Был Гилдерой, теперь герой

— Ха-ха, ну и рассмешил ты меня, «Гарри Поттер»! На распределение взрослых волшебников я вроде как не подписывалась. Как бы мне с тобой поступить? За всю историю Хогвартса такого со мной еще не было, а я, между прочим, занимаюсь распределением уже не одну сотню лет.       Совсем не такой реакции от Распределяющей Шляпы ожидал Гилдерой. Эта тряпка, своим поведением, могла испортить все планы Гилдероя, ведь стоило только остальным узнать о том, что тело Мальчика-Который-Выжил занял какой-то взрослый волшебник, как его спокойному пребыванию в новом для него мире пришел бы конец. — Ты поуважительней там! Я слышу все, о чем ты думаешь! Так что попрошу, хотя бы сейчас, воздержаться от своей наглости!       Да, безусловно. Если он хотел оставить свой секрет в тайне, ему не следовало злить могущественный артефакт. Нужно думать только о хорошем, сосредоточиться на том, насколько огромно величие основателей, которые создали такой могущественный артефакт. Не думать о том, что эта мерзкая половая тряпка вздумала приказывать ему! Спасителю Британии! Да с чего он вообще должен преклоняться перед какой-то шляпой? Стоп. Не злить шляпу. Нужно сделать ей какой-нибудь комплимент, чтобы загладить свою вину. — Искренне прошу прощения за то, что нечаянно нанес Вам оскорбление! — Ха-ха, ты вертишься, как змея на сковородке. Ладно, можешь не утруждаться, вижу такого беспросветного хама как ты уже ничем не исправишь. В любом случае распределение я всегда провожу объективно, моей целью является лишь раскрытие самых важных черт «юных», гх-гх, волшебников, и я не стану поступаться своими принципами из-за тебя, дабы не посрамить честь своего создателя, хотя вряд ли это что-то для тебя значит. — Премного благодарен Вам за вашу благоразумность. Нижайше прошу Вас распределить меня в Гриффиндор!       Едва ли кто-то в магическом сообществе оценил, если бы Гарри Поттер попал на другой факультет. Для осуществления своих планов, Гилдерою было необходимо попасть на факультет грифов, где он сможет найти себе верных сторонников и последователей, обойтись без которых на его сложном пути было бы невозможно. — Как я могу распределить тебя в Гриффиндор, когда у тебя в голове на лицо все признаки Слизеринца! Никакой храбости в твоих качествах не значится и в помине! Да даже сейчас ты продолжаешь мыслить исключительно по-слизерински. И нет, если ты снимешь меня с головы и уничтожишь, директор не сможет самостоятельно распределить тебя в Гриффиндор, а-ха-ха!       Проклятая шляпа. Она читает его как открытую книгу. Но он просто не может попасть на Слизерин! Если он туда попадет, всем его планам придет конец. Он должен ни в коем случае не допустить подобного. — Ладно, вижу, ты настроен серьезно. Тебя не переубедить. Да и не то чтобы мне особо этого хотелось. Ох не готовила меня жизнь распределять таких как ты. С меня довольно. ГРИФФИНДОР!       Едва только шляпа огласила свой вердикт, Гилдерой резким движением стянул её со своей головы. Эта полоумная тряпка поступила так, как угодно ему, остальное не важно. Единственное, ему оставалось лишь надеться, что она никому не расскажет о его истинной сущности. В будущем он обязательно позаботится о том, чтобы она уже никому ничего не рассказала. Горевать по ней он уж точно не будет.       Уверенным шагом Гилдерой направился к столу грифов, где радостные студенты встречали его аплодисментами. Гилдерой не просто наслаждался одним из своих моментов славы, он старался украдкой оценить реакцию окружающих на его распределение в Гриффиндор. Исходя из его личных соображений, подобный исход был наиболее ожидаем и приемлем для окружающих. И действительно, на лицах практически всех студентов, не только студентов Гриффиндора, сияло радостное выражения. Всех, за исключением факультета Слизерина, разумеется. Но Гилдерой уже пришел к выводу о том, что, к сожалению, со слизеринцами ему не по пути, несмотря на то, что собеседники и товарищи из них были бы всяко лучше, чем сумасшедшие Гриффиндорцы, но ему были нужны не товарищи, а пешки, которые станут его инструментом.       Реакция преподавательского стола также оказалась достаточно ожидаемой. Все выглядели довольными, разве что Снейп смотрел на Гилдероя с некоторой долей презрения во взгляде. Но с этим уже ничего не поделаешь, возможно ему удастся завладеть доверием профессора зельеварения в будущем. Время покажет.       