«Если ты не знаешь, чего хочешь, ты в итоге останешься с тем, чего точно не хочешь»
(Чак Паланик. Бойцовский клуб)
Лео решил с утра понежничать и замурлыкал Артуру в ухо песню, облапив руками и ногами. Песня была жизнерадостной и детской, а дыхание Лео щекотало шею, и Артур периодически ежился и издавал смешки. Руки Лео, перехватившие его поперек туловища, грели не хуже одеяла. Артуру нравились такие неспешные минуты, гармоничные и тихие, по-настоящему счастливые. Лео обладал магической силой улавливать их и поднимать настроение Артуру. Артур, наверно, не смог бы так делать. Он был плохим ловцом мгновений, а Лео это давалось с естественной, природной грацией. Солнце заливало дом, где-то цокали лапы Цезаря, которому не мешало бы подстричь когти, пока Артур не сошел с ума от того, что творилось с его диваном. Цезарь хоть и был вежливым псом, был псом в первую очередь, а вежливым — во вторую. — Знаешь, — доверительно сказал Артур, который подумал, что, раз Лео подловил момент нежности, пришло время для откровенного факта, — я всегда думал, что у меня никогда не появится семьи. Я о личной жизни. Факт, видимо, оказался не самым подходящим под утреннюю негу, потому что Лео перестал мурлыкать и пошевелился. — Да брось. Ты классный. Не может быть, что ты никому не был бы нужен. Чушь какая-то. — Нет, я не говорю, что не понадобился бы кому-то. Просто я так думал. Был уверен. — Твоя болезнь тебя почти не выделяет. Уверен, что на тебя поглядывали всякие, — и Лео выделил слово «всякие», проговорив его с неприязнью в голосе. — Нет, не особо. — Что, прямо совсем? — Ну я не могу припомнить ярких моментов, — честно сказал Артур. — Значит мне крупно повезло, что такое сокровище смог увидеть только я. А то отхватил бы тебя какой-нибудь уродец, и я бы прожил совсем другую жизнь. А мне этого не надо. — Ты бы работал на отца? — Наверно. Но потом уволился бы лет в тридцать, подсел на антидепрессанты и алкоголь. А там дошел бы до ручки и умер молодым. Артур повернулся, чтобы видеть лицо Лео. — Это отстой! — воскликнул он. — Полностью согласен. Поэтому крайне рад всем тем случаям и неудачам, которые привели меня в ту подворотню, где мы встретились. Ты, я, грабитель, разбитая бутылка молока, помойка. Романтика. — Слово «романтика» вряд ли можно рассматривать как подходящее для той конкретной ситуации. Если, конечно, ты не имеешь в виду… — Арти, — позвал Лео. — Что? Губы Лео ткнулись в его, и Артур прекратил разговоры на некоторое время, лениво отвечая на поцелуй. Напоследок Лео прихватил зубами его нижнюю губу, и Артур даже поморщился от удовольствия. — Обожаю это, — признался он. — Что? — Когда ты так целуешься. Потрясающе. Лео хитро поиграл бровями. — Нравится, да? Вот так? И он повторил все то, что делал секундами ранее. Артур перевернулся и подмял Лео под себя, нависая над ним и неспешно целуя брови, веки и нос. — Шикарное утро, — согласился Лео довольно. Артур улегся сверху, упираясь макушкой в подбородок Лео, и подумал, что было бы здорово проваляться так еще часик-другой. Лео, поглаживающий его спину пальцами, думал примерно то же, потому что старался не шевелиться и вообще против того, что его превратили в нижнюю булку гамбургера, возражений не имел. Зазвонил телефон Артура, и Лео недовольно промычал несогласие, когда Артур зашевелился и пополз к трубке. — У нас должно быть личное время, — протянул он. — Так у нас весь вечер было личное время, — напомнил Артур. — И ночью. — А я еще и утром хочу время, — нашелся Лео. Но Артур уже взял трубку. Звонил Деклан. По делу Свона и его детей произошли немалые подвижки за ночь, и Артур требовался немедленно. Артур повесил трубку и виновато посмотрел на Лео. — Работа, — понял тот, развалив в стороны руки и ноги. — Работа, да. Понимаю. — Покормишь Цезаря? — Конечно. Ведь кто-то в этом мире должен его любить. — Эй! — Это шутка, шутка, детка. — Когда