Мэй, семейная реликвия и шкатулка Пандоры

Fleurie — Welcome to the Jungle

      — Расскажи еще что-нибудь о нем, — облокотившись на прилавок, мечтательным тоном попросила Сиенна.       Сняв пробу с остатков запеченного мяса, с которыми я сделала сэндвичи на работу, она восприняла произошедшую вчера в моем доме ситуацию абсолютно не так, как должна была. Вот вообще.       Ранее я ничего не слышала об отсутствии у муз инстинкта самосохранения, но Чисхолм определенно имела проблемы с ним. Огромные. Пугающие меня. У нас с ней бизнес, пусть и убыточный, никому из нашего дуэта сходить с ума нельзя — вряд ли это позитивно скажется на прибыли и привлечет еще покупателей.       Но кроткая, нежная, ранимая и чрезвычайно чуткая муза, если верить учебникам, должна дрожать от страха при одном только упоминании кровососа. А не, развесив уши, требовать подробности нашего ужина, как пересказа ключевой серии нового сериала. Спойлер: я готова убивать, настолько я в ярости и смятении после чересчур личного столкновения с Киприаном.       Не запретили бы контакты с ним и ему подобными, склепала бы быстренько мемуары под названием: «Я ужинала с вампиром и выжила», хоть какой-то шанс поправить материальное положение.       Что с финансами, что с магической заковыркой помощи мне ждать не от кого. Бабуля может проспонсировать все, что угодно, но именно она и сталкивает меня лбами со своим дружком, принуждая нарушать правила сверхъестественного мира. Мама печет себе кексы, и понятия не имеет, какие ужасы творятся у нее под носом, либо специально ничего не замечает. А Сиенна вон уже заочно записалась в поклонницы моей клыкастой обузы…       Еще и Абернати свалилась на голову, как снег в мае.       И я пока не определилась, кому же из них выдать премию в номинации: «Катастрофа года в жизни Мэй Мэтисон», но уже признала, что у меня началась полоса невезения, длинная такая, еще и с препятствиями. С огромным количеством препятствий.       Можно, конечно, не суетиться, и подождать, к чему все это приведет, все-таки терпение — неотъемлемое качество любой уважающей себя — и магию — ведьмы, ведь некоторые зелья и настои должны отстаиваться несколько дней после варки, а то и недель, только меня никогда не волновало это. Вот я и не тренировала выдержку. А зря.       — Зачем? Вот зачем тебе это? — устало протянула я.       После ухода кровососа ночь прошла паршиво — не так уж легко свыкнуться с мыслью, что он имеет доступ в мой дом, и может заявиться в гости в любое время. Я не выспалась, не отдохнула вообще, утром не сразу решилась зайти на кухню — мало ли, вдруг Киприан снова там, и, естественно, не выпускала из рук стаканчик с кофе на протяжении всего дня.       Сегодня, наверное, сон мне тоже не светит, но уже по другой причине — виноват будет не вампир, а кофеин.       — Шутишь? — ее глаза сверкнули азартным любопытством. — Часто ли к тебе наведывается настоящий, — она понизила голос, — вампир, и готовит ужин, и обещает научить новой магии.       Боюсь, после вчерашнего его визиты станут обыденной штукой, пока я не разберусь с фуриями. Впрочем, чем быстрее Сиенна перестанет реагировать на кровососа так, словно он — восьмое чудо света, тем лучше. И для нее, и для меня.       — Еще он разобрал мои коробки, ну, те, из гостиной, до которых я пока не добралась после переезда.       — Ты серьезно? — скривившись, я кивнула. — Да он не темное магическое существо, а экономка мечты!       Шикнув, чтобы Чисхолм выражала свой восторг тише, я осмотрелась, но в «Страницах» никого, кроме нас, как и всегда, не было. Можно хоть шабаш устроить и принести кого-нибудь в жертву, появление случайных свидетелей нам все равно не грозит.       — Что ты несешь вообще? Ты хоть понимаешь, что он вампир? Он самый опасный в любом из миров… — хищник? Могу ли я называть его так? И не обидятся ли на это тигры, например? И василиски? Да, среди обитателей магического мира других темных паршивцев тоже хватает, только рекордной наглостью обладает лишь Киприан. — В общем, Сиенна, это не шутки. Недаром нам запрещено общаться с ему подобными. Это не «Сумерки», и он не светится в темноте, как ночник, или на солнце, или что там делал Эдвард. Это было действительно страшно, когда он спокойно пошел на меня, а потом его рана затянулась за пару секунд, и его живот в крови… — меня вновь затошнило.       Странно соглашаться с магическими законами, многие из которых я считала не просто устаревшими, а заплесневевшими от древности; и делала я это редко, но вампир у меня на кухне изменил не только привычный порядок вещей, а и мое мировоззрение, похоже. Желанием колдовать, правда, я от этого не загорелась.       А придется. Если я не придумаю, как обвести бабулю и Киприана вокруг пальца.       Боюсь, проще действительно сварить чертово зелье.       Вспомнить бы еще, как. Рецепты можно найти в учебнике или в конспекте. А часть последних я, попрощавшись с учебой, на радостях торжественно сожгла в камине бостонской спальни. Пепел из него, наверняка, вычистили, и не раз, мои записи не восстановить. Ох, вот и нашлась очередная проблема: нужно раздобыть учебник или чей-нибудь гримуар — рецепты-то везде одинаковые. Разрешенные, а не придуманные вампиром. Не к добру это все, не к добру.       Потупив взгляд, Чисхолм развела руками.       — А что я вижу обычно? Только книги и парочку заблудившихся идиотов. А у тебя вон приключения, вампир от бабушки в наследство достался…       Муза права. Дружба со мной в идеале должна была принести ей множество преимуществ, но я добровольно пошла ко дну, и ее — непроизвольно — потянула за собой. Кто захочет получить порцию вдохновения от той, что водится с главным разочарованием сверхъестественного мира? Я — клеймо на ее репутации, чернильная клякса, и ничего не исправит уже никакое рвение с ее стороны, когда загублено все. Колдовать отказывалась исключительно я, шишками привалило нас обеих.       — Я бы предпочла, чтобы от бабушки мне достался чек, а не мутный клыкастый приятель. Если меня с ним поймают, или об этом прознает Абернати, разнюхавшая, где я живу, ты ведь понимаешь, что мне лучше будет разом наколдовать себе персональный «Боинг», золотовалютный запас США и гарем из актеров, и раствориться раньше, чем последствия даже не моих порочащих связей обрушатся на всех моих близких, включая тебя?       Сиенна, хихикнув, покачала головой.       — Боюсь, пустота придет за тобой так быстро, что гаремом ты точно сполна не насладишься.       Ну, мне хотя бы удалось ее развеселить.       — Ты только это услышала, да? — проворчала я.       — Вообще для одного дня и правда перебор.       Она согласилась со мной? Мне не послышалось?       — И это еще не конец. Абернати грозилась помочь с лицензией. Значит, объявится вновь. А второй гость все вещал о разновидностях магии, которые благодаря его познаниям я могу изучить.       Мне с трудом удалось заткнуть его. Все это время я чувствовала себя участницей прямого эфира телемагазина, которой пытались всучить кучу сомнительной бытовой техники.       — Ты видишь в этом какую-то связь? — нахмурилась Чисхолм.       Могла бы, но не все так просто.       — Чтобы Николь Абернати снюхалась с темным существом? Шутишь?       — Но Генриетта Мэтисон же…       — Даже не напоминай, — одернув ее, я брезгливо поморщилась — так и не научилась принимать свалившееся мне на голову открытие.       В магазине на некоторое время повисла тишина. Я могла использовать ее с пользой — вспомнить вчерашний день, прокрутить в голове все его события, вычленить особенно подозрительные фразы, попытаться проанализировать их. Бабушкин метод. Но меня никогда не одолевало стремление стать ею. Вот я и занялась книгами, заботливо похищенными мамой, пока муза приступила к наведению порядка на одной из полок с литературой по биологии.       