Прошествовав к свободному месту за столом Гриффиндора, рядом с Роном и Гермионой, Гилдерой устроился поудобнее и приступил к пиршеству. По правде говоря, настолько вкусной еды, живя с родственниками, пределом которых было запечь мясо в духовке, он не ел уже очень давно.       Гилдерой был просто счастлив, ведь этот момент был по-настоящему особым. Определенно, его потомки, составляя биографию прославленного волшебника, отметят этот день, как день начала обучения Гарри Поттера в Хогвартсе! И даже свиноподобный способ потребления пищи младшим Уизли не мог омрачить всю торжественность этого момента!       Для начала Гилдерой принял решение не предпринимать каких-либо активных действий на первое время обучения в школе. Наиболее верной стратегией, на его взгляд, будет изучить окружение и общую обстановку, и уже на основании полученных данных начинать действовать.       В общежитии Гилдероя распределили в комнату вместе с Уизли, Невиллом и двумя другими гриффиндорцами, с которыми Гилдерой был знаком лишь косвенно. Ради дела он был готов пойти практически на что угодно и многое стерпеть, но жить в одной комнате с КРЫСОЙ? Да еще и с такой, которая вечно норовит залезть в твои вещи или выкинуть что-нибудь еще из той же серии? Ну уж нет!       Однако, к сожалению, в данный момент он не мог как-либо повлиять на это, не испортив отношения с Уизли, поэтому он решил постепенно подвести Уизли к мысли о том, что от Коросты необходимо избавиться, да и иметь крысу вообще не круто. И старался при любом удобном случае намекать Уизли на это. Конечно, у него оставался соблазн случайно забыть закрыть клетку с Хедвиг и навсегда попрощаться с назойливой крысой, но вряд ли после этого ему удастся выйти сухим из воды, так что действовать следовало более аккуратно.       На уроках Гилдерой старался особо не показывать, что ему уже давно известны заклинания первого курса, и он способен с легкостью выполнить любое из них, хотя соблазн продемонстрировать, насколько он умный и одаренный, был достаточно велик. В конце концов его главной задачей было стать всеобщим любимцем, а выскочек не любит никто. Впрочем, и особо скрываться Гилдерой также не видел смысла, он показывал свои способности постепенно, тем самым повышая свой авторитет как среди преподавателей, так и среди однокурсников. К тому же, за правильное выполнение заклинаний профессора давали баллы, которые влияли на то, кто в этом году окажется победителем школьного соревнования факультетов. И Гилдерой был намерен несмотря ни на что заполучить победу для Гриффиндора, ведь уже на протяжении шести лет его факультету не удавалось одержать победу в соревновании. Гилдерой даже понимал причину такого положения вещей. Гриффиндорцы постоянно устраивали конфликты, в основном с представителями Слизерина, из-за чего факультет с завидной регулярностью терял драгоценные баллы.       Единственным примечательным моментом за первое время обучения в Хогвартсе стали уроки зельеварения, причиной чего, по мнению Гилдероя, было предвзятое отношение профессора Снейпа. — Поттер! Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?       И хотя Гилдерой мог предположить, что из себя представляют названные ингредиенты. И даже припоминал, что в какой-то брошюре он читал про какое-то успокоительное зелье на основе настойки полыни, ответа на поставленный вопрос он, естественно, знать не мог. Для чего вообще ему, взрослому волшебнику, занимающемуся писательством, знать, какое зелье можно приготовить из таких ингредиентов? Если ему понадобиться какое-то зелье, то он просто обратиться к профессионалу и купит его, ведь если бы каждый волшебник умел приготовить любое нужное ему зелье, чем бы зарабатывали себе на хлеб зельевары? И хотя, по мнению Гилдероя, это было очевидно для любого разумного человека, чтобы не терять баллы факультета, Гилдерой решил переступить через себя и просто признать, что ответа он не знает. — Я не знаю, профессор. — Да, очевидно, известность – это далеко не все… Похоже вам и в голову не приходило прочитать учебники перед тем, как приезжать в Хогвартс, не так ли?       