ты зовешь меня так, я странно себя чувствую. — Мне перестать? — Лео сел на кровати и взъерошил волосы. — Нет, я же не сказал, что мне это отвратительно. — Что ж, — Лео улыбнулся, — тогда удачного дня. Пиши почаще, ладно? Артур застегнул рубашку. — Я попытаюсь. А что писать-то? — Пиши, как дела. Или если хочешь чем-то поделиться. Обожаю читать твои сообщения. — Ладно, попробую сегодня еще раз, если тебе так нравится этот процесс. — Класс, — откликнулся Лео и снова упал на кровать. Артур впрыгнул в обувь, взял с собой приготовленный с вечера контейнер с салатом, почесал вышедшего его проводить Цезаря, и ушел, гадая, какие именно подвижки в деле Свонов могли случиться, что Деклан не дождался его появления на работе и позвонил сам. Радостным, вопреки ожиданиям, Деклан не выглядел. Когда Артур пришел в офис, тот хмуро крутил ручку в руке и разговаривал с Джексоном. Увидев Артура, Джексон кивнул, а Деклан велел идти обратно на улицу к машинам. За рулем как всегда был Деклан. Артур вопросительно посмотрел на него, и тот, засунув ключ в замок зажигания, сказал: — Похоже, ты был совершенно прав. Свон нам врал. Он уже два дня ходит в одно и то же место. — Что там? — Джексон думает, что один из мальчиков. Свон крался туда ночью с пакетом еды. — Один? — уточнил Артур, которому не понравилось, как двусмысленно это прозвучало. Деклан похлопал себя по кобуре, как бы пытаясь сказать, что они под защитой в случае чего. И повторил: — Да, один из. — И это не Найджел, — произнес Артур. — Еще не знаю. Они добирались до места в тишине. Артур не хотел говорить, Деклан тоже мрачно молчал. Они, словно следуя неозвученному соглашению, думали об одном и том же. Дорога буднично пролегала мимо магазинов, подростков со стаканчиками кофе, смеющимися над какой-то шуткой, парней с дредами и гитарой, перекрестков, где ждали своего сигнала светофора то машины, то кучки людей. Мир вокруг гудел и начинал очередной день. Артур думал, что кровь на лестнице принадлежала Найджелу. Продавец мелкого магазина орал на пьяницу, разлегшегося у дверей, когда они свернули на нужную улицу. Артур здесь никогда не был, но улица мало отличалась от той, на которой стоял дом Свона. — Которое здание? — спросил Артур. — Нет, оно не здесь. Еще идти придется. Они припарковали машину возле местной забегаловки, порог которой подметал тучный бармен в белом берете с ярким логотипом. Бармен в надежде посмотрел на вылезающих из автомобиля людей, прекратив свое занятие, но Деклан только мельком поздоровался и велел Артуру идти за ним. Они обогнули забегаловку и стоящий за ней сарай, свернули в маленький лесок и пошли мимо внушительного холма. Нужный полуразвалившийся амбар нашелся неподалеку от леса, возле фермерского дома с загоном, где никого давно не держали. Деклан покосился на Артура, проверяя, надел ли тот жилет. Артур жилет надел еще возле забегаловки, но вряд ли Деклан это заметил тогда. — Очень тихо заходим. Никого не бьем и не пугаем. Если кто-то побежит, лови. Понял? — кратко проинструктировал Деклан. Артур кивнул. В амбар они вошли бесшумно. Артур шел прямо за Декланом, едва не наступая ему на пятки. Тот держал руку на открытой кобуре. Они миновали завал досок и дошли до открытого подвала в самом конце. Там горел свет. Лестница все же подвела их и скрипнула; они замерли на мгновение, но из-за угла никто не напал. Артур сделал еще несколько шагов, встал на грязный подвальный пол, наткнулся взглядом на светильник на батарейках, плед и испуганные глаза Гейба, который вжался в стену и казался меньше и беззащитней, чем Артур себе его представлял. Он был совершенно белым, давно не мывшимся и пах здешней пылью и потом. — Гейб? — позвал Деклан. — Мы из полиции. Я — детектив Парк. Не бойся, ладно? — Вы меня арестуете? — прошептал Гейб. — За что? Гейб не ответил, только заскулил, уткнувшись лицом в колени. Среди