Маленькое недоразумение

Счастье — это хорошее здоровье и плохая память. Альберт Швейцер

Проснулась я с больной головой от громкого воя ветра где-то наверху. Лежать почему-то было не очень удобно. Мне в кровать упала люстра? Или я до кровати так и не дошла и бухнулась где-то в коридоре? После небольшого усилия в похмельную голову стукнулось воспоминание о том, что не дошла я не только до кровати, но и до дома вообще. Осторожно пошевелила руками и поняла, что они связаны. Чуть приоткрыв глаза, увидела, что нахожусь в старом тёмном помещении. Дальнейшее исследование показало, что лежу на полу в углу, мне прохладно, а за разбитыми окнами уже начало светать. Стоило мне чуть поменять позу, как тело скрутило болью, и я охнула. Долго же пришлось валяться в неудобном положении... — Оо, уже проснулась, — услышала я сбоку вальяжный голос. Повернувшись в ту сторону, увидела человека, сидящего на старом диване боком к окну. Разглядеть получше не получалось, но даже так не было никаких сомнений касательно его личности. Устроившись поудобнее, я, как могла, размяла затёкшие конечности, шею и спину. Так, порядок, чувствую, на Ананаса я ещё насмотрюсь, а вот комнату изучить надо как можно быстрее. Хотя изучать было нечего: кроме дивана не было никакого намёка на прочую мебель, как и на мои вещи. — У меня с собой были пакет и сумка. Где они? — я повернулась к Мукуро и встретилась с горящим красным прищуром. Похоже, от меня ждали чего угодно, но не того, что я с первых своих слов начну качать права. — Они в надёжном месте, — иллюзионист улыбнулся, видимо, снова почувствовав себя на коне. Нет, не на Мустанге, это просто образное выражение. Так, похоже, сейчас будет жёсткая битва. Делайте ставки, кто кому быстрее мозг вынесет и психику вывернет своими закидонами. — Там есть кое-что, что не представляет никакой ценности для вас, но очень важно для меня. — Девочка, — снисходительно улыбнулся Мукуро. — Тебе не кажется, что переживать за свои вещи сейчас несколько... преждевременно. Я ответила ему спокойным взглядом, а потом прикрыла глаза. Голова начала потихоньку проходить, что позволило мне подумать немного трезвее. Мукуро я почему-то не боялась. Может, знала, что его затея не выгорит, и Тсуна всех спасёт, может, думала, что мне он ничего не сделает... Да и это же Ананас! Хохлатая язва! Я уверена, что он ничего мне не сделает. Кстати, можно же поговорить на эту тему, узнать планы самого Мукуро из первых уст. — Зачем я тебе? На меня снова посмотрели с ноткой снисходительности. — Думаешь, я намерен обсуждать с тобой свои планы? — Ну, интересно же, — пожала плечами я. — Да и спешить нам некуда. И тут Ананас засмеялся. У него серьёзно такой смех... Я уставилась на него огромными глазами, буквально впитывая звуки каждой клеточкой. Чёрт, он же сейчас должен выболтать мне всё, что я знаю, и ещё немного сверх, а меня тут кроет от его смеха. Но блин, вы бы слышали!.. — Посмотрите, какая хитрая. Думаешь, прямо сейчас начну всё рассказывать? — примерно на этом моменте Мукуро запнулся, заметив мой взгляд, и продолжил с некой опаской. — Скажу только, что мы кое-кого ждём. Скоро он придёт, и тогда я тобой займусь. — Да хрен с ними всеми, парень, как ты так смеёшься?! — воскликнула я, порываясь встать на ноги. Укурок не растерялся, на что я очень надеялась. — Вот это тебе точно знать не обязательно. Лучше сядь на место. — Ну в смысле? — проигнорировав его последние слова, я с горящими глазами полезла к дивану. — Это травма? Мутация? А оно наследственное? А что у тебя с глазом? Обязательно потом покажи своих детей, я хочу всё это знать! В следующее мгновение я замерла, потому что рядом с