По-своему

Наруто опустил глаза на наручные часы, стрелки неторопливо переползали за девять вечера. Рабочий день давно закончился, развеивая привычную сдержанную атмосферу мягкой расслабленностью, окутывающую тёплыми невесомыми касаниями, проникающими в уставшее тело. Борцы, поспешно стягивая с себя вымокшую тренировочную одежду, стирали привычно уверенные маски, открывая истинные измотанные лица. Сухо прощаясь друг с другом, они торопливо покидали центр. Закидывали громоздкие спортивные сумки на плечи и, кутаясь в куртки на холодном вечернем воздухе, разбредались в разные стороны. Разрывались объединяющие ниточки общей цели, превращаясь в ничем не связанных друг с другом прохожих, мелькающих по улицам города в общей темной массе окутывающего глухой сизой синевой позднего вечера. Здание стремительно пустело, закрывая свои каменные глаза и выдыхая жизнь. Помрачневшие помещения бездыханно замирали в ожидании следующего дня, впуская в свои стены одинокую ночную дымку, полупрозрачными столбцами проникающую через окна и рассеиваясь по углам светло-голубым туманом. Втягивая ноздрями сухой воздух, Наруто двинулся по раздевалке вдоль расположенных по центру длинных деревянных скамеек. Он мягкими шагами задумчиво шёл вперед, не отрывая глаз от темной деревянной поверхности. Провел костяшкой указательного пальца по ледяным металлическим шкафчикам, периодически проваливаясь в небольшие стыки между ними и цепляясь за замки. В голове по уже выработанной привычке мелькали заново подмеченные движения. Время, проведенное здесь не пропадало зря и заметно приносило свои результаты. Наруто ощущал, как начали меняться его удары, становясь более осмысленными, взвешенными, техничными, как сила, разлетавшаяся прежде впустую, превратилась в концентрационную волну, направлялась точно в цель. Несмотря на то, что слышать замечания с корректировками он мог лишь в чью-то сторону, мысли сами цепляли сказанные слова, врезаясь в память глубокими узорами. Окунаясь в лихорадочно порывистую атмосферу, углубляясь в детали, сложенные из импульсивно напряженных мускулов, дыша тем же одержимым силой воздухом, ощущая колышущиеся складки на собственной одежде от пролетающих рядом со свистом рук. Повторяя все до изнеможения, он чувствовал, как становится сильнее с каждым разом, но знал — недостаточно. Все равно оставалась эта непреодолимая пропасть, разделяющая умения и уровень, разрастаясь черным беззубым провалом. Сколько бы не тренировался, ощущение, что необходимо еще больше не покидало, даже когда тело переставало слушаться и подрагивающими волнами опускались колени на твердую поверхность, а сердце сжималось в немой просьбе остановиться. Стискивая зубы, он опирался ладонями в пол, выжидая пару секунд и с усилием поднимался вновь. Встряхивая взмокшими от пота прядями волос, стирая блестящие капли со лба и глубоко дыша продолжал повторять движения, не обращая внимания на давно пропитанную влагой футболку, прилипшую к очертаниям тела и на позднее время за окном, украшавшее черное небо блестящими звездными кристаллами. Наруто внезапно остановился, глядя на забытые на скамейке тренировочные бинты. Протягивая пальцы, он коснулся еще теплой ткани, не успевшей остыть от длительного соприкосновения с чьим-то жаром. Внутри разрослось непреодолимое желание почувствовать этот жар на себе и, подчиняясь мимолетному забвению, Наруто медленно начал перематывать запястья шершавой плотной материей, после чего восторженно посмотрел на руки, крепко сжимая обтянутые кулаки. Он, повертевшись на месте, с силой сделал несколько ударов по воздуху, прикрыв веки и улыбаясь про себя. — Наруто? — голос из-за спины заставил резко обернуться. Перед ним стоял Рок Ли в недоумении рассматривающий зачарованно ушедшего в себя Наруто. Широкие брови удивленно вздернулись наверх, переводя округлые глаза с загорелого лица ниже на бинты, плотно обтягивающие кулаки. Наруто замер, нервно почесывав затылок и посмеиваясь. — Прости, я тут случайно нашел, твои? — он начал быстро разматывать руки, но внезапно почувствовав цепкие пальцы на своей руке, удивленно посмотрел на Рока Ли, жизнерадостно улыбающегося в ответ. — Оставь, они тебе сейчас пригодятся! — он, секунду поразмыслив, прошел мимо следуя в сторону тренировочного зала, толкнул тяжелую дверь и, обернувшись, весело произнес: — Идешь? Наруто быстро последовал за ним, выбегая в окутанное мраком просторное помещение. Привыкнув в течении дня к шумным тренировкам в этом зале, видеть его опустевшим и тихим стало непривычно. Тишина давяще потрескивала, звучным эхом распространяя гул от их неспешных шагов. Застывший ночной воздух тут же проник в горло. Через огромные окна над кронами бесчисленных деревьев проблескивал молодой месяц, запутываясь в ветвях и слабым тонким свечением освещая контуры снаряжения и громоздкой арены по центру. Укладываясь своими невесомыми тенями на стоящих у дверей парней, выделяя стройные тела. Рок нащупал пальцами у входа выключатели, щелкая нажатиями по нескольким из них. Лампочки потрескивая замелькали прямо над октагоном, оттеняя поблескивающим светом два металлических помоста и сетку. Центральная площадка бликами переливалась маняще алым, зазывая подняться и испытать свое тело. Наруто вновь вопросительно взглянул на задумчиво молчаливого Ли, тот загадочно улыбаясь проследовал к арене, широко распахивая одну из калиток и отодвигаясь в сторону. После чего он пригласительным жестом указал наверх. — Вся ответственность на мне, проходи, — весело произнес он. Наруто медленно подошел ближе, мягко обнимая ладонью перила помоста. Холодок от остывшего металла проскользнул вверх по конечности, разбегаясь по телу волнением. Сердце гулко задребезжало, ударяясь о грудную клетку, отчаянно стараясь вырваться. Он, прислушиваясь к стуку в груди, начал подниматься вверх. Мышцы, став ватными, непослушно продвигались по ступенькам. Оказавшись по центру, Наруто оглянулся по сторонам, руки слегка повлажнели от нахлынувших переживаний. Он провел языком по губам, закусывая нижнюю и с прищуром всматриваясь в приближающуюся фигуру. С противоположной стороны на ринг поднялся Рок. — Ну что, Наруто, разрешишь мне помочь тебе с тренировками? — поднимая доброжелательный взгляд, спросил он. — Уже поздно, ты наверняка устал… — неуверенно начал Наруто. — Я часто задерживаюсь дольше обычного, чтобы потренироваться, — перебил его тот, подходя ближе и положив руку Наруто на плечо. — Никогда не помешает лишняя тренировка со стоящим противником, — подмигнул