***
Утром ни мужчины, ни клубка не оказалось на местах. Артур продрал глаза и посмотрел на веточку, которой клубок старательно прикрыл свою кучу рванья, служившую постелью. Ветка не была ни крышей, ни маскировкой, поэтому Артур решил, что это своего рода ориентир и показатель занятого места. Артуру прикрывать ветками было нечего, поэтому он снова отправился ходить по Бостону, заглядывая в закоулки и гладя бездомных кошек, — тех, разумеется, которые гладиться давались. Планы на будущее были размытыми, но все-таки были. Артур думал, что придет сдаваться к детскому дому, как только ему опостылеет ходить туда-сюда по улицам. Однако у плана были недостатки. Он боялся, что его начнут пытать насчет родителей и отвезут обратно, или что ему найдут приемную семью и отдадут уже туда. Артур не собирался попадать в незнакомую семью, которую выбирал не он, и уж точно не имел желания возвращаться домой. Он получил порцию еды, поделился кремом с пирожного с толстым котом, но тот, лениво лизнув пальцы, отказался есть. — Хочешь молока? Я тоже хочу, — вздохнул Артур. — Эй, мелкий, — позвали его от двери. Артур поднял голову и уставился на человека в костюме повара, который зажигал сигарету. Человек присел возле него, не боясь испачкать белую форму. Артур вытер палец с кремом, который не стал есть кот, о каменную стену. — Ты бездомный? — спросил повар. — Полагаю, да. — А что так? Где родители? Тебя, может, в полицию отвести? Артур не знал, на какой вопрос ответить первым, и пошел по порядку: — У меня нет дома. Родителей тоже. Зачем мне в полицию? — Ну там, чтобы они тебя куда-то определили. Не дело шататься одному по мегаполису. — Я пойду в детдом, но попозже. — Так ты детдомовский? — Еще нет. Повар почесал голову, сделал затяжку. — Может, тебя нужно куда-то отвезти? Я на машине. — Не надо, я гуляю. — Блин, — сказал повар. — Слушай, а там в проулке не твой друг живет? Тоже бездомный и мелкий. Вы вместе сбежали? Если что, мне пофиг, я просто помощь предлагаю. — В каком проулке? — Да в том, — повар махнул рукой вперед, в сторону мусорных баков. — Приходит весь помятый, боится говорить. — У меня нет друзей. — Блин, — снова повторил повар. Он докурил сигарету. — Короче, нужно что — обращайся. И он скрылся в помещении, а Артур посмотрел в сторону проулка. Друзей у него не было никогда. Ему было не слишком интересно, но он решил посмотреть на помятого и бездомного, поэтому двинулся вперед. Нашел он клубок. От моста до этого места было всего ничего, поэтому не удивительно, что клубок прикатился именно сюда. Он сидел в темном углу, обняв колени, и смотрел на Артура, как на угрозу. — А ты тут чего делаешь? — спросил Артур, рассматривая уже чуть лучше проступающее при свете дня пухлое лицо и грязные волосы. Клубок то ли был немым, то ли не хотел говорить. Но он не ответил. — Ты откуда? Тоже от родителей ушел? Клубок даже не моргал. — Тебя били? Меня — да. Недавно с гипсом ходил. — Артур помахал рукой. Он был не очень разговорчивым, а при отсутствии собеседника и вовсе не говорил. Поэтому, сделав несколько попыток, махнул на клубок рукой и ушел. Тот пришел под мост на ночевку, когда Артур читал. Перед Артуром упал начатый пакет чипсов, а клубок юркнул в свое рванье. — Ого! — обрадовался Артур, ныряя рукой в пакет. Он решил почитать клубку. Книга называлась «Ораторы Древнего мира». Никаких приключений, только голое повествование с вкраплениями фактов и дат, но клубок проникся и слушал, положив голову на руку. Он был ровесником Артура, милым и совершенно несчастным. Артур читал ему, пока тот не уснул.***
На третий день знакомства Артуру принесли печенья и снова слушали книгу. На четвертый клубок пришел только ночью с разбитой губой и на пятый на внешние раздражители не реагировал. — Как его зовут? — спросил Артур у бородача, у которого таскал книги и газеты. Мужчина посмотрел на клубок и пожал плечами. — А черт его знает. Выяснишь — скажи. Через три дня пошел дождь, и клубок сцепил руки в замок, глядя то на небо, то на Артура. Тот снова ему почитал. Через три недели молчаливой дружбы с угощениями вроде яблока или обгрызенного шоколадного батончика Артур решил, что пришло время представиться. — Меня Артуром зовут. Артур Аллен. А ты кто? Клубок наклонил голову. Артур ткнул себя в грудь пальцем. — А-а-ар-ту-у-ур, — растянул он свое имя. — А ты? Он не думал, что ему ответят, но клубок разжал губы и сказал: — Я — Сэм. И улыбнулся. Артур узнал, что Сэм сбежал из приюта и уже изрядное время жил на улице. Что было в приюте, Сэм говорить отказывался. Он вообще был забитым. Артур решил, что жилось Сэму куда хуже, чем самому Артуру, раз он вел себя, как раненое животное. — Так в приюте плохо? — уточнил он. — Нет. Но мне было плохо, — вздохнул Сэм. — Тогда я не пойду в приют. — Артур расстроено покусал губу. — А сегодня будешь читать? — Сэм запнулся от собственной наглости и густо покраснел. — Ага. — Что-что, а читать Артур любил. На этот раз с книгами было не густо, но Артур выловил какой-то толстый, похожий на молитвенник справочник по оптике. Сэму, по всей видимости, было все равно, о чем шла речь в книге, ему нравился сам звук голоса, баюкающий его. В этот раз он дослушал до определения интерференции и закрыл глаза.***