шеей неожиданно оказался шпиль трезубца. Мать моя, уберите, пожалуйста... — Сядь на место, — спокойно, но твёрдо произнёс Мукуро. Да ну тебя к лешему. Я отползла к своему углу, потирая шею. Надеюсь, он меня не поранил, тогда оборона треснет самым бездарным образом. Ладно, распускать руки не будем. Будем плеваться издали. — Ты говорил, что мы кого-то ждём, — вспомнила я самое главное. — Кого? — Скоро узнаешь. Мукуро закинул ногу на ногу, принимая эффектную позу. Уууу, какой неразговорчивый петух. Похож немного на одного моего препода по анатомии. Тот тоже, пока диктовал нам лекцию, мог на все вопросы отвечать двумя-тремя односложными фразами: «А долго нам ещё писать?» — «Достаточно.» — «А эта часть будет такой же большой как и первая?» — «Вам хватит.» — «А много будет ещё пунктов?» — «Вам хватит.» — «А на этом рисунке нам ещё много всего рисовать?» — «Достаточно.» — «Можно мы домой пойдём?» — «Пишем дальше.» — «А как мы это будем сдавать?» — «Как-нибудь.» — «И это прям всё-всё дословно надо учить?» — Коварная улыбка. — «Пишем дальше.» По роже бы таких треснуть... — А чем ты планируешь со мной заниматься? — теряя интерес к беседе, спросила я. Многозначительные фразы – наше всё. — Узнаешь. Да и пошёл в жопу. Минут через 10 к нам пришли двое: растрёпанный блондин и ребёнок в шарфике. Я чуть не подпрыгнула на месте от такой компании. Кен и Фута, святая вилка! Кен, бросив на меня горящий мстительный взгляд, будто я лично когда-то в прошлой жизни убила его последнюю корову-кормилицу, обратился к Ананасу: — Мукуро-сама, мы с Чикусой, как вы и приказывали, продолжили нападения. За мной был Сасагава Рёхей, — тут натуральный блондин снова скосил на меня свой свирепый взгляд, — а Чикуса отправился выслеживать громилу из Дисциплинарного комитета. У меня сбилось дыхание. Будто кто-то залил в лёгкие цемент, и они разом отказались поставлять в организм кислород. Как он сказал?.. — О, вот как, — Мукуро улыбнулся, тоже посмотрев в мои выпученные глаза. — Замечательно. Продолжайте нападения. Кен ушёл, и Укурок подозвал к себе Футу. Я не особо интересовалась, что там происходит, потому что боролась с неожиданно свирепым ознобом. Кусакабе! Чёрт возьми, как я могла забыть?! Ведь на него тоже нападут, как и на Рёхея! Ёбаный в рот, что же это такое?... Ведь я должна была, должна! А... что должна? Я согнула ноги в коленях, прижав их к груди, дабы хоть немного сохранить тепло, которого мне стало так резко не хватать. Стоп, ещё раз. Вдох, выдох. Ситуация та же, как и с Кёей. Кусакабе тоже не поверил бы мне. Я могла бы только пожелать им обоим быть осторожными, но они не восприняли бы это всерьёз, решили бы, что я просто боюсь этих нападений, а Хибари так вообще надавал бы мне по кумполу за сомнения в его силе. После этих мыслей стало немного спокойнее, точнее, перестало трясти с прежней силой, но это послабление было лишь временным. Моя деятельная натура снова воззвала к действиям. Потому что сейчас я уже точно ничего не сделаю. Потому что я сижу здесь, далеко от них обоих. Потому что сейчас я уже точно никого не спасу. Глупая Лиза... Дабы хоть немного отвлечься от самобичевания, я обратила внимание на Мукуро и Футу. Разноглазик, положив ладонь Футе на лоб, пялился в лицо, а зрачки двигались, будто он что-то рассматривал. Сам мальчик просто стоял со стеклянным взглядом, не двигаясь. Примерно к тому моменту, как я обратила на них внимание, Мукуро хмыкнул и выпрямился. Схватив Футу за плечо, он подвёл ребёнка ко мне. — Посмотри, это она? Я замерла. Взгляд Футы стал осмысленным, в нём появились мольба и испуг, от чего у меня сжало сердце с новой силой. — Я не скажу, — дрожащим голосом