Рок, отступая на шаг и становясь в боевую стойку. Наруто благодарно поднял на него глаза и, лучезарно улыбнувшись, повел плечами, слегка похрустев шеей. Волнение отступило. Азарт, смешавшись с предвкушением, защекотал внутри, подхватывая горячее дыхание. Рок Ли легко уклонялся от его нападений, комментируя на ходу ошибки и терпеливо разъясняя, что нужно исправить. Он быстро выбирался из захватов и стремительно атаковал сам. Наруто по началу не успевая отслеживать траекторию его ударов раз за разом натыкался на острые локти, болезненно бьющие по мышцам, попадаясь под сильные кулаки проезжающие по телу, на колени, глубоко впивающиеся под ребра. — Апперкот — это классика бокса, ты его знаешь. Наносится кулаком по внутренней траектории, — говорил Ли, проворачивая кулак на себя и нанося быстрый удар снизу-вверх по подбородку Наруто, забывшего сомкнуть локти в защите. — Считается одним из самых сильных, — отскакивая назад произнес он. — Может отключить противника, если нанести с большой силой. Но Апперкот теряет значительную часть энергии удара при увеличении расстояния между оппонентами, потому что рука меньше согнута в локте и не может эффективно передать силу восходящего движения тела нападающего. Наруто рывком придвинулся, выворачивая руку и целясь костяшками в нижнюю челюсть. Рука Ли проскользнула поверх руки Наруто, резко срываясь кулаком из исходного положения и толкаясь задней ногой вперед, наклонив корпус и переводя вес тела на переднюю ногу, вновь блокируя Наруто. — Кросс или перекрестный удар, один из самый популярных контратакующих. Но это все база бокса. Самое важное в целом это правильная комбинация, необходимо не просто уметь технично выполнять движения, а еще и вовремя их подбирать, — разъяснял он на ходу. Рок передвигался достаточно расслабленно, без излишнего нажима и напряжения, Наруто же приходилось куда труднее, значительная разница в умениях давала о себе знать, напоминая сбитым дыханием и взмокшей спиной. Наруто толкнувшись правой ногой, развернул туловище в правую сторону, выталкивая левое плечо вместе с рукой вперёд, возвращаясь в исходную стойку, предусмотрительно прикрывая лицо второй. — О, джеб, неплохо, — весело сказал Ли. — Кстати, ненавистный прием Учихи Саске, можешь его побесить им как-нибудь, — разошелся в откровениях он. — Зато дает хорошее преимущество, отвлекая противника от подготовки к выполнению атаки и держит в напряжении. Несколько часов пролетело в неутомимо сталкивающихся друг с другом телами, то проскальзывающих по поверхности ринга в партере, меняя положение едва заметно мелькающей взъерошенной светло-соломенной макушки сверху, то черной стрижки под горшок, то вновь поднимающихся на ноги и набрасываясь на друг друга быстро сменяющимися ударами и техниками. — А ты молодец, Наруто, — выдохнул Рок Ли. — Что ж, я могу с тобой тренироваться так каждый вечер, если ты хочешь, — напоследок сказал он, довольно потягивая уставшее тело. — Конечно, хочу! — хрипло отозвался он, бессильно облокачиваясь о сетку арены. — Спасибо. Умения Рока были значительно лучше его собственных, заставляя его выложиться до предела, тяжело переводя дыхание после интенсивного спарринга, тот, в свою очередь, был лишь утомлен, хотя все еще вполне энергичен. Возможно, это и было тем самым необходимым большим, которого ему так не хватало. Наруто помассировал веки пальцами подрагивающей̆ руки, про себя удивляясь, как случайно все складывалось даже лучше, чем он себе изначально представлял. Хотя так ли случайно, случайностей ведь не бывает, а значит - он на верном пути. Так они начали проводить фактически каждый вечер, дожидаясь ухода основного количества борцов и тренеров, оставаясь в пустующем здании на несколько часов и погружаясь в утягивающую с головой среду. Наруто впитывал информацию как губка, поглощая каждое слово и движение. Ли был четко натренирован, привыкший выполнять все с высшей техничностью, как книжный эталон. Ему, в свою очередь, нравилась непредсказуемость Наруто, в отличие от других он не обладал конкретно выработанной стратегией или хотя бы намёком на план, он действовал инстинктивно, прислушиваясь к ощущениям. Он напоминал порыв ветра, врывающийся в запертое пространство своей свежестью, неожиданно меняя направление и сокрушая все на своём пути. Его можно было направить, но было сложно остановить. Пару раз к ним присоединился Киба, заметивший уже в дверях, как двое задерживаются позже остальных. Тогда любопытство взяло вверх даже над собственной усталостью и ждущим дома Акамару и он, не задумываясь, стянул с себя свитер, обнажив упругий живот и оставаясь в спортивных штанах, направился в их сторону. Стиль борьбы Кибы значительно отличался от манеры ведения боя Ли, его движения оказались грубее и размашистее. Он по-звериному нападал, выжидая момента растерянности соперника и заставая врасплох. Двигался он быстро, используя частые броски и удушающие захваты. Его мощные толчки сбивали с толку, чётко нарушая границы и ориентиры, периодически выталкивая из реальности. Сильной его стороной оказался партер, на полу его было почти невозможно перехватить, он стремительно быстро использовал сильные ноги, обхватывая ими вместе с руками тело, плотно прижимаясь весом и вдавливая в гладкую поверхность. Наруто, натренировавшись с Ли, удалось вывернуться из захвата крепкого тела Кибы, подминая того под себя. Азартная искорка, промелькнув в темных глазах секунду сосредоточенно рассматривала сверху нависающего Наруто, затем Киба, поспешно выкручивая ему руку, столкнул его с себя. — А ты очень неплох, Наруто. Я даже не ожидал, — одобрительно улыбнулся он, проводя запястьем по лбу, смахивая прилипшие темные пряди и медленно поднимаясь с колен. — Это только начало, — хихикнул Наруто, поспешно слизывая с разбитой губы кровь и вставая следом. Киба обладал на удивление неиссякаемым запасом энергии, продолжая неутомимо нападать и мгновенно отступать, давая возможность отдышаться и затем резко атакуя вновь с разных сторон. Они выматывали друг друга, уперто не поддаваясь и продолжая борьбу, смазано соприкасаясь телами, оставляя на них темные отметины ссадин и синяков, пока Рок не вмешался со своей вдохновляющей речью о бессмысленной трате сил и излишнем упрямстве, разнимая сцепившихся в плотное кольцо парней. — Заканчивайте уже, разошлись, — ворчал он, поспешно шагая в сторону раздевалки. Киба удовлетворенно подошёл к Наруто, бросая тому в руки полотенце и попутно стирая с шеи стекающие вниз влажные дорожки. Он