Расшифровывая подтекст

Даты. Б.-Г. датирует "Скандал в Богемии" маем 1887 г. Ватсон называет нам март 1888 г., но на протяжении дела он избегает упоминаний о недавней женитьбе, намекая на более позднюю дату. Для того, чтобы соблюсти брачные правила, надо бы поместить это дело не раньше марта 1889 г. Данный чувствительный субъективный вопрос содержится в деле, очень возможно, что Ватсон скрывает определенные факты, придавая вес теории о марте 1889 г. Ватсон встретил Мэри в сентябре 1888 г. и женился в конце 1888 - начале 1889г., намекая, что он был почти женат в "Скандале в Богемии"; фактически, это подтверждается повествованием Ватсона и несколькими утверждениями, сделанными Холмсом на протяжении дела. Рассказ впервые опубликован в июле 1891 г. и отмечает начало того, что станет "Приключениями Шерлока Холмса". Это третье воспоминание, вышедшее из-под пера Ватсона. Синопсис. Ватсон, несколько месяцев спустя после женитьбы, снова оказывается на Бейкер-стрит. Здесь он находит Холмса, занятого таинственным письмом, обещающим интригу и интерес. Как только Холмс успел остановить друга, прибыл отправитель письма в маске просить помощи детектива. Тот немедленно раскрыл личность замаскированного клиента, которым оказался никто иной, как Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий герцог Кассель-Фельдштен, наследный король Богемии. Король просит содействия Холмса в возвращении фотографии, опубликование которой означало бы скандал. Хитрости и остроумия Холмса оказывается недостаточно, чтобы вернуть фотографию владельцу; осталась лишь сомнительная память о подозрительной мисс Ирен Адлер. Подтекст. Рассказ начинается с введения Ватсона о мисс Ирен Адлер. Это интересно по нескольким причинам, самая распространенная - это намеки Ватсона, что было нечто, касающееся этой женщины и ее роли в жизни Холмса. Это заставляет некоторых исследователей делать предположение, что Холмс оказывал Адлер некое уважение; действительно, некоторые даже намекают, что Великий Детектив был, фактически, влюблен в эту женщину. Секунды спустя, однако, Ватсон особенно замечает, что Холмс неспособен любить, заявляет, что любовь противна самой его натуре и что невозможно, чтобы Холмс чувствовал к Ирен Адлер что-либо, кроме профессионального восхищения. Автор хочет отметить момент и отложить эти воинственные намеки на будущее. На протяжении вступления Ватсон намекает, что интерес Холмса к Ирен более, чем просто профессиональный, и затем продолжает рассказывать нам о неспособности Холмса к любви и, следовательно, невозможности любить Ирен. Эти два заявления явно в конфликте, и здесь каждый должен исследовать мотивы Ватсона для их полного охвата. Во-первых, как мы видим в предыдущих делах, Ватсон очень заинтересован в романтизации Холмса. Сам Холмс во многих случаях указывает на это Ватсону. Значит, очевидно, что Ватсон чувствует необходимость изобразить Холмса как человека, очень даже способного любить. В то же время, Ватсон не хочет рассматривать возможность, что Холмс может полюбить, по той простой причине, что влюбленный Холмс будет иметь результатом Холмса, более не нуждающегося в компании Ватсона.Очевидно также, что Ватсон хочет и нуждается, чтобы Холмс был способен любить, но не желает, чтобы Холмс любил кого-нибудь (за исключением, возможно,Ватсона). Другими словами, Ватсон хочет, чтобы Холмс любил, но отвергает Ирен как источник этой любви, утверждая, что Холмс к любви неспособен, хотя тут же отходит от этого утверждения, намекая на прямо противоположное. Любопытно. Также в описании Холмса Ватсоном (как ничего более, чем холодный, педантичный, расчетливый разум, неспособный на человеческие эмоции) присутствует горечь, намекающая, что Ватсон желает чего-то большего. Действительно, Ватсон даже размышляет о Холмсе как о любимом, автоматически отвергая это понятие, и снова с большой горечью. Вступление очень многоречиво, это знак ватсоновского волнения в рассмотрении субъективного вопроса. Действительно, после