Который живет на крыше

Испытательному сроку было две недели от роду. Лео прочитал несколько статей и считал, что готов к отношениям с человеком с каким угодно расстройством, но Артур спустил того на землю одним взмахом руки: правила. Им нужно было оговорить правила и константы, найти комплексный подход к каждому неудобному случаю и научиться взаимодействовать без вопросительно вздернутых бровей и вечного вопроса «Ты издеваешься?». Лео был терпелив. Терпение не было одной из его добродетелей, как уже давно выяснил Артур, но, несмотря на вечное желание заглядывать вперед, в этот раз Лео сдал и покорно учился. Артур тоже учился, как и всегда. Они общались, словно впервые познакомились. В диалогах пестрили наивные вопросы первых свиданий, но в этот раз каждый отвечал честно. Точнее, пытался. Лео все еще пребывал в уверенности, что говорить фразой в лоб — это странно. Артур разводил руками: а как тогда? — Пойми, чем больше ты виляешь, тем непонятней мне. Если хочешь чего-то, лучше скажи, а не намекай. — А ты тоже будешь говорить правду? Ну, то есть, ты больше от меня ничего не скрываешь? Про расстройство вон сколько молчал, — резонно заметил Лео, не глядя Артуру в глаза. — Максимальное откровение и честность в конкретном случае для комфорта взаимопонимания — два разных состояния. Мне может быть оставлено личное пространство для каких-то мыслей? — Я в глобальном плане. Не будет такого, что ты вновь умолчишь о чем-то, важном для нас обоих? Артур пожевал губу. Он бы сказал «нет», но врать не хотел. Смысл врать в отношениях, если правда все равно неминуемо вылезет наружу? Да и кому от этого лучше? — Я обещаю говорить тебе правду и только правду. А ты? Не будет такого, что я тебе надоем, но ты из соображений совести останешься рядом? Если ты меня разлюбишь, я хочу знать об этом в тот же день, когда на тебя снизойдет данное откровение. Лео закатил глаза. Он сидел в позе йога за столиком и смотрел на Артура снизу вверх. — Ты издеваешься? — спросил он. Артура крайне бесил этот дурацкий, раздражающий вопрос, появившийся на свет, чтобы заставлять его нервно царапать ногтем обивку. — Лео, ты же умный парень. У тебя есть передо мной определенные преимущества. Пойми, если ты будешь мне лгать или хорошо притворяться, я могу не обратить внимания и не понять. Особенно за неимением доказательств или хотя бы косвенных улик. Я не самый догадливый и чуткий человек, как ты уже знаешь. Говори, ладно? Всегда открывай рот и произноси то, что хочешь сказать. — Хорошо, — смирился Лео, который все еще над чем-то размышлял. Он взлохматил волосы правой рукой, и светлая челка неровно упала обратно, оставив несколько волосин торчать, как антенны. — Прекрасно. Смотри еще, если я ухожу от тебя на кухню читать книжку и пить чай… — Не обращать внимания. Понял. — Ага. — Артур почувствовал, как начал улыбаться. — Какие темы можно обсуждать свободно, а о чем лучше молчать? — Вдвоем — любые. Серьезно, любые. Если мы окажемся с другими людьми, пихни меня в бок, когда устанешь, но не говори им об этом. — Лео задумался. — И личное обсуждать нельзя. — Поддерживать беседу, но на самом примитивном уровне. Мол, кто какие фильмы любит, да? Без объяснения причин, почему именно их. — Да, точно! Любое углубление в тему категорически не приветствуется. Ты помнишь, какую дискуссию развел вокруг того, почему не пьешь газировку? — Да. — Вот так делать не надо. — Ладно-ладно, не дурак. А если я ляпну что-то не то? — Обратим в шутку. Но ты тоже смеешься. — Ага. — Артур полистал тетрадку, иногда задерживая взгляд на конкретной строчке. — В общем, почти ничего нового. Не осуждать, не зацикливаться на ошибках… Вот это самое сложное, обычно я оговариваю… Так, ладно, если пошутят надо мной, тоже поулыбаться. А если я не пойму, что пошутили? Лео пожал плечами. — Ну я тебе сообщу. Улыбнусь