бодро заулыбался хищными клыками. — Ты хороший соперник, я жду встречи с тобой на ринге, — легко похлопав того по плечу и прошел мимо, скрываясь в раздевалке вслед за Ли. Наруто, накидывая полотенце на волосы, осторожно присел на нижнюю ступеньку помоста, облокачиваясь разгоряченной спиной на перила, кожу приятно защипало прохладой, остужая тело после длительной борьбы. Он устало запрокинул голову, медленно прикрывая пульсирующие жаром веки и мгновенно проваливаясь в сон. * * * Томные лучи раннего утреннего солнца приятно освещали помещение, укладываясь нежным золотистым покрывалом на просторные стены, лаская углы теплым прикосновением. Оранжево-красные листья деревьев парка шатко подергивались на засыпающих веточках, играя с воздушными потоками и отражаясь в окнах огненными красками. Тяжелая входная дверь шумно открылась, со стуком ударяясь о противоположную стенку, поспешно впуская во внутрь один за одним молодых парней. Борцы размеренно проходили, рассредоточиваясь по разным углам и занимая привычные позиции, принимаясь надевать снаряжение и разогреваться. Настроения спортсменов заметно разделялись на различные между собой, одни бодро шагали, уже на ходу начиная разминаться размашистыми и шумными движениями, подпрыгивая и делая короткие удары по воздуху. Среди них особенно выделялся Рок Ли, заряжая остальных жизнерадостной энергией, подбадривал окружающих громкими мотивирующими возгласами, бодро обсуждая последние бои и предстоящий чемпионат. Его гулкий голос низкими пронзительными звуками разлетался в стороны. Другие, сонно ежились от утренней прохлады просторного зала, проснувшись незадолго до прихода и еще не готовые делиться теплом непроснувшихся тел с окружающей свежестью, среди них были Киба и Суйгетцу, они недовольно морщили кончики носов на солнце, зевая и плотно обхватывая локти руками, стараясь сохранить остатки температуры. Гаара двигался сконцентрировано, не показывая усталости, но ее все же выдавали полупрозрачные темные тени лежащие под глазами. Неджи, собранный и сосредоточенный, целенаправленно подошел к тренировочным грушам, не задерживаясь и приступая к тренировке. Саске отстранённый и холодный, словно ледяная скульптура. Безупречное лицо, не выражающее ни капли эмоций, непробиваемый черный взгляд, не бодрый и не уставший, всматривающийся проницательно едко. Под кожу, под мышцы, насквозь. Следом за всеми, влетел опоздавший и раскрасневшийся Дейдара, стягивая одежду на ходу, тяжело дыша и вытирая тыльной стороной руки мокрый лоб и растрёпанные светлые волосы от стремительного бега. Саске сонно потянулся, словно разомлевший на солнце кот. Он медленно отделился от остальных, потирая пальцами складочку у переносицы и последовал в сторону октагона. Лениво шевеля суставами, покручивая плечами, он на мгновение замер, внимательно вглядываясь в фигуру, застывшую на ступеньках помоста. Наруто облокотившись спиной о металлические поручни и вытянув ноги вниз по ступенькам, крепко сопел. Саске спокойно опустился рядом опираясь на одно колено, пальцами отодвинул нависающие светлые прядки с лица и всмотрелся в открывшиеся взгляду расслабленные сном черты. Молчаливый и тихий, разогретый теплом сна. Спокойный. Мягкий. Податливый. Таким, откровенно открытым, он внезапно показался до боли знакомым, естественным, существовавшим рядом давно, словно воздух, проникший в стылые легкие. Аккуратный и одновременно мальчишески грубый подбородок, вздернутый нос и потрескавшиеся губы, с алой запекшейся корочкой в углу. Выделяющиеся тенями впадинки над ключицами, тонкие складочки кожи обтягивающие упругий живот, посиневшие темные круги от ударов на плечах, боках, запястьях, и порозовевшие ссадины на лопатках выдавали следы длительной борьбы. Ресницы слабо подрагивали, прикрывая собой синий бойкий взгляд. Саске, поддаваясь томящей тишине, аккуратно коснулся подушечками пальцев поцарапанной щеки, прикасаясь к краешку приоткрывшихся губ и плотно обхватил кончик подбородка, осторожно приподнимая его вверх. Наруто глубоко вздохнул, открывая затуманенные легкой дымкой глаза. Он рассеяно смотрел перед собой, размеренно закусывая пересохшие губы. Его зрачок удивленно дрогнул, сфокусировавшись на нависающем вблизи лице Саске. Тепло-тлеющая тьма расплеталась в глазах, быстро сменяясь ледяным напряжением. Наруто резко отдернул голову в сторону, вырывая подбородок из крепких пальцев. Яркие глаза мгновенно наполнились негодующими бликами, с все тем же таящимся на дне недоумением. Саске отстранился, выравниваясь и наблюдая как Наруто неспешно поднялся, невольно хмурясь от боли в затёкших мышцах, напоминающих о себе ноющей болезненностью и отпечатавшимися яркими следами на коже. Встряхнув головой, Наруто сделал шаг навстречу, оказываясь вровень с Саске. Он слегка склонил голову, черные пряди невесомо полоснули по скулам. — Сейчас начнется, — вздохнул Саске, приготовившись к громким возгласам. — Что? — Ничего, забавно выглядишь, когда спишь, — сказал он, уголки губ едва дернулись. — Впервые не раздражаешь. — Пошел ты, — сонно буркнул Наруто, скользнув рукой по лицу. Голова раскалывалась, налитым свинцом трещала по швам. — Другого места отдохнуть не нашел? — Я… — Наруто запнулся, бросил быстрый взгляд на настенные часы, что-то сосредоточенно обдумывая. — Не должен я перед тобой отчитываться. — Ну да, твое любимое это лезть к другим с нравоучениями, — задумавшись, сдержанно проговорил Саске. — Я еще не начинал даже, — со смешком пообещал он. — Ты вроде опаздываешь, — спокойно потягивая руки и указывая на время сказал Саске. Про себя выругавшись, Наруто стал поспешно оглядываться в поисках своих вещей. Саске вновь с интересом скользнул глазами по иссиня черным разводам на спине и боках, местами багровеющих темной переспелой вишней, а где-то уже расцветающих желтовато-зеленым. Наруто подхватил с пола скомканную футболку, кое-как натягивая её на себя, скрыв разливающиеся по телу болезненными узорами отметины борьбы. Он торопливо выскочил за дверь, слыша короткие смешки и тихий шёпот борцов вслед. Саске молча проводил его сосредоточенным взглядом. Повёл плечами, чувствуя опустившуюся тяжелым весом ладонь. Длинные обветренные пальцы цепко впились в кожу. Орочимару наклонился, ядовито всматриваясь в холодным льдом застывший профиль. — Тебя что-то отвлекло, Саске? — заискивающе, протяжно спросил он. Саске повернул голову, обернувшись в пол оборота и встречаясь с испепеляюще терпкими стеклянными глазами. Дернул плечами, стряхивая грузом налипшие