всхлипов понять что-то было трудно, но Артур четко услышал имя брата, которое Гейб повторял и повторял как заведенный. Добиться чего-то от подростка в истерике не представлялось возможным. Деклан присел возле Гейба, предлагая поговорить в нормальном месте. — Нет! — тот то икал, то задыхался. — Я не поеду! Вы арестуете меня! — Давай ты сначала нам все расскажешь, а потом мы обсудим это? — предложил Деклан. Артур не смог бы утешить ребенка, которого они оба подозревали в убийстве, но Деклан, видимо, повидал на работе всякого и мог мирно общаться даже с серийниками. Он поговорил с Гейбом несколько минут, а после они оба поднялись с пола и пошли к выходу из амбара. Деклан обнимал Гейба за плечи, а тот шел сгорбившись, словно ему не шестнадцать лет было, а все девяносто.***
В участке Гейба отвели в комнату, дали ему одеяло, чтобы не дрожал, и обрисовали ситуацию, сказав, что у него было право не отвечать или требовать адвоката. Артур позвонил мистеру Свону, сказал, что его сын в полиции, и услышал горестный вой перед тем, как трубка была повешена. — Гейб, твой дед подал заявление, — сказал Деклан. — Утверждал, что вы с Найджелом пропали. Где твой брат? Ответом послужила тишина и прерывистое дыхание парня, который смотрел в пол и не желал реагировать на слова. — Ты ведь понимаешь, как это для нас выглядит? — снова попробовал Деклан. — Твой отец врет, ты спрятался в амбаре, а кровь твоего брата найдена на лестнице. Ты понимаешь? Гейб кивнул, подтверждая, что он понимал, но продолжил молчать и бурить взглядом пустоту. — У вас что-то случилось с братом? Вы поссорились? Гейб плотнее закутался и, несмотря на тепло в помещении, снова затрясся, кусая нижнюю губу. — Если бы мой брат пропал, — вмешался Артур, — я бы все сказал. Гейб взглянул на него красными глазами. — Не сказал бы, — прошептал он в ответ. — Сказал бы. Все. У меня два брата. Если бы с одним из них что-то случилось, я выложил бы все. Даже последний диалог в деталях вспомнил. Отдал бы телефон, компьютер, разрешил бы рыться в нижнем белье и самом личном, лишь бы моего брата нашли. Гейб выглядел, как восставший мертвец, когда сказал: — Но моего брата мне уже никто не вернет. Артур прекрасно осознавал, что всех на свете спасти было нельзя, но неприятное чувство, когда что-то абсолютно точно упущено без возможности переиграть или вернуть, все равно кольнуло. Кольнуло и оставило крошечный след, как от инъекции. Как тогда, когда Артур включил телефон и узнал, что не смог помочь парню, над которым издевались. Но тот парень хотя бы был жив, и это утешало. — Это сделал ты? — спросил Артур. Гейб отшатнулся от него и быстро замотал головой. — Я бы не обидел Найджа! М-мы ссорились, но я бы не обидел его! Не так! Деклан переглянулся с Артуром. — Но тогда кто? — Это в-вышло случайно. Найдж сказал, что папа не разрешает нам гулять с друзьями допоздна, потому что живет один, а мы не обязаны быть его компанией на все вечера. Они начали орать друг на друга. Я монтировал видео для Ютуба, а они мне мешали, и пришлось выйти. Я сказал… сказал Найджу заткнуться, или я пристукну его. А папа… Папа ударил Найджа по щеке, и тот… — Гейб отчаянно зарыдал. — Тот стоял как-то неправильно на этих ступенях. И он оступился, упал головой на перила… И этот звук!.. Я никогда не забуду… — Звук? — Когда шея хрустнула, — заикаясь, выдавил Гейб. — Он упал и больше не шевелился… И кровь из носа, изо рта… И папа сначала молчал, а потом принялся кричать. Артур поморщился и сглотнул камень в горле. — Почему вы не вызвали скорую? — спросил Деклан. — Это отец… Он спятил, ничего не соображал. Размазывал кровь и просил Найджа встать… Потом говорил, что нас с ним посадят, как соучастников убийства… Я хотел вызвать скорую, но не смог. Я боялся, что нас посадят. Я не хочу в тюрьму. — Он посадил тебя в тот амбар? — Он обещал, что все будет хорошо, если притвориться. Я не мог оставаться в доме, а он… Ему надо было уладить дела… Он сказал, что мы уедем, и надо только потерпеть несколько дней… И… Я кричал, что буду жить на улице, а он отвел меня в это место. — Ты представляешь, как бы выглядело ваше групповое исчезновение? — поинтересовался Артур. Гейб не представлял. Он был подростком, на глазах которого за пять минут рухнула вся семья. — Где Найджел, Гейб? — спросил Деклан. Гейб сполз на пол и глухо завыл.***
