Расшифровывая подтекст

Даты: Дело происходило примерно через два года после знакомства Холмса и Ватсона в "Этюде" Б.-Г. датирует его апрелем 1883 г. Впервые было опубликовано в "Стрэнд мэгэзин" в феврале 1892 г. (почти год спустя после мнимой смерти Холмса, и интересно заметить, что Ватсон использует прошедшее время, упоминая Холмса во вступлении). Синопсис: Дело начинается с визита мисс Стоунер, женщины, жившей в постоянном страхе от своего отчима, доктора Ройлотта. Она рассказала историю смерти своей сестры-близнеца и о необычных обстоятельствах, связанных с ней. Мисс Стоунер теперь боялась за собственную жизнь, поскольку переехала из своей комнаты в комнату покойной сестры, и все обстоятельства повторились после объявления о ее скором замужестве. В ужасе она привлекла Холмса к раскрытию тайны, но едва ли при этом думала, что тот распутает зловещую интригу, включавшую привинченную к полу кровать, фиктивную веревку от звонка, ядовитую индийскую змею и наследство ее давно умершей матери. Интересно отметить, что Артур Конан Дойл классифицировал "Пеструю ленту" как свой любимый рассказ о Шерлоке Холмсе. Подтекст: Прежде чем мы примемся за рассказ, автор хочет описать период, когда Ватсон его сочинял. История, как упоминалось выше, была опубликована в феврале 1892 г. Холмс, как мы узнаем в "Последнем деле", считался мертвым с 1891 г. Значит, можно предположить, что рассказ был написан после предполагаемой смерти Холмса. Это говорит об одержимости Ватсона Холмсом и, действительно, его любви, поскольку почти год спустя после ухода друга Ватсон все еще описывает его расследования. "Это было в начале апреля 1883 г., я проснулся однажды утром и обнаружил Шерлока Холмса, стоявшего возле моей кровати, полностью одетого". Эта цитата интересна по двум причинам. Во-первых, это, в буквальном смысле, открытие изнанки дела. Оно начинается не в гостиной, как большинство дел. Оно начинается не с прибытия клиента, как, опять-таки, большинство дел. Оно начинается даже не с одного из поразительных наблюдений Холмса, которые так радуют Ватсона. Нет, оно начинается просто в спальне Ватсона, с Холмса, склонившегося над ним спящим. Вторая причина в том, что Ватсон не находит это странным. Оставляя в стороне слегка неуверенное состояние и, возможно, раздражение, что его побеспокоили, Ватсону кажется совершенно нормальным просыпаться и обнаруживать в своей комнате Холмса. Смысл всего этого совершенно шокирует. Выше автор упоминала, что Ватсон слегка раздражен пробуждением ни свет ни заря против воли. Она указывает, что это отражено только в повествовании, но не во взаимодействии Ватсона с Холмсом. Фактически, Ватсон кажется совершенно довольным, болтая с Холмсом из своей постели. Несколько минут спустя, после слов друга о деле (и Холмс делает это так, будто он и не думает расспрашивать клиента в отсутствие Ватсона), Ватсон стремительно выскакивает из постели и начинает свой день. " - Если дело окажется интересным, вы, я уверен, хотели бы проследить его с самого начала. Я думал, что в любом случае должен позвать вас и дать шанс. - Мой дорогой, я ни за что это не пропущу." Автор коснется еще употребления слова "дорогой", но сейчас она считает интересным указать на доверие, выросшее между двумя мужчинами. Их отношениям каких-то два года, и уже данность, что Ватсон будет помогать Холмсу в расследовании. Холмс сначала думает о друге, а не о деле, это очень показательно, особенно для того, кто так поглощен своей работой, как Холмс. И это не одностороннее отношение, поскольку Ватсон первым признает, что для него "не было удовольствия острее, чем следовать за Холмсом в его расследованиях, восхищаться быстрой дедукцией, похожей на интуицию, но всегда основанной на логике, с которой он распутывал проблему, представленную ему на