первым… Да не думай ты, правда. Все хорошо. — Это сейчас. А потом твои родители захотят со мной познакомиться, и ты поседеешь. — Арти, ты же не один. Я буду на твоей стороне всячески поддерживать. Сделаю помпоны, станцую. — Лео улыбнулся. — Так… Сюрпризы ты не любишь, любишь порядок. А мне можно раздеваться как обычно, или ты и ботинки по фэншую ставишь? — Раздевайся. — Закатил глаза Артур. Потом задумался. — Да, кстати, раздевайся. Идея хорошая. Что насчет секса? Настала очередь Лео довольно улыбаться. — А сам как думаешь? — Вот опять! — воскликнул Артур. — Я-то как думал, так и думаю, а ты? — Да-да, прости. Я хочу, да… Звучит странно только. — Сейчас? — Артур сполз на пол, положил руку на колено Лео и провел по внутренней стороне бедра. Вопрос был риторическим, потому что Лео сглотнул и преобразился. Это всегда выглядело удивительно. Общительный и легкий Лео приобретал тяжелый взгляд, а его руки, которые Артур в иных обстоятельствах мог бы запросто завернуть тому за спину, становились двумя настойчивыми, наглыми ищейками, по-хозяйски притягивающими Артура себе и решающими, в какой момент тот останется без одежды. Перехват контроля над ситуацией был резким, но естественным. Артур не задумывался над тем, что что-то позволял Лео, нет, это было естественно и обыкновенно. Одна из немногих ситуаций, где царит гармония с самого изначалия и даже думать не приходится. Лео тоже переставал размышлять в эти минуты. Может, во всем было виновато людское животное начало или гормоны? Артур целовал чужие плечи, пока Лео расправлялся с его ремнем и оглаживал то, что, по его мнению, заслуживало большей ласки и участия. — Хочу грубей, — шепнул Артур тому на ухо, прикусив мочку. — Я знаю, — хрипло откликнулся Лео и смял его губы в таком поцелуе, что Артур забыл не только о том, о чем думал в это мгновение, но и о том, что думал в принципе. После близости тело расслаблялось до стадии овоща. Артур лежал в полудреме и чувствовал, как лениво гладил его бок Лео. — Иногда я хочу никогда не вылезать из постели с тобой, — признался Лео. — Спасибо за комплимент. — Сегодня было особенно круто. — У нас вечер откровений? — Ты сам просил. — Лео хмыкнул. Артур, не раскрывая глаз, угукнул.

***

Обитаться на крыше под ветром было слишком неуютно, но Артур ничего не мог поделать с потребностью в подобном времяпрепровождении. Он стал теплей одеваться и находился там всего пятнадцать минут, чтобы не успело ни продуть, ни сдуть, брал с собой обжигающе горячий какао и Цезаря, что радостно вилял хвостом, не подходя к заградительному бордюру ближе, чем на метр. Умный был пес. В один из дней за ними увязался и Лео с книгой. Готовясь к экзаменам, он стал проводить времени с литературой больше, чем обычно это делал Артур. — Холодно здесь, — сказал Лео, оторвав голову от страниц и моргая, чтобы сфокусироваться на более дальних расстояниях. — Холодно… Фу, Цезарь, не облизывай это! Лео юркнул в кресло Артура и принялся озираться. — Знаешь, здесь бы картины писать или поэмы. Навевает. — Так пиши. — Артур рассматривал огни города. — Не наделен. На крыше сильней, чем писать что-то, навевало молчать. Лео прочувствовал это и больше ничего не говорил, дыша воздухом так, словно они с Артуром выехали на природу за городом. Артур подумал о людях, которые не находили времени на созерцание и покой наедине с собой. Неужели так было можно? Не желать найти минуты, чтобы погрузиться в омут замершего времени, когда действительность словно бы останавливалась, несмотря на меняющие цвет фонари и фары машин, спешащих кто куда? Здесь, на продуваемой ветрами площадке, острей ощущалась гармония, единство с миром, пусть даже реальность утверждала обратное. Артур взглянул на макушку Лео. — Тебе правда хорошо со мной? — спросил он почти шепотом, но Лео услышал. — Не представляешь как, — ответил он.

