***
Френсис Кавано очень не любил ссоры. По натуре мирный и добродушный, он был полной противоположностью своего горячего, словно слезшего со сковороды, супруга. Когда Френсис пригласил Лео, спустя полторы недели военного положения, на мирные переговоры с чаем и пирогом, сопротивляться тот не смог и сдержанно пообещал прийти, но только ради чая, а не ради переговоров. На том и порешили. Чарльз поиграл желваками на челюсти, встретив сына, но поздоровался, и на его лице Лео прочел тщательно скрываемую радость встречи. Все-таки скучал, хоть и вел себя как редкий козел. Лео любил бывать дома, но во время чаепития за столом чувствовалось напряжение. Френсис затыкал тишину уместными и неуместными вопросами и фразами, стреляя глазами на мужа, но тот сохранял достойное отрекшихся от мира и языка монахов-отшельников молчание. — И чем ты собираешься заниматься? — аккуратно спросил Френсис, разлив сидящим за столом — жаль, не круглым — по второй чашке чая. От Чарльза получить чай сегодня никому точно не светило, хотя за столом в обычное время хозяйничали оба родителя. — Ну, готовлюсь, ищу работу, чтобы можно было совмещать с учебой. Скоро пойду на собеседование в медицинскую школу. В Интернете прочитал, что можно попробовать поступить и с моей программой бакалавриата — один парень смог. — И Лео позволил себе улыбнуться тому будущему, которого очень хотел. Так хотел, что с хорошей и дорогой еды перешел на сомнительные бургеры в магазине за углом дома, где снимал квартиру. — Френсис, а что, уже зомби-апокалипсис? — сварливо спросил Чарльз, исторгнув вздох. — Что? — не понял Френсис. — Так наступил! У нашего сына мозги сожрали! Что делать-то теперь? Френсис побагровел. Признак был плохим. Лео же наоборот почувствовал, что кровь от лица устремилась к ногам, которые внезапно захотели покинуть дом, шарахнув дверью так, чтобы стена вокруг нее осыпалась мелкой крошкой. — Не умеешь разговаривать — иди к себе! — рявкнул Френсис. — Я сына пригласил не для того, чтобы он слушал твое брюзжание. — Никуда не пойду! Это мой дом! — О, конечно! Наш! И нашего сына! — Не ори на меня! — Не провоцируй — не буду! Под вопли Лео взял себе еще один кусок пирога. Пока он пил чай, родители успели решить развестись и припомнили друг другу все обиды, начиная с момента знакомства в стенах колледжа. Лео посмотрел на время. Обычно первым выдыхался отходчивый Френсис, а Чарльз, дыша как паровоз, удалялся, чтобы освежить голову. — Извините, а я вообще по верному адресу пришел? — спросил Лео. — По верному, по верному, — согласился Чарльз. — Что ты творишь, а?.. Не мешай, Френсис! Я с сыном говорю!.. Что ты творишь? Какой из тебя врач? Да дай боже, чтобы утки выносить позволили! На что хоть ты надеешься? Не придумывай и возвращайся в фирму. Лео где-то читал, что родители часто переоценивают возможности своих детей, потому что для родителя их ребенок самый способный и вообще идеальный. Всех победит, всем надает. Чарльз Кавано выбивался из схемы. То ли он и правда считал Лео редкой бездарностью, то ли говорил так, чтобы тот не искал сложные пути и вернулся. — Когда ты орешь, пап, я все больше убеждаюсь в правильности своих действий, — проговорил Лео. — Может, со стороны это и выглядит дико, я тебя понимаю. Но повторяю в последний раз: я не вернусь. И ты либо смиряешься, либо спасибо за чай. Раньше «нет» в адрес Чарльза или Френсиса казалось кощунством. Теперь же произносить это слово словно стало легче. И даже в глаза при этом не страшно было смотреть. Чарльз не смирился. Он отвернулся и принялся демонстративно есть пирог, оторвался, чтобы бросить «опомнишься однажды», и снова принялся есть. Френсис устало уронил голову на руки. Лео сказал: «Спасибо за чай», — и вышел, не остановившись, когда Френсис без особой уверенности его окликнул. Как все-таки замечательно, когда