***
Пульсирующая боль в голове. Это первое, что он почувствовал, когда очнулся. Поморщившись от боли, молодой человек смог открыть только один глаз, а второй жутко отек и слипся. ЦзыТао осторожно ощупал повреждение и понял, что кровь, текущая из рассечённой брови, высохла и слепила веки. Видимо он пролежал без сознания всю ночь до утра, потому что в данный момент начинало светать, и ощущалась утренняя прохлада. Лишь благодаря тому, что на дворе стояла теплая майская погода, раненый боец не замерз этой ночью. Его не убили? Почему он все ещё жив? Молодой человек попытался встать на ноги, но ему это не удалось. Приподнявшись на локтях, он осмотрелся: происходящее вокруг заставило сожалеть, что его оставили в живых. Мертвому не пришлось бы видеть царивший вокруг ужас: сгоревшие дома продолжали тлеть, везде трупы, лужи крови и стаи воронов, которые кружили над местностью, где раньше была оживленная деревня. Тело молодого созерцателя моментально отреагировало и содержимое желудка попросилось наружу — ЦзыТао начало тошнить вчерашним праздничным ужином. За что? Почему? В чем провинилась его небольшое и небогатое рыбацкое поселение? Ни для кого не секрет, что кочевники с ближайших степей стихийно разоряют деревни на округе Поднебесной. Новости об этом периодически доходят даже до их местности на берегу моря, но когда и где они совершат следующий налет — никому неизвестно. Некогда славное государство, родная страна ЦзыТао, сейчас занято междуусобицей и не особо уделяет внимание налетам на границы, считая кочевников куда меньшей проблемой, нежели амбициозный сосед, который хочет захватить кусочек разрозненного и ослабленного государства. Так в лесу мелкие звери растаскивают добычу, пока большой зверь спит. И к сожалению никто не может с уверенностью сказать, когда наконец наступит мир и не надо будет бояться завтрашнего дня. Когда тошнота прошла, а голова перестала кружиться, молодой человек с трудом встал и попытался найти кого-нибудь оставшегося в живых, однако, кроме дымивших кострищ и стонущих израненных тел ничего не увидел. Из всей деревни остались лишь рыдающие старики и смертельно раненые мужчины, а женщин и детей налетчики забирали в рабство. Есть надежда, что его родители укрылись где-то в зарослях, но она совсем призрачная… Продолжая брести на ослабленных ногах и осматриваясь, молодой человек интуитивно направлялся в сторону дома. По пути, ЦзыТао увидел залитый кровью труп мужчины, который показался ему очень знакомым. Когда он подошел ближе, то его охватил ужас и по телу пробежал пронизывающий холод. Внимательно присмотревшись, он узнал в мертвеце своего отца. Обессиленно упав на колени перед родителем, любящий сын закрыл лицо руками и заплакал. Он ощутил испуг и чувство потерянности, как в детстве, когда не послушался и пошел один собирать ягоды в лес. Тогда своенравного мальчишку искали всей деревней до позднего вечера и только продолжительное завывание и плач позволили его найти. В ту ночь отец впервые наказал сына физически и тот еще неделю не мог нормально сидеть. И сейчас, сын готов был отдать все что угодно, лишь бы его мертвецки бледный отец открыл глаза и отругал его. «И что мне остается делать? В этом мире я абсолютно один», — панически пронеслось в голове убитого горем сына.***