руки. — Нет, — жестко, отчетливо ответил он. — Тогда, — короткая пауза, зрачок предупреждающе сузился, — начинай тренировку. — Я начал. — Да? Мне показалось, что пока я звал тебя последние пару минут ты был занят другим, — голос Орочимару растягивался шипящим глухим шорохом. Саске отодвинулся, раздраженно прикрыв веки. — Тебя это не касается, — отозвался он и двинулся в сторону тренировочных матов. Наруто торопливо бежал по коридору, перебирая в голове варианты объяснений, как он оказался спящим в тренировочном зале. Мысленно готовясь к очередному выговору, пазлы не складывались. Путаясь в размышлениях, не заметил, как лицо гневно бушующей Цунаде внезапно развеялось, растекаясь рябью неровного образа и в голове вдруг вспыхнул секундной заминкой рассеяно теплый взгляд черных глаз, смешанный с мягкой дымкой удивления, проникавшей сквозь обволакивающую темноту. Расслабленность, сменившая острое напряжение, недоступная леденящая отстранённостью граница, стертая манящей мрачной глубиной. Внутри внезапно заныло, расплетаясь колкой проволокой. Наруто помотал головой, отгоняя лишние мысли, вновь возвращаясь к возможным оправданиям. Остановившись на истории о чрезмерной усталости после уборки, Наруто с удовлетворением влетел на склад, щелкая выключателем. Он, довольный собой, осмотрелся вокруг, подсчитывая ящики. — Наруто, — его отвлек спокойный голос Какаши. Он стоял в проходе, оперевшись вытянутой рукой о дверной проем. — Принеси на мою тренировку несколько утяжелителей. — Какой вес? — Килограмм по десять давай. — Ага, — бросил в ответ Наруто. Дождавшись пока он уйдет, Наруто обреченно стукнул себя кулаком по лбу. — Блядь, — выдохнул Наруто, вспоминая, что Какаши не раз видел их вечерние тренировки. Правда, недолго понаблюдав в дверях он безразлично закрывал глаза и неспешно уходил, привычно засовывая руки в карманы и листая страницы излюбленной книги. Его молчание порой было многословнее любой тирады, когда достаточно было лишь взгляда, чтобы понять все, что он собирался произнести. А бывало наоборот, прочитать его мысли становилось невозможно, тщательно скрываясь за неподвижно-непроницаемой маской. Этот раз таким и оказался, он совершенно не делал никаких комментариев касательно их ночных потасовок, не высказывая ни одной фразы, ни положительной, ни отрицательной. Какаши, придерживаясь собственной нейтральной позиции, известной мотивами лишь ему одному, только периодически мелькал вдали, исчезая так же незаметно, как и появлялся. Версия с уборкой провалена. — Будет, как будет, — пожимая самому себе плечами, тихо произнёс он, на выходе из склада и встречая на заднем дворе очередную фуру с инвентарём. *** Саске отрешенно всматривался в бегущие за окном тучи. Темно-серые мрачные сгустки медленно ползли вдоль горизонта под дуновение прохладного осеннего ветра. Черными разводами они покрывали вечернюю синеву одна за одной отражаясь в угольно-стальных глазах. Листва на слабо освещённом асфальте разлеталась вихрем в разные стороны, кубарем проскальзывая вдоль дороги и приземляясь на землю, вновь беспорядочно укладываясь на неё иссушенными телами. Вдалеке играли яркими бликами электричества молнии, разрезая трещинами небосвод. Крупные капли дождя медленно осыпались на пыльный тротуар, смешиваясь с грязью и растекаясь в стороны влажными кляксами. Постепенно усиливаясь, покрывая влагой всю улицу, дождь настойчиво барабанил в стекло, выбивая свою томительную мелодию. Тонкие потемневшие струйки воды собирались в ручейки у бордюра, унося с собой ветхие остатки крошащихся лепестков. Саске безразлично провожал взглядом бегущих по улице прохожих, кутающихся в одежду и пряча головы в плечи в отчаянных попытках скрыться от нарастающей грозы. Каждый спешил поскорее вернуться в привычное уютное тепло, стремительно убегая от нарастающего промозглыми касаниями холода. Люди, сами того не замечая, живут в поиске тепла, невольно протягивая тонкие ниточки души к источнику утешения. Они ищут понимания и сочувствия, беззвучно выкрикивая мольбы о поддержке, жаждут быть услышанными, не произнося ни слова, тянутся к самому затхлому комфорту, стараясь как можно скорее приютиться там, переживая свою душевную непогоду. Жаль, от собственной прохлады тяжелее сбежать, нельзя спрятаться от остывшего сердца, давно прекратившего ощущать. Мелькнула у выхода знакомая фигура, ветер рвано трепал светлые волосы. Зацепившись глазами, Саске наблюдал, как он, поежившись от пробирающейся под одежду прохлады, натянул капюшон. Сделал несколько отдаляющихся шагов, опустился завязывать шнурки. Ветер взвился напористым порывом вновь срывая вниз капюшон и зарываясь в пшеничные пряди. Наруто хватался пальцами за ускользающую ткань, споткнулся, губы недовольно шевелились, нецензурно высказываясь. Хриплый голос словно сам собой возник в голове, возмущённо вспыхивая. Саске покачал головой. Маленькая невесомая искра затаившегося тепла на мгновение заалела, блеклым тусклым светом мелькнув сквозь непроглядную тьму, кольнув в груди, и тут же затлела. Прекратив чувствовать однажды, забыл каково это искренняя радость. Выжигая черным пламенем до тла эмоции, оставив лишь размазано-дымный пепел на его месте. Оказалось, навсегда ушедшие чувства, оставшиеся лишь воспоминанием, тонкой пеленой на тихо равномерно стучащем сердце, глухо отзывающемся где-то в глубине, почти беззвучно в груди и одновременно громким эхом в голове, уже не способны вновь вернуться. Только тьма, из которой нет выхода, как из трясины, утягивающей на дно без шанса на спасение. Фигура Наруто поспешно отдалялась, промокшими наполовину штанами хлюпая по лужам. На фоне барабанящих капель дождя, громко дребезжащих по окнам, доносились неторопливые голоса Цунаде и Орочимару. Цунаде, опустив ногу на ногу расслабленно откинулась на спинку дивана. В руках блестел низкий гравированный стакан. Она сделала аккуратный глоток, вслушиваясь в шипящий приглушённый полушепот. — У него было несколько безупречных побед, — произнес Орочимару, узкие зрачки поблескивали. Говорили о нем. Саске хмыкнул, цепкие липкие когти раздражения впились во внутренности. До скрежета зубов заезженные темы, нескончаемыми наскучившими диалогами охватывающие со всех сторон, наигранные жесты и лживые любезности, надоедливая пресса со своими бессмысленными интервью, глупые люди, интересующиеся бесполезными для их существования фактами. До тошноты наскучившие события, продолжающие бесконечным потоком врываться в серую повседневность. — Списки этого года еще не