рассуждений об Адлер и интересе Холмса к ней, Ватсон сворачивает к своей недавней женитьбе, поэтически превознося свою жену, женатую жизнь и как он счастлив в нескольких абзацах. У читателя здесь возникает ощущение фальши, уверения Ватсона, что он счастлив, кажутся слегка необязательными. Фактически, хочется вспомнить старое изречение:"Она что-то слишком протестует". Наконец Ватсон переходит к текущему делу, и отсюда читатель убеждается, что а) Ватсон совершенно не так счастлив, как хочет показать, и б) Холмс не заинтересован в Адлер, кроме профессионального любопытства и, возможно, неохотного уважения. Дело начинается с прихода Ватсона на Бейкер-стрит. Нужно заметить, что Ватсона не вызывали, он просто "обнаружил себя неподалеку с острым желанием снова увидеть Холмса". Это любопытно, интересно, как часто во время своего отсутствия на Бейкер-стрит Ватсон обнаруживал себя неподалеку. Как часто его нужда увидеть Холмса сокрушала его (предположительно) счастливое семейное существование? Очевидно, что Ватсон все еще совершенно привязан к Великому Детективу и жизни, которую они делили, поскольку, прибыв на Бейкер-стрит, он называет комнаты "наша квартира". Не беря во внимание использованные даты, очевидно прошло несколько месяцев с тех пор, как Ватсон последний раз имел право на такое название. Кроме привязанности, Ватсон очевидно ощущает огромную потерю, он называет Холмса "мой прежний друг и компаньон". Это, конечно, противоречивое повествование, которое, возможно, указывает на противоречивые эмоции Ватсона; он хочет быть счастливым в семейной жизни, но скучает по Холмсу и жизни, которую они вели вместе. "Пройдя в хорошо знакомые двери, которые должны всегда ассоциироваться в моем сознании с моим ухаживанием и мрачными событиями "Этюда в багровых тонах", я был захвачен горячим желанием снова увидеть Холмса и узнать, как он применял свои таланты". Этот пассаж подводитхороший итог всему вступлению. Автор проанализирует его по кусочкам, поскольку он содержит несколько стОящих внимания элементов. Первое - ссылка на ухаживание. Некоторые исследователи намекают, что это ссылка на Мэри Морстен или некую более раннюю жену. Можно доказать, однако, что в этом абзаце имеется в виду Холмс. Есть два указания в пользу этой теории, которые мы по очереди рассмотрим. 1. Ватсон упоминает об ухаживаниях и "Этюде в багровых тонах" в одном предложении. Это значит, что они родственны. Мы знаем, что Ватсон был холостяком в "Этюде", поскольку именно там он впервые снял комнаты вместе с Шерлоком Холмсом. Также мы знаем, что он не встречался ни с какой особенной женщиной в этот период, и дело заканчивается двумя мужчинами, устроившимися на Бейкер-стрит в мирном сожительстве. Поэтому можно заключить, что упоминание Ватсона передает нам его желание связать его ухаживание с "Этюдом". И поскольку Ватсон в "Этюде" был холостяком без перспективной женщины, он намеревается связать для нас вышеназванные ухаживания с Холмсом. 2. Ватсон, вспоминая свои ухаживания, захвачен горячим желанием снова увидеть Холмса. Если, как намекают некоторые исследователи, эти ухаживания относятся к жене Ватсона, очент вероятно, что воспоминание должно было иметь результатом горячее желание Ватсона отправиться домой и увидеть жену. Поскольку вместо этого Ватсон внезапно желает видеть Холмса, любой легко может связать все воедино и предположить, что желание Ватсона видеть Холмса прямо связано с его ухаживанием. Эта теория становится даже более приемлемой, если рассмотреть тот факт, что Ватсон случайно оказался на Бейкер-стрит, и ясно показывает, что подсознательное желание доктора направляло его действия. Углубляясь, Ватсон особенно позаботился упомянуть о реакции Холмса на появление "старого друга и биографа". Очевидно, что Ватсон обеспокоен этой реакцией, и он рад узнать, что Холмс взволнован его появлением. Фактически, оба немедленно возвращаются к знакомому поведению, подшучивая и, в общем, наслаждаясь компанией друг друга. Очевидно, что несмотря на то, где каждый из них находится в своей жизни, вместе они вне времени. " - Семейная жизнь вам на пользу, - заметил он. - Думаю, Ватсон, вы прибавили семь с половиной фунтов с тех пор, как я вас видел. - Семь! - ответил я. - Я думаю, немного больше. Чуть больше, я полагаю, Ватсон". В этом диалоге явно присутствует поддразнивание, и создается впечатление, что Холмс радуется отклику Ватсона, особенно в том, что касается его женитьбы (того, что Холмс, как мы увидим в "Знаке четырех", не одобряет). Теперь автор хочет упомянуть момент с датировкой этого рассказа. Согласно хронологии Б.