Мэй, семейная реликвия и шкатулка Пандоры

Raphael Lake & Royal Baggs — Slow Farewell

      После паршивых выходных неделя автоматически начинается плохо, даже если в первый день ничего ужасного не произошло, и он прошел довольно скучно, не просто спокойно. Впрочем, понедельник еще не закончился, и у него есть шанс стать отвратительным. Надеюсь, он им не воспользуется.       А если и воспользуется, в этом хотя бы не будет замешана моя семья. Надеюсь. Полученных потрясений, давления и нервотрепки мне хватит надолго.       Попросив таксиста высадить меня в паре кварталов от дома, остаток пути я преодолела самостоятельно. Весь день на ногах провела — работа в магазине не из сидячих, — а этого было мало, хотелось такой усталости, чтобы сразу завалиться в постель и забыться.       И почему в реальном мире ведьмы не летают на метлах? Комфортно, бесплатно, экологично. Идеально, разве нет? И всегда под рукой. Заодно ею и непрошеных гостей выпроводить можно. Правда, с вампиром я такую возможность не реализовала.       Увы, мне явно представится новая, учитывая, как решительно настроена бабушка.       Будто я не знала, что все будет именно так. Да, не хотела верить — все-таки это вампир, и бабуля сама нарушает все мыслимые и немыслимые правила, контактируя с ним, но принуждать меня помогать ему — явный перебор. Со своими грехами пусть разбирается сама, причем тут я?       Я, вроде как, и Мэтисон, ее внучка, только вот Киприан — это что-то личное, тайное, до противного сокровенное. И оттого происходящее мне нравилось еще меньше. Я не ревновала, нет, просто отказывалась принимать, что бабушка, которую ставили в пример не только мне, а и всем юным ведьмам и ведьмакам, могла вот так нарочно оступиться и ни капли не сожалеть об этом. И почему она доверила свой кровососущий секрет именно мне? Дополнительно отяготить вздумала или я заслужила доверие бунтарским нравом? Слишком все странно и подозрительно, чтобы я просто согласилась помочь вампиру и быстро позабыла об этом, как о пролитом на блузку апельсиновом соке.       Хотя недюжинный налет секретности объяснить легко: Киприан не мог, прихватив гостинцы для крошки Мэй, свободно заявиться на званый ужин в бостонский дом, а после еще и затянуть перед камином песню под аккомпанемент моего деда. Но если бы кое-кто заикнулся о нем раньше, прививал мне мысль, что общение с вампирами — это нормально, еще с детства, стала бы я отказываться сейчас? Вряд ли. Контактировать с ним запрещено, но друг семьи — это другой уровень, и тут уже правила можно смело переделить пополам.       Плохо, что все упиралось еще и в магию. Не для пояснения смысла обновления программного обеспечения на микроволновке он ведь отыскал меня, а бабушка усугубила все своим давлением! Это дело пахло колдовством. А любые его подробности — тайна. С одной стороны, от магического мира ничего другого и не ожидаешь — он обязан быть переполненным секретами, но с другой — почему я должна ломать себе голову, что все это значит? Неведение истощает, отвлекает, лишает покоя и бдительности, утяжеляет мысли. Неведение — кровный родственник пустоты, поэтому испытывать его жутко неприятно.       А еще где-то недалеко от него ушла наивность. Я всерьез рассчитывала, что «Страницы» в скором времени станут прибыльным местом, у нас с Сиенной получится хотя бы частично рассчитаться с бабушкой, и я приближусь на шаг к свободе. Моя ошибка, признаю. И раз уж легковерие мне не чуждо, это я вполне могла бы оказаться той Мэтисон, что подружилась с вампиром и великодушно нацедила целую чашку крови для его нужд. А ею стала моя бабуля.       Мне совсем не хотелось думать, что она причастна к обращению Киприана, как предположила Сиенна, и я должна была напрямую спросить об этом, раз уж мы почти откровенно поговорили после ужина, но все слишком быстро вышло из-под контроля, и я утратила свой шанс. А связываться с бабушкой в ближайшее время я не намерена. Да и страшно услышать ответ. Все-таки, являясь кумиром для остальных сверхъестественных существ, она была легендарной и для меня, пусть я и не пошла по ее стопам. А тут из самого ада явился кровосос, и все полетело к чертям.       