(our) colors

Когда Ёсан читает в интернете про возможные ошибки природы — он думает, что его это никак и никогда не коснётся. Задумчиво чешет маленькое родимое пятнышко под глазом, пролистывая сайт за сайтом; потом поднимает взгляд на Сана, таскающегося по дому без дела и периодически залипающего у какой-нибудь из стен квартиры в телефоне. Невозможно; не бывает так; не с ними — точно. Сам же Ёсан верит в систему безоговорочно. На его глазах образовывается пара — Хонджун и Уён хоть чуть ли не дерутся временами, но всё ещё — лучшие из лучших вдвоём. Ёсан смотрит на Сонхву — и там что-то есть, наверняка. Неспроста этот хён такой странный и тихий постоянно; и его цвет волос — туда же. Слишком ярко для обычного. Ёсан смотрит на Сана, и. Только находит успокоение в чужом болотном цвете волос. Сан ещё такие милые косички плетёт из чуть отросших прядей; вплетает туда ленточки и временами смотрит куда-то, будто за горизонт; да ты, мать твою, пират самый настоящий, а я вообще кто рядом с тобой. Ёсан делает вид, что всё в порядке и он просто слишком пытается заботиться о сводном брате, с которым разница лишь ебучий месяц. Само по себе — по определению и заранее — уже это всё выглядит странно. Сан принимает как должное: даже подыгрывает иногда; спасибо, что заботишься обо мне, Ёсани-хён; солнышко такое. И такое чувство, что пропадает этот момент долгого привыкания к новому лицу в семье; не раздражает ничего абсолютно. И сейчас. Сейчас, максимум, что может себе позволить Ёсан — только смотреть издали, после того, как случайно чувствует тепло на кончиках своих пальцев. Они с Саном валяются на диване и смотрят какой-то фильм поздно ночью; родители смылись на выходные с ночёвкой к своим друзьям. Ёсан пальцами зарывается в чужие волосы без задней мысли абсолютно: тело почти сразу прошибает приятная волна тепла с кончиков пальцев; Сан — мурлычет, словно довольный кот. Ёсан — не верит своим ощущениям. Больше Ёсан чужие волосы не трогает и наблюдает издалека; думает; изучает; запоминает. Сан косится с беспокойством время от времени — всё хорошо, Ёсани-хён? Конечно, блять, всё в порядке. — Не бывает ошибок, что за бред, — фыркает Уён, когда они вместе сидят за обедом в своей университетской столовой. Хонджун — хмыкает; всё так же по старой привычке долго ковыряется в еде, прежде чем начать её есть. — Были бы ошибки, то тогда бы и нас с Хонджуном не было, по-вашему? Сонхва отрывает взгляд от своего телефона и ставит его на блокировку; кладёт экраном вниз и сам откидывается на спинку стула. Руки — куда-нибудь на колени; так почему-то спокойнее; смотрит внимательно на всех; Сан привычно приваливается головой к ёсановскому плечу. За окном — пуржит. — Не суди других по себе, и не судим сам будешь, — выдаёт самый старший. Телефон настойчиво вибрирует; Сонхва делает вид, что это его не касается. — Если бы все так рассуждали, то все бы расслабились и не искали свою пару. Уён хмыкает. — Да как будто бы я искал. Хонджун реагирует мгновенно, откидывая палочки от себя на стол. — Эй, блять! Может, ты ещё расскажешь, как в толкане меня поцеловал первый раз? — Эту историю уже все знают, — отмахивается Уён. — Надо что-то новенькое. Сан смеётся тихо, наблюдая за всем этим; так — уже привычно; так — они сидят уже месяц; изо дня в день и не надоедает. Изредка в их компанию пытаются заглянуть и другие, но их быстро отметают. Ёсан задумывается ещё сильнее, а потом — сталкивается взглядами с Сонхвой. Тот хватает телефон при следующей вибрации; смотрит в экран; что-то быстро печатает, и. — Ну, не подеритесь тут только. Встаёт и быстро уходит, прихватывая свою сумку. Ёсан