-Г., которая датирует "Скандал" маем 1887 г., а первую женитьбу - поздней осенью 1886 г. или ранней зимой 1887 г., значит, можно сказать, что между женитьбой Ватсона и этим делом прошло несколько месяцев. Кажется приемлемым рассмотреть диалоги, содержащиеся в этой истории. Очевидно, основываясь на взаимодействии Холмса и Ватсона, что они не виделись со свадьбы. Поскольку хронология Б.-Г. кажется точной, кроме датировки "Рейгетских сквайров" апрелем 1887 г., и того, что эта история имела место после женитьбы Ватсона. Если это дело, когда Холмс и Ватсон виделись впкрвые со времени "первой" женитьбы Ватсона, а диалог в "Скандале" намекает иначе, мы можем автоматически не принимать в расчет дату Б.-Г. и принять дату 1889 г., делая искомой женой Мэри Морстен. Важно внести ясность в даты, потому что, как ранее упоминалось, прошло несколько месяцев с тех пор, как Холмс и Ватсон виделись в последний раз. Действительно, любопытно заметить, что Холмс не искал Ватсона с момента его женитьбы. Для двух близких задушевных друзей это слегка необычно, и можно было бы ожидать, что их дружба продолжится, независимо от брачного статуса Ватсона. Нельзя удержаться от рассмотрения причин такой сторонней пассивности, особенно в контексте женитьбы доктора. Очевидно, что оба чувствуют в некоторой степени неловкость: обычное ощущение для мужчин, связанных исключительно дружбой. Также интересно отметить, что несмотря на прошествие месяцев, Холмс и Ватсон начинают вести себя так, как раньше: Холмс дедуцирует, чтобы Ватсон восхищался, Ватсон восхищается, подстегивая дедукцию Холмса. Явно Холмс скучал по Ватсону, как по возможности покрасоваться перед благодарной аудиторией. То, что Ватсон скучал по Холмсу, сомнению не подлежит. Фактически, Холмс так рад видеть старого друга и компаньона, что немедленно включает его в свое расследование, не утруждаясь спросить, есть ли у него время (не принимая во внимание того, что у Ватсона теперь есть жена и практика). Ватсон, нужно отметить, не раздумывает, прежде чем с готовностью согласиться. " - Поднесите к свету. Я так и сделал, и увидел большое "Е" с маленьким "g", "Р" и большое "G" с маленьким "t", вплетенные в текстуру бумаги. - Что это может быть? - спросил Холмс. - Без сомнения, имя изготовителя или, скорее, его монограмма. - Совсем нет. "G" вместе с маленьким "t" означает "Gesellschaft", как в Германии называют компанию. Это обычное сокращение, как наше Ко. "Р", конечно, означает"Papier", бумага. Теперь что касается "Eg". Давайте заглянем в наш "Континентальный справочник". - Он взял с полки тяжелый коричневый том. - Eglow, Eglonitz... вот она, Egria. Это немецко говорящая деревня в Богемии, недалеко от Карлсбада. "Известна как место гибели Валленштейна, большим количеством стекольных и бумажных фабрик". Ха-ха, мой мальчик, что вы на это скажете? - Он сверкнул глазами и выпустил огромный голубой клуб дыма из своей сигареты". Здесь мы имеем дело с развлечением Холмса заставлять Ватсона пытаться применить дедукцию. Холмс дает Ватсону письмо и просит, чтобы тот подумал о бумаге. Доктор способен блестяще заключить, что бумага дорогая и что запись сделана хотошо образованным мужчиной из высшего общества.