Нет, чисто теоретически мне под силу сделать ход конем: если Киприан действительно обращен с бабулиной помощью, какова вероятность, что по кровной линии мне передалась способность отобрать у него полученное бессмертие? И как тогда ее до сих пор не поглотила пустота?       Да и этакое махровое могущество мне не нравилось, слишком уж много в нем «но».       Естественно, все не так-то просто — кто вообще знает, реально ли это сделать, или обратный эффект ведьмовского радушия — еще один миф-пустышка, как тот самый бес, отбывающий наказание у меня на двери? Неопытным ведьмам никто не рассказывает, что кровососы уязвимы, дабы не нашлось желающих геройствовать и, тем самым, сгубить себя в самом расцвете сил. Неопытным ведьмам вообще про кровососов ничего не рассказывают!       Еще, наверное, для подобного ритуала надо получить особое разрешение в какой-нибудь малоизвестной представителям магического мира инстанции, которой также заправляю вездесущие Абернати.       При этом придется рассказать все, как есть, абсолютно честно и не утаивая никаких подробностей, а это запятнает репутацию Генриетты Мэтисон. Нет, уничтожит ее взрывом магической атомной бомбы.       Вероятно, поэтому никто и не знает о нашей власти над вампирами — позор и всеобщее порицание в данном случае на стороне противника. Впрочем, они за его команду играют всегда.       В мире сверхъестественных существ жить сложно — тут столько условий, условностей и правил, только вот главным кошмаром для всех нас является даже не пустота, а подмоченная или изорванная в клочья репутация. Парадоксально, не правда ли? Но это факт.       Доброе имя, как одну из семейных реликвий, передают из поколения в поколение: его преумножают и преувеличивают, подобно состоянию; холят и лелеют не меньше любимого пухлощекого чада; и берегут, как зеницу ока. Оттого у нас сообществе и плодятся так щедро тайны, не говоря уже о сплетнях, слухах и домыслах — для них слишком уж благородная почва, она — мечта любого фермера, дающая богатые урожаи.       Немудрено, что в таких максимально законсервированных, если не забальзамированных, условиях стали появляться бунтари, впрочем, до меня им далеко — никто из них не отказывался от магии. Все они просто вели себя вызывающе и эксцентрично, словно испытывали на прочность репутацию своего семейства, и она, конечно же, проявляла чудеса износостойкости в подобных тест-драйвах.       Поэтому на мой отказ колдовать и реагировали остро все, кому не лень. Вон дурная слава обо мне дошла даже до вампиров, хотя тут не исключено, что за бокалом виски бабуля просто пожаловалась на непутевую внучку старому другу. Не удивлюсь, если уже и тролли делают на меня ставки, гадая, когда же я сдамся.       Очевидно, что скоро. Я могу упираться, сколько угодно, пытаться показывать зубы и проявлять характер, присущий всем Мэтисонам, только с бабушкой мне не совладать — она лишь потуже затянет на моей шее петлю из долговых обязательств, причем сделает это с улыбкой. Увы, я реалистка, трезво оценивающая свои близкие к нулю шансы переубедить ее, а еще я прекрасно знаю, что она всегда получает желаемое. Я с ней выросла, я видела это воочию практически каждый день, а иногда и дважды в сутки. Ну, что сказать, легендарные ведьмы не могут быть со сливочной помадкой внутри, в них лишь крепкая горная порода, порох и грозовой ветер. Иначе им не прославиться.       Теперь мне даже интересно, при каких обстоятельствах бабуля познакомилась с Киприаном и так же она строга с ним, как со мной, или нет. Точно нет, ведь он не отказывается колдовать, он вообще этого не может. А кем же он был ранее? Вероятно, создателем самых больших проблем в истории магического мира, учитывая, что для меня его появление сейчас стало настоящей катастрофой. Мне тут бизнес надо развивать, чтобы Чисхолм не посчитала меня совсем уж пропащей и не ушла, а не с кровососами нянчиться.       Кстати, вампир ведь так и не объявился. Я рассчитывала покончить с ним поскорее, и подозревала, что он ждет отмашки от бабушки с разрешением повторить свой визит, но от него ни весточки за эти два дня. Ну чего он тянет? Скорее начнем — скорее закончим. Хотя я предпочла бы вовсе не ввязываться в это, но меня уже ввязали против моей воли. Ничего необычного для магического мира — вселенная силы вручает нам так же.       