прошептал мальчик, зажмуриваясь. — Почему? — скучающе спросил Ананас с долей разочарования. — Омерта на неё не действует. Она не в Вонголе и даже близко с ней не стояла. Тебе нет смысла её защищать, потому скажи, это она? — Мукуро зло сощурился, а я сидела с выражением лица аквариумной рыбки и пыталась догнать, что за хня тут вообще происходит. — Эм... Прошу прощения за нескромный вопрос, но где я успела наследить в ваших разборках? Меня проигнорировали. Мукуро тряс за плечо Футу, который испуганно сжимался и прижимал ладошки к шарфику. — Ты даже не помнишь, о ком составлял тот рейтинг? — шипел Ананас, а мальчик, заливаясь слезами, упорно мотал головой, тихо бормоча что-то неразборчивое. И тут меня повело куда-то вперёд. Я вскочила и резко взмахнула связанными руками, целя куда-то в область запястья Ананаса. Манёвр удался, потому что Мукуро от неожиданности выпустил Футу и отпрянул от нас на шаг. Я же закрыла собой мальчика, ощущая подозрительное чувство дежавю. — Ух ты, вы только посмотрите! — Укурок снова засмеялся. Я выставила вперёд связанные руки, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Не надо трогать ребёнка, — прорычала я, буквально видя, как захлопывается крышка моего гроба. — Что ж, будь по-твоему. Тем более, я уже узнал всё, что мне требовалось, даже чуточку больше, — Мукуро с ленивой грацией взмахнул рукой куда-то мне за спину. — Прости, — услышала я тихий шёпот сзади. Что? Обернувшись, посмотрела во влажные глаза ребёнка. — И спасибо... — Фута отступил назад, скрывшись за какой-то непримечательной дверью, за которой оказалась маленькая коморка. — Итак, красавица, посмотрим, чем ты меня порадуешь, — не успела я и развернуться, как сильные пальцы крепко схватили меня за предплечье, едва ли не оставляя на коже синяки. Я дёрнулась, но сделать ничего не успела. Мукуро впился взглядом мне в лицо. Я, ничего не понимая, тупо уставилась в его красный глаз. Конечно, пялится Ананасу в Шаринган – такая же умная идея, как и пытаться поймать в гендзюцу Итачи, но интересно же! Увидев, как меняется иероглиф, я поняла, что настал полный пиздец. В следующее мгновение меня потянуло изнутри куда-то вперёд, а потом мы с Мукуро оказались... на природе. Похоже, Укурок раскурил у себя в голове самую ядрёную траву. — Оглядись внимательнее, — услышала над головой тихий голос. Ладно, давайте посмотрим, что это за ебанатина. Мы стояли на небольшом возвышении. Вокруг было изображено что-то, похожее на разные времена года: сзади явно была осень, слева – лето. Методом исключения догадалась, что впереди была ранняя весна, а справа – зима. Хм, необычно. — Давай объясню, что тут происходит, — от тихого, но чертовски довольного голоса захотелось выбить его обладателю все зубы. — Мы сейчас окунулись в твоё подсознание. Поскольку ты не проходила никакую подготовку, твоё сознание построило примерную схему на интуитивном уровне. Времена года и наиболее яркие или важные моменты – типичная картина для таких случаев. Это первый уровень — твои ассоциации, разделение твоей жизни на наиболее яркие четверти, — рука иллюзиониста переместилась с предплечья на запястье. — Иди, посмотри. Я прямо заслушалась, и лишь несильный толчок да осознание того, что тут вообще началось, заставило меня прийти в себя. Так, ладно, оборона прорвана... Что ж, нехрен было Учихе в Шаринганы пялиться, в смысле, грёбанному Мукуро в его зенки. Зато есть шанс посмотреть, что у меня внутри происходит. Сначала я выбрала лето, оно привлекало красивыми переливами листвы и яркими красками смешанного леса. Хотелось подойти поближе, но Мукуро дёрнул меня назад, позволив сделать только пару шагов. Стоило мне