готовы, — ее губы неторопливо прислонились к стеклянному краю, отпивая виски. – Увидим, кто будет противостоять на этот раз. Она аккуратно поболтала толстым кубиком льда, глухо стукнувшегося о стенки. — Достойных соперников не много, — Орочимару склонился, растягивая сухие тонкие губы в ухмылке. — Не согласна, – резко произнесла она. — Но пока что, я не уверенна в том, кого вижу его настоящим соперником. — Есть варианты? — интересовался Орочимару. — Не торопи события, — она устало выдохнула. Ради чего все эти победы, для кого эти звания, бессмысленные почести, которых никогда особо и не хотелось. Машинально выполняемые движения послушным телом, обученным всему с детских лет. Чистый, расчетливый разум, просчитывающий предсказуемых соперников наперёд, словно марионеток, отчаянно стремящихся к своим идеалам. Саске вздохнул и прикрыл веки. Сердце колотилось словно загнанный в угол зверь, отчаянно старающийся вырваться, из последних сил разбиваясь о клетку из рёбер. Ладошки, повлажневшие от подступающего к горлу комом волнения, крепко сжимали края футболки. Побелевшие костяшки пальцев с хрустом впивались в ткань. Ледяные капли воды, стекающие с мокрых волос вниз по шее, моментально высыхали на разгоряченной от страха коже. Саске до этого момента долго простоял в ванной, опустив голову в раковину, позволяя холодному потоку охладить ошпаренный нервными перепадами череп, но все оказывалось безрезультатно. Осознание от предстоящей реакции заставляло юное тело покрываться мурашками. Борцы во многих поколениях, выращенные истощающими тренировками, генетически созданные лишь для борьбы, духом и телом принимающие свою судьбу. Они не смогли бы понять и уж тем более принять отсутствие его интереса к этому виду спорта, не смотря на до неприличия впечатляющий талант, собранный в одном человеке десятками предшественников. Но он хотел сказать правду, хотел был честным в первую очень перед собой, не надевая ненавистную маску поддельного воодушевления. Поддельные и лживые эмоции казались самой омерзительной частью в людях, становиться таким же он не хотел. Саске глубоко выдохнул воздух, закипающий в раскалывающейся голове, и стискивая челюсть потянулся рукой к стальной ручке высокой деревянной двери. Тренироваться день за днём без выходных, с поминутно отмеренными перерывами, выматывая собственное тело до рвоты, изнеможения и дрожащих суставов, казалось сейчас простой детской игрой в сравнении с усилием, которое ему приходилось прикладывать, поддерживая самообладание. Замок тихо щелкнул, впуская через приоткрывшуюся щель тёплый оранжевый свет. Просторная комната, выдержанная в тонах темного дерева, поприветствовала знакомым терпким запахом. Саске устремил взгляд черных глаз на потрескивающий в камине огонь, отпускающий в высь тающие в воздухе искорки, пламя опасным переливом отражалось в невидимых зрачках, скрывая за собой волнительный блеск. Родители Саске удобно расположились на широком диване, спокойно переговариваясь друг с другом. Увидев Саске, Микото расплылась в нежной улыбке, поднимаясь навстречу и обнимая его за плечи. Проводя мягкой ладонью по волосам, она на секунду отстранилась, обеспокоено ощупывая промокшую сзади насквозь футболку. Саске уверенно смотрел на неё, не пропуская выедающие изнутри эмоции на поверхность. Его бледное, детское лицо спокойно вглядывалась в утонченные черты матери, с такими же глубокими глазами, очерченными пушистыми ресницами. — Саске, ты ведь простудишься, — удивленно проговорила она. — Я хотел поговорить… — начал было говорить он, в одно мгновение забывая все продуманные заранее слова, так тщательно подобранные им и отрепетированные в голове сотни раз, давно превратившиеся в заученную речь. Но в этот, самый долгожданный и одновременно оттянутый до последнего момент, они бесследно стёрлись, словно карандаш ластиком на чистом белом листе. Фугаку обхватил губами фильтр темной сигареты, делая глубокую затяжку. Тлеющий на конце огонек тихо затрещал, поглощая бумажный кончик и нарушая давящую тишину комнаты. Он медленно выпустил дым через ноздри, довольно прищурившись. Его обычно неприступно-холодное выражение лица, сменилось снисходительно тёплыми оттенками. Отец Саске являлся одним из влиятельнейших представителей в спортивном мире, в прошлом, как и все предшественники Учих, чемпион. Его жёсткий характер отражался во всем, начиная от сдержанного стиля одежды, в котором можно было заметить лишь темные тона, отсутствие лишних эмоций и заканчивая строгими методами воспитания, не принимая никогда и ни при каких обстоятельствах возражений. — Саске. Ты как раз вовремя, — он затушил сигарету в стеклянной пепельнице и раскинул руки в стороны, откидываясь назад. — Это почему? — все ещё не понимая причины приподнятого настроения отца, произнес Саске, делая несколько шагов ближе. Голова продолжала пульсировать, сдавливая виски болезненными толчками. По спине бегал скользкий холодок, цепкими пальцами впиваясь в позвонки. Тугой ком застрял в горле, перекрывая дыхательные пути. — Орочимару сказал, ты стал лучшим в своей категории среди юных борцов, — Фугаку потянулся ближе и положил крупные ладони Саске на плечи, довольно всматриваясь в замершие глаза сына. — Спонсоры и тренера подтвердили твоё участие в чемпионате. Несмотря на то, что тебе всего четырнадцать, тебя уже готовы принять участником клуба. Тебе предстоит тренироваться среди взрослых и опытных. Саске молча опустил глаза, теряясь в своих мыслях и принимаясь разглядывать ступни, ещё больше растягивая и без того затянувшуюся паузу. Почему так сложно говорить, что чувствуешь по-настоящему, почему так не хотелось разочаровывать отца, который так редко искренне признавал его. Так редко удавалось именно ему, Саске, удовлетворить его ожидания, всегда оставаясь хуже Итачи, в тени его уникальности, всегда делая недостаточно, всегда не так, как должен был уже давно, всегда мало, всегда хуже. Саске вновь сжал заледеневшими от волнения пальцами футболку. — Отец, я… — собственный голос, сдавленный до неузнаваемости, потерявший выработанную сталь и уверенность неприятно резонировал в ушах. — Ты молодец, Саске, — перебил Фугаку. Едва заметно вздернутые вверх кончики губ. Сердце пропустило удар. Его ладони, предназначенные быть ободряющим жестом на плечах, казалось, вдавливают в пол своей немыслимой тяжестью, грузом наваливаясь сверху. Саске осторожно сделал шаг назад, позволяя рукам отца соскользнуть вниз и наконец поднял глаза, сверкающие опасным огнём. — Я не хочу больше