***

Артур прохлаждался слишком долго, чтобы не «грянуло». Телефон тихонько завибрировал в кармане как раз после доставки последней пиццы за вечер. Артур уже предвкушал компанию чего-нибудь ароматного и теплого, но планы мгновенно полетели под откос, когда Артур взял трубку. — Вы кто? Служба спасения? — Да, почти, — преувеличил Артур. — Мне разрешили позвонить другу и сказать, что я заболел и не приду в школу, — прошептали в динамик. — Кто разрешил? Где ты находишься? — Вы не полицейский? Если он увидит полицию, мне конец. — Мальчик всхлипнул. — Помогите, пожалуйста. — Что произошло? Диктуй адрес. — Брат… Он… У меня сломана нога, я не могу сбежать. Родители уехали в Калифорнию… Помогите мне! Он сейчас вернется и отберет телефон. Только не полиция! Обещайте, что не будет полиции! — Все будет хорошо, обещаю. Давай мне адрес. Получив адрес, Артур ударил по педали газа и кинул сообщение Лео. Они договорились, что Артур предупреждал о вылазках. Тот откликнулся с предложением помочь, если нужна будет какая-нибудь первая помощь, и попросил в случае опасности бежать. Бежать, бросив мальчишку терпеть побои чокнутого братца? Ну нет. Артур умел говорить с такими людьми. Но помощь и впрямь могла понадобиться. Артур сбросил Лео адрес и попросил по возможности подъехать и ждать. Если мальчишку избивали, может понадобиться подмога, потому что сам Артур работать с переломами умел из рук вон плохо. «Но сиди снаружи. В дом заходить не вздумай», — закончил Артур сообщение. Он подъехал к месту через тридцать минут, отмечая, что не оставлял в этой глуши свой номер. Только если на остановке в двух кварталах отсюда. Дом стоял на отшибе, и Артур еще несколько минут оценивал обстановку. Свет горел на первом этаже, по окну прыгала тень, а значит, работал телевизор или компьютер. Второй этаж был темным, и Артур не сомневался, что мальчик находился там. Попасть на второй этаж, не пройдя по первому, было нереально. — Ну ладно, вперед, — сказал Артур себе. Он добрался до задней двери, дернул и выяснил, что та была закрыта. Это было очень плохо. Артур подергал пару окон, но и те не поддались. Задрав голову к верхнему этажу, Артур взглянул на окно, прикидывая маршрут, но, кроме как через парадный вход, зайти внутрь дома было невозможно. Артур нервно покусал губы, раздумывая. Кто мог постучать в дверь в девять вечера? Не сотрудники служб, не репортеры, не свидетели Иеговы… Соседи? Случайные прохожие? Артур набрал в грудь воздуха и постучал. Иногда обстоятельства вынуждали действовать не через лазейку, а ломиться напрямую. К двери прошли, замерли. Артур, не надевший маску и убравший руки за спину, сказал: — Эй, люди, не знаю, чей я там ящик почтовый сбил. — Какой еще ящик? — спросили из-за двери. — Да почтовый. Не подскажите, чей он? Мне ваши соседи не открыли. — Забить на него не пробовал? — Слушай, парень, тебе трудно? Мне по всем домам ходить теперь? За дверью задумались. Потом открыли. На Артура уставился парень моложе его спортивной наружности, с приятным лицом. Альфа, выше на полголовы. И не скажешь, что садист и психопат! Позади него в гостиной действительно работал телевизор. Шло вечернее развлекательное шоу. Парень, меж тем, хмыкнул, глядя на Артура. — Повезло тебе, что ты такой симпатичный. Показывай свой ящик. — Да нет его. — И Артур, размахнувшись, ударил того кулаком с кастетом. Альфа пошатнулся, но не упал. Схватился за лицо, по которому текла кровь из губы. Не дожидаясь ответных действий, Артур ударил того снова и завернул одну руку за спину, вынуждая захрипеть от боли. — Где твой брат? — спросил Артур. — Вот урод! Артура и не так называли. — Ты коп? — спросил альфа, выгибаясь так, чтобы рука не причиняла ему боли. — Он самый, — солгал Артур и ощутил, как стало хорошо от этой фразы. Если бы у него была возможность вламываться в дома с рыком «Полиция!», он был бы несказанно счастлив, потому что такие слова были мечтой. — Урод! Мне больно! — Ничего. Потом полегчает. В тюрьме. — Артур потащил парня к батарее, чтобы там щелкнуть наручниками. Не полицейскими, купленными по распродаже в оружейной лавке, но качественными. — Помогите! — вдруг крикнули сверху. Артур дернулся, отвлекся, ослабил хватку, и парню хватило времени высвободиться и жестко ткнуть локтем Артуру в грудь. Артур отскочил и сжал руку с кастетом. — Не глупи. Сейчас приедет подмога, так что тебе все равно не сбежать, — сказал он. — А мне кажется, что ты один здесь, — выплюнул парень и метнулся в сторону кухни. Артур срезал путь по дивану и прыгнул альфе на спину. Вдвоем они полетели на пол: альфа врезался в кресло и столик, а Артур рухнул сразу на пол, отбивая