Похоронив отца, единственного, кого он смог отыскать из всей семьи, ЦзыТао смотрел на бугорок из рыхлой земли, на котором возвышалась горочка из камней и вытирал тихие слезы с грязных щек. Все вокруг ощущалось как в тумане: его чувства и реакции как будто заморозились. Возможно его тело и разум таким образом решили защитить хозяина и не дать сойти с ума? Теперь он один во всем мире и полагаться ему не на кого. Наверное это и значит стать взрослым. С этого дня он сам в ответе за свою жизнь во враждебном мире и от этой мысли молодой человек почувствовал испуг и даже растерянность. Что ему остается делать? Кричать и проклинать судьбу? Презирать нерешительного императора, что не может защитить своих подданных? Все это можно было делать, но какой в этом толк? Его отец всегда говорил, что в жизни выживают лишь решительные, а эмоциональные лирики пишут стихи во дворце у аристократии. Старший Хуан хотел, чтобы ЦзыТао в трудное время стал сильным и действовал решительно, а если встретить смерть, то борясь. — Обещаю, что не разочарую тебя, отец, — произнес почтительный сын и поклонившись напоследок могиле родителя, покинул бамбуковые заросли. Вернувшись в деревню, точнее то, что от нее осталось, молодой человек помог тем немногим, кто остался в живых, привести в порядок жилища. Лишь ночью, забравшись в их сарай, который чудом остался цел, он развалился на кучке сена и хотел бы забыть весь кошмар и выслушанные за весь день грустные истории осиротевших жителей. От уцелевших он узнал, что провидица просто пропала — ее тело не нашли среди убитых. Вряд ли она могла убежать и скрыться, хотя на ее счет ни в чем нельзя быть уверенным. Усталость из-за работы и внутренняя опустошенность дали о себе знать и ЦзыТао провалился в беспокойный, но долгожданный сон, сжимая в руках драгоценный подарок отца. Ему приснилась деревня. Она была безлюдная, без жителей, а дома еще целые, нетронутые кочевниками, а он стоял перед ней на дороге совсем один. Осмотревшись вокруг, ЦзыТао посмотрел назад и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Перед ним стояла провидица, только в образе молодой женщины в тренировочной одежде и с бамбуковой палкой в руках: — Иди навстречу своей судьбе. Это место тебя погубит, — произнесла она приказным тоном, не терпящим отказа, что внутри у ученика все похолодело. Однако молодой человек хотел было ей возразить и даже открыл было рот, но звуки не шли, как будто он онемел и вскоре женщина растворилась в воздухе, подобно туману. — Что за ерунда? — только успел возмутиться ЦзыТао, но через мгновение почувствовал удар в спину и упал вперед на пыльную дорогу. Молодой человек вздрогнул и проснулся. Оглядываясь в темном сарае, он понял, что это был всего лишь сон. — Эта упрямая старуха никогда не даст мне спокойно жить… — пробубнил ЦзыТао и зарывшись в солому, вновь уснул.***
Утром ЦзыТао вышел из своего пропахшего дымом временного убежища и снова осмотрел разрушенную деревню. Молодому человеку показалось, что в душе у него тоже все сгорело, как эти несчастные деревенские домики. Остался лишь безжизненный пепел, на котором уже вряд ли что-то вырастет. Эти степные убийцы оставили ему тело, но уничтожили жизнерадостную и озорную натуру, безжалостно исполосовали своими острыми кривыми саблями память о счастливых временах. Его воспоминания о детстве смазались: любимое цветение садов по весне и запах стряпни, заботливо приготовленной родителями. Теперь сад сгорел, а родители похоронены. Мгновенно ощутив злость и желание отомстить, ЦзыТао отправился в ближайшие бамбуковые заросли. Молодой человек изготавливал себе новую палку, а в процессе обдумывал слова провидицы, которая так настойчиво требовала во сне, чтобы он уходил с родных земель. Почему? Бредя на обратном пути в деревню вдоль берега моря он понял, злость от творящейся вокруг несправедливости теперь распространяется на все. Даже некогда любимое море теперь кажется ему раздражающе безразличным. Оно стало свидетелем ужасных событий, но продолжало безмятежно подгонять волны и омывать берег. Яростно ударив воду палкой, китаец понял, что действительно хочет покинуть это место. Он не может больше здесь жить… Идти дальше на Восток было некуда — его деревня находилась на берегу моря, поэтому он решил, что отправится на Запад. Проснувшись следующим утром, он собрал уцелевшие пожитки и двинулся в путь на поиски своей судьбы или смерти. Что же ты, старуха, увидела мою судьбу, а про гибель всей деревни умолчала?***