Миновав последний поворот, я скользнула обреченным взглядом по серебристому кабриолету, припаркованному напротив моего дома, — его расположение дало понять, что гости явились именно ко мне. Кого еще там принесли темные силы? Неужели вампира? Странный выбор транспорта, если честно.       Разглядев золотисто-русую макушку девушки, сидящей на водительском месте, я быстро смекнула, кому принадлежит автомобиль. Папочка купил ей новую игрушку. Хотя верно ли называть игрушкой жутко раритетную и стоящую баснословных денег ретро-модель? Не удивлюсь, если их когда-то выпустили всего несколько штук, и все они принадлежат семейству Абернати.       Зачем Николь притащилась ко мне? Мы с ней не подруги вовсе, и никогда ими не были. Да, поддерживали контакт в академии и после учебы, но исключительно публичный, когда того требовала ситуация, а в остальное время я намеренно старалась не пересекаться с ней и ее родственниками, дабы не портить себе нервы. Ее семейка для них — как кариес для зубов: имеет разрушительный эффект. За что ты так со мной, вселенная? Я рассчитывала, что день закончится более-менее благополучно.       Вопреки мнению некоторых умников, напрасно считавших, что они в курсе всех событий сверхъестественного мира, не говоря уже о помыслах любого из его обитателей, я вовсе не завидовала Николь. Именно зависть называли основной причиной моей стойкой неприязни к ней. В принципе, завидовать было чему, если трезво оценивать вклад Абернати в магию и все, связанное с ней.       Меня всегда считали золотой девочкой, Николь досталось звание бриллиантовой или платиновой, в общем, на порядок выше. Геном бунтарства вселенная ее обделила, зато она никогда не испытывала нехватки надменности, как и ее родственники. На успешности их семейства это ничуть не сказалось. Например, ее отец — Роял Абернати — возглавлял министерство, представляющее интересы ведьм в магическом мире. Выше поста и не придумаешь. А если бы он существовал, его непременно занял бы кто-нибудь из Абернати. Мои родные же попросту не стремились к власти.       Естественно, Николь с детства прививали мысль, что лучше нее попросту никого нет. И она родителей не разочаровала: закончила академию с настолько блестящим результатом, что лицензию ей хотели выдать не только без испытательного срока, а и без выпускных экзаменов. К превеликому удивлению всех, включая мое семейство, Роял не одобрил этого и настоял, чтобы его дочь на общих правах следовала всем магическим законам и правилам, без поблажек и исключений. Это самый неожиданный поворот судьбы за время моей учебы с Николь, вот честно: будь она пустоголовой гусеницей, преподаватели все равно потакали бы каждой ее прихоти и завышали оценки, желая выслужиться перед министром.       Николь таковой и не являлась: обладающая безупречными манерами, свободно говорящая на пяти языках, преуспевающая в магическом деле, вечно с идеальной укладкой — словно ее завитые мягкими кудрями русые волосы никогда не касались подушки, и с кокетливым взглядом аквамариновых глаз, — в глубинах которых, конечно же, таился холодный расчет, — она могла с легкостью поставить перед собой на колени не одного короля, а всех правителей мира, будь то президенты, князи, лорды, и еще неизвестно кто. Николь умела сразить наповал и покорить, лишить покоя и сна, и она, прекрасно зная об этой своей способности, отлично пользовалась ею по случаю и вообще без него, когда ей просто вздумается.       Несмотря на сногсшибательное очарование, пробуждавшее зависть в музах — а я не раз слышала, как Сиенна тихонько вздыхала ей вслед, — дочь Рояла Абернати — неприятнейшая особа, даже если сравнить ее все с теми же троллями: эгоистичная, заносчивая и самовлюбленная, а еще ни на секунду не забывающая о собственном превосходстве. И надо было бабуле ввязаться в негласное соревнование именно с ее родом, а?       В магическом мире полиции нет. Ее существование попросту бессмысленно: в случае чего, мы всегда можем прибегнуть к помощи человеческих копов, стоящих на страже порядка, а от колдовских правонарушений и преступлений вселенная защищает нас пустотой, как бы странно это ни звучало. Ну, правда, кому в здравом уме придет в голову сотворить какое-нибудь несанкционированное контрактом зло, если практически сразу его настигнет кара, и, выцветая и исчезая, он толком не успеет насладиться плодами своего деяния? Обычная логика в действии. И неудачный опыт глупых смельчаков из предыдущих поколений.       