Найджела нашли недалеко от того амбара в тщательно замаскированной любительской могиле. То, что могло выглядеть как несчастный случай, стало убийством по неосторожности и сокрытием улик по делу. Мистер Свон отправился дожидаться суда, Гейб отправился к деду, который пообещал увезти внука из города куда-нибудь подальше. Гейбу, однако, не только переезд был нужен, ему требовалось медикаментозное лечение, потому как ни спать, ни мыслить здраво он был не в состоянии. Деклан устало сказал, что они неплохо поработали и позвал Артура отметить это дело в баре. Они заказали себе выпивку, упали за стол, над которым тускло светила лампа, чокнулись стаканами, но ощущение торжества не пришло. — Так всегда будет, — проинформировал Артура Деклан. — Это нормально в таких делах. Когда сделал все правильно, но закончилось не как в сериале. — Было бы круто возвращать мертвых, да? — спросил Артур. — Ну не всех, а вот в таких обстоятельствах. Ты выплеснул эмоции, толкнул, а он взял и умер. Это же вообще бред какой-то. — Всякое бывает, — глубокомысленно ответил Деклан. — Но это все равно бред. Вся жизнь в трубу из-за пощечины. — Да уж. — Деклан осушил стакан и плеснул себе еще. — Сядет он не навсегда, но это для него вообще нельзя считать наказанием. Он сам себя наказал. И старшего. Травма на всю жизнь. — Бред, — снова повторил Артур. — За что хоть мы пьем-то? — Да просто пьем. Дело закрыли. — Ага. Они снова чокнулись. Музыка изрядно раздражала. Артур хотел бы налить в колонки воду, чтобы они заглохли. Деклан рассматривал Артура. — Ну что? — спросил Артур. — Если хочешь сказать, лучше говори. — Сможешь работать у нас? Артур кивнул. — Точно? — не отставал Деклан. — Слушай, я видел всякое. Это мой первый труп, но не первое фиаско. Не всегда успеваешь предотвратить вообще все. Иногда приходишь только под конец. Здесь у нас и шансов не было. — Артур был рад этому оправданию. — Мы пришли уже после того, как все случилось. Деклан хлопнул Артура по плечу. — Почаще говори себе это. Я серьезно. Утешайся, оправдывайся. Это не зазорно. Зато работать сможешь. Потому что фиаско будет много. Не вышло — машешь рукой и идешь дальше. Это бесчеловечно, но пошли в задницу те, кто так решил. Они там сидят за столом и рассуждают, как правильно реагировать на что-то. Прими эту боль, говорят, или другую чушь. Ничего не делай, просто выбрасывай из головы, как… Не знаю… Ну как будто в тире проиграл. Опять же бесчеловечное сравнение, но таких Свонов будет много, а ты один. Я поначалу волновался, не спал, а теперь проорусь, куплю печенья к чаю и иду работать дальше. Артур вздохнул, крутя стакан в руке. Совесть его почти не мучила, вопреки ожиданиям Деклана, и Артур подумал, что это, наверно, проявлялась его «особенность». Артур был ей рад. Неприятно было бы страдать так, как описывал Деклан. Ему хватило того, что его кольнуло, — мерзостное ощущение. Видимо, у нормальных людей бывало и серьезней. Гораздо серьезней. Артур подумал и решил, что нашел себе верную цель в жизни. Он никогда в ней не сомневался, но сейчас осознал, как точно однажды просчитал, чего хотел и почему. Тогда он составил список плюсов и минусов, разрешил сам с собой спорные вопросы, продумал тропу, по которой стоило двигаться. Это была одна из немногих профессий, где он мог быть собой на все сто процентов и при этом не попадать впросак, а приносить пользу себе и окружающим. Он родился для этого.