Гордость Холмса явно слышится в его ответе :"Ха-ха, мой мальчик". Кроме явного возбуждения Холмса, любопытно отметить, что он, не видя Ватсона несколько месяцев и отдав его жене, собственнически называет его "мой мальчик". Ватсоновское описание инцидента даже более подробно, поскольку он снова упоминает глаза Холмса, на этот раз информируя читателя, что он ими "сверкнул". Автор не знает другого мужчины, который был бы так одержим глазами своего друга. Этот маленький диалог прерывается прибытием короля. Ватсон, не уверенный в своей новой роли в жизни Холмса, хочет уйти, но тот и слышать не хочет. " - Стойте, где стоите. Я пропаду без моего Босуэлла." За приказом остаться следует признание в необходимости, автоматически подтверждая роль Ватсона в жизни Холмса тем, что он пропадет без Ватсона, сравнением его с Босуэллом, одним из выдающихся биографов, действительно, половиной одной из самых интенсивных дружеских связей, описанных в литературе. Для человека, не показывающего эмоции в открытую (а Ватсон говорил нам, что любовь выше понимания Холмса) это особенно открытое и говорящее заявление. Это заявление также показывает, насколько Холмс ценит работу Ватсона, несмотря на то, что он много раз принижал ее, здесь очевидно, что он видит в ней некую ценность; достаточно того, что он сравнивает друга с Босуэллом, знаменитым биографом. Несмотря на приказ остаться, Ватсон не уверен и спрашивает, как к нему отнесется клиент Холмса. Тот, снова приоткрывая глубину своей привязанности, заявляет: "Это неважно,"- явно намекая этим, что Ватсон гораздо более важен для Холмса, чем его работа. Действительно, по прибытии короля, тот кажется смущенным присутствием постороннего и просит поговорить с Холмсом наедине. Ватсон хочет, не колеблясь, уйти, но детектив все так же ставит его выше работы, которую он так обожает. "Я поднялся уходить, но Холмс схватил меня за запястье и опустил назад в кресло". Холмс явно не хочет позволить другу уйти, возможно, в ответ на счастье наконец увидеть его после этих нескольких месяцев. Фактически, он говорит королю "оба или никто", снова демонстрируя важность Ватсона и желание Холмса снова видеть его рядом. Очевидно, что детектив не только скучал по другу, но и чувствует что-то вроде покровительства по отношению к Ватсону. Автор хочет ненадолго отвлечься и коснуться темы, проходящей через весь рассказ (даже через несколько рассказов). Здесь у нас снова дело, в котором вина лежит на женщине. Женщине, которая угрожает все разрушить. Это особенно стОит отметить в контексте женитьбы Ватсона, поскольку становится очевидно, что Холмс хочет, чтобы Ватсон снова обдумал жизнь, ограниченную женским полом. Действительно, на протяжении Канона женщины показаны как источник проблем. Это совершенно очаровательно, когда начинаешь размышлять, что Холмс никогда не женится и никогда не выказывает никакого интереса к женским персонажам. Так же интересно, что большинство дел с таким подтекстом случались, пока Ватсон был женат. Снова отвлечемся, на этот раз со ссылкой на даты, и заметим, что Ватсон опять упоминает о женитьбе только когда говорит об "Этюде в багровых тонах" и "Знаке четырех". Он использует настоящее время, намекая, что его женитьба произошла после этих дел, что его жена - это Мэри Морстен. Теперь вернемся к Ирен Адлер и рассмотрим, почему столько исследователей считают, что Холмс был в нее влюблен. Холмс, проведя день, маскируясь под грума в имении Адлер, возвращается на Бейкер-стрит с отчетом о его опыте. Он заявляет: "Она самая утонченная штучка в шляпке на этой планете". В высшей степени многозначительно и часто используется как убедительное доказательство,что Холмс был пленен женщиной. Однако секундой позже он выдает: " - Так говорят в Серпентайн-мьюз". Становится очевидно, что Холмс не имел возможности видеть мисс Адлер. Он просто повторил информацию из вторых рук. Немного позже он описывает мужчину-посетителя Ирен Адлер как "темноволосого, красивого и стремительно".