есть родственники, которые всегда тебя поддержат! Его догнали уже на улице. Родители жили в частном доме в спальном районе. На машине добраться до сюда — невелика беда, но с некоторых пор на машине Лео ездить перестал. — Лео, да стой же! — воскликнул Френсис. Лео смиренно остановился. Злиться на Френсиса просто за компанию было детским поступком, но Лео все равно немного злился. Френсис нырнул рукой в карман и проверенным движением вставил в рот сигарету, прикуривая. — Ты же бросил, — сказал Лео, наблюдая за струйкой дыма. — И брошу снова, — отмахнулся Френсис. Для него эта вредная привычка и впрямь была своеобразной игрой. Он мог не курить год, а после купить себе дорогие сигары; мог неделю глотать никотин простых сигарет, а мог даже не смотреть в сторону табачного отдела. — Вчера вот захотелось. Френсис снова сунул руку в карман и вынул прихваченный дома бумажник. Лео с досадой проследил ход мыслей отца и сказал: — Без пожертвований, пожалуйста. — Это не пожертвование. Я твой отец. А Чарльз, насколько мне известно, заблокировал карточку, куда упала твоя последняя зарплата. Для работодателя это неприемлемо. Мог бы подать на него в суд, кстати. Лео усмехнулся, представив эту картину. — Ага, — согласился он. — И еще можно было высморкаться в мантию судьи и пожаловаться, что папочка отнял у меня машинку и выставил из квартиры. Фигня, что он платил мне неофициальные премиальные, которых я не заслуживал? Плевать мне на зарплату. — Не выражайся как плебей, — попросил Френсис, снова выдыхая облако дыма. — Держи. И не вороти нос, будь человеком! Лео протянули пять сотен долларов. Тот взял, думая, что когда-нибудь обязательно отдаст. — Спасибо, пап, — сказал он. Френсис добро улыбнулся. Он всегда добро улыбался, когда смотрел на него. Улыбался даже тогда, когда после вечеринки по случаю двадцатилетия Лео пришел домой с костылями в облике таксиста, еле волоча ноги и благоухая парами удавшейся ночки. Улыбался, когда Лео разбил его машину, которую Лео одолжил, чтобы впечатлить свою пару для выпускного. — Я люблю тебя, — сказал Френсис серьезно, словно Лео мог в этом усомниться. — Чарльз тоже любит, но он… Он не понимает, что ты делаешь. Считает, что у тебя какой-то кризис. — Ага. А ты понимаешь, что я делаю? — Мне кажется, у тебя что-то произошло и ты чувствуешь, что самое время сворачивать горы, но… Знаешь, я просто надеюсь, что ты уверен в своих действиях. Все бросить просто, а начать что-то новое — не всегда. — Я уверен в том, что делаю, — непреклонно заявил Лео. — Хорошо. — Френсис кивнул и вынул из пачки вторую сигарету. — Забегай, будь добр. И звони. Лео кивнул и пошел. Френсис позади неторопливо насыщал легкие вредными для них парами.***
Директор медицинской школы качал в руках карандаш, рассматривая Лео через стол. Почему карандаш? Почему качал? Неужели качать письменную принадлежность — особый навык каждого почтенного директора? Неужели их учат на специальных семинарах, как сидеть и как смотреть, позволяя собеседнику чувствовать себя мелким и незначительным, как никому ненужный микроб? — Вы хотите учиться у нас на правах прочих студентов? Начиная с будущего года. Я правильно понял вашу заявку? — Да. — Лео облизал постоянно пересыхающие губы. — Вы окончили колледж со специальностью экономика и менеджмент. Бакалавр, да, но ничего общего с теми обязательными дисциплинами, которые должны проходить те, кто претендует на будущее врача. Химия, биология… — Я знаю. Но я готов на ваших условиях сдать все необходимые экзамены, чтобы подтвердить навыки. — Навыки? Вы самоучка, мистер Кавано. — Мистер Джеймс, пожалуйста, в жизни случаются события, о которых после жалеешь. Я жалею, что учился не там. Но не лишать же из-за корочек меня всех шансов. А все мне и не нужны, я прошу лишь об одном. Мистер Джеймс внимательно изучал Лео. Он