заниматься борьбой, — выпалил он на одном дыхании. Фугаку стремительно выпрямился, его лицо резко переменило выражение, принимая на себя черты каменного осуждения. Ледяные искры сыпались из непроницаемых глаз. Глубоко на дне отражалась вспыхнувшая ярость, пугающим образом всплывающая в узких зрачках. Микото взволновано прикрыла губы ладонью, не решаясь вмешаться. Она стояла чуть поодаль, словно статуя, не издавая ни звука и не шевелясь. — Я надеюсь это у тебя такие шутки неудачные? — гудяще низким голосом проговорил Фугаку, выделяя слова по отдельности и акцентируя внимание на каждом слоге. — Я не хочу заниматься борьбой! — хрипяще выговорил Саске, — не хочу быть очередной пешкой среди Учих, у которой нет выбора, кроме как подчиниться традициям и семейному делу. Я не собираюсь быть инструментом для заработка в чьих-то руках, только потому, что моя фамилия престижна. И тебе бы я тоже советовал начать делать то, что нравится и… — хлесткий удар, звучно растёкшийся по комнате, заставил резко замолчать. Кожа щеки горела, словно ошпаренная кипятком. Острые болезненные иголки впивались в лицо тысячами наконечников, проникая вглубь и доползая до сердца, сжавшееся от обиды. Глупо было рассчитывать на понимание или иную реакцию, отогревая внутри себя маленький зародыш надежды, подкармливая его ложными представлениями. Лицо Саске не изменилось, ни один мускул не содрогнулся и не дернулся, поставляясь под удар. Он немигающе смотрел на отца затуманенными от боли глазами, встречая в ответ сердитый взор. — Иди к себе. Разговор окончен, — сухо сказал Фугаку, грузно опускаясь на диван. Саске медленно развернулся, с трудом подавляя окутывающую тело обиду и стиснув зубы, вышел. Захлопнув за собой громоздкую дверь, он прислонился затылком к гладкой поверхности дерева. Волнение улетучилось, стало даже отчасти смешно от своей глупости, в которую так сильно хотелось верить. Вместе с этим рассыпалась и хрупкая, как тоненький осенний лёд, иллюзия. — Я слышал разговор, — беспристрастный голос Итачи, выдернул из поглощающих мыслей. Старший брат стоял перед ним, одетый в легкую белую рубашку, наполовину расстегнутую на груди, открывающую белоснежно-фарфоровую кожу. Тонкие ключицы выделялись из-под воротника, плавно перетекая в плотную грудь. Невесомая ткань еле просвечивала крепкое телосложение. Его чёрные волосы, слабо затянутые в небольшой хвост аккуратно стекали по лицу, прикрывая трепетно рассматривающие Саске глаза. Брат был профессиональным спортсменом, истинной гордостью отца, лучшим из лучших. Он приносил одну победу за другой, вознося их фамилию ещё выше на пьедестал. Когда-то Саске так хотелось стать лучше него или хотя бы таким же, тогда, эта цель казалась единственной правильной. Тогда, не замечая отсутствия интереса к этому спорту, он старался изо всех сил, преследуя Итачи везде, желая обучиться у него новым приемам и техникам ведения боя. Он поглощал каждый жест, изумлёнными глазами провожая быстрые движения и стараясь уловить мельчащие детали. Просил показать, научить, часто получая невесомый толчок в лоб. Пока со временем, подрастая, не осознал, что ему на самом деле хотелось просто получить одобрение отца, стать значимым для него, доказать, что тоже чего-то стоит и на многое способен. Вот только это оказалось возможно лишь одним путём, не уживающимся с внутренними желаниями. Как иронично, достичь мечты, ломая внутренние потребности и сразу разрушить все в один момент. Как рассыпанный пазл на несколько тысяч частей, так тщательно складываемый в картину, а по завершению одним движением разбросанный на составляющие. Саске про себя ухмыльнулся, игнорируя наклонившегося к нему Итачи. Тот внезапно близко приблизился к его лицу, выразительно всматриваясь в такие же темные глаза. — Я поговорю с ними, — тихо сказал он, обжигая дыханием прохладную кожу. — Не надо, Итачи. Это не имеет уже никакого значения, — Саске отвернулся, поспешно отодвигаясь в сторону и спокойно зашагал вглубь по коридору. Итачи задумчиво посмотрел ему вслед, покусывая губу, а затем зашёл внутрь комнаты. Из давно спрятанных в темные углы памяти воспоминаний Саске выдернули громкие возгласы Цунаде. — Я смотрела его бой, но в нем совершенно отсутствуют эмоции и чувства! Полнейший автоматизм, словно машина! — она, порывисто жестикулировала руками, сотрясая пышной грудью. — А зачем тебе нужны эмоции у борца, — повертев костлявыми пальцами стакан, наблюдая, как расползается жидкость по стенкам и стучит кубик льда при столкновении со стеклом, произнёс Орочимару. — Я вообще считаю чувства и привязанности лишними в большом спорте. Кому нужны эти плаксивые девицы, которые жалеют себя и противника. Он прислонился тонкими сухими губами к прозрачной окружности бокала, делая крупный глоток виски. Его желтые глаза непрерывно следили за Цунаде, хитро сощуриваясь. — Подобного рода безразличие может обернуться против него по итогу. На одном таланте далеко не уедешь, нужно стремление! — она скрестила руки на груди. Янтарные глаза цепко впивались в фигуру Орочимару, переливаясь под оранжево-желтым освещением ламп. — Практика, тем не менее, показывает обратное, — ехидно прошипел Орочимару, вновь делая глоток. — На данный момент он занимает лидирующие позиции уже пять лет, — он плавно наклонился, опираясь локтями о торчащие колени и оголяя острый змеиный оскал. — Да и его закрытость обоснована. Ты же помнишь, что ему пришлось пережить в свои юные годы. Здесь не нужны лишние комментарии, — переходя на свистящий полушёпот произнёс он. Саске кое-как укутавшись в шерстяной свитер шел по темной улице низко опустив голову, скрывая лицо за упавшими черными локонами. Дождь мелкой моросью оседал на коже и одежде, покрывая искрящейся серебристой пеленой плечи. Холод перестал ощущаться от бурлящих внутри эмоций, подогревающих тело раззадоренной кровью. Ватные ноги, пробиваемые нервными движениями, быстро несли в сторону хорошо известного здания. Находиться дома с родителями не хотелось, заживо поедая себя мыслями и сожалениями, и единственным местом, куда он мог прийти посреди ночи являлся дом Орочимару. Проводя вместе с ним большую часть жизни, пропадая на тренировках, сделало их ближе, превращая тренера в почти родственника. Остановившись у высоких кованных ворот, он на мгновение замер с протянутой рукой у панели домофона. Дождь усиливался, заставляя принять решение быстрее, и он надавил на кнопку, забывая о позднем часе и смятении. Несколько коротких гудков. Голос служащего сонно проговорил