лишь немного приблизиться, как пятачок ожил: зашуршала листва, оглушительно запели прыгающие по веткам птицы, в траве показалась яркая земляника, а в лицо повеяло теплом и непередаваемым запахом леса. Неожиданно прямо посреди полянки, как раз под красивой высокой берёзкой, возникла парта, а за ней сидела... Я сама. Точнее, не Лиссана-я-сломала-язык, а Лиза, Елизавета Петровна Серёдина. Волосы были привычно собраны заколкой-крабиком в неряшливый пучок, белый халат был расстёгнут, под ним виднелись простенькая однотонная футболка и любимые джинсы. Лиза, зажав уши руками, склонилась над партой, на которой валялось просто нереально огромное количество атласов, книг, тетрадей и таблиц. Вдруг одна птица, громко крича, спикировала на голову, будто хотела украсть заколку, но Лиза лишь отмахнулась от неё взятой с той же парты белой шапочой. Ага, помню её, три года у меня была. Мы одевали шапочки в анатомичке и на практических занятиях. Раньше их исправно носили все, но потом половина студентов потихоньку начала "забывать". В анатомичке же вообще ещё на первом курсе в течении пары их снимали, потому что становилось жарко, хотя многие даже и не надевали, а приносили просто показать. Пока я вспоминала былые годы, картинка продолжала двигаться, и ещё одна птица с возмущённым щебетом уселась прямо поверх раскрытой книги. Лиза, прикрикнув на пичужку, согнала её препаратом какой-то кости, наверное, бедренной. Кости – мой первый зачёт, который я ответила с пятой попытки! Ах, вот это воспоминания... Мукуро, хмыкнув, выдернул меня обратно на пригорок. Дальше я потянула Ананаса к осени. Осень... Мне предстал наш старый деревянный дом с ковром из золотых листьев во дворе. А ещё осенью мой День рождения. Картинка будто откликнулась на эту идею и показала мне наш зал с накрытым к празднику столом. Я увидела компанию подростков, от лиц которых у меня уже в третий за сегодня раз защемило сердце. Тут были дорогие люди, которых я оставила в своём мире: две бывшие одноклассницы, трое парней, с которыми мы дружили с детства, один даже специально вернулся домой из другого города, где учился, моя двоюродная сестра и наша соседка, которая была старше меня всего на год, но это не помешало ей буквально вырастить меня. Я хорошо помню этот День рождения, мне тогда исполнилось 18. И я считаю его одним из самых лучших. Картинка ожила: заиграл Skillet на компьютере, особые любители начали качать головами в такт, но все сидели спокойно с закрытыми глазами. Мы играли в Мафию. Боже, вот это ирония... — Итак, доктор засыпает, — проговорил ведущий, тот самый мой друг, который учился в другом городе. Он был самым старшим из нас, потому вызвался понаблюдать за молодёжью со стороны, а сам уполз на старый, почти полностью сломанный велотренажёр. — Ужасный у вас доктор, скажу честно, совсем не знает, кого лечить... Так вот, просыпается проститутка! Оооо, дааа, мы играли с проституткой. Объявив самого загадочного персонажа игры, друг в предвкушении уставился на остальных парней, но хрен там плавал, вместо них свои обманчиво нежные и невинные глаза распахнула Лиза. Громогласный припев песни заглушил дикий ржач, а сам парень судорожно вцепился в рога тренажёра, дабы не свалиться с насеста. Наблюдаю за тем, как Лиза кусает губы, боясь засмеяться самой, и одним взглядом обещает прибить ведущего на месте. Услышала над ухом тихий смешок, Мукуро, похоже, тоже оценил, да и у меня самой от этих воспоминаний расползается на губах улыбка. — Значит, проститутка, — наконец отсмеялся ведущий. — Кого выбираешь? Девчонка, обведя взглядом присутствующих, указала на одну из подруг. — Значит, проститутка засыпает, а потом