был немногим старше Чарльза Кавано, но выглядел почтенным профессором с его густой благородной сединой, разделенной косым пробором на две неравные части. — Мистер Кавано, у нас не благотворительная ярмарка, мы — Гарвард. Мы не принимаем людей с улицы. — Я знаю, — вслед за губами пересохло и горло. — Обучение у нас стоит денег. — Я знаю. — И вы являетесь в конце октября и думаете, будто я буду рассматривать вашу кандидатуру отдельно от прочих, отдельно от правил поступления, потому что вы… — Мистер Джеймс, я либо сдам все тесты идеально, либо можете выставить меня и больше никогда не принимать. Профессор не переменился в лице, даже бровь не дернулась. Он двинул к Лео бумагу и нашел второй карандаш — свой он не отдал. Лео настороженно взял карандаш. Если кто-то находился на грани истерики и в шаге от мечты, этот человек прекрасно понял бы, что Лео почти чувствовал приближающийся инсульт. — Формула дигидрофосфата кальция. Пять секунд. Лео думал почти четыре из пяти. После трясущимся в пальцах карандашом криво начеркал формулу. — Скобка, — с легким смешком напомнил мистер Джеймс. Лео проклял себя и закрыл скобку, которая вместо красивого полукруга получилась волнистой линией. — Кто открыл связь между бактериями и болезнями? — Эээ… Пастер. — Кто — Пастер? — Л-Луис. — Еще раз. — Луи. Луи Пастер. — Что знаете о стафилококках? — Они размножаются в благоприятной для себе среде, чаще — в пищевых продуктах. Становятся причиной накапливания токсина. Причина развития заболевания — н-нарушения… — Понял. — Как щелочь взаимодействует с кислотами? — Образует соль и воду. — Что насчет ожогов? — Щелочных? Они сильней кислотных и… Мистер Джеймс кивнул. Карандаш он положил на стол. — Я могу долго вас пытать, мистер Кавано. — Я понял. — Вы любите медицину? Лео сглотнул. — Я всегда ее любил. Выписываю себе журнал «Американской медицинской ассоциации». Читал и учебники, и научно-популярные книги, и… м-м-м… прочую сопутствующую литературу. — Так что же вас, такого любителя, сподвигло изучать науки, резко отличающиеся от интересующих? Ответ «родители» прозвучал бы жалко и неубедительно, поэтому Лео проглотил его и выдавил то, что давили из себя очень многие: — Не то направление выбрал, ошибся. Мистер Джеймс смерил его взглядом, но настаивать на вразумительном ответе не стал. Он кивнул. — Я устрою вам тестирование. Но не сейчас. Вот мой телефон. — Он протянул Лео визитку. — Позвоните в конце января, вам скажут, когда будет экзамен. Раньше марта не ждите. Заодно успеете освежить память и прочитать кое-что новое. Вы должны знать всю базу бакалавриата, как понимаете. — Я понимаю. — И поблажек вам, как самоучке, я делать не буду. — Само собой. — Если не позвоните или не придете, второй раз в этом кабинете можете не появляться, даже достигнув нового уровня просветления. — Да, я понял. Мне нужен только один шанс, мистер Джеймс. Профессор чуть улыбнулся. — До встречи, мистер Кавано. И Лео ушел, запнувшись о порог на выходе, но окрыленный настолько, что по ступеням хотелось прыгать, как первокласснику. Лео и перескочил через несколько последних, чувствуя себя ребенком, которому доказали существование Санта Клауса.***
Вечером этого же дня Лео договорился встретиться с Артуром. Последний как всегда был точен во времени и показаниях. Лео подумал, что тот был бы превосходным юристом или судмедэкспертом. Лео пришел раньше — не мог дождаться. Хотелось поделиться своей радостью со всем миром, а после послать радио-сигнал в сторону Альфа Центавры, чтобы и там узнали: ему дали шанс! И пока неважно было, где взять столько денег, куда пойти работать, чтобы заработать больше. Лео предполагал, что ему светил кредит на тысячу лет, но это пока не огорчало. На первое время у него были накопления с отцовских премиальных, а потом… Думать об этом тоже следовало потом. Лео