рассмотрение". Здесь очевидно, что несмотря на прошедшее время, Ватсон все еще совершенно очарован Холмсом и его методом. Сцена в спальне продолжается тем, что Ватсон выпрыгивает из кровати и немедленно одевается, прежде чем следовать за Холмсом в гостиную. Это снова очень многозначительно, поскольку Холмс остается в спальне доктора во время переодевания. Здесь важно отметить, что в викторианское время мужчины спали в полной ночной одежде и не мечтали посетить женщину без одежды, так что Ватсону пришлось сначала раздеться, а затем одеться, все под наблюдательным взглядом Холмса. Сразу после появления внизу (можно считать доказанным по постоянному употреблению Ватсоном слова "вниз", что его спальня находится этажом выше гостиной), Холмс представляет доктора как своего "задушевного друга и ассистента". Современный английский язык имеет собственное толкование слова "задушевный" (intimate), нужно заметить, что в то время название "задушевный друг" использовалось для описания дружбы, особенно близкой по природе. Хотя это определение все еще совершенно двусмысленное, его употребление было гораздо менее скандальным, чем подразумевает сегодняшнее значение. Все же оно говорит о близости между двумя мужчинами, о связи между ними и о подчеркнутой привязанности, которой отмечена их дружба. По сравнению с "Этюдом", "Пестрая лента" характеризуется определенным изменением манеры ватсоновского письма. Его повествование становится менее формальным в этом рассказе, он часто называет Холмса "мой друг" или "мой компаньон". Постепенное изменение близости, которое мы впервые увидели в "Этюде", снова проявляется в ласковых обращениях. " - Превосходно. Вы расположены к этой экскурсии, Ватсон? - Без сомнений." Также интересно отметить, что теперь предполагается присутствие Ватсона. Холмс все еще достаточно вежлив, чтобы спрашивать, но его вопрос скорее не приглашение, а вежливый приказ. Очевидно, что Ватсон уже считает себя доверенным биографом и компаньоном Холмса. Автор хочет указать на изумительные изменения в языке, произошедшее за эти годы. Одна из вещей, которые она любит в викторианском английском - это его выразительность, и думает, что нет лучше примера, чем этот: "У моего компаньона вырвалось восклицание (ejaculation)"... На что мы можем лишь ответить: молодец, Ватсон. Возвращаясь к серьезным вещам, автор считает благоразумным дальнейшее исследование природы их партнерства, и "Пестрая лента" - одно из лучших дел, в которых показана роль Ватсона в жизни Холмса. " - Я был бы очень обязан, если бы вы сунули в карман свой револьвер." На протяжении 60 рассказов это не первый и не последний раз, когда Холмс просит Ватсона взять оружие. Что интересно, в терминах подтекста - это очень явный показатель доверия. Холмс не только доверяет искусству Ватсона в обращении с оружием, но по сути отдает свою жизнь в руки друга. Холмс, как мы снова и снова видим в Каноне, очень редко носит оружие. Именно Ватсон прикрывает друга, и никак иначе. Это требует огромного доверия со стороны Холмса, и интересно отметить, что он оказывает его без колебаний. Вскоре после этого друзья выдвигаются на место преступления. Они едут поездом, а потом в двуколке (двухколесном экипаже) к месту назначения. В начале путешествия Ватсон отмечает: "Был прекрасный день с ярким солнцем и немногими легкими облачками на небесах. Деревья и живые изгороди выстреливали первые зеленые побеги, а воздух был полон приятным ароматом влажной земли." Позже он продолжает говорить о "сладком обещании весны". Картина, которую Ватсон создает, совершенно восхитительна. Мы воображаем двух мужчин, сидящих рядом в экипаже, медленно едущем по извилистой дороге в сельской Англии, наслаждающихся видами и спокойным сельским воздухом. Это невероятно романтично. Особенно потому, что это единственный