Вздрогнувший колокольчик вынудил нас с Чисхолм синхронно взглянуть на дверь. На короткий миг по коже пробежал мерзкий холодок — вдруг сюда вновь притащился вампир. Я была категорически против его знакомства с Сиенной, и твердо решила максимально оградить ее от этой ситуации. Она и так пострадавшая, с нее хватит.       — Мэй Мэтисон? — без промедления поинтересовалась стоящая на пороге девушка, смахивающая на подростка: высокая и худощавая, она выглядела моложе первокурсниц университетов Фэрфилда. Возможно, из-за совсем уж хрупкой фигурки и излишне фарфоровой кожи. Ни капли румянца на щеках; и губы ее не выделялись никак, словно она специально припудрила их перед выходом из дому.       Но нет, просто от природы все феи болезненно бледные, хотя людям эта черта казалось загадочно-притягательной, но любые сверхъестественные существа лицезрели их во всей красе, без магической коррекции.       Коротко переглянувшись с Чисхолм, я вздохнула:       — Чем могу помочь?       Ненавижу этот вопрос! Ненавижу!       — Николь Абернати сказала, где тебя искать, — она неуверенно переступила с ноги на ногу.       Разрази меня гром и обрати в жабу! Она еще и расположение магазина разведала! Получается, нужно опасаться и ее появления здесь? Теперь и в пустующих «Пыльных страницах» покой мне может только сниться.       Удивленно хмыкнув, муза так и не решилась ничего спросить, лишь усиленно занялась все той же книжной полкой. Но это вовсе не значит, что ей не интересно, как события будут развиваться дальше.       — Мне повторить свой вопрос?       И почему они все сразу же требуют меня? Неужели нельзя ради приличия первым делом приобрести у нас какую-нибудь книгу? Может, навязывать их в комплекте с контрактом? Не заключать его, не пробив чек?       Сомнений, что придется-таки это сделать, я не испытывала. Если откажусь — об этом тут же станет известно Абернати, вместе с ней — всему магическому миру, и до бабушки слухи дойдут молниеносно. Помимо своего драгоценного кровососа она навесит на меня еще и это дело. Лучше уж самостоятельно, без ее участия, с ним будет куда хуже.       Взгляд блеклых голубых глаз устремился на Сиенну.       — Она меня вдохновляет, без нее никак, — опередила я пока неозвученную просьбу гостьи. Вообще о пособничестве уговора у нас с Чисхолм не было, просто я не хотела потом пересказывать ей все в мельчайших подробностях, а она потребует именно этого.       — Понимаю, — фея не стала спорить — некоторые ведьмы и правда тесно сотрудничают с музами. — Мне нужно, — нервная — для меня — пауза заняла несколько секунд, — платье.       — Что-о-о-о-о? — одновременно протянули мы с Чисхолм.       Абсурднее в жизни ничего не слышала, пока не узнала о бабушкиных теплых отношениях с вампиром. Но эти две новости очень близки по уровню бессмыслицы в них, прямо-таки родственники, ей-богу.       Все дело в том, что феи — довольно предприимчивый народец. Точнее, самый предприимчивый и численный из всех: в городке может не быть ведьм или других магических существ, как в Фэрфилде, например, но парочка фей обязательно найдется. Непременно владеющих или маникюрным салоном, или ателье, или студией по пошиву эксклюзивных ошейников для собак. Все потому, что ощущение прекрасного у фей чрезвычайно сильное. Как и потребность делать мир если не лучше, то хотя бы красивее. В общем, за изысканным нарядом или потрясающей стрижкой, приковывающей взгляды прохожих, обращаться нужно только к феям.       Никому и в голову не придет притащиться к ведьме-неумехе за платьем. Это будто заказать айфон в Китае, не иначе.       Я даже знаю, что некоторые сородичи заглянувшей в магазин феи переметнулись к людям, и выстроили успешные карьеры в индустрии высокой моды, а тут такая дикость…       Но уши меня не подвели. Наша гостья вправду пришла за этим. Жаль, что без Абернати. Сказала бы я ей сейчас пару ласковых!       — Это ведь не ошибка, да? — безо всякой надежды уточнила я.       Она отрицательно покачала головой.       — Понимаю, как это звучит, но перед церемонией выдачи лицензий невозможно втиснуться к кому-нибудь из наших. Найти свободную ведьму тоже непросто.       Ну да, все торопятся и принарядиться, и заполнить пробелы в ведомости, дабы не очернить свой род. И только Мэй Мэтисон в своем репертуаре.       Естественно, в человеческом магазине она ничего подходящего не найдет. Она даже пытаться не станет. Проблема не в нестандартном размере или пустом кошельке. Дурной тон — прийти на магический праздник в обычном платье, пусть даже оно от именитого дизайнера или стоит баснословных денег, расшито бриллиантами и соткано из золота. Если в нем, помимо тебя, нет ничего колдовского, стыд тебе и позор, и месяц бурного полоскания в сплетнях в придачу.       Ну кто добровольно согласится на это? Помимо меня, но мне-то уже терять нечего.       Хотя мама, по-прежнему опекавшая меня, не позволит непутевой дочке опуститься до подобного уровня — она наверняка уже заказала, а то и забрала мой наряд для церемонии. Не уведомляя меня и не снимая ни единой мерки. Если сшито при помощи магии, значит, гарантировано подойдет. Парадоксально, как сверхъестественные существа, ограничивая во всем ее использование, стремились буквально облачиться в нее. Возможно, суррогата ради — всем не достает колдовства, даже мне. Но я же как-то держусь.       — И Николь отправила тебя ко мне, потому что?..       — Я рассчитывала на ее помощь, но она слишком занята.       Еще бы, разъезжая на своем раритетном «мерседесе» у меня под домом, она как раз помогала кому-то, вот и сплавила фею самой способной после нее ведьме.       Фея, кстати, особой радости по этому поводу не испытывала — кто же добровольно захочет вместо безупречной Абернати меня, кроме одного назойливого кровососа, конечно, — только вот отчаяние ее оказалось сильнее. Она и правда нуждалась в помощи, если таки обратилась ко мне.       Я никогда не страдала повышенным чувством долга или потребностью вдребезги разбиться ради других, но понимала, что сейчас я — ее последняя надежда. Да и отказать ей я не могла. Придется, не воспротивившись, сразу подчиниться. Хоть я и понятия не имею, как выкручиваться в этой магической головоломке. Подумаю после ухода феи. И надо бы поскорее избавиться от нее, иначе округлившиеся от удивления глаза Сиенны так и останутся похожими на блюдца из кофейного сервиза.       — Явись! — со вздохом приказала я.       Надеюсь, вселенная не подведет. Сверхъестественные создания и так обо мне невысокого мнения, а если я еще и контракт с первой попытки призвать не смогу, это вообще хуже похорон.       К моему превеликому счастью, все сработало — тихонько покачиваясь в воздухе, как перышко на ветру, на прилавок опустился лист бумаги, расположившись в аккурат между кассовым аппаратом и монетницей.       Еще мгновение назад он был девственно чист, как снежный покров в рождественское утро, но сейчас его расчерчивали черные пустые графы, а в самом верху красовался герб моего рода — все то же «М» с вензелями.       — Вот так просто? — выдавила ошеломленная пуще прежнего Чисхолм. Мой контракт она видела впервые. Возможно, у других ведьм все несколько иначе — с фейерверками и фоновой музыкой из «Титаника», но все Мэтисоны предпочитали скромную и стильную лаконичность, без пафоса и спецэффектов. Что бабушка, что мама призывали контракт точно так же, я оригинальничать не стала. Зачем? Я не собиралась регулярно делать это, тут и простенький приказ сойдет, не долгий занудный монолог.       