смотрит ему вслед несколько секунд, а потом взгляд переводит на Сана. Младший — глаза прикрывает и уже чуть ли не дремлет; уже не смеётся. Ёсан дёргает плечом; говорит негромко. — Нам на пару уже скоро, пошли. Уён с Хонджуном досиживают в столовой одни до звонка на пару. Ёсан сваливает с середины пары, даже не предупреждая Сана — не в его стиле, но. Идёт быстрым шагом по пустующему коридору; там — в гардероб и куртку свою хватает; шапку и шарф завязывает уже когда толкает ногой входную дверь корпуса, и столбенеет, когда видит перед собой в нескольких сантиметрах чужую спину. — Ты дебил, блять? На улице зима. На крыльце — Сонхва и Юнхо; последний — пальцами постукивает по доске своего скейта; улыбка довольная донельзя — светится почти. Ёсан знает его только потому, что Юнхо однажды заглядывал к ним на пару по ошибке, а потом — Сан трещал всем на уши о нём полдня, когда объявили финальный состав команды по баскетболу. Вот и всё знакомство. Волосы у Юнхо — тёмно-тёмно серые; отлив в мокрый асфальт почти. — Ну и что, что зима, я же не сказал, что я приехал на нём. — Зачем тогда таскать его вечно всюду? Ёсан сливается со стеной, когда видит, как Юнхо берёт чужую руку в свою. Сонхва перестаёт злиться и даже улыбается немного. Ёсан так и думал, что ничего так просто не бывает даже в этой системе. — Хён, пошли домой, я тебе чай вкусный заварю. И хрен бы с этим скейтом, ну. Больше Ёсан ничего не слышит; только наблюдает за удаляющимися спинами. Дав им фору в несколько минут, Ёсан вылетает из университета; кутается в шарф и не перестаёт думать. Мысленно, правда, извиняется перед Сонхвой и Юнхо, и сам себе обещает никому не рассказывать о том, что видел. Если молчат — значит, есть причины. Возвращается домой позднее Сана нарочно и сразу ему в руки — пакет шуршащий. Сан смотрит вопросительно. — Это что? — Покрась меня, а? Они закрываются в ванной до вечера — Сан неторопливо прокрашивает кистью светлые пряди; тёмно-серый мазутом ложится на чужие волосы, закрашивая солнце; не такой, как у Юнхо, но. Ёсан закрывает глаза и думает, что хорошо, раз у Сана пальцы ледяные — значит, показалось ему вся та ерунда на диване; значит — замечтался немного и словил глюк; навязчивая идея претворилась в жизнь. Только сам Сан недоумевающе хмурит брови, пропуская покрашенные пряди сквозь пальцы в перчатках — теплеет. Краска смывается в водосток часом позднее; Ёсан вытирает забрызганное каплями воды лицо и трёт чёрные короткие пряди полотенцем; досуха; назад — к истокам. Сан сидит на краю ванны; пальцами перебирает неторопливо по светлой эмали и явно недоволен; наблюдает. — Ничего у тебя не получится. Ёсан смотрит на себя в зеркало — темнее; лучше; спокойнее. Смотрит на Сана — жмёт плечами; будь что будет, зато я попытался. — Зато я попытался. Сан подходит к старшему ближе и ерошит его влажные волосы; снисходительная улыбка едва удерживается на чужом лице; по вечно холодным пальцам течёт тепло. Сан руку отдёргивает и — в карман домашних штанов. — Систему вряд ли можно обмануть. Они засыпают каждый на своей кровати почти сразу; никто ни о чём лишнем не раздумывает; Ёсан только всё ещё мысленно извиняется перед Сонхвой и Юнхо, и ещё раз проговаривает у себя в голове о том, что никому ничего не скажет. Даже — Сану. Сан же — смотрит в потолок какое-то время, а потом думает, что ему показалось это всё; тепло это глупое; ну и что, что даже дважды. На утро Ёсан просыпается и с ужасом смотрит на смывшийся чёрный на своих светлых солнечных волосах; лишь тёмные пятнышки на кончиках местами напоминают о вчерашней покраске. Любовь Сана к жёлтому за ночь никуда не испарилась.