Боевые навыки путешественника оценили по достоинству, поэтому он быстро нашёл себе применение — его приняли в войско наёмников в ближайшем крупном городе. Язык был, конечно, ему не родной, но сначала он скорее догадывался, что от него хотят, а в процессе учился и делал успехи. Ночами его мучили кошмары, где он слышал крики и видел лица своих погибших земляков. Несчастный возненавидел ночь и сновидения, поэтому старался как можно чаще выходить в ночной дозор. Его характер определенно изменился. Ещё совсем недавно он был веселым шаловливым мальчишкой, который любил море, семью и друзей, а стал замкнутым бродячим псом. Заводить дружбу с такими же смертниками, как он сам, он не хотел — это означало бы снова привязываться и продолжать мучить и без того разбитое на куски сердце. Он предпочитал чтение и одиночество общению с другими воинами. Среди солдат его начали считать странным, ведь он чаще всего был один, чьи интересы заканчивались тренировками и изучением языка. И в один из дней в лагерь пришёл приказ. Отряд двинулся в поход, по слухам, осаждать богатый и красивый город-крепость, что находился на берегу моря. Лакомый кусочек. Это был портовый город, куда приходили корабли с грузами и товарами из многих стран и городов с Запада на Восток и обратно, а торговцы платили дань за возможность загружаться в их порту и вести дела. Говорили, что городом управляла женщина с советником, чей пост занимал её брат. Как такое возможно? Городом управляет женщина, а ей помогает мужчина? На родине ЦзыТао такое было исключено, просто невозможно, чтобы женщина была у власти. Дорога до места назначения была долгой, и по пути они должны были встретиться с основным войском, поэтому спешили добраться как можно быстрее до перевалочного пункта. На ночь отряд привычно разбил лагерь. Мужчины от скуки сходили с ума и когда на очередной разведке местности они обнаружили заброшенную деревню, где в доме нашли огромный погреб с винами, то их радости не было предела. Они закатили пирушку и распивали найденный сладкий алкоголь до глубокой ночи. После того как все изрядно напились, то начали во весь голос горланить песни, при этом жутко фальшивя. ЦзыТао наблюдал со стороны за происходящим и лишь посмеивался. Он всего пару раз приложился к горлышку бутылки, когда ему предлагали и то скорее из интереса попробовать новый вкус, нежели из желания напиться. Впереди караул, а нести ночной дозор в хмельном состоянии нельзя, тем более местность незнакомая. Даже если рядом нет людей, то есть ещё дикие звери. К тому же в тишине и в свете костра гораздо спокойнее почитать новую книжку. Когда пьяные бойцы, наконец, улеглись спать, ночной патруль наслаждался храпом всех возможных разновидностей. Как всегда, ЦзыТао сидел у костра, лишь временами перекидываясь фразами с ещё одним солдатом, который просил с ним говорить, чтобы не уснуть. Китаец вертел в руках свою бамбуковую палку, как нечто родное. Он изготовил ее незадолго до ухода из деревни и с тех времен она всегда была с ним и верно служила. С помощью нее он мог крутиться с такой скоростью, что даже стрела не могла его поразить. Остальные солдаты завидовали его навыкам, однако не понимали, что подобное умение стоит огромных трудов и каждодневных тренировок. Неожиданно в ночной тишине, нарушаемой стрекотанием ночных насекомых, за спиной китайца послышались странные шуршащие звуки. Он обернулся, чтобы увидеть причину шума и в этот момент кто-то попытался ударить его по лицу. Патрульный рефлекторно увернулся