раз, когда Ватсон так поэтично говорит о погоде, и высока вероятность того, что он пытается романтизировать окружающую обстановку. Слишком часто Холмс ругал его за это, и тем более интересно то, что здесь (и в других местах) ватсоновский романтизм встречается лишь в присутствии только самих мужчин. По прибытии в Сток-Морон (место назначения), Холмс немедленно кидается в работу. Ватсон принимает роль наблюдателя и передает действия Холмса с точными живыми деталями. Очарованно заметим, что два года партнерства спустя, Ватсон все еще обращает внимание на каждое движение друга. Уже было замечено несколькими исследователями, что Ватсон имеет склонность к героизации всего, что касается Холмса, но никто не делает предположений, какова точная природа его одержимости. Автор обнаружила, что слишком часто Ватсон говорит больше как влюбленный, чем как человек, благоговеющий перед великим героем. Проходит некоторое время, за которое Холмс завершает расследование в поместье, и было решено, что двое мужчин должны дождаться ночи. По понятным причинам они не могут вернуться в Лондон, поэтому: "Мы с Шерлоком Холмсом без труда заняли гостиную и спальню в гостинице "Корона". Автор будто специально привлекает внимание к слову "спальня". Можно было бы полюбопытствовать, что происходило в этой спальне. К счастью, доктор очень хотел поделиться особыми деталями. " - Вы знаете, Ватсон,- сказал Холмс, когда мы сидели вместе в сгущающейся темноте,- я действительно испытываю угрызения совести, беря вас с собой сегодня ночью. Есть явная опасность." Хочется разделить вышесказанное на несколько интересных моментов. Первый - это, конечно, пассаж "сидели вместе в сгущающейся темноте". Сейчас стало почти клише предполагать, что поздний вечер обязательно должен сопровождаться нереализованным сексуальным напряжением. Не будем считать, что этому нет причин: клише существуют, в конечном счете, в значительной степени на основании общего знания и предположений. Определенно есть какой-то подтекст в образе Холмса и Ватсона, сидящих в темноте, плечом к плечу, возможно, на одной кровати, пока они смотрят в окно в ожидании условного сигнала. Автор уверена, что это не требует пояснений. Второе, к чему она хочет привлечь внимание, касается Холмса. Он знает, что эта миссия опасна. Он также знает, что Ватсону могут причинить вред. Он озвучивает свое беспокойство: откровенно заявляет, что не хочет подвергать друга опасности. Автор не может решить, какая часть этого заявления дает более глубокий импульс: что Холмс беспокоится о безопасности Ватсона или что он хочет выразить свое беспокойство и, следовательно, открыть настоящую глубину своих чувств. " - Мой дорогой Холмс!" Это реплика доктора, и здесь мы рассматриваем употребление слова "дорогой". "Дорогой", в викторианском языке, было простым ласковым обращением. Оно выражало нежность, привязанность, дружбу. Викторианцы были очень сдержанны (чего ожидать от людей, которые закрывали ножки столов, чтобы избежать мыслей о сексе), поэтому их язык развивался так, что был перегружен намеками, часто без их реализации. Исходя из этого, даже слово "дорогой" становилось очень многозначительным в контексте рассказа. Интересно отметить, что и Холмс, и Ватсон употребляют ласковое обращение, адресуясь друг к другу, на всем протяжении "Пестрой ленты". "Но у нас будет достаточно ужасов до конца ночи; ради Бога, давайте спокойно покурим и несколько часов подумаем о чем-то более радостном." Это происходит в разгар ожидания, и можно только представить, что такое "более радостное" занимало их мысли эти несколько часов, пока около девяти они не заметили доктора Ройлотта, а около одиннадцати не получили условный сигнал. Детали этих двух часов автор оставляет воображению читателей. "Холмс на секунду испугался так же, как