хотел купить Артуру что-то, но, покрутившись возле витрины, передумал. После решил идти в сторону дома Артура, чтобы перехватить того на полпути. Заявляться к порогу дома было некультурно, и Лео подумал, что дождется Артура чуть поодаль. И какая нелегкая дернула его пройтись переулком? То ли слишком радостный, он не заметил, куда свернул, чтобы срезать, то ли слишком самонадеянный от свалившегося счастья, он проигнорировал мнение здравого смысла. Натолкнуться на двух, что-то не поделивших между собой и воняющих алкоголем субъектов, удачей назвать было трудно. Отношения незнакомцы выясняли бурно, а один из них держал за запястье и тряс третьего, отчаянно пытающегося вырваться парня с длинной челкой и пирсингом в губе. — Этот со мной пойдет! Понял? — рычал один. Первой реакцией Лео было шмыгнуть в сторону, достать телефон, набрать полицию и выдохнуть. Но какого-то черта он посмотрел во влажные глаза парня с челкой, и губы того прошептали призыв о помощи. Парнишка был мелким, невзрачным, похожим на несуразное дитя. Лео, намеревавшийся удрать, вдруг подумал о том, что ему недавно рассказал Артур, и хлюпающий носом парень на мгновение обрел черты Артура, как если бы тот был маленьким и щуплым, обреченным вот так ждать решения своей участи. — Пацана отпустили и свалили! — рявкнул кто-то звучно, и Лео только спустя долгую секунду понял по направленным на него недобрым взглядам, что это проорал его рот. — Че ты сказал? — как в плохом фильме переспросил тот, который держал беднягу за руку. — Эй, я тебя спрашиваю! Лео успел подумать, что ему как-то не очень везло в этих переулках. Он уже успел сто раз обо всем пожалеть, но заметил, что хватка бугая на запястье парнишки ослабла. — Я сказал, чтобы ты, жирная сволочь, отпустил пацана, — проговорил Лео, радуясь, что хотя бы голос не трясся. — А тебе-то что до него? Второй бугай начал заходить сбоку. Лео сглотнут вязкую слюну, думая о том, что он храбрый, но дебил. Как вообще правильно драться? Бить и убегать? Парнишка с челкой внезапно укусил того, кто его держал, за палец и опрометью бросился прочь. Лео решил, что идея неплохая, и рванул в сторону света и людей, откуда пришел. Но не успел. На его куртке был капюшон, и за этот капюшон его подцепил противник, догнав и дернув на себя с такой силой, что Лео оторвался от земли и рухнул на нее, выбивая из легких воздух и сдирая кожу с ладоней. Лео согнулся, попытался встать, но на него обрушились пинки чужих грязных ботинок. Лео ничего не соображал. Ни сколько человек его пинало, ни куда приходились удары. Он слышал, что в кармане джинсов хрустнул экран смартфона. — Валим, валим, — прошептали сверху. — Да я его прибью! — Здесь люди ходят. Валим, я сказал! Пинки прекратились. На сей раз Артур Аллен с бутылкой молока не спас его. На сей раз Лео валялся на асфальте целых несколько минут, пока его не потрясли за плечо. Лео открыл глаза и увидел Артура. Тот что-то говорил. У Лео трещала голова и хотелось проблеваться прямо здесь, на темном асфальте. Что он и сделал, отвернувшись в сторону. — Эй! Что случилось? Лео! — Артур звучал обеспокоенно. Лео попытался подняться, и Артур с готовностью подхватил его, помогая принять вертикальное положение. — Что произошло? — Артур плыл перед глазами Лео. — Невезуха. — Лео засмеялся, и почувствовал, как по подбородку потекла густая масса. — Почему ты здесь? Мы договорились встретиться в другом месте. — Пошел навстречу. — Лео снова засмеялся. Вместо прогулки Артур взвалил Лео на себя и поволок к своему дому. Странное получилось свидание. По дороге Лео то смеялся, то нес какую-то чушь, которую сам не понимал. У дома Артура он задрал голову к небу. — Арти, мне разрешили сдать экзамен в Гарвардскую медицинскую школу. Артур хлопнул глазами, улыбнулся, ослабил хватку, и Лео немедленно рухнул ему под ноги.