В последнюю очередь поверх листа материализовалась серебряная булавка, а легкое покалывание сохранилось и после этого. Вот он, осадок самого незначительного колдовства, повсюду, даже у меня на губах. От него не скрыться.       — Ты знаешь, что делать.       — Ничего не спросишь? — недоуменно поморщилась фея.       — Зачем? Я все потом прочту.       Не колеблясь ни секунды, словно это обычная оплата покупки банковской картой, она проткнула иглой подушечку указательного пальца и коснулась им контракта.       Бумага моментально поглотила алое пятно. Тонюсенькая веточка, смахивающая на венку, отделилась от него, затем еще и еще, и вот уже ранее пустой лист покрылся кровавой сеткой, будто пульсирующей под шероховатой текстурой.       В строчках проступали и округлялись буквы, быстро-быстро дополнявшие друг друга, образовывая слова, и в самом конце, на миг вспыхнув багряным золотом, внизу контракта объявилось мое имя — Мэйбелл Женевьев Мэтисон. Сделка скреплена, осталось выполнить все условия поскорее и забыть про нее навсегда.       Под пристальным взглядом музы, едва не пустившей слезу, я сунула нос в написанное. Выясним, во что я ввязалась.       Так, «платье на день рождения», «празднование в шикарном ресторане» — значит, уровень наряда соответствующий; еще точные мерки моей заказчицы, что изменятся автоматически, если она вдруг резко ссохнется еще или наберет пару фунтов, чтобы выглядеть к торжеству более здоровой, — да, в магическом мире о размере не соврешь; и сроки.       — Неделя? Серьезно? — недовольно покосилась я на фею. Тот самый подвох, которого я так ждала. Накликала его, вот точно.       Нет, платье можно наколдовать и за день, и за пару часов, если знать, что делать. У меня же уйдет на это, минимум, год.       Равнодушно пожав плечами, она дернула рукав приталенного пиджака, оставив на бежевой ткани кровавый отпечаток.       — Ты сама торопилась.       И то верно.       Спешила и с контрактом разделаться, и магазин открыть. И что в итоге получила? Бессонницу и мигрень из-за кучи проблем. Сверхъестественных. И очень клыкастых. Хотя это, скорее, про оборотней, у Киприана его вампирские атрибуты очень даже аккуратные. Но милее это его не делает, как и безопаснее — общение с ним.       В контракт были вписаны все пожелания касаемо ткани, отделки, модели, так что в присутствии феи я больше не нуждалась. Распрощались мы быстро, и уходила она не особо довольной. Не исключаю, что сейчас заново попытается связаться с родными и Николь, и разжиться запасным вариантом. О, как я ее в этом понимаю! Сама не отказалась бы от него. Даже если мы с Чисхолм коллективно засядем за швейные машинки, все равно не успеем в срок. Без магии не обойтись, и я имею разрешение на ее использование, а все равно не знаю, что делать.       Позорно признавать, но вдобавок в груди зашевелилось вышедшее из комы предвкушение. Это мое ведьмовское начало не теряло надежды поживиться своей властью, правда, контролируемой контрактом.       — Вперед, говори уже, — махнула я рукой, зная, что Сиенна сдерживается из последних сил. Она молчала, пока наша гостья была тут, и наверняка искусала внутренние стороны обеих щек. Пора избавить ее от мучений.       — Наверное, надо было предложить ей чай или кофе, и хотя бы спросить ее имя, — неуверенно проговорила она. — Но тебе простительно, это твой настоящий первый раз, не тренировочный. Переволновалась, растерялась. Не представляю, что со мной будет, когда я найду подопечного. Хоть бы в обморок не упасть.       Да, или не угробить его, если ей что-нибудь не понравится, например, его тон.       Чисхолм была права лишь в том, что я напрочь забыла про манеры. Присутствовала бы при этом бабуля, ох, и наслушалась бы я потом…       — Не растерялась я, — ответила я бурчанием. — А имя можно и из контракта узнать, — быстро выхватив его взглядом среди строк, я зачитала, — Аманда Бергения Киллингтон, уроженка Зеленых гор… О, она тоже из Новой Англии!       