Hassliebe

       Пару раз успев проклясть всех Монтекки с Меркуцио и его прихвостнями, я вбежала в дом, так и не найдя Джульетту, которая обещалась ждать меня в саду. Кузина обнаружилась в главном зале вместе со своим отцом, яростью от которого веяло на несколько миль. Меня передернуло от его взгляда, направленного в мою сторону. Примерно так же он смотрел, когда будущий муж отказался от меня.  — Добрый день, граф, — я неловко улыбнулась и сделала реверанс, чуть не запнувшись о собственную ногу. Обычно хохочущая от подобных вещей Джульетта лишь испуганно молчала, прижимая руки к груди. Я нахмурилась. Что-то было не так.  — Ты пойдешь со мной, — отчеканил дядя и, не дожидаясь ответа, направился прочь из зала, кажется, по направлению к своему кабинету. Я встревоженно взглянула на его дочь: Джульетта чуть ли не плакала, но с места двинуться даже не думала. Боже, да что же произошло? Я решила не испытывать терпение графа и пошла вслед за ним, еле поспевая. Уже у дверей кабинета мужчина зыркнул через плечо, видимо, проверяя, не отстала ли я. Я вновь вздрогнула, когда, отперев замок, он за плечо буквально закинул меня в комнату и с громким стуком захлопнул дверь. Его поведение не предвещало ничего хорошего. Я попятилась к окну, мечтая лишь оказаться подальше от дяди и его гнева.  — Думала, что я не узнаю? — жестко схватив меня за подбородок, спросил он. У меня перед глазами пробежало столько скрытых от него событий, что я даже не сразу поняла, о чем именно он гооворит.  — Ты надоела мне, Лицисия, — выдохнул граф, отойдя от меня и уперевшись руками в крепкий деревянный стол. — Ты стала даже хуже, чем твой брат. Без разбора лезешь в драки, ведешь себя, как чертова продажная девка.  — Я не… — только было возмутилась я, как мужчина вновь взглянул на меня так, словно убить хотел. Пришлось заткнуться, хоть меня и безумно обидело подобное сравнение, абсолютно не отражающее правду.  — То, что ты учинила сегодня… это непростительно. Твои выходки позорят всю семью. Так ты еще и Джульетту посмела в это втянуть! — вскрикнул Капулетти, стукнув кулаком по столу. Я подпрыгнула, вжавшись в стену. Злящийся дядя — это не Меркуцио. Он страшнее, чем все Монтекки вместе взятые. И сейчас вся его злость была направлена на меня.  — Ничего… ничего, — вдруг с улыбкой прошептал граф, резко развернувшись ко мне лицом, — недолго тебе в Вероне осталось.  — Что? — испуганно пробормотала я, понимая, что дальше мне идти просто некуда — дальше была только стена.  — Через два дня я выдам тебя за графа Скварчалупи из Пизы. И больше ты никогда не появишься в Вероне, — схватив меня за волосы, проговорил мне на ухо дядя. Смысл его слов дошел не сразу.  — Нет! — закричала я, вырвавшись из крепкой хватки. Мужчина гадко улыбнулся и кивнул.  — Нет! Я не выйду за него! — я топнула ногой, ударив ладонью по стене. Улыбка сползла в губ графа. Ярость вновь вскипала в крови.  — Тебя никто и не спросит, чертова девка! — с силой ударив меня по лицу, закричал Капулетти. Никогда раньше я не видела его столь злым. Слезы непроизвольно потекли по лицу. Правая щека горела от столь мощного удара. Я стояла на коленях перед графом и безудержно рыдала. Свадьба была самым страшным наказанием для меня. И он об этом знал. Вдали от брата, кузины, да даже пресловутых Меркуцио и Бенволио я просто не смогу жить. Я была слишком сильно привязана к Вероне и не хотела покидать этот город ни при каких обстоятельствах, а уж тем более из-за какого-то там мужа.  — Уходи. Не желаю тебя больше видеть. Ты мне противна, — выплюнул дядя, отвернувшись от меня. Я до боли сжала зубы, неуклюже поднимаясь на ноги. Взор был затуманен, а потому и шла я буквально наощупь, беспрестанно рыдая. О жестокости графа Скварчалупи я была наслышана. Он хуже моего дяди, хуже любого веронца. Ему ничего не стоит казнить не так поклонившегося горожанина или зарезать собственного ребенка, заплакавшего в не самый подходящий момент. В его доме я не проживу и дня.  — Лицисия, милая, что с тобой? — меня схватили за плечи, останавливая беспомощные метания по коридору. По голосу я узнала Кормилицу. Она всегда относилась ко мне, как к дочери, несмотря на все мои выходки. Я пустилась в слезы пуще прежнего и уткнулась в плечо женщины, содрогаясь в рыданиях. Она рассеянно гладила меня по голове, что-то успокаивающе бормоча и, кажется, постоянно озираясь. Ей было неловко стоять так со мной посреди коридора, но и довести меня до спальни в одиночку ей было бы сложно.  — Лицисия! — позади меня раздались торопливые тяжелые шаги. Озлобленный голос явно принадлежал моему родному брату. Я еще теснее прижалась к Кормлице, не желая попадать под горячую руку Тибальта.  — О, Тибальт, помоги мне довести ее до комнаты, — попросила женщина, стоило ему вплотную приблизиться к нам. Я почувствовала крепкую хватку на талии и под коленями и быстро-быстро замотала головой.  — Поставь меня на место! — завизжала я, брыкаясь и периодически ударая по крепкому телу брата, которому мои телодвижения были по боку. Кормилица беспокойно охала, пока я кричала в ухо блондину, умоляя отпустить меня или просто всхлипывая, сжимая ворот красной рубашки пальцами.  — Успокойся! — бесцеремонно скинув меня на кровать, гаркнул Тибальт мне в лицо, после чего жестом приказал Кормилице закрыть дверь. Я закрыла лицо руками, мелко дрожа и не имея никакой возможности остановить поток слез. Мужчина встряхнул меня за плечи, присев передо мной на короточки. Казалось, от прежней злости не осталось и следа — сейчас его задачей было лишь успокоить меня.  — Я не хочу жить! — выкрикнула я, забившись в руках Тибальта, резко прижавшего меня к себе. Он прижался губами к моей макушке, одной рукой прижимая голову к своей груди, а другой поглаживая по спине. Такие заявления бесспорно пугали брата после того, как я чуть не повесилась. И сделала бы это, не ворвись он в последний момент.  — Спрячь все веревки, — бросил он Кормилице, тут же вихрем вылетевшей за дверь.  — Тибальт, — я подняла на брата полные слез глаза, — прошу тебя, умоляю, убей меня. Пожалуйста, Тибальт, я не смогу…  — Что ты несешь?! — мужчина отскочил от меня, как от прокаженной, а я, оставшись без поддержки, повалилась на пол, сбив все локти при падении.  — Прошу… — взмолилась я, протягивая к нему руку, но он лишь оскалился и, сжав руки в кулаки, вышел из моей спальни прочь, напоследок хлопнув дверью. Я сжалась в комок, так и не встав с пола. Господи, где тот Тибальт, готовый на все ради меня? Что такого произошло с ним, что он так наплевательски относится ко всем вокруг?  — Господи, схвати меня чума, я не хочу так жить, — неразборчиво шептала я, задыхаясь от рыданий. Одна. Совсем одна, без всякой поддержки. Мне осталось всего два дня. Два дня, и больше я их не увижу. Никого из них. Да о чем я, в первый же день этот Скварчалупи воткнет нож мне в сердце, не выдержав любого моего неверного шага.  — Лицисия, — в спальню ворвалась Джульетта и сразу же кинулась ко мне, частично поднимая с пола и крепко обнимая. — Прости, прости меня, пожалуйста, это моя вина…  — Нет, нет, все нормально, ты здесь не при чем, — всхлипнула я, утирая слезы и давя улыбку. Получалось, откровенно говоря, кошмарно. Да и я понимала, что Джульетта права. Ее вина в случившемся, бесспорно, просто огромна. Кузина отрицательно замотала головой, кажется, в любой момент готовая пуститься в рыдания вместе со мной.  — Я не должна была заставлять тебя идти на площадь, — сжимая меня в объятиях, бормотала сестра. — Что теперь с тобой будет?  — Выйду замуж за графа Скварчалупи и уеду в Пизу. Навсегда, — я криво ухмыльнулась, наблюдая за изменениями на лице Джульетты. Недоверие, злость, отчаяние — ее можно было читать, как открытую книгу.  — Я слышала, что он очень красив, — девушка неуверенно взглянула на уже немного успокоившуюся меня. Я сморщила нос и, резко поднявшись на ноги, нетвердой походкой зашагала на балкон. Кузина поспешила за мной и схватила за руку, не давая упасть.  — Мне плевать на его красоту. Я не хочу уезжать из Вероны, — я опустила голову, не желая смотреть на Джульетту. Она осторожно погладила меня по длинным волосам.  — Почему? Этот город ведь принес тебе столько страданий, — с улыбкой произнесла девушка. Я хмыкнула, поражаясь глупости вопроса. - Потому что не хочу бросать тебя и Тибальта. Потому что привыкла к этим местам. Потому что люблю Верону, несмотря ни на что, - перечислила я, сглатывая ком в горле и не давая новому потоку слез вырваться наружу. - И это все? - вновь поинтересовалась Джульетта, приоткрыв стеклянные двери балкона. - А разве должно быть что-то еще? - я нахмурилась, наблюдая за направляющейся к выходу из моей комнаты кузиной. Она тихо усмехнулась. - А только ли Верону ты любишь? Только ли ради меня и Тибальта хочешь остаться? - улыбнулась девушка, хитро взглянув на меня. - Подумай об этом. Пожалуйста. - Но... - задумчиво прошептала я, только вот сестра уже выпорхнула в коридор, вновь оставив меня наедине со своими мыслями. Единственное, что она могла иметь ввиду... точнее, единственный - это Меркуцио. Если так подумать, то только о нем она от меня и слышала каждый раз, когда я, вся израненная, возвращалась в площади на плече брата. Ну, это только если не брать во внимание отпущенных в его сторону грязных словечек, без которых ни один мой рассказ не обходился. И где она там тогда разглядела хоть каплю светлых чувств, я абсолютно не понимала. Мы ведь с самых малых лет невзлюбили друг друга настолько, что при каждой встрече стараемся пырнуть так, чтоб противник больше не встал никогда. Ни разу еще не получилось, но это ведь из-за Тибальта и Бенволио... правда? Но с другой стороны, однозначно ненавистью наши отношения трактовать было бы неправильно. Меркуцио бесился, когда ко мне начинал приставать кто-то из Монтекки, будь то даже его лучший друг Бенволио или явно уступающий ему самому по силе юноша. Да и меня саму раздражало, когда на него вешались какие-то распутные девки. Сильно раздражало. И из таких компаний я все время выводила его кулаками. А еще ночью он залез в мою спальню и не рассказал о том, что я устроила на балу. Пожалуй, в нашем случае второе дорогого стоит. Слишком уж редко этот человек упускал возможность унизить меня. А эта... она была прекрасной. После такого я вряд ли смогла бы восстановить свою репутацию в городе. - Что же с тобой случилось, Меркуцио? - задумчиво спросила я, накручивая локон на указательный палец и смотря вверх, на ясное небо без единого облачка. О том, что и мое отношение к этому юноше несколько изменилось, я думать как-то не хотела. Это было незаметно для глаз окружающих. Ну... не считая Джульетты. А ей разбалтывать некому: она не общается ни с кем, кроме меня, Кормилицы и, в общем-то, Тибальта. Главное, чтоб он и граф Капулетти об этом не узнали. Иначе моя ссылка настанет еще раньше, чем должна. Меркуцио хотелось определенным образом проверить. От мыслей о смерти я не могла отказаться - даже умереть лучше, чем выйти замуж за того, кого я даже не видела ни разу, и бросить все то, что является неотъемлимой частью моей жизни. Тибальт взбесился, стоило мне попросить его помочь лишить меня жизни. Но он действительно любил меня и ни за что не пошел бы на такое. - Господи, да о чем я вообще думаю?! - я расхохоталась, запрокинув голову назад. Какая там проверка? Он убьет меня и пойдет дальше, что мне и на руку. Наверное, именно его ненависть ко мне и является ключом к смерти, а все остальное... это просто надуманное. Вся эта романтика для Джульетты, не для меня. Я живу сегодняшним днем и не верю в любовь, не верю и в скрытые смыслы. Есть только сегодня и... сегодня я планирую уйти из жизни. Ярко. Как любит Меркуцио.