город просыпается! — друг слез с тренажёра и встал за стулом Лизы, уперевшись одной рукой в спинку. — Ночью было совершено убийство, как вы думаете, кого? Увы, мы не досчитались нашей Лизы! После этой быстрой речи зал снова затопил смех. — Да кто б сомневался, — хмыкнула девчонка. — Прошу, сдай карту. Лиза вложила карту в протянутую руку рубашкой вверх. Мы тогда договаривались, что личности убитых раскрывать не будем. — Интересно, а кто же у нас Лиза? — с наигранным удивлением спросил ведущий, рассматриваю карту. — Воу, прости... Кхм, прости, Господи, меня грешного! Народ снова засмеялся. Было видно, что они всё поняли и были совсем не против такого маленького нарушения правил. Лиза же полезла мстить. — Ну, дорогая, не при людях же! — возмутился парень, удерживая руки девчонки от попытки наставить ему синяков под рёбрами. — Что-то ты подозрительно активная для трупа! Так, предлагаю отставить дневное голосование, давайте, город засыпает! Мафия, убейте её ещё раз! Или вызовите отряд супернатуралов, чтобы они упокоили нашу единственную на весь город проститутку! Неожиданно с левого бока повеяло прохладой. Налетевшая метель заслонила не только приятную тёплую сцену, но и заглушила воем очередной взрывной припев Skillet. По телу побежали мурашки, и я почувствовала, как расслабившийся Мукуро с новой силой сжимает запястье. — Ладно, что у нас дальше? — протянули над ухом. Дальше у нас была зима. Зима снова показала наш старый дом, но на этот раз немного с другого ракурса. По выпавшему снегу с радостными криками носились дети. Кто-то лепил снеговика, кто-то кидался снежками... От этой весёлой картины мне снова захотелось улыбнуться. Невольно я обратила внимание на наши окна. Как раз в тот момент там показалось лицо девочки. Лиза. Она прижимала к груди огромную книгу, по цвету я узнала наш килограммовый атлас по гистологии. Лиза стояла у окна, с грустью глядя на детей. Да, я на самом деле часто стояла подобным образом. Так получилось, что учёба в институте не научила меня чувствовать себя взрослой до конца. Где-то внутри всё ещё жила маленькая девочка, которая тоже хочет на улицу покататься на коньках, слепить снеговика... Мы с соседкой одно время лепили его каждый год, бывало, не по одному разу. Мой 11 класс – тогда мы сделали снеговика в последний раз. Как же хотелось позвать соседку, слепить его ещё раз... но нужно выучить зачёт по анатомии, а ещё слова по латыни к пятнице, а во вторник будет проверочная по гистологии, а ещё... Ананас выдернул меня из воспоминаний. Я шмыгнула носом и неожиданно поняла, что по щеке течёт слеза. Да вашу мать, неужели снова?! Я свободной рукой поспешно вытерла лицо и тряхнула головой, прогоняя депрессивное состояние. Так, всё хорошо. Сейчас нельзя быть слабой, Мукуро может учудить что угодно. Ананас, покосившись на моё лицо, толкнул меня к весне. Итак, ранняя весна. Снег ещё не растаял, река покрыта тоненьким льдом, чёрные деревья стоят совсем голые. На нас подул влажный ветер, который пробрал до костей. Я узнала эту реку, по спине прошла толпа мурашек, и я неосознанно сжалась от её вида. Набережная была совсем пустой, и на ней так никто и не появится... Мукуро, заметив моё состояние, победно усмехнулся и подтолкнул меня поближе. Нет, идиот, не надо! Стоило мне сделать лишний неосторожный шаг, как мрачное солнце исчезло. Исчезли и деревья с набережной, вместо этого мы оказались в холодной воде. Стало тяжело дышать, едва заметный свет почти не пробивался под лёд, потому мои собственные руки казались мне едва ли не какими-то тёмно-синими. Увидела шагах в пяти Лизу. Конечно, она ведь не могла быть на набережной, только если здесь... Теперь