Paradise

      Чон до мокрых мозолей пытался отвернуть гайку. Старый аппарат связи красили, пытаясь придать ему цветущий вид, от чего некоторые детали присохли к нему вместе с краской, и добраться до «сердца» аппарата было невозможно. Что еще сказать на эту женскую задумку кроме как «сладкая вата вместо мозгов» Дэхен не знал. Поэтому выдал такую мысль даже не думая. За что и поплатился. Женщина в старом выцветшем платье, не переставая, трепалась над его головой о том, как тяжело работать в таком обществе, где твои труды не ценят, какая стала невоспитанная молодежь. Первые минут десять Дэхен еще мысленно парировал ее инфантильные всплески эмоций. Вроде «меня воспитывать было некому» и «не твое собачье дело мое образование».       Дэхен жил здесь же. В комнате для охраны. Раскладывая себе на пол для сна картон. Жизнь или смерть Енгука занимала его мысли постоянно, прерываясь на сон. И даже там, в ночной темноте Дэхен видел образ Бана и не мог ничего сделать, когда его убивали. Вернее убивало его собственное сознание иногда жестоко и слишком извращенно.       Чон смотрел в окно на мельтешащий народ. Третий день после наступления вестей о смерти или жизни Енгука не было среди серой массы. Он меланхолично наматывал провода на руку и так же скучающе посмотрел на истеричную начальницу, что на всех парах бежала к нему, уже издалека извергая оскорбления.       — Почему этот тупой мальчишка опять сложил свои вонючие инструменты на моем столе?       «В целом, потому что больше негде, а в частности, потому что Ваш кабинет — кладовая. Эти вещи и так там лежали, просто в ненадлежащем виде» — думал Дэхен, но молчал. Его забавляло смотреть на то, как эта женщина доходит в своем бешенстве чуть не до пены на губах.       Дэхен почувствовал, что снова хочет жить, когда в окне мелькнуло лицо Енджэ. Они даже встретились взглядами. Он не сводил глаз от входа и с дрожью в руках ждал, когда кто-то войдет. Сердце не обмануло его. В помещение действительно вошел Енджэ.       Он рыскал взглядом по помещению и незнакомым лицам. Благо зрение его не подводило, и он скоро заметил Дэхена где-то в незапертом помещении. Чон только сейчас понял, что какое-то время не дышал. Ю так же не обращал внимание на женщину которая утонула в своих претензиях. Этот факт добавил Дэхену сил и уверенности в том, что он делал все правильно.       Все-таки начальница в одно мгновение замолчала и так же бешено уставилась на Енджэ.       — Что вы здесь делаете молодой человек? Это служебное помещение.       Ю и глазом не повел на ее обращение и заговорил с Дэхеном.       — Как ты ее еще проводами не придушил?       Парни выбегали из здания связи, хохоча над доведенной до белого каления женщиной. Непривлекательной и неприятной от того, что злобной. Успокоились они быстро, но так и не начали разговора. По заснеженным улицам все еще с опаской перестрелки ходили люди и иногда оглядывались из-за внезапных резких звуков. Идя плечом к плечу с другом, Дэхен заставлял себя собраться с мыслями и спросить о Енгуке. Почему-то он чувствовал себя не вправе говорить о нем с Енджэ.       — Почему ты еще здесь, не с Енгуком? — немного недовольно и устало начал сам Енджэ.       — Он жив? Где он? — не стерпев скороговоркой, спросил Дэхен.       На что Енджэ только хмыкнул.       — В больнице, где работал Химчан. Ты не знал?       — Его просто унесли, а я всех своих растерял и не знаю, как добраться домой.       — Пойдем, отведу тебя к нему.       И так это получилось легко и просто, что Дэхен смог дышать полной грудью. И воздух стал легче, и люди вокруг на самом деле не боялись, а кутались от мороза.       — Почему провода? –вдруг усмехнулся Дэ, вспоминая встречу в пункте связи.       — Ну, ты в руках крутил их и я подумал… почему ты мне подыграл, если это глупость? — за компанию улыбнулся Джэ.       — Нет, не глупость. Просто мы ее так напугали.       — С такой не убудет.              Пока парни ждали в приемном отделении, когда к ним подойдет медсестра Дэхен волновался и говорил и спрашивал о всякой ерунде, которая для Енджэ не была важной. Дэхен это по его лицу видел.       — Ты был уже у него? — все равно не унимался Дэхен.       — Нет. И ты знаешь почему, — так же как и всю дорогу бесчувственно ответил Енджэ.       — Почему?       — Я знаю, что это он убил Химчана.       Дэхен даже оторвался от бесцельного рассмотрения обстановки холла и уставился на друга.       — Енгук не стрелял!       Сердце начало сильно биться из-за воспоминаний о том, как Енгук молча корил себя все время за произошедшее.       — А из-за кого Химчан оказался там? — так же распаляясь, выплюнул Енджэ.       — Иди, — указал он на симпатичную медсестру спешащую к ним, — ты ведь с того дня его не видел.       — Джэ, — остановил его от ухода Дэхен, — он тебе не нравится, но почему ты помогаешь мне?       Ю не спешил поворачиваться лицом.       — Ты не понял? На Енгука я плевал с высокой колокольни, но тебе он дорог. Твои чувства я понимаю, мы же друзья, поэтому иди к нему, — махнул бессильно рукой Енджэ, — у тебя еще есть возможность его обнять.       Что значит «еще есть возможность»? Дэхен уже почти не слышал ни медсестру, ни как попрощался с Енджэ, он был мыслями полностью с Енгуком.       Чон поднимался на второй этаж и нехотя шел за девушкой. Он боялся. Боялся даже зайти в нужную палату, поэтому просто остановился у двери.       — Это здесь, вы можете зайти, — мило щебетала медсестра.       — Да, спасибо. Я сейчас, — хрипло ответил Дэ.       Он стоял так, пока его сопровождение не ушло. А что если за дверью не Енгук? Енджэ ведь не видел кто здесь. Пока Дэ снова наматывал сопли на кулак из-за белой двери вышел врач. Чон как раз напоролся взглядом на его бейджик. Мужчина он был коротко стриженный, бритый и очень высокий. Дэ даже задался вопросом, не маловат ли для его плеч дверной проем.       — Вы к Бан Енгуку?       Чон только кивнул.       — Кем вы ему приходитесь?       Дэхен сам почувствовал, как покраснел. Говорить о таком…       — Мы вместе были в движении…       — Сослуживец, значит? — нахмурился доктор.       Дэхен испугался, что его не пустят.       — Ближе.       Доктор стоял как изваяние и сверлил взглядом молодого человека. Потом вздохнул и закатил глаза.       — Можете войти, только не волнуйте его.       Дэхен с секунду стоял на месте, пока доктор аки баржа отходил в сторону от двери. Чон боялся, что не сможет смотреть на то, как выглядит Енгук. От волнения он ошибся в самом себе, потому что просто магнитом притянулся к его одиночной кровати в палате. Енгук не спал, но очевидно нехотя открывал тяжелые веки. Взглянув вскользь на Дэхена, он простонал и отвернул голову.       — Хен, — простонал в отчаянии Дэхен.       Неужели не узнал?       Енгук вздрогнул и резко, так как позволяло его положение, повернулся обратно и более ясным взглядом всмотрелся в Дэхена.       — Дэ, так это не галлюцинация… Дэхен, — Енгук потянулся к нему.       Чон взял хена за руку и припал к ее тыльной стороне щекой. Так хотелось рассказать о том, что его ни во что не ставили последние три дня. В последний момент он передумал, наблюдая такое взволнованное лицо Енгука.       — Я заставил Хешина отыскать тебя. Уже думал, что не увижу никогда. Надо будет его поблагодарить…       Дэхен перебил его.       — Нет, это Енджэ нашел меня в одном месте и сказал, что ты жив.       — Енджэ?       — Да, ты этому так удивлен?       — А ты нет? — устало спросил Енгук.       — Да, — помедлил Дэхен, — но мы же с ним друзья. Он поэтому помог.       Дэ не хотел говорить Бану, что Джэ держит на него злобу. Он это и сам понимает. Дэхен сидел на краю кровати и чувствовал бедро Енгука. Такое слабое сквозь одеяло, что Чон чуть не пустил слезу от боли внутри за Гука.       — Знаешь, — напугал внезапным разговором Бан, — я хотел, чтобы ты стал моим секретарем. Хешин дает мне место в университете, лекции читать по новому праву. Еще есть одна работа по международным переговорам. Мне нужно, чтобы кто-то регулировал это все. И чтобы ты был рядом.       Дэхен выпрямился.       — А я справлюсь?       Енгук улыбнулся и фыркнул.       — Куда ты денешься?       Дэхен возмутился такой уверенности Бана в своих планах. Чон решил ему навредничать. Он прильнул аккуратно к его телу и поцеловал в пересохшие губы. Енгук слабо отвечал из-за слабости после ранения, но Дэхен прикусывал и игрался кончиком влажного языка с его губами так, что хен начал тяжело дышать и разочарованно выдохнул, когда довольный Дэ отстранился.       — Еще, — простонал Енгук, — иди ко мне.       — Нет, — озорно отстранился Чон, — врач сказал, тебе нужен покой.       Енгук тяжело дышал и метал молнии взглядом.       — Стервец, а кто меня сейчас разволновал?       Дэхен смеялся в кулак, но внезапно выудил из сознания одну мысль.       — Ты сказал, что Хешин дал тебе место… так Пак лидер Парадайз?       Енгук, прикрыв глаза, кивнул.       — Ты думал, это я?       — Я, честно, не знаю, что думал. Это хорошо?       — Я не смогу двадцать четыре на семь вести за собой людей и болеть за них.       — А он сможет?       Енгук как-то ласково и снисходительно улыбнулся.       — Хешин просто имеет те качества характера, которые больше подходят для этой роли, чем мои.       Дэхен только кивнул на это. Раз уж Енгук считает, что так правильно, значит, так оно и есть.       — Ты видел форму, в которой мы будем выступать перед людьми на площади? — мечтательно начал Енгук.       — Нет, откуда же мне знать.       — Она красивая, — продолжил Бан, смотря в окно, — Химчан бы хорошо в ней смотрелся. Ему почти все было к лицу.       Дэхен почувствовал неприятный укол в сердце. Енгук так тепло отзывается о друге или любовнике? Впрочем, он быстро отругал себя за это. Химчан был первым, кто проявил к нему сочувствие. Он не заслуживает забвения в такой день. Поэтому Дэхен обязан проявить понимание к Бану и уважение к памяти Химчана.                     