Еще одна несчастливая обладательница чудаковатого второго имени. Организовать что ли клуб?       — Я слышала, у фей популярны цветочные имена.       — Да это кошмар! Только представь — Сиенна Чертополох Чисхолм!       Муза скорчила оскорбленную гримасу, словно я обозвала ее сморчком.       — Из нас двоих ты больше смахиваешь на Чертополох, Мэй. У кого ирландские корни, а?       — Тогда уже Вереск.       — Нет, именно Чертополох.       Насупившись, я лишь насмешила ее. В принципе, я тоже не грустила, но мысль, что я застряла в тупике, несколько омрачала веселье.       Чуть выждав, я глянула на Сиенну и спросила:       — Насчет платья никаких идей?       — Это твой контракт, не мой.       — Спасибо, я знаю.       От вампира и то было бы больше пользы, с его-то познаниями. А, кстати…       Увы, если к дурацкому прозвищу «тыковка» добавить просьбу помочь наколдовать мне платье, то очень скоро мы соберем по частям сказку «Золушка». И кто в этом случае выступит в роли крестной?       — Ну, ты могла бы посмотреть в конспектах. Или в вашей библиотеке порыться… — Чисхолм все-таки попыталась меня спасти.       — Да, а еще я могла бы напрямую попросить совета у бабушки, или заклинание какое-нибудь, — в моем распоряжении же сама Генриетта Мэтисон. Но ты представляешь вообще, что это будет? Если моя семья прознает о контракте.       — Конечно, ты ведь совершила такое ужасное преступление! — прыснула она.       Я вскипела в мгновение ока. Схватила контракт, изорвала его на мелкие клочки и обсыпала ими музу, потешавшуюся надо мной. Не то чтобы я обиделась, но ситуация-то серьезная, если не критическая.       — Это спецэффекты, ты же хотела.       — С ума сошла?!       — Расслабься, он магически вечный. Значит, неразрушимый.       Пожалуй, единственное, что я вынесла из учебы в академии.       В подтверждение моих слов обрывки притягивались друг к другу, будто под действием невидимого магнита, и уже скоро перед нами лежал целехонький контракт. Не невредимый, черт возьми! Рваные линии так и остались на бумаге, запекшиеся бледно-золотистым мраморным узором.       — Вот же дрянь!       Я не могла не выругаться, с таким-то тотальным невезением!       Остаток дня мне пришлось выслушивать подтрунивания Сиенны. Благо почти перед самым закрытием, объединив усилия, мы продали одной студентке, желавшей произвести впечатление на преподавателя, томик Диккенса за две сотни, и это немного реабилитировало в моих глазах понедельник. На том мы с музой и разошлись.       После самовольно нагрянувшего в гости кровососа преспокойно завалиться домой я не могла. Потому, отомкнув дверь, опасливо заглянула внутрь — там было тихо, едой не пахло. Наверное, я зря переживала — я наконец-то одна!       Стоило мне переступить через порог, как ликование улетучилось, швырнув меня в объятия тревоги — по ощущениям я попала не в знакомую прихожую, а в огромный холодильник ресторана, где в глубокой заморозке хранится мясо. Или в морг, но об этом месте лучше думать в самую последнюю очередь.       Отчего так? Осень на дворе стояла теплая, даже не дождливая. И вдруг мороз, еще и не снаружи.       По привычке бросив ключи в блюдо, хотя не стоило выпускать их из рук, я осторожно ступила дальше, но задержалась около зеркала, покрытого изморозью.       Под моим взглядом на нетронутом сизом слое начали проступать очертания — кто-то выводил их невидимым пальцем. Сначала один кружок, затем другой, и вот на меня уже смотрела пара глаз, а к ним добавилась улыбка. И пока она превращалась в злобный оскал, зеркальная гладь пошла рябью.       Попятившись, я отчаянно пыталась вспомнить защитное заклинание — до нападения ведь оставались считанные секунды, уже можно, — но замешкалась, так и не отработав его на уровне рефлексов, как обыденный жест с ключами, — водопад мелких осколков, прошивающих кожу, обрушился на меня.