Который живет на крыше

Еще в конце октября все выразили желание отметить Рождество одной большой компанией. А после полтора месяца кропотливо измывались друг над другом, не приходя к консенсусу в плане размещения. Джереми отказывался отмечать праздник не у себя или родственников, жилье Перси вообще не было приспособлено для толпы, но он активно зазывал туда, Артур и Лео считали свой новый дом, в котором шел ремонт, скорее сараем на грани нервного срыва, чем полноценным жилищем, но все хотели к ним, а чета Кавано была уверена, что именно у них всем будет комфортно. В итоге после долгих дискуссий победителями стали Френсис и Чарльз. Артур был у них в гостях только раз летом, когда Лео пригласил его к родителям на ужин. В тот раз все прошло лучше некуда, и Френсис даже завел с ним сентиментальную беседу о том, каким Лео был в детстве. Показал фотографии, которых Артур не просил, но с интересом посмотрел, листая страницы альбома куда быстрее, чем Френсис успевал их комментировать. Дом в Рождество превратился в тот самый, с открытки. Он был увешан гирляндами, даже дерево, растущее рядом, сверкало. Артур, запрокинув голову, блуждал по заднему двору, бродил под ветками дерева, рассматривал небо и все это — в полном уединении. В доме было слишком шумно и весело, и Артур отпросился на десять минут погулять. Френсис развлекал Генри, а может это Генри развлекал Френсиса. Чарльз спорил с Джереми об инвестициях каждого человека в свое будущее посредством учебы. Лео просто развалился на диване, утомленный месяцем беспробудной учебы, и его никто не решался трогать. Сэм со своим кавалером беспрестанно держались за руки и ходили в одинаковых свитерах. Перси отвечал за музыку и открытие бутылок шампанского. Телефон Артура зазвонил, когда тот совершал третий круг почета вокруг дома. Это был Кристофер. Артур не пригласил его на Рождество, уверенный, что для такого время точно не настало, но пообещал заехать на следующий день. Кристофер честно звонил раз в месяц. Артур дважды в месяц приезжал к нему. Разговор был как обычно о том, как у кого шли дела. Кристофер поведал, что праздновал с соседями, а на завтра обещал заказать китайской еды. Говорить с ним становилось все легче, хотя дело и шло черепашьими шагами. — Как академия? — снова спросил Крис. — Ты уже спрашивал. Академия как академия. Учусь понемногу. Лео куда сложнее. Он иногда больше похож на труп, чем на живого, функционирующего человека. — Но… Он же счастлив, да? — Не то слово. Я еще не видел людей, которые таскают с собой в туалет медицинские справочники. Они у него там вместо смартфона. — А ремонт как? — С крышей закончили. Осталось всего лишь все остальное. Зато дом дешево вышел. — На новоселье пригласишь? — усмехнулся в трубку Кристофер. — Оно не произойдет раньше следующего года. Поэтому рано планировать новоселье. — Да я понимаю. Это просто шутка была. — А, ясно, — протянул Артур. Они поговорили еще какое-то время. Затем Кристофер сказал, что будет ждать Артура завтра, и, едва Артур положил трубку, как его окликнул дядя Джереми. Он шел с полным бокалом шампанского и нес блюдечко с куском бисквита. Артур посмотрел на бисквит и подумал, что дядя никогда не перестанет считать их троих детьми, даже если минет еще двадцать лет. Он угадал. Джереми протянул тарелку Артуру со словами: «Вкусно, ешь давай». Они вдвоем встали под облюбованным Артуром деревом. Бисквит и впрямь оказался вкусным. — Твой парень проснулся, тебя искал, — сказал дядя. — Сказал, кстати, что вы все-таки назначили дату. Это правда? Артур закатил глаза. Дату замужества они выбирали уже в третий раз: то с домом проблемы возникли, то Чарльз подхватил простуду и лежал в постели неделю с лишним. Лео, яростно блестя глазами, непреклонно заявил, что они назначат дату на первое февраля, и любые препятствия с любой стороны будут проигнорированы. Хоть даже настанет апокалипсис, и все человечество окажется на грани вымирания. — Февраль — м-м-м… Как там говорится? Ну, с металлом связано. — Железно? — Ага. Железно. Отменять ничего не будем, — подтвердил Артур. Джереми улыбнулся. — Никак не могу привыкнуть, что вы вот-вот распишетесь, — сказал он. Он стоял боком к Артуру, и тот мог видеть только профиль. Он не заметил перемен в голосе, но увидел, как напряглись скулы дяди. Потом тот и вовсе отвернулся. — Ты расстроен? — спросил Артур. — С чего бы? — Отвернулся. Моргаешь часто, — перечислил Артур. — Да просто… Вы так быстро выросли все. И… Я все время вспоминаю, какими вы были маленькими. И как я к вам в школу ходил. — Можешь прийти ко мне в академию, — предложил Артур. Джереми засмеялся и вытер влажные дорожки, скользнувшие по щекам. Артур прикинул, стоило ли обнимать смеющегося, но при этом плачущего человека, и решил, что да, стоило. Потому что заплакал Джереми раньше, чем засмеялся. Артур обнял его, и дядя Джереми расплескал все остатки шампанского, но не обратил на это внимания. Он тоже обнял Артура свободной и чистой рукой и поцеловал в волосы на виске. Из дома доносились голоса и чей-то смех.