передо мной предстали все ужасы моей смерти в подробностях и красках: девчонка, одетая в чёрные джинсы и куртку, отчаянно пытается разбить лёд, заколка соскочила с волос, уплыв, скорее всего, куда-то в сторону, потому волосы разметались у головы веером. Очередной судорожный поворот головы, и я увидела, как изо рта вырываются пузыри воздуха. Тело сковало диким ужасом и мертвенным холодом, к щекам напротив прилила кровь, сердце заходилось в бешеном темпе, уши заложило, прямо как тогда, и я вцепилась в чужую руку. И мне было плевать, что именно этот человек виновен в этих страданиях, потому что я срочно нуждалась в тепле человеческого тела, хоть в чём-то, что могло бы меня отвлечь. Найдя в себе ещё немного даже не сил, а упёртости, я посмотрела на Мукуро. Его бледная кожа казалась серой, а волосы — чёрными, даже горящий красный глаз был блеклым, а на лице застыло выражение шока. Он неотрывно смотрел на страдания умирающей девочки, даже не моргая, и я тоже опять невольно перевела на неё взгляд. От её быстрых движений меня саму начало лихорадить, а лёгкие в какой-то момент вовсе перестали подчиняться. Я поняла, что тоже, как и Лиза передо мной, начинаю задыхаться. Ноги перестали держать, и я повисла на руке Мукуро, вздрагивая всем телом и силясь ртом вдохнуть хоть немного воздуха. Неожиданно всё кончилось. По глазам с боков ударил яркий свет, и я, охнув, рухнула на пол, стукнувшись затылком о стену. Но дела до этого не было совсем, я пыталась утихомирить бешеную дрожь во всём теле и, наконец, отдышаться. В ушах звенело, и я сжалась в комок, уткнувшись лбом в колени, не переставая громко и часто дышать. Немного успокоившись, я подняла глаза на Ананаса. Мукуро стоял, уперевшись своей вилкой в пол, и сжимая лоб как от мигрени, глаза были закрыты. В какой-то момент он посмотрел на меня, и я вздрогнула от его злого и одновременно заинтересованного взгляда. — Ты... говорил про... р-рейтинг, — дрожащим и прерывающимся голосом вспомнила я. — Из-за него ты... искал меня? Какое-то время Ананас молчал, а потом коротко ответил: — Забавный рейтинг этого мальчика, Рангового Футы. Очень короткий список людей с так называемыми тайными и даже запретными знаниями. Ты даже не поверишь, чьё имя было на первом месте. От этих слов я дёрнулась ещё сильнее, хотя тело всё ещё била дикая дрожь, потому казалось, что такое невозможно. Значит, запретные знания? Звучало бы крайне тупо, если бы я не была здесь в таком состоянии, и эти "запретные" знания у меня на самом деле имелись. Мукуро завалился на диван, обдумывая информацию, я же пыталась как можно скорее привести себя в порядок. Конечности перестали дрожать так сильно, да и звон почти совсем исчез, но я не была уверена, что готова к ещё одной атаке. А она обязательно последует за первой. Мукуро заинтересовался некими тайными знаниями, которые нашаманил Фута, и теперь он будет выворачивать меня раз за разом, пока не доберётся до них. Есть ли надежда, что воспоминания о моей смерти его дальше не пустят? Или он просто не знает, что искать, но может найти это в любой момент? Если первым этапом были ассоциации, то, по сути, с мозгами и памятью он мне так ничего и не сделал. Ладно, посмотрим, как события будут разворачиваться дальше, а пока мне нужно использовать любую возможность для отдыха. Через пару минут к нам зашла красноволосая девушка. Кинув на меня гордый взгляд, она протянула Мукуро какой-то предмет. — Мукуро-сама, это телефон девчонки. Посмотрите, кто ей только что звонил. Я вытянула шею, глаза Мукуро торжествующе блеснули. — Спасибо, М.М., можешь идти. Тьфу ты, вернулся петух на своё место. Охреневшим от жизни он мне больше нравился. М.