приветствие, впуская Саске во двор. Коротко подстриженный газон, темно зеленой гладью покрывал просторный участок, широкие дорожки, выложенные из камня, поблескивали от влажных капель, ровными линиями постриженные кустарники создавали замысловатый геометрический рисунок, подчеркивали сдержанность и изысканность. В дверях кирпичного двухэтажного здания появился Орочимару, он окинул непонимающим взглядом Саске, но молча отодвинулся в сторону, пропуская того во внутрь. — Саске? Должно быть что-то стряслось? — тихо поинтересовался он. — Тренер Орочимару, я прошу прощения за мою наглость и поздний визит, но разрешите мне остаться здесь сегодня? У меня возникли некоторые проблемы дома, — голос сдавленный, хриплый. Саске опустил глаза вниз, разглядывая мокрые запачканные кроссовки. — Конечно, Саске, можешь оставаться здесь сколько тебе нужно и не смущайся, — прищурившись ласково произнёс он, положив руку тому между лопаток и подталкивая во внутрь здания. Саске на мгновение замер, невидящим взглядом пробегаясь по помещению. — Тренер, борьба это не мое… — внезапно сказал он. Орочимару остановился позади, впиваясь хищными глазами в спину Саске. Все тут же встало на свои места, проясняя случившееся. Но отпустить такого перспективного мальчика на произвол судьбы и позволить ему самому решать за всех было непозволительно. В особенности, когда ставки поднялись настолько высоко. Орочимару провёл тонким языком по зубам, бесшумно продвигаясь ближе и вновь подталкивая Саске. — Пойдём, я покажу тебе комнату, ты устал. Поговорим об этом позже. Саске кивнул, на ватных ногах двигаясь в указанном направлении. Последующие два дня стёрли из памяти свои подробности, сливаясь в общую густую массу череды безэмоциональной пустоты вперемешку с изматывающими тренировками. Орочимару грузил его больше обычного, выжимая из юного тела предел. Дрожь мышц сменялась полным отсутствием возможности сделать даже шаг, пропитанная потом одежда прилипала к телу словно ещё один слой кожи, мысли полностью покинули голову, теряясь в физической истощенности. Лишь шипение радиоприемника в раздевалке заставил собрать уплывающее сознание и сосредоточить взгляд перед собой. Диктор что-то размыто разъяснял о несчастном случае, произошедшем несколько часов назад. Страшная авария, причиной которой послужили отказавшие тормоза. Подробности ещё не были известны, но предположительно трое погибших. Переодевающиеся борцы тут же шумно стали обсуждать происшествие, сочувственно кивая. С трудом накидывая на плечи сумку с вещами, Саске вновь погрузился в тягучее безмыслие продвигаясь к выходу из раздевалки. У двери его цепко подхватил под локоть Орочимару, оттягивая в сторону и взволнованно заглядывая в мутные темные глаза. — Саске, я должен тебе кое-что сказать. Присядь, — указывая тому на скамью, предложил он. — Я постою, — пожал плечами Саске, продолжая непонимающе смотреть на тренера. — Саске, я хочу, чтобы ты знал, что я поддержу тебя и любое твоё решение, — начал Орочимару. Саске непонимающе смотрел. — Ты ведь слышал новости? В той машине отказали тормоза, говорят, это несчастный случай, фура летела навстречу, все произошло слишком быстро. — К чему вы это? При чем здесь я, не понимаю. Саске поднял наполненные страхом глаза, внутренности сдавило от волнения. Где-то глубоко вновь зажегся предательский огонёк, намекающий на то, что он ошибается и начавшие лавиной накрывать догадки являются лишь плодом повреждённой недосыпом и усталостью фантазии. — Почему я должен знать об этой аварии? — почти беззвучно проговорил он. Застыло дыхание в немой догадке. Остановилось сердце, заглушив пульс. — Твои родители, Саске. Погибшие, это твои родители. И… Итачи тоже был там… Зрачок дрогнул в застекленевших глазах, наполнившихся влажной завесой. Очертания, стоящего перед ним тренера и помещения, размыло, закручивая все в смазанный водоворот. Сердце, пропустив несколько ударов сорвалось вниз, оставляя на своём месте кровожадно сосущую чёрную дыру. В горле пересохло, превращая воздух в покрытый ржавчиной металл, режущий по слизистой притуплено корявыми зазубринами, впиваясь в мясо окровавленными концами. Живот болезненно скрутило, резкими спазмами стараясь выдавить из себя остатки содержимого. Закашлявшись, Саске согнулся, опускаясь коленями на пол и сжимая себя руками. Тело содрогалось волнами от рвотных позывов и колотило дрожью. Страх от осознания происходящего начинал проникать во внутренности, пробегаясь по ним острыми ледяными когтями. Неужели, в тот самый вечер был последний раз, когда они заговорили, неужели больше он никогда не сможет их увидеть и объясниться. Судьба решила сыграть в самый злейший урок, отнимая за совершенную ошибку все? Все, что когда-либо находилось в его сердце, согревая в самые промозглые дни. Все, что было дорого ему и единственное, ради чего появлялось желание двигаться дальше, приукрашивая жизнь целями и даже мечтами. Какое значение имели собственные желания в сравнении с такой ценностью, как жизнь. Ведь они точно ехали сюда. Возможно, они искали его и хотели забрать, ведь любые разногласия можно было решить. Но теперь… теперь слишком поздно. Теперь уже решить ничего нельзя и ничего вернуть тоже нельзя. Горькое чувство вины охватило все тело, усиливая дрожь. Ещё одна волна спазма заставила наклонится ниже, соприкасаясь лицом с полом и опираясь лбом на резко закоченевшие ладони. Сосущая пустота внутри, ухмыляясь мелкими острыми зубками, пускала яд по сосудам, отравляя каждую клеточку болезненно-тягучей жутью. Всепоглощающая тьма сомкнулась вокруг, оголяя свои реалии перед наполненными слезами глазами, оставляя радостный мир навсегда позади. Орочимару быстро наклонился, оказываясь на уровне лица Саске. Тот осторожно поднял голову, смотря сквозь него невидящими глазами. — Саске, сейчас не время, но я думаю, они хотели, чтоб ты продолжил традицию и не бросал тренировки, — сухо отозвался он. Слова резались по оголенным нервам, впивались в плоть раскалённым клеймом. — Но я пойму, если ты откажешься. По телу била дрожь, внутренности сводило болезненно и резко. Желудок сжался очередным спазмом, выворачивая наружу. Саске закашлялся, глотая горячие слезы. — Ты иди домой и отдохни, — тихим убаюкивающим голосом произнес Орочимару. — Звони, в любое время. Я стану твоим опекуном, пока тебе не стукнет восемнадцать. Я буду рядом. Саске молча поднялся, продвигаясь мимо общей перешептывающейся толпы, провожающей его сочувственными взглядами. Кто-то хотел подбадривающе