и ударил в ответ палкой. Эпизод в деревне заставил его всегда быть начеку, а шрам на рассеченной брови не давал забыть трагедию. Между охранником и нападающим завязался бой и выхваченный меч почти сразу был выбит из рук дозорного. Однако бамбуковое орудие было для китайца, как продолжение его руки, и с помощью ее он изо всех сил продолжал отбиваться. Другого патрульного, что совсем недавно разговаривал с ЦзыТао, уже одолели, и тот лежал на земле без сознания. Теперь одинокого китайца окружили со всех сторон. Сражаясь из последних сил он понимал тщетность своих действий, но на помощь никто не спешил. Все в лагере были либо смертельно пьяны, либо уже захвачены и связаны. ЦзыТао отдал дань уважения напавшим — незнакомый отряд действовал быстро, слажено и практически бесшумно. Последовал точный удар по ногам и китаец упал на колени. К его горлу тут же приставили остриё меча, но поверженный продолжал гордо смотреть на противника снизу вверх. Он не боялся умереть. Наконец настал тот день, когда он встретится со смертью и она принесет ему облегчение. «Почему медлит противник? По какой причине до сих пор не убил меня?» — в недоумении рассуждал ЦзыТао, видя, что нападавший замер. Боковым зрением китаец заметил, что к нему подошел мужчина и по его виду можно было сделать вывод, что это военачальник. Он сделал какой-то знак воину, что держал наточенное лезвие у горла китайца, и солдат, повинуясь приказу, послушно убрал своё оружие. Теперь уже главный вынул меч и уверенным движением руки замахнулся на патрульного. Цзытао лишь рефлекторно моргнул, когда лезвие пролетело у его глаз, но веки не закрыл и продолжал смотреть на своего потенциального убийцу. — Она как всегда придумала отличную идею захватить целый отряд без потерь, — усмехнулся военачальник, обращаясь к стоящим рядом воинам и они с довольными улыбками на лице закивали головами. — Не боишься смерти? — спросил он, обращаясь к пленнику на тюркском языке. — Боюсь, но не так, как обычные люди, — коротко ответил китаец. — Встань, — так же повелительно, но немногословно бросил мужчина противнику и убрал меч в ножны. Патрульному стало интересно, что последует дальше и послушно поднялся с колен. Была в голосе незнакомца такая властность, что ЦзыТао даже не думал ослушаться, а его тело рефлекторно подчинилось приказу. Как оказалось, противники были почти одного роста, только военачальник немного выше, шире в плечах и с более развитыми мышцами, нежели пленник. На вид он был не намного старше китайца, но от него исходила такая мощь, что было понятно — передо ним стоит птица более высокого полета, который не только хочет, но и может управлять людьми. Его лицо было слегка вытянутое с волевым и упрямым подбородком. Цепкие тёмные глаза изучающе смотрели на ЦзыТао из-под нахмуренных бровей, а строгое выражение лица дополняло общую картину характера. Выглядел он очень мужественно. Наверняка женщины из его поселения считали незнакомца очень красивым и мечтали целовать по ночам его пухлые, четко очерченные губы. — Я наблюдал за тобой, — продолжил холодно говорить красавец, скрестив руки на груди и рассматривать патрульного с ног до головы. — Думаю, ты ей понравишься, — бросил он напоследок и снова дал знак подчиненным, после чего руки китайца связали за спиной. Военачальник легко запрыгнул на лошадь и дернул поводья, показывая всем, что их отряд выдвигается в путь, несмотря на то, что была глубокая ночь. Живых и тех, кто меньше всех сопротивлялся, связали и погрузили в качестве добычи на открытую повозку. Туда же отправился и ЦзыТао, который лег поудобнее и во время пути смиренно смотрел на звездное небо. Пленник не стал спорить с судьбой, уверенный, что провидица не оставила бывшего ученика без внимания и не даст ему пропасть. Он лишь задавался вопросом, почему еще жив и что ждет его дальше. Отряд двигался на Запад, что было ЦзыТао только на руку. Он понимал, что его, скорее всего, не убьют, иначе сделали бы это раньше. С этими мыслями он закрыл глаза и заснул от усталости, лишь прося, чтобы провидица дала ему подсказку во сне. А если что-то пойдет не так, то попрощаться с бренным миром он всегда успеет. Однако вопреки его ожиданиям, молодому человеку приснились женские зелёные глаза, которые хитро смотрели на него. Они манили к себе и он не задумываясь устремился к ним навстречу. Послышался негромкий смех и кто-то шепотом позвал его: — Тао…***
Проснулся пленник лишь когда солнце уже слепило глаза. Удивительно, но ему впервые за долгое время не приснилась гибель деревни и он выспался. Тем временем повозка продолжала ехать. Молодой человек огляделся и увидел на горизонте большой город-крепость с высокими белыми стенами и огромными воротами. На фоне голубого неба и зеленой сочной травы он выглядел как кусок чистоты и спокойствия, как эталон величия и красоты. «Так вот ты какой, загадочный город-крепость на берегу моря. Только не я тебя завоевал, а ты захватил меня в плен» — подумал про себя ЦзыТао и с грустью вздохнул. Как только отряд подъехал к городу, его ворота открылись и внутрь стала втекать река из военных и прибывших рабов. Оглядевшись, ЦзыТао заметил, что на улицах очень чисто, дорожки выложены каменной плиткой, а жители ходили чистые и довольные, с интересом смотря на вереницу идущих рабов. На лицах местных жителей не было видно сочувствия, презрения или каких-то подобных чувств. Только интерес. Спустя какое-то время красавец-лидер остановил лошадь перед домом с высокой лестницей, из окна которого на него смотрела женщина — молодая и довольно привлекательная. Заметив в толпе мужчину, ее лицо тут же озарила счастливая улыбка, а через несколько минут она выбежала на улицу. Красавица бросилась к победителю, обняла за пояс, и прижимаясь щекой к его широкой груди, блаженно прикрыла глаза. В ответ военачальник обнял женщину за плечи и улыбнулся, поцеловав ее в макушку. Лицо сурового воина тут же расслабилось, а взгляд мгновенно потеплел. ЦзыТао очень удивился увиденной картине. Он не наблюдал среди женщин на его родине столько ярких проявлений радости, даже от жен к мужьям после долгой разлуки. Кто же эти двое? После того как двое встретившихся перекинулись несколькими фразами, смысл которых ЦзыТао не понял, так как не знал их язык, женщина обвела взглядом вереницу рабов. Бедолаги продолжали стоять на площади и испуганно жались друг к другу, как будто будучи в толпе они находятся в безопасности. Мужчина дал напоследок своим помощникам указания и пара вместе поднялась по лестнице в дом. — Муж принёс добычу на забаву жене, — зло процедил китаец на своём родном языке, не боясь, что его тут кто-то поймет. Вновь прибывших рабов повели в низенькие деревянные домики. Им приказали раздеться и бросить старую грязную одежду в огонь. «Неужели нас хотят сжечь? Зачем тогда было везли так далеко и кормить в дороге?» — недоумевал ЦзыТао, но чуть позже понял, что мыслил в неправильном направлении. В тех домах было жарко, а вдоль стен стояли емкости с водой, а на лавках лежали кусочки мыла. Видя, что остальные начали подходить и мыться, ЦзыТао тоже приступил к этому занятию. Он с удовольствием смывал с себя весь пот, пыль и кровь, которые покрыли его за долгое время странствий. Теплая вода заставила расслабиться напряженные мышцы и молодой человек устало сел на лавку. В воздухе приятно пахло деревом и травами. Китаец, закрыв глаза, принялся глубоко вдыхать и наслаждаться благоприятной обстановкой. Когда пленников вывели после мытья в раздевалку, то они увидели, что их ожидает новая