В этот момент со стороны слизеринцев послышался смех. Да как они смеют насмехаться над ним? Эти первогодки, которые ничего из себя не представляют и уж точно даже рядом не стоят с Гилдероем? Он не позволит какому-то зазнавшемуся профессору унижать себя. — Я думал, что я приехал в Хогвартс именно для того, чтобы ВЫ рассказали мне, какое зелье из этого можно сварить. Если бы я знал все сам, то Вы уж меня извините, профессор, для чего мне были бы нужны Ваши уроки?       Смех резко прекратился. В классе повисла гнетущая тишина. Казалось, что ученики даже дышать перестали. Так со Снейпом еще никто не разговаривал. Эмоция первоначального удивления на лице профессора быстро сменилась гримасой злости. Гилдерой вряд ли кому-нибудь в этом признается, но в этот момент немного страшно стало даже ему. — А у меня нет НИКАКОГО желания учить таких тугодумов, как вы, мистер Поттер, простейшим вещам, известным любому мало-мальски уважающему себя волшебнику. Если Вы не в состоянии самостоятельно освоить даже этого, может быть Вам и для похода в ванную комнату понадобиться сопровождение профессора? С таким отношением к предмету, Поттер, Вам на моих уроках делать нечего. Итак, Поттер, если я попрошу Вас принести мне безоаровый камень, где Вы станете его искать? — Куплю в ближайшем магазине с ингредиентами. — Сядьте, Поттер! Такой ответ способен дать и новорожденный ребенок, видимо в своем развитии Вы недалеко от него ушли. Для вашего сведения, из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, безоар добывается из желудка козы. А за Вашу наглость, десять баллов с Гриффиндора!       Возмущенный гул прошелся среди Гриффиндорцев. Но Гилдероя это уже слабо волновало. Что себе позволяет этот сальноволосый ублюдок? Прочитал несколько книжек и считает, что имеет право разговаривать с НИМ подобным тоном? Да еще и снимать за это баллы, тем самым отдаляя волшебника от его целей? О нет, профессор. Вы за это еще поплатитесь и будете жалеть, что когда-либо позволили себе так себя вести. Гилдерой об этом позаботится. Но не сейчас. В данный момент правильным решением будет отступить, позволив Снейпу ощутить свой триумф. Посмотрим, кто будет смеяться последним.       Впрочем, несмотря ни на что, в суммарном остатке, их конфликты с профессором зельеварения были даже на руку Гилдерою, ведь гриффиндорцы, издавна терпевшие издевательства профессора, были по-настоящему тронуты смелостью волшебника, посмевшего поставить Снейпа на место. Слухи о произошедшем мгновенно распространились по всему Хогвартсу и, среди Гриффиндорцев, его поведение, даже несмотря на потерянные баллы, встречало лишь одобрение, что несколько охладило злость прославленного волшебника. Однако, свою обиду на Снейпа он не забыл и еще отомстит тому, как только представится такая возможность.       Однако, если отбросить конфликты Гилдероя с профессором зельеварения, обучение Гилдероя в Хогвартсе проходило спокойно и размеренно. Он постепенно знакомился со своим окружением, старался во всех ситуациях действовать так, чтобы привлечь как можно больше внимания и еще более закрепить за собой ареол «особенности». Постепенно, к их изначально сформировавшейся компании с Уизли и Грейнджер начали прибиваться и другие Гриффиндорцы. Строить из себя обычного студента для Гилдероя оказалось на удивление просто. Порой ему это даже доставляло некоторое удовольствие. При этом, Уизли пытался всячески задеть Грейнджер да и вообще, как понял Гилдерой, Уизли был достаточно завистливым, причиной чего скорее всего являлось то, что последний рос в бедной семье, благодаря чему у него зародились определенные комплексы, а видя достаточно умную для своих лет Грейнджер, которая к тому же узнала о Хогвартсе лишь в свои одиннадцать лет, Уизли не мог ей не завидовать. Но Гилдерой старался держать ситуацию под контролем, все-таки несмотря на то, что определенное недоверие между ними усиливало его положение, избыток мог привести к неприятным последствиям.       Но подобная идиллия не могла продолжаться долго и, через некоторое время, Макгонагалл передала Гилдерою, что его в своем кабинете ожидает директор. Для Гилдероя это не стало неожиданностью, все-таки Дамблдор являлся важной политической фигурой и узнать побольше о национальном герое было правильным решением с его стороны. Но это не отменяло того факта, что сам разговор был очень опасен в ситуации Гилдероя. Любая ошибка могла выдать его истинную природу, поэтому Гилдерою следовало предпринять все возможные меры предосторожности.       