Это результат собственного взгляда на человека, и еще никто не намекал на привлекательность Нортона для Холмса. Если смотреть в контексте, единственное заключение, которое можно сделать, это что теория влюбленности Холмса в Адлер совершенно рассыпается. Холмс продолжает делиться делиться находками с Ватсоном, но посередине своих воспоминаний останавливается и заявляет: " - Боюсь, вы заскучали от этих деталей". Очень показательно беспокойство Холмса, что он может потерять интерес Ватсона. Если связать это с его предыдущим требованием, чтобы Ватсон принял участие в деле, становится совершенно очевидно, что Холмс скучает по присутствию и вовлеченности друга. Весьма возможно, что Холмс оплакивает потерю своего Ватсона после его женитьбы. Ватсон уверяет друга, что он "следует за ним по пятам", заявление, которое вроде бы облегчает страхи Холмса, поскольку тот немедленно продолжает с того места, где остановился. Снова мы становимся свидетелями описания Холмсом Нортона, компаньона (позднее мужа) Ирен Адлер. Хотя Холмс упомянул, что Адлер привлекательная женщина, он описывает Нортона как "замечательно красивого человека, темноволосого, усатого, с орлиным носом". Его описание Нортона гораздо более лестно, чем описание Ирен. Очевидно, где лежат интересы Холмса, и несмотря на то, что его сердце может принадлежать только Ватсону, он явно способен оценить притягательного мужчину. Также здесь интересно заметить, что Холмс предпочитает усатых. Закончив свой рассказ, Холмс объявляет, что у него есть работа и немедленно просит помощи Ватсона. Тот, конечно, рад помочь. " - Тогда я ваш. - Я был уверен, что могу положиться на вас." И пара уходит инсценировать драматическое мошенничество в надежде раскрыть местонахождение королевской фотографии. В это время, интересно заметить, Ватсон, описывая Адлер, подробно говорит о ее красоте, по-видимому, удивляясь ей, чего не случилось бы, если бы Холмс безоговорочно утверждал ее привлекательность. Действительно, на протяжении рассказа Ватсон говорит об Адлер более нежно, чем Холмс. Возможно, понятно, если подсчитать, что Холмс проводит в ее присутствии около 20 минут (короткий взгляд перед ее домом, 5 минут в церкви и 10 минут в ее доме). То, что он смог влюбиться за такое время, совершенно нелепо. Возвращаясь к рассказу, их уловка проходит беспрепятственно, и Ватсон, следуя инструкциям Холмса буквально, ждет своего друга на углу. Десять минут спустя, Холмс присоединяется к нему. "Протолкавшись сквозь толпу, я пошел к углу и через десять минут обрадовался, обнаружив руку друга в своей". Автор отказывается понимать, как кто-то может читать этот отрывок и все еще утверждать, что Адлер захватила хоть кусочек сердца Холмса. Оно явно целиком принадлежит Ватсону. Удовлетворенные продвижением дела, Холмс и Ватсон возвращаются в свою квартиру. По поводу этого возвращения на Бейкер- стрит Ватсон говорит нам: "В ту ночь я спал на Бейкер-стрит". Удивительно, учитывая, что Ватсона дома ждет жена. Фактически, Ватсон о жене не упоминает и не связывается с ней, чтобы дать знать, где он. Представляется, что Холмс гораздо более важен для Ватсона, чем женщина, которую он поклялся любить, "пока смерть не разлучит". Итак, для Великого Детектива дело представляется гладким. Оно длится до следующего утра, когда они являются к Адлер, чтобы вернуть фотографию, но обнаруживают, что она исчезла вместе с изображением короля. Холмс ошеломлен, и создается впечатление, что он совершенно сражен умом Адлер. Здесь есть неохотное уважение, и, видимо, это и есть причина (притом единственная), по которой он хранит ее фотографию. Возможно также,что Холмс предвидел противостояние с Адлер в будущем и хотел запомнить ее образ, чтобы избежать возможности стать жертвой ее маскировки (читатель может вспомнить нахальное "доброй ночи, мистер Холмс") во второй раз. Холодная замкнутая манера, в которой он просит фотографию, не подразумевает влюбленного, а скорее человека, слегка раздраженного тем, что его превзошли. Автор очень сильно сомневается, что его раздражение продлилось долго, поскольку дело заканчивается Холмсом, "отправившимся в моей компании в свое жилище". Можно лишь сделать заключение: о-ла-ла.