чистая одежда и обувь. Китаец даже воспрянул духом и мысленно поблагодарил небеса за благословение. После того, как вновь прибывших рабов привели в человеческий вид, их выстроили в очередь и начали осматривать: особое внимание уделяли коже, зубам и волосам. Увидев что-то в волосах ЦзыТао, они вывели его из строя и увели к человеку, который намазал голову чем-то настолько вонючим, что даже глаза начало щипать. Сами волосы завернули в ткань, от чего кожа на голове начала жутко чесаться. Не долго думая, он потянулся руками к голове, чтобы избавить себя от мучений, но его ударили по пальцам, делая знак, чтобы он не смел развязывать повязку. Спустя время мучительного ожидания к нему подошел мужчина с ножом. Сначала китаец напрягся и хотел было дать отпор, но как оказалось этот человек не был намерен убить чужестранца, а всего лишь укоротить ему волосы. До начала процесса стрижки волосы ЦзыТао были длинной до пояса, а в конце еле прикрывали уши. Когда его оставили в покое, китаец чуть было не заплакал, когда попытался завязать остатки шевелюры на привычный манер, но получился лишь куцый хвостик на макушке. По завершении всех процедур преображения пленников в подобающий вид, их наконец-то накормили. Еда была простая, однако съедобная и свежая. ЦзыТао с удовольствием ее ел и его даже не смущало, что они делали это сидя на мощеных дорожках, по-прежнему сбиваясь в кучки. Наполнив свой желудок китаец ощутил себя гораздо счастливее и теперь вновь терялся в догадках, что же будет дальше? После обеда всех прибывших мошенников повели на площадь и разделили на две колонны. В этот момент китаец снова увидел военачальника и женщину. Именно она рассматривала всех рабов по очереди: с кем-то начинала разговаривать, а мимо других молча проходила. Все это время за спиной у неё стоял тот самый красавец-военный и изредка что-то ей говорил. Иногда в ответ она кивала, а бывало, что раздраженно фыркала или равнодушно шла дальше. Когда девушка была уже совсем близко к китайцу, он начал её внимательно рассматривать: незнакомка была невысокого роста, а рядом с военным смотрелась совсем миниатюрной и хрупкой, доставая макушкой ему лишь до плеча. Однако фигура у нее была с приятными округлостями: высокая грудь, тонкая талия, на которой висел пояс с вышивкой, крепкие, упругие бедра. Ее волосы, длинной до пояса, не были заплетены, а ложились на плечи и падали крупными кудрями на грудь. Наконец, она подошла к ЦзыТао и он увидел её ярко-зеленые глаза, цвета чистого нефрита. В них было что-то магнетическое и завораживающее. У молодого человека слегка сперло дыхание и закружилась голова, когда она рассматривала его с томной улыбкой на губах. Буквально через мгновение он узнал эти глаза из сна, которые звали его к себе. Сам ЦзыТао для этих земель был чужаком и его внешность на фоне остальных заметно выделялась: раскосый разрез глаз с поднятым внешним уголком, похожий на кошачий, слишком темная, почти черная радужка, а так же смуглая кожа. Он считался самым миловидным жителем деревни из-за приятных черт лица и пухлых губ в форме бантика. Его фигура, слишком вытянутая и худощавая, заметно контрастировала на фоне местных коренастых бойцов, зато чужеземец был более подвижный и гибкий. Пока красавица с интересом разглядывала китайца, к ней подошел военачальник, что до этого момента всё время стоял позади нее, и начал рассказывать про привезенный диковинный трофей. Она одобрительно кивала и с ещё большим интересом начала рассматривать китайца с головы до ног, удивленно приподняв тонкую бровь. — Как тебя зовут? — по-тюркски спросила она незнакомца. — Хуан ЦзыТао, — коротко ответил китаец, не понимая, что еще сказать и чем вызван ее интерес к его персоне. Она с удивлением повернулась к военачальнику, и