М., кинув на него горячий взгляд, а на меня – пренебрежительный, покинула помещение вальяжной походкой, качая худенькими бёдрами. Меня пробрало на истеричный смех, который, правда, тут же оборвался, стоило мне услышать насмешливый голос Ананаса: — Скажи, кого ты назвала словами "Шеф Хибаридзе"? Я поперхнулась воздухом и закашлялась, а грудь болезненно заныла от такой нагрузки. — Четыре пропущенных. Вот это номер, правда? Я издала тихий обречённый стон. Мне хана. Если Укурок не прибьёт, то любимый шеф – однозначно. — Наверное, волнуется... — продолжил вслух рассуждать этот осёл. — Может, перезвоним ему? Блять. Пора валить из страны. — Ты хоть знаешь, кому собираешься звонить? — сиплым голосом переспросила я. — Ммм... Главе Дисциплинарного комитета Хибари Кёе, я полагаю? — невинно уточнили у меня, подходя ближе. Этот козёл ещё и на громкую связь поставил... Я с замиранием сердца и огромными глазами смотрела, как Ананас присаживается рядом со мной на колено, крепко держа телефон перед собой. — Пресмыкающееся, ты в своём уме? — с ходу спросил ледяной голос шефа из трубки. Меня снова начал бить озноб. Господа, это полный пиздец. — Ммм... Что бы ни случилось, полагаю, в этот раз это не её вина, — довольно протянул Мукуро. — Кто это? — Рокудо Мукуро, — с убойной честностью ответил этот утырок. На пару секунд стало тихо. — Где девушка, которой принадлежит этот телефон? — от этих интонаций мне чуть снова не поплохело. Голос Хибари был слишком спокоен, но при этом у меня почему-то не оставалось сомнений, что от его убийственной ауры сейчас завяли все цветы на этаже. — Она здесь. Думаешь, я бы стал кому-то звонить с чужого телефона без спроса? — елейным тоном осведомился Ананас. — Я хочу с ней поговорить. Мукуро растянул губы в такой улыбке, что у меня на пару секунд слетело моё похмельное состояние, а вместо него образовалось стойкое желание вмазать ему по роже. Желательно с ноги, а потом ещё раз, и ещё раз, и... Утырок поднёс микрофон к моему рту, многозначительно наклонив голову. — Х-хибари-сан? — голос дрогнул, но не от недавнего путешествия в моё сознание, а от впечатления, которое произвёл шеф. — Пресмыкающееся... Тебе самой не надоело собирать все неприятности? — прозвучало не так устрашающе, как я думала, наоборот, немного тише с долей обречённости. — Это не я. Это оно само так получается, — неожиданно наябедничала я, вызвав лишь тяжкий вздох с той стороны. — Слушай внимательно. Сиди спокойно, не демонстрируй ему свой сложный характер и не провоцируй. И главное – больше никуда не лезь, ясно? — Д-да, — поспешно выпалила я. — И ничего не бойся, скоро я за тобой приду. — Хорошо, — я против воли улыбнулась, а внутри стало теплее. Поражаюсь Хибари, даже в таком положении умудряется раздавать приказы. — К слову о погоде, — неожиданно заявил Ананас, вскакивая на ноги и поворачиваясь лицом к окнам. — Ты уже выяснил, где нас искать? — Да, выяснил. Ты скоро за всё ответишь. — Поторопись, боюсь, моя очаровательная гостья не сможет ждать тебя долго, — довольно изрёк Ананас и сразу же отключился, не позволяя шефу сказать что-то ещё. Затем, повернув мой телефон экраном от себя, снял крышку и вытащил аккумулятор. — Это чтобы нам никто больше не мешал, — послал он мне "очаровательную" улыбку. Затем, позвав М.М., велел ей отнести телефон обратно. — Итак, надеюсь, ты отдохнула достаточно, — я невольно вскочила на ноги, следя за приближением Ушлёпка. Оказать сопротивление у меня снова не вышло. Мукуро грубо схватил меня за лоб, а потом сознание снова куда-то понесло. Последнее, что мне успело передать тело – в десятый раз начавшийся озноб и тихий смех Ананаса.