***

                    Разговор после долгой разлуки всегда начинается неловко и редкими пустыми фразами. Дэхен украдкой смотрел то на Енджэ напротив, то в мокрое окно кафе на улицу. Весна в этом году была холодная и премерзкая. В такую погоду только пить по вечерам. За их стол уже принесли горячие закуски и соджу.       — Как Енгук?       Продолжил прощупывать почву Енджэ.       — Работает. Я уже третий день дома один живу, — заканючил Дэ.       — Ну, если тебе так плохо идем ко мне в общагу. Поживем, пока Енгук не вернется, а там у меня и сессия кончится, и вернемся домой вместе.       — Нет, я лучше подожду. Не надоело тебе так мотаться в каждую сессию в другой конец города почти на месяц? Может лучше на заочку перейти?       Енджэ раздраженно посмотрел исподлобья.       — Я так уже второй год учусь. Сколько ты будешь ныть, что тебе дома одиноко? К тому же секретарь Енгука должен быть безупречным. Заочное обучение там не котируется.       — Безупречным?       — Вот только не надо включать ревнивую женушку. Ты не хуже меня знаешь, как влияет репутация ближних Енгука на него самого.       — Знаю, — вздохнул Дэхен, — давно хотел сказать, кстати, спасибо, что согласился тогда работать его секретарем.       Дэхен уже достаточно принял на грудь, чтобы просить прощение за свой давний грешок.       — Я видел, как ты готов был забиться под диван из-за свалившейся ответственности и количества общения с новыми людьми.       Енджэ был уставшим и на первый взгляд раздраженно отвечал Дэхену, но он знал, что Джэ не со зла. Одновременные учеба и работа с Баном заставят заебаться кого угодно.       — Мне кажется, что я не оставил тебе выбора.       — Вообще-то да, — хитро съязвил Джэ, — но я не жалею о том, кем стал. Ну, или еще становлюсь.       Парни на какое-то время прервали разговор, чтобы наесться горячего супа. В тепле алкоголь лучше расходился по телу и через двадцать минут Чон уже в легком тумане видел желтоватое освещение в кафе и немногих посетителей.       — Ты больше не ходишь на могилу Кима? — внезапно сорвалось с губ Дэхена. Он и подумать не успел, прежде чем спросить.       — О чем ты? — напрягшись, спросил Джэ.       — Я же помню, как вытаскивал тебя оттуда, чтобы люди не глазели, как ты лежишь у его могильной плиты.       — Во-первых, я этого не делаю, потому что положение теперь не позволяет, во-вторых, никто из вас не знает, что у меня здесь, — Енджэ перешел на повышенный тон и постучал себе в грудь кулаком с рюмкой соджу, — как у меня все разрывается от мыслей о его смерти.       Он даже не заметил, что немного расплескал.       — Ты еще не простил…       — Никогда. Енгук кается и многое делает, чтобы загладить свою вину, но даже если его простил там Химчан, я его не прощу. Он оставил меня без любви всей моей жизни.       — Да, Гук много времени тратит на поиски Чонопа и параллельные расследования по оправданию или обвинению «врагов народа» ведет. Он теперь на собственной шкуре знает, какого это осудить невиновного.       — Не оправдывай его при мне. Твои слова и чувства к нему здесь очевидны, — Енджэ провел языком по зубам и резко перевел тему, — Как, кстати, твоя учеба? Я слышал, инженеры-механики недавно огребли за что-то.       — Да параллельная группа кое-что сожгла. Ну, как кое-что… корпус.       Енджэ поперхнулся.       — Целый, мать его, корпус?       — Они как-то умудрились закоротить провода на практике.       Разговор снова на какое-то время был исчерпан. Енджэ схватил слишком много соуса и теперь то и дело, чтобы продохнуть открывал рот и охал.       — Тебе подуть? — Дэхен в предвкушении шалости придвинулся поближе за столом.       — Иди на хрен, — заулыбался Енджэ.       —Слушай, у меня еще назрел вопрос.       — Почему именно сегодня, а? — заныл с полным ртом Джэ, — сколько мы выпивали до этого, тебя так не разносило.       — Дома в одиночестве разные мысли в голову лезут. В общем так, — собрался с силами Дэ, — а вы с Химчаном как были… ну, это… кто из вас был сверху?       — То есть?       — Ну, кто пассив, а кто актив?       Ю начал пристально смотреть на Дэхена.       — Ну, ты? — Дэхен сделал из пальцев левой руки круг или знак «окей», а двумя пальцами другой руки начал активно двигать в это кольцо и обратно, — или Химчан? — Дэхен поменял действия рук местами.       Енджэ мгновенно перестал жевать и резко дернулся. Дэхен довольно скоро понял почему. Его ноги остро обожгла боль от удара Енджэ под столом.       — Ш-ш ты как с хеном обращаешься, а? — шипел Дэхен.       — Какой ты мне хен блин? Нормальные хены такое не спрашивают.       Когда боль в ногах поутихла, Дэ начал молча есть из своей тарелки и шмыгать носом. Было действительно так больно, что слезы непроизвольно полились из глаз.       Чон не поднимал взгляда от тарелки и вздрогнул, когда в поле зрения попали чужие палочки с мясом.       — Не надо мне, — обиженно прогундел Дэ и попытался положить обратно.       Но передумал, когда увидел, что Енджэ тоже не поднимает взгляд со стола. Дэхену даже показалось, что он собирается расплакаться. Алкоголь в голове делает многие мысли и вещи далеко не ясными, поэтому Дэ сомневался.       — У нас с хеном ничего не было.       Чон какое-то время молчал. То есть не было? Химчан и не хотел этого сделать с Енджэ? В пьяной голове такое не укладывалось.       — То есть вы вообще не занимались сексом?       Енджэ уже перестал есть и только ковырялся в полупустой тарелке.       — Вообще. Он говорил, что мы должны подождать пока все не успокоится. Пока вокруг все не наладится, — он шмыгнул носом и потянулся за салфеткой, — наладилось блять. Дальше поцелуев он мне не позволял заходить. Ни «сверху», ни «снизу» как ты выразился.       — Прости, — заставил себя сказать Дэхен.       На что Енджэ просто кивнул и опрокинул новую рюмку соджу.       О чем думал Химчан? Енгук в случае его смерти оставил бы Дэ воспоминания. Хотя, скорее всего, о чем-то высоком и вечном не думал в такие моменты именно Енгук. Чон в очередной раз загордился, что знал когда-то такого человека как Химчан. Как сказал Енджэ, он все-таки не мог понять, что творится у него там, под плотным свитером, и какого ему от этого знакомства, но мог чутко выслушать его и поддержать.       — Девушка, — неожиданно громко позвал официантку Дэхен, — принесите нам еще соджу.       Пьяненького Дэхена домой провожал Енджэ. Дождь к ночи прекратился и прогулка по свежему воздуху немного приводила в чувства. Парни слажено ударились костяшками кулаков и благополучно разошлись по своим маршрутам. Дэхен в квартиру, Енджэ на такси.       Чон зашел домой и прислонился спиной к стене. Он не хотел включать свет. Был ли смысл, если здесь кроме него больше никого нет? Как Енджэ справился с этим? Вопрос об отношениях друга и хена двулетней давности всегда появлялся в голове, когда Чон выпивал. Иногда как-то далеко, иногда как сегодня очень живо и остро. Енгук говорил, что это впечатления из-за первой смерти, которую увидел Дэхен. Так или нет, Чон уже чувствовал, как по щекам текут слезы. Где носит этого чертового Енгука? Почему он так часто оставляет его одного?       Щелчок входного замка даже не напугал Дэхена. Зато Дэхен до вскрика напугал Енгука, включившего свет.       — Ты че тут встал? — на эмоциях выпалил Бан. Но когда успокоился, он стал говорить ласковее.       — Почему плачешь?       — Ску… чал, — заикнулся Дэ.       Енгук поцеловал Дэхена в мокрые губы. Чон сорвался. Так давно хотелось поцеловать его, ощутить уже, наконец, на коже его касания, его грубоватые ласки. Парни неуклюже раздевались в коридоре, чтобы пройти в спальню. Чувствовать, что Енгук скучал по нему не меньше самого Дэхена, оказалось верхом счастья. В этой жизни главное быть кому-нибудь нужным. Дэхен ушел в эту самую жизнь с головой и даже под страхом смерти ни на что больше не хотел ее менять.