Они лишились моста и удобной бесплатной библиотеки довольно скоро. Шел июнь, когда явилась полиция и заявила, что здесь жить нельзя. Почему-то их маленькую общину сочли за нарушителей общественного порядка, вроде тех разодетых омег и альф, что бродили возле дорог, и Сэм рванул прочь от машин первым. Он даже не сказал Артуру, чтобы тот бежал за ним: лишь дышал и махал руками, словно вмиг разучился говорить. Бородатого сжигателя книг они потеряли. И тех нескольких людей, с которыми Артур так и не познакомился, тоже. Остался только Сэм, который, не желая возвращаться туда, откуда сбежал, мог развивать скорость гепарда. Артур упал на землю, когда они в итоге остановились, и долго кашлял. Сэм же сидеть не мог и бродил туда-сюда, с тревогой вглядываясь в пространство вдали. Будто они кому-то были так нужны, что их преследовали! Артур даже улыбнулся этой наивности. — И что будем делать дальше? — спросил он, отряхивая грязные штаны. Сэм сдулся и пожал плечами.***
Если дома нет, его нужно построить. Или хотя бы найти. Так решил Артур, проснувшись в одно доброе бостонское утро. Он достал читальную кофту, почитал газету. Выяснил, что биржа финансов вновь была нестабильна, и подумал, что биржи нужно строить лучше, чтобы они не качались. Сэм сопел возле него, приоткрыв рот и пуская слюни на рукав кофты. Артур толкнул его в бок и, пока Сэм осоловело моргал, выпутываясь из нитей сновидения, объявил: — Нам нужен дом, Сэмми. Сэм не спорил с утверждением, но, где добыть дом, не знал. Артур проникся мыслью, что дом обязательно должен быть их собственным, без уличных кошек и прохожих. — У всех бывают дома, Сэм. Это физическое воплощение безопасности любого индивида, личное пространство для комфортного существования в социуме. Сэм нахмурился, переваривая. Артур же поднялся. Хотелось есть, но еще больше хотелось дом. Не такой дом, что являл собой лишь стены без внутреннего содержания, а настоящий. — Надо сходить за едой, — сказал Сэм, не переварив до конца. Артуру хотелось зло притопнуть, но Сэм боялся резких движений и вообще всего, что было связано с чьей-либо реакцией на него, а потому заключил, что лучший выход — это диалог. — Сэмми, ты хочешь просыпаться, ощущая защищенность и поддержку? — спросил он. — Как это? — Люди жили в пещерах, строили шалаши, овладев орудиями для сооружения. После пришел черед хижин и домов. Стремление к крыше над головой заложено в нас генами. — Что такое гены? — Ты в школе учился? — Я был в двух классах. И там не говорили про гены. Артур задумался. Ему тоже не говорили, но фразу он откуда-то знал. — Нам девять лет, — сказал Сэм. — Мне еще восемь. — Вот! Мы маленькие. Нам не дадут дом. Замечание о возрасте было резонным, но недостаточным для полной капитуляции. Артур задумался и присел обратно на асфальт. — Но ведь жить на улице опасно, — сказал он. — Тебя вот однажды побили. Сэм сделался печальным: Артур понял это, потому что уголки губ того опустились вниз одновременно с плечами. Но уточнить не мешало: — Ты огорчился из-за моих слов? Сэм кивнул. — Извини. Но тебя бил не я. А кто тебя бил? — Если кто-то огорчен, не нужно допытываться, — сказал Сэм с укором. Потом потоптался на месте, явно обеспокоенный. — Артур, а мы вместе будем жить? — Конечно! А ты не хочешь? — Очень хочу. И ты не уйдешь? А если тебя родители найдут? — Они меня не ищут, наверно. Но даже если ищут, я все равно к ним не вернусь. Я не уйду, Сэмми. — А вдруг тебя заберут? А вдруг меня заберут? — не унимался Сэм. Артур не умел утешать расстроенных детей. Общаться с ровесниками ему приходилось лишь в рамках школы, но что такое дружба ему было неведомо. Личный опыт нерешительно молчал, а Артур пытался понять, считается ли Сэм тем самым настоящим другом, о которых так много написано в книгах. — Сэм, а как понять, что у тебя есть друг? — спросил Артур. — Ну-у… — Сэм посмотрел на Артура. — Ты вот мой друг. — А как ты понял? — Просто понял. — А, ну хорошо. — Арти… — Что? — Я есть хочу. Давай поедим, а потом будем искать дом. И Сэм вздохнул, а его желудок обиженно и громко проныл. Артур смирился с тем, что дом придется искать лишь после завтрака. Но в том, что он будет найден, Артур нисколько не сомневался. Это был лишь вопрос времени, равно как и его уход от родителей. Кто ищет — находит, кто действует — получает отдачу. Ведь как говорил Демокрит: «Мужество делает ничтожными удары судьбы».