коснуться, но так и не решаясь стояли в стороне. Он молча шагал, подняв голову вверх и не чувствуя, как по лицу стекают солоноватые ручьи, высыхая на щеках липкими разводами. Легкие сжимались от недостатка воздуха, застревающего в глотке плотными болезненными комками. Горькая отрава пропитала все тело мучительной ноющей болью. Как провёл остаток дня и ночи, где был и с кем, Саске не помнил, находясь в состоянии аффекта и непрекращающейся дрожи. На следующий день, он шокировал всех своим появлением в тренировочном зале. Но его лицо больше не выражало эмоций, не выдавало сожаления, не отражало боли, оно не показывало ничего, кроме пугающего безразличия. Саске достал из заднего кармана джинс пачку сигарет, медленно вытягивая одну и, продолжая смотреть на ставший еще тогда ненавистным ему дождь, щёлкнул кнопкой зажигалки. Тоненький язычок пламени отразился в бесстрастных глазах, моментально скрывшихся за тугим облаком дыма. Цунаде недовольно поморщилась. Она быстро повернулась в его сторону, вздергивая светлую бровь. — Борцам вообще-то запрещено курить, — громко произнесла она. — Так запретите мне, — хмыкнул Саске, делая ещё одну глубокую затяжку. — Вот только жаль, не поможет, — усмехнулся он, плавными движениями проходя к дверям и надавив на ручку, добавил. — Спокойной ночи. Орочимару молча всматривался в негромко захлопнувшуюся дверь, а затем расслаблено повернулся к Цунаде. — Я приложил много усилий, чтобы Саске все же стал тем, кем он является. Он идеальный борец, не умеющий проигрывать и придаваться чувствам. Хотя, с подчинением есть нюансы, — ухмыляясь сказал Орочимару. — Но до тех пор, пока это не мешает ему выигрывать пусть делает, что хочет. *** Какаши тихо зашёл в тренировочный зал, облокотившись плечом о дверной косяк и издалека наблюдал за ночной тренировкой Наруто с Роком Ли. Внимательно прослеживая взглядом за происходящим, он про себя отметил, как Ли стал заметно серьёзнее. Если по началу, несколько недель назад, он даже не особо напрягался, лишь в пол силы делая удары и не концентрируя внимание, то сейчас ситуация приняла новый неожиданный поворот. Тогда, он позволял себе отвлекаться, болтать и объяснять различные моменты во время боя. Но сейчас, не заметить было трудно, как выбивается его дыхание, как глаза внимательно наблюдают за телом Наруто, отмечая сокращения каждой мышцы, в попытках предугадать следующий приём. Более интересным был тот факт, что некоторые удары он даже умудрялся пропускать. Время их тренировок также сократилось, выматывая обоих повышенной интенсивностью вдвое быстрее. Какаши задумчиво хмыкнул, вновь всматриваясь в быстрые и непредсказуемые броски Наруто. — Может быть я схожу с ума или же мне пора в отпуск, — тихо проговорил он, глубоко вдыхая. Какаши подошёл вплотную к октагону, вновь присматриваясь к точеным загорелым чертам, покрытых влажными дорожками. Его движения стали более точными, уверенные и стремительные. Стиль боя, абсолютно не читаемым, один приём сменялся другим, по всем параметрам не подходящий в данной ситуации, но при этом выигрывающий. Наруто абсолютно интуитивно действовал, выполняя непонятные отвлекающие удары и нелогичные комбинации, но при этом очень ловко обыгрывающий в складывающемся поединке. Он был быстрым и сильным, каждый толчок сопровождался мощным порывом, очерчивая рельефное тело напряженными мышцами. Они были настолько увлечены борьбой, не отрывая глаз друг от друга и сталкиваясь разгоряченными телами, что не заметили подошедшего к ним тренера. Цепко сбились в общую массу в партере, поочерёдно укладываясь лопатками на пол. — Наруто! — громко позвал Какаши, пряча руки в карманы. Он резко взметнул голову от неожиданности получая кулаком в челюсть. Рок Ли быстро слез с ошарашенного Наруто, протягивая тому руку и помогая подняться. — Добрый вечер, тренер Какаши, — проговорил он, вытирая рукавом своего виртуозного костюмчика лоб. — Привет, — отозвался Какаши, вновь переводя спокойный взгляд на Наруто. — Здравствуйте, — потирая челюсть, сказал Наруто. Схватившись за руку Ли он быстрым движением поднялся. Он молча смотрел, замерев в обездвиживающем ожидании. Повисла давящая тишина. — Я что-то сделал не так? — наконец спросил он. — Нет, — ответил Какаши, подумав, добавил. — Я хочу тебе кое-что предложить. Наруто быстро спустился с ринга, выравниваясь рядом с Какаши и сосредоточенно хмуря брови. Он внимательно сощурил лазурные глаза, то и дело слизывая влагу в уголках губ. Взмокшее лицо искрилось от любопытства и недоумения. Он молча ждал продолжения, подавляя внутреннее желание начать задавать один вопрос за другим. — Я не просто так наблюдал за вашими тренировками, мне было интересно узнать, на что же ты по-настоящему способен, Узумаки, — голос Какаши густым жаром разлился внутри ещё больше, подогревая разыгравшийся интерес. — Очень надеюсь я не разочаровал вас? — не выдерживая выпалил Наруто, тут же закусывая нижнюю губу. — Нет, неожиданно, но заинтересовал меня. Ты оказался очень даже неплох, в особенности для самоучки, твоё тело хорошо обучено и выдерживает значительные нагрузки, оно податливо и быстро учится. Поэтому, — сделав секундную паузу, продолжил Какаши, наклоняя голову вбок, — я буду тебя тренировать три раза в неделю вместе с остальными, в течении месяца. В конце, ты встанешь в спарринг с Неджи и если выстоишь, не проиграв, я возьму тебя полноценным членом клуба. Наруто взволновано распахнул глаза, радостные искры тут же замелькали на синей радужке. Уголки губ едва заметно дрогнули вверх. Он изумленно замер, боясь пошевелиться, сердце быстро затрепетало в груди. Наруто аккуратно мотнул головой, в страхе проснуться от слишком приятного сна, сбывающегося наяву своей красочно нереалистичной картинкой. — С чего бы Вам это делать? — все ещё не веря в услышанные только что слова, подозрительно уточнил Наруто. — Сам не знаю, — пожал плечами Какаши, задумчиво отводя взгляд в сторону. — Следовать правилам нужно всегда, но порой ради чего-то стоящего есть смысл их нарушить. — Я Вас не подведу, — сжимая кулаки, бодро проговорил он. — Спасибо. — резко дрогнувший голос выдал прорывающиеся наружу эмоции. — За подаренный шанс и за веру в меня… Рок Ли улыбаясь подошёл сзади, положив тёплую ладонь на плечо. — Но это не значит, что мы с тобой прекращаем наши вечерние тренировки. — Только Наруто, — Какаши обернулся уже на выходе из дверей. — Не спать здесь перед всеми. Наруто широко заулыбался, закидывая обе руки за голову. — Уборка утомила, — подмигивая сказал он.