Расшифровывая подтекст

Даты. Б.-Г. датирует события «Берилловой диадемы» декабрем 1890 г. Ватсон говорит, что был февраль и что живет на Бейкер-стрит. Снова никаких упоминаний о Мэри, предположительно, Ватсон не женат. Поскольку предположения Б.-Г. полностью основываются на погоде, мы без труда принимаем дату Ватсона. Учитывая, что впервые рассказ был опубликован в мае 1892 г., мы можем предположить, что дело было до того, как Ватсон встретил Мэри Морстен. Синопсис. Мистер Александр Холдер, банкир, предоставляет кредит знаменитому клиенту, приняв в качестве обеспечения одну из самых ценных известных драгоценностей — берилловую диадему. Поскольку мистер Холдер не склонен выпускать сокровище из вида, он решил держать его при себе днем и ночью, пока заем не вернут полностью, и лишь тогда возвратить диадему. К сожалению, в первую же ночь, когда банкир принес диадему домой, он проснулся среди ночи и обнаружил своего сына, сгибающего ее руками, при этом три камня пропали. В ярости мистер Холдер первым делом приказал арестовать сына, а потом, осознав, что местная полиция неспособна раскрыть преступление, отправился за помощью к Шерлоку Холмсу. Подтекст. «Берилловая диадема» начинается в нише у окна на Бейкер-стрит, где Ватсон наблюдает за сумасшедшим на улице внизу. Холмс, как мы скоро увидим, с большим удовольствием использует наблюдения друга как предлог, чтобы вторгнуться в его личное пространство. «Мой друг лениво поднялся с кресла и встал, сунув руки в карманы халата, глядя поверх моего плеча». Это не первый случай, когда Холмс выбирает смотреть поверх плеча Ватсона, вместо того чтобы подойти к другому окну, чтобы смотреть на улицу. На самом деле, такое поведение очень знакомо, и любопытно заметить, что, когда есть выбор, Холмс предпочитает прижаться к спине Ватсона, чем подойти к свободному окну. Его забава вскоре прерывается прибытием того самого сумасшедшего, некоего Александра Холдера, известного лондонского банкира. Он приносит с собой дело, и уютная домашняя сцена, начинавшая историю, сменяется ужасом положения мистера Холдера. Выслушав клиента, Холмс немедленно намеревается ехать в дом Холдера в Стретеме. Ватсон говорит: «Мой друг настоял на том, чтобы я сопровождал их, чего я и сам горячо желал, поскольку мое любопытство и симпатия были сильно возбуждены историей, которую мы услышали». Нам, конечно, приятно заметить, что Холмс все так же хочет видеть Ватсона рядом и что Ватсон так же горячо желает помогать Холмсу в расследованиях. Затем Ватсон размышляет о деле и начинает задаваться вопросом о виновности сына Холдера. Ватсон заявляет: «Признаюсь, что вина банкирского сына представлялась мне очевидной, как и его несчастному отцу, но все же я так верил в справедливость Холмса, что чувствовал, что должны быть какие-то основания для надежды, раз он не был удовлетворен предоставленным объяснением». Отметим веру Ватсона и его абсолютное доверие. Холмс верит, что сын Холдера невиновен, поэтому Ватсон не будет отбрасывать это мнение, поскольку знает Холмса и слишком верит ему, чтобы не считаться с его теориями. Время в Стретеме пролетело быстро, однако его оказалось достаточно, чтобы Холмс осмотрел местность и проверил окна, прежде чем вернуться на Бейкер-стрит. Ватсон говорит: «Еще не было трех, когда мы снова оказались в наших комнатах на Бейкер-стрит. Он поспешил к себе и снова спустился через несколько минут, одетый как бродяга». Заметим здесь, что Ватсон использует слова «наши комнаты», что означает, что Ватсон живет на Бейкер-стрит. Мы знаем, учитывая дату публикации рассказа, что история не могла произойти после возвращения Холмса. Также мы знаем, что ни Мэри, ни свадьба здесь не упоминаются, значит «Берилловая диадема» произошла до знакомства с Мэри Морстен. В свете всего этого перечитаем заявление Ватсона. Он говорит: «Он поспешил к себе и снова спустился через несколько минут…» Автор хочет привлечь внимание к фразе «снова спустился через несколько минут…». Мы должны теперь обратить внимание на исследование шерлокианы, поскольку именно с его помощью мы раскроем подтекст этого заявления. Большинство исследователей согласны, что квартира Холмса и Ватсона располагалась на двух этