она потихоньку выплескивалась наружу. А я... мне просто нужна была хоть малейшая надежда на спокойствие. Хоть какой-то намек на нормальную жизнь, лишенную проблем и кровавой бойни. Лишь что-то хорошее в этой ненавистной жизни...