они снова начали что-то очень быстро и эмоционально обсуждать на своем языке. В конце концов девушка ненадолго задумалась, а затем кивнула сама себе, как будто решила в голове нужную задачу. — Откуда ты родом? И почему понимаешь язык наших врагов? — уже более холодно спросила она. — Я родился и вырос далеко отсюда, на берегу моря. Мою деревню разрушили, а семью убили, поэтому я покинул родные места и просто двинулся на Запад, куда глаза глядят. Так я стал наемником у тюрков. — Сколько тебе лет? — Я уже мужчина, мне двадцать лет, — гордо ответил китаец и выпятил грудь. — Мужчина? — с хитрой улыбкой переспросила она и посмотрела ему в глаза, от чего невольник смутился и опустил взгляд, надеясь, что смуглость кожи не даст увидеть, как начало гореть его лицо и уши. Женщина задорно хихикнула, когда увидела реакцию молодого человека и повернулась к красавцу-военному. Красавица сказала ему пару фраз, на что мужчина в ответ понятливо кивнул, а затем они продолжили смотр. Как выяснилось позже, учитывая навыки китайца, его выбрали в ряды армии. Ближе к вечеру его отвели в казармы, определили лежанку и выдали форму военных. На закате новеньких бойцов построили в ряд и объяснили правила: распорядок дня, время тренировок и рассказали об обязанностях службы. Теперь у ЦзыТао будет новый хозяин, но по-крайней мере, с этого дня у него есть дом, еда и хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне. После того как новенькие обустроили свои места, им разрешили прогуляться по территории. Не упустив такую возможность китаец вышел на улицу и увидел на лестнице у дома этого красавца-война и девушку. Они о чем-то неспешно разговаривали, при этом она очень прямо смотрела ему в лицо, а он лишь изредка привычно хмурил брови и кивал. Воин, что взял в плен ЦзыТао и привез в белокаменный город, оказался генералом и его имя Константин, а женщина — его сестра, княжна Аксинья. Они были те самые хозяева города-крепости. Чужеземец не хотел на них так пристально смотреть, но вид военачальника восхищал, а женщины завораживал. Сердце ЦзыТао бешено забилось, когда он увидел, что Константин жестом руки поманил его к себе и новоиспеченный боец послушно поспешил к начальнику. — У нас будут индивидуальная тренировка прямо сейчас, — сразу деловито начал Константин. — Идем, — и не дождавшись ответа новенького, направился на тренировочную площадку. ЦзыТао взял себя в руки и поспешил за ним, пытаясь не отставать. Подойдя к снаряжению и повернувшись к новенькому, он молча бросил ему меч. Китаец среагировал и поймал его. — Я видел, как ты владеешь своей палкой и умеешь «летать», а теперь мы посмотрим, как ты владеешь мечом, — и без каких-либо предупреждений военачальник напал на противника. Начался поединок, послышался лязг металла и шарканье обуви. Через несколько минут Константину все-таки удалось совершить обманный маневр и вновь острие его меча оказалось у горла несчастного пленного. ЦзыТао не шевелился, лишь тяжело дышал, но упрямо смотрел противнику в глаза. Он понимал, что ему пытаются что-то сказать. Константин, в свою очередь, молча убрал меч в ножны, а затем бросил выразительный взгляд на балкон, как будто убеждаясь, что сцена, произошедшая только что, не осталась без внимания. Проследив за его взглядом, китаец увидел княжну. Вероятно, это для нее было разыгранное представление, и всё это время она наблюдала за поединком. Однако, когда она заметила, что китаец так же смотрит на неё, то отвела взгляд и зашла обратно в дом. — Неплохо, но и не хорошо. Будешь тренироваться со мной каждый день, помимо общих тренировок со всем отрядом, — бросил Константин, обернувшись ко мне напоследок. «Что происходит? Что эти двое задумали на мой счет?» — панически пронеслось в голове у ЦзыТао.