Но если вдруг кто-нибудь пожелает законно магически наказать обидчика, то один разрешенный, не значит безопасный, способ у нас все-таки имеется. С непосредственным участием ведьм, конечно. Вообще в мире сверхъестественных существ мало что обходится без этого самого участия ведьм. Говорят, мы своей способностью колдовать ближе всего к вселенной, поэтому она так строга с нами, ведь для помощи другим мы черпаем ее силы. Только вот доказать или опровергнуть эту теорию некому.       Так вот, данный способ — особое зелье. Чрезвычайно сложное и состоящее из множества компонентов. А еще абсолютно непредсказуемое, оттого и зовется оно шкатулкой Пандоры: можно лишь предположить, что получится в итоге, но ты никогда не знаешь наверняка.       Оно легальное и его без труда можно заказать у опытной ведьмы, в отличие от контрактов и контактов с вампирами, спасибо тебе, бабушка.       Раньше Шкатулку Пандоры использовали достаточно часто — с ней проводили магические дуэли, когда мирным путем нельзя было разрешить спор или воздать по заслугам обидчику. Это зелье наказывает именно виновного, но им не всегда является заказчик, чьи чувства — или честь — были задеты. Русская рулетка, только тесно завязанная на колдовстве: кто-то обязательно пострадает, но кто — это уже решит вселенная. А она не ошибается, всегда бьет точно в цель, не промахиваясь.       Сила ее удара также варьируется от мелких и несерьезных травм до летального исхода и тотальных разрушений — в зависимости от тяжести проступка, толкнувшего на использование шкатулки Пандоры.       Ведьма, приготовившая его, обычно лишена всяких угроз — у нее ведь страховка в виде контракта, где прописана каждая деталь, каждая мелочь, каждое ее действие, выполненное по требованию заказчика. Вот все последствия и ложатся на плечи лишь непосредственных участников конфликта.       Я никогда не спрашивала у бабушки, убивало ли кого-нибудь сваренное ею зелье, догадывалась, что да, но строить догадки и знать наверняка — это разные вещи. Наверное, поэтому я не задала все интересующие меня вопросы касаемо Киприана — ситуация у нас щекотливая, еще и рискующая обернуться разочарованием.       Ни для кого не являлось секретом, что Генриетта Мэтисон готовила шкатулку Пандоры неоднократно. А что? Это такой же заказ, такая же магическая помощь, как и кексы, которые печет моя мама. С кучей последствий, конечно, но не ей с ними разбираться. А раз данное зелье разрешено законом, кто бабушку осудит? Таких моралистов среди сверхъестественных существ нет.       К тому же, стал бы ее кто-то осуждать, если на шкатулке Пандоры и завязано не объявленное никем, но, тем не менее, существующее в действительности соревнование с Абернати? Я не вникала в его детали, да и своим не считала, учитывая, как нечасто и неохотно использую магию, но меня оно тоже затронуло: наши семьи издавна вели счет каждому такому огнеопасному зелью и на рождественском балу непременно сверяли результаты.       Проблема заключалась в том, что к такому наказанию для обидчика — ввиду его непредсказуемости — прибегали все реже и реже. И, насколько мне известно, счет оставался неизменным уже двадцать три года: Абернати были впереди и тут. Ей-богу, если когда-нибудь кого-то из ведьм решат отправить в космос, первыми на Сатурн ступят именно они.       Да, довольно жестокое ребячество с неуместным азартом как с их стороны, так и со стороны моих родных, но магический мир не состоит только из радуги, пушистых зверьков и улыбок. Увы. Иначе он был бы чрезвычайно милым местом.       В котором, к сожалению, мне не спрятаться от Николь Абернати, какого-то черта преодолевшей путь в Фэрфилд ради меня. А ради кого же еще? Я не могу представить иную причину, по которой ее занесло в Коннектикут.       Значит, придется проявить чудеса выдержки. Пусть будет назойливой студенткой, заглянувшей в «Пыльные страницы» в поисках дешевого любовного романчика с высоким рейтингом. Хорошо, что я не Чисхолм. И плохо, что интерес Николь сосредоточен не на книгах, а на мне. Ненавижу повышенное внимание посторонних к моей персоне, а его и так чересчур много со времен, как я стала бойкотировать магию. Кстати, ставлю двадцатку, что именно о бойкоте и пойдет речь.       — Мэй, милая, симпатичный домик, — елейным голоском, от звуков которого у меня на нервной почве начал дергаться левый глаз, произнесла Николь, едва я подошла к ней. Пока все безобидно, но это затишье перед бурей. — Я, правда, ожидала чего-нибудь более многоэтажного и статусного, ну, ты понимаешь, все-таки ты Мэтисон, но выглядит скромно и со вкусом, прям как ты.       Я же говорила. По ее представлению, у меня тут, видимо, должен быть персональный небоскреб с торговым центром на первых трех этажах и бассейном на крыше. Кстати, бассейн бы мне не помешал.       — Да, но я не собираюсь кричать о своей принадлежности к знаменитому ведьмовскому роду на каждом углу, да еще и среди людей — им моя фамилия ни о чем не говорит, — наморщила я нос.       Надеюсь, наша беседа у всех на виду не привлечет внимание соседей — дом мне достался в тихом уединенном районе, где все ценят одиночество и личное пространство, поэтому я ни с кем еще не познакомилась и, когда въехала, не получила ни одного приветственного пирога. Идеально же, разве нет? Я даже не знаю, люди ли живут в близстоящих домах или сверхъестественные существа.       — Какая жалость, — ее разочарование показалось искренним. Ну, я же не Абернати, чтобы стремиться получить все призы этого мира. Когда человеческие и магические соревнования закончатся, Николь, вероятно, пойдет покорять выставку собак, только бы пополнить свою коллекцию первых мест еще парой медалей и кубков: верховая езда, плавание, гольф, шахматы… Я не знаю, сколько у меня должно быть пальцев на руках, чтобы я сумела по ним пересчитать все, чем она занималась. — Твой? Дела в магазине идут настолько хорошо?       Проследив за ее кивком, я наткнулась взглядом на черный спортивный мотоцикл, также стоящий перед моим домом, — Абернати припарковалась сразу за ним. Наверное, соседский. Ну не бабушка же на нем прикатила!       Ее, вроде бы, безобидный вопрос послужил причиной зародившегося во мне желания сгоряча удариться лбом о блестящий капот ее автомобиля. Двойного желания. Во-первых, упоминание «Страниц» и хорошо идущих дел в одном предложении — это уже подача, сбивающая с ног. Я понимаю, что Николь не в курсе наших с музой проблем — кто же ей об этом скажет? Так меня не подставит даже бабуля. Но ее неведение — не причина радоваться.       Во-вторых, кто даст мне права? В академии, в отличие от человеческих школ, вождения нет — его нужно сдавать дополнительно, как сделала сама Абернати. А я не представляю себя ни на учебе вновь, ни за рулем.       — «Пыльные страницы» только недавно открылись, и ты считаешь, что с первой же прибыли я могла позволить себе мотоцикл?       Да уж, возможно, я поторопилась назвать ее умной.       — А как же дух бунтарства? Магию ты бойкотируешь, может, на церемонию вручения лицензий явишься в косухе и с татуировкой на лбу. В этом деле сложно знать меру, многих бунтарей частенько заносит.       А ей-то откуда знать об этом?!       Стиснув зубы, я старалась внешне сохранить спокойствие, но внутри у меня уже бушевала буря, рискующая обрушится на голову Николь в любой момент.       Пришлось проглотить ее укор, как горькую пилюлю. Иначе я могла избить ее сумочкой, и кто тогда из нас с Сиенной будет носить звание буйной и неспособной контролировать себя особы? Уж точно не муза.       — Не волнуйся, этого не случится, — процедила я. — Ты проделала такой путь ради сюрприза… — неприятного, крайне неприятного сюрприз. А еще я уверена, что Абернати не воспользовалась порталом, ибо мне сложно представить, какой из них пропустит через себя автомобиль.       Ну, и кокетливо повязанный на шее Николь шелковый цветастый платок подтверждал мою теорию: так повелось, что он — давний символ путешествий. Во всяком случае, в старых фильмах уж точно. Чудесная сила кинематографа — та же магия в реальном мире.       — Именно из-за лицензии я здесь, — вот тайна и раскрылась. — Ты думаешь что-нибудь делать с ней, Мэйбелл?       Да. Вчера вот, когда у меня закончились бумажные полотенца, хотела ведомостью стереть жир с пальцев, но наглости не хватило — я все еще раздумывала, рискнуть ли или все-таки заполнить ее и не казнить моих родных. Маму, наверняка, удар хватит, если я подведу их, а бабуля имеет на меня финансовое влияние, и ей ничто не стоит надавить и тут чуток… Кстати, а почему это она сделала ставку именно на помощь кровососу, не на получение обязательной лицензии?       — Конечно, — спрятав ладони в карманы джинсового пиджака, я качнулась, переступив с носка на пятку, — как раз подыскивала себе кого-нибудь, но все контракты уже заграбастала ты. И как ты все успеваешь? Поразительно.       Абернати просияла, растянув губы в улыбке, проигнорировав в этом комплименте плохо скрытый сарказм. Ну и ладно.       — Не беспокойся, я поделюсь с тобой, — потянувшись, она по-дружески похлопала меня по плечу. Отлично, теперь эту одежду придется сжечь. — Я рада это слышать, Мэй, не можем же мы подвести наши семьи.       Минуточку. Наши?!       — О чем это ты?       — Если у тебя не будет лицензии, с кем же мне тогда соревноваться? Мы и так знаем победительницу, да, но сам процесс не менее важен, понимаешь? Чтобы ощутить вкус победы в полной мере.       Я не знала, что ей ответить, просто ошеломленно моргала и молчала. Да, я не забыла, что передо мной Николь Абернати, и это объясняло сразу все, только за время нашей совместной учебы я так и не выработала иммунитет к подобным ее заявлениям.       — Я работала весь день и очень устала. Хочу поскорее принять ванну и расслабиться.       — Понимаю, у меня тоже бывают тяжелые дни.       Да ну, серьезно? Она издевается?       — Увидимся, когда увидимся, — пожав плечами, проговорила я и шагнула в сторону дома. Главное — не пуститься бегом, чтобы поскорее оказаться внутри родных стен.       — Не пригласишь меня на чашечку кофе? Хотелось бы посмотреть, как ты тут устроилась.       Николь наконец-то соизволила выбраться из автомобиля, ведь пока мы разговаривали, она продолжала сидеть на водительском месте, как на кожаном троне, приподнявшись с него лишь единожды — чтобы дотронуться до меня, что было лишним.       Интерес к моему дому она проявляла еще на том бранче, на который меня затащила бабуля. Но я не думала, что он уйдет дальше простых расспросов, а тут ее от крыльца отделяла какая-то пара шагов, и такую гостью пускать внутрь я не намерена.       Да и на кухне сковородки имеются, а это реальный шанс огреть Абернати одной из них…       — Как-нибудь в другой раз, — наморщила я нос. А точнее, никогда. Только через мой труп.       — Ловлю на слове. Договоримся заранее, чтобы я прихватила подарки на новоселье.       Как пить дать, притащит настенный перечень достижений семейства, чтобы я ни в коем случае не забыла, насколько Абернати выдающиеся. Повешу его рядом с рекордами бабушки, дабы мое чувство неполноценности и ничтожности прогрессировало быстрее.       Махнув ей рукой на прощание, я поплелась домой, обещая себе не оглядываться, если она окликнет.       Но едва я услышала, как Николь произнесла мое имя, моментально глянула на нее из-за плеча — в кабриолет она не вернулась, но и ко мне не подошла, осталась стоять на месте.       — Правильно, что ты решила распрощаться с клеймом позора своей семьи. Ты ведь Мэтисон, Мэйбелл, и должна соответствовать фамилии.       Закатив глаза, я фыркнула, не удостоив ее ответом, мысленно еще и послав к черту. Надо будет расспросить маму и бабушку, как Николь Абернати узнала мой адрес! Сиенна просто не поверит в это!       Входная дверь была не заперта. Значит, кто-то из родных нагрянул с проверкой, все ли в порядке. Надеюсь, это сулило мне вкусный сытный ужин.       От аромата запеченного мяса, встретившего меня на пороге, рот наполнился слюной, и оскомина, оставшаяся от встречи с Абернати, быстро позабылась. Мама, это мама пришла ко мне.       Бросив ключи в блюдо, я со всех ног ринулась на кухню, но задержалась в гостиной, услышав донесшийся из нее шум сдвинутой в сторону картонной коробки. Неужели она разбирает вещи? Какой кошмар! Это грозит очередным выговором на тему моей непутевости.       — Я как раз собиралась заняться ими после ужина, мам. Честно, — зажмурившись, пролепетала я, надеясь, что это сработает.       — Отлично, тыковка, этот хаос угнетает. Теперь ясно, чего ты такая угрюмая.       Этот голос принадлежал не моей маме, а…       Открыв сначала один глаз, затем другой, я шокировано уставилась на Киприана, деловито выставлявшего на каминную полку рамочки с фотографиями.       Какого черта?!