я. Его рука в волнении, словно тиски, сжала мое запястье." Это происходит во время путешествия из гостиницы (и их общей спальни) в поместье. Автор думает, что читатель согласится с ней, что Холмс внешне не нежен. У нас есть очень мало свидетельств, когда он дотрагивается до других людей (если только дело того не требует), и единственный человек, кого он касается (довольно часто), это Ватсон. Как говорилось выше, Холмс, испугавшись, автоматически дотягивается до друга. Фактически, дотронуться до Ватсона - это его первое побуждение. Он быстро приходит в себя, но совершенно не может заставить себя разорвать контакт с Ватсоном. "Потом он издал низкий смешок и приблизил губы к моему уху. "Милый дом,"- пробормотал он." Есть ли что-либо более интимное, чем мужчина, наклонившийся и шепчущий в ухо своему компаньону? Заметим также использование фразы "приблизил губы к моему уху". Ватсон мог бы легко использовать слово "прошептал", и читатель получил бы то же самое впечатление, но он выбрал сказать "приблизил губы к моему уху", нечто, сознается автор,что посылает дрожь удовольствия по позвоночнику. Она может только представить реакцию Ватсона. Друзья пересекают лужайку и попадают внутрь через открытое окно, где начинают свое бодрствование. Здесь Ватсон снова демонстрирует легкость, вызванную присутствием Холмса. "Признаюсь, я почувствовал себя легче, когда, последовав примеру Холмса и скинув обувь, оказался в спальне. Мой компаньон бесшумно закрыл ставни, передвинул лампу на столе и быстро оглядел комнату. Все было так же, как днем. Потом, подкравшись ко мне и сложив ладони рупором, он снова прошептал мне в ухо так тихо, что я едва смог разобрать его слова: "Малейший звук может оказаться фатальным для наших планов." В этом отрывке возникает образ двух мужчин, один из которых крадется по темной спальне и шепчет слова предупреждения другому. Вне контекста это легко может быть интерпретировано как сексуальная встреча, скрытая от общества и закона, поскольку гомосексуальность считалась безнравственной, была объявлена вне закона в то время. Мы также должны отметить, что опять Холмс шепчет Ватсону на ухо. "Не засыпайте; от этого может зависеть ваша жизнь. Держите револьвер наготове на случай нужды. Я сяду на кровать, а вы - в то кресло." Интересно заметить, что Холмс выбирает сесть на кровать, усаживая Ватсона в кресло. Эта кровать (привинченная к полу рядом со шнуром звонка, действующим как мост для ядовитой змеи) была самым опасным местом, и Холмс выбрал его, желая, возможно, удержать Ватсона как можно дальше от опасности. Какое-то время они так и сидят, пока шипение не предупредило Холмса о появлении змеи, и он немедленно ударил. Змея вернулась, и мгновение спустя раздался дикий крик. "У нас заледенели сердца, я стоял, пристально глядя на Холмса, а он на меня, пока последнее эхо растаяло вдали, в тишине, из которой родилось." Автор хочет прокомментировать употребление Ватсоном слов "пристально глядя". "Пристально глядеть" обычно определяется так: "смотреть твердо, настойчиво, с фиксированным вниманием". В данном контексте, возможно, "выпучиться" или "таращиться" были бы лучшим выбором, однако Ватсон использовал "пристально глядеть". Это очень многозначительно и подразумевает чувство страстного желания, которое эта история не особенно оправдывает. Дело заканчивается, как большинство дел, объяснениями Холмса, к удовольствию Ватсона, шагов, которые он предпринял, чтобы раскрыть дело. В большинстве случаев Холмс кажется совершенно расстроенным этим процессом, но здесь он терпелив и действительно дрожит от желания поделиться дедуктивными выкладками с другом. Использование слов "мой дорогой" несколько раз за этот диалог утверждает подозрение, возникающее на протяжении истории, что Холмс держит Ватсона под любящей заботой.