Поднявшись в кабинет директора, Гилдерой в нерешительности замер за входной дверью. Но ему не суждено было долго рассуждать над принятием решения из-за того, что спустя непродолжительное время дверь открылась самостоятельно и он увидел наигранно радушное выражения на лице Дамблдора, который сидел за столом и непринужденно попивал что-то из своей кружки. — Гарри! Проходи, мой мальчик, присаживайся! Как тебе Хогвартс?       С первой секунды их разговора Гилдерой понял, что перед ним сидит по-настоящему искушенный в интригах человек. То, с какой естественностью эмоции мгновенно менялись на его лице, с каким наигранно-показным участием он интересовался жизнью Гилдероя – всё говорило о том, что ему следует быть начеку. Нет, безусловно, на какого-нибудь первокурсника это могло произвести впечатления, но Гилдерой уж точно не поддастся этим дешевым трюкам. — Здравствуйте, директор. Я себе и представить не мог такого удивительного места как Хогвартс, здесь всё такое необычное! Лестницы двигаются сами по себе, да и я уж не говорю про говорящие картины и призраков. Хогвартс – просто чудесное место!       Гилдерой постарался добавить как можно больше восторженности в свой голос, чтобы Дамблдор уж точно не догадался, кто перед ним на самом деле. — Да, ты безусловно прав, мой мальчик. Хогвартс – действительно чудесное место, и даже на детей, выросших в семьях волшебников, он производит неизгладимое впечатление. Я помню, как я сам в первый раз посетил Хогвартс, это было просто невероятно! Но сейчас речь не обо мне. Все-таки моя обязанность как директора - следить за тем, чтобы всем в замке было комфортно. Я слышал, у вас произошел конфликт с профессором Снейпом?       Несмотря на всю участливость в голосе директора, Гилдерой понимал, что его оппонент прощупывает почву. Ему следовало вести себя максимально естественно. — Да, мне кажется, что профессор Снейп относится ко мне не так, как к другим ученикам. Он постоянно издевается надо мной, выставляя меня в плохом свете перед моими друзьями, и требует от меня слишком многого! К тому же, он снимает факультетские баллы практически просто так! — Думаю у профессора Снейпа все-таки порой бывает повод снять с тебя баллы, ты так не считаешь? Впрочем, Северус действительно порой может быть слишком строг по отношению к студентам. Тем не менее, я хочу попросить тебя быть терпимее. Все-таки, твоя первоочередная задача – получение знаний, а ваши конфликты уж точно не способствуют этому.       Ага, старик, переживаешь за авторитет своей марионетки? Ну уж нет, я заставлю Снейпа заплатить за все свои выходки, и, если ты с ним заодно, то тебе также придется несладко! — Хорошо, директор. Я постараюсь впредь не ругаться с профессором!       На секунду Гилдерою показалось, что Дамблдор не поверил ему, выражение на лице директора на секунду изменилось, но уже в следующий миг его опять осенила добродушная улыбка. — Я надеюсь на это, мой мальчик. Ты можешь идти в спальню, надеюсь тебе понравится обучение в Хогвартсе. — Хорошо, до свидания, профессор Дамблдор!       Не медля и мгновения, Гилдерой встал со своего места и отправился к выходу из кабинета директора. Если поначалу у Гилдероя еще были сомнения на чьей стороне окажется Дамблдор, то теперь ему всё стало ясно. Для директора он является лишь марионеткой в своей игре, которой отведена определенная роль, и, на какое-то время, Гилдероя это устраивало. Он затаится, чтобы потом нанести свой удар исподтишка, когда директор будет ожидать этого меньше всего. Даже такой могущественный противник может быть побежден благодаря фактору неожиданности.       Уже потянувшись рукой к ручке двери, Гилдероя настиг оклик директора. — И, Гарри… — Да, профессор Дамблдор?       Гилдерой развернулся и встретился взглядом с лицом Дамблдора, на котором уже не было никакой улыбки. Неужели он догадался? Где Гилдерой мог проколоться? Ему нужно было срочно придумать запасной план… — Ты всегда можешь обратиться ко мне по любому поводу. Я буду рад помочь тебе в любой ситуации.       На секунду Гилдерой невольно удивился, но быстро взял себя в руки. — Спасибо, директор.       Возможно несколько более резко чем следовало, Гиддерой обернулся обратно к двери и резким движением покинул кабинет директора, направившись в сторону факультетской спальни. Ему предстояло многое обдумать…