колени. Тут же он вскочил и рванулся к добыче, которая вовсе не хотела попадаться. Он не понял, чем его ударили, но почувствовал, что зажгло бровь, посыпались осколки, а по ресницам и щеке стала течь кровь. Артур машинально врезал парню по лицу раз и другой, жмурясь и ощущая, как резало лоб. Альфа перестал сопротивляться, а Артур позволил себе зажать рассеченную бровь и вытереть лицо. Под ногами хрустела разбитая настольная лампа. Артур, держась за лоб, перевернул дезориентированного парня на живот и щелкнул наручниками. За бровь он отомстил пинком по ногам. Порез был явно не смертельным, но из брови текло, как из плохо закрытого крана. Артур, подобрав чью-то футболку из корзины, когда проходил мимо ванной, приложил ее к ране, и поднялся на второй этаж в поисках реальной жертвы этого вечера. Бедный, бледный мальчишка-альфа лет пятнадцати обнаружился в одной из комнат. Щуплый и измученный, он сидел возле кровати с неестественно вывернутой ногой. Увидев Артура, он сперва приготовился заорать из последних сил, но после понял. — Это вы! — его глаза мазнули по футболке. — Простите меня… Артур не стал спрашивать, за что извинялся мальчик, и стал думать, что с ним делать. Лоб мальчишки был в испарине. Странно, что он не отключался от болевого шока: перелом был налицо. Вторая нога мальчишки была привязана к кровати, и Артур развязал ее, пока мальчишка дышал, боясь, что потревожат покалеченную. — Сейчас я вызову скорую и полицию. Ладно? — сказал Артур. С мальчиком нужно было говорить. — Да, — прошептал тот. — И мы должны сообщить твоим родителям. То есть, ты должен. Мне набрать их номер? — Нет. Артур почти не удивился. Он спросил: — Почему? Мальчик скривился и выдавил, некрасиво кривя губы в попытке не зареветь. — Потому что они знали, что он бил меня. Я хочу, чтобы меня забрали от них. Я все расскажу органам защиты, и их лишат родительских прав. Артур сел на пол рядом, погладил парня по голове, которую тот неловко спрятал у него на груди и все-таки зарыдал с отчаянной злобой. Периодически он произносил слова «ненавижу их всех» и «пусть меня навсегда увезут». Артур тем временем набрал номер скорой, попутно замечая три сообщения от Лео. Он знал эти семьи и этих детей. В мире было несколько миллиардов человек. И лишь у половины все было хорошо. Он гладил голову парня до звуков сирен. После традиционно попросил не упоминать его и позвонить, когда мальчик окажется в безопасности, и вышел из комнаты. Лео беспокойно метался возле машины Артура. — Я на такси прилетел! — он тер руки. — Что это? Что с… Что за тряпка?! Иди в машину. Артур забрался внутрь автомобиля со стороны пассажира, а Лео отнял у него футболку и распахнул аптечку. — Перекись или антисептик, — пробормотал он. — Черт, вот как всегда. У Артура было все, что нужно. Лео обрабатывал порез с неожиданным профессионализмом. — Что там было? — спросил он. — Я думал, помогать нужно будет жертве, а не тебе. — Родители-кукушки свалили отдыхать, зная, что их старший избивает младшего. Парню сломали ногу и держали как собаку на привязи в комнате. Вот и все. Лео прервался. Он ошалело смотрел на Артура. — Охренеть! — Само собой. Полицию этот козел запретил вызывать под страхом смерти, и парень, слава богу, видел мой номер где-то. Такие люди запоминают объявления с обещанием помочь. — Такие — это… — Забитые. Впереди в машину скорой грузили мальчика. Вдали мелькали полицейские фары. — Арти, я не хочу, чтобы ты этим занимался, — сказал Лео. — Хорошо. В следующий раз, когда мне позвонят, скажу, чтобы сами себя спасали. Лео, они звонят не каждый день! За месяц я помог двум и лишь одному после звонка на телефон. — Тебя ранят уже третий раз. Артур не стал говорить, что раз был далеко не третьим. — Представь, что ты это я. Так мне всегда советовал делать дядя. Представил? — Допустим, — недовольно откликнулся Лео. — А теперь вообрази, что я, который я, звоню тебе и прошу спасти меня от пьяницы-отца, запирающего меня в туалете на ночь или выкидывающего за порог, потому что много плачу. Лео отвернулся. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Со мной уже случалось, — утешил его Артур. Он ткнул себе в лоб. — Это царапина на брови. А там, — он указал на машину скорой помощи, уже скрывающейся прямо по улице, — спасенный подросток. — Я люблю тебя, — сказал Лео, словно это решало все проблемы и отвечало на все вопросы. Идеальный контраргумент, не имеющий аналогов. Артур перегнулся к его сиденью и поцеловал, гладя пальцами щеки и шею. Лео шумно выдохнул, когда они оторвались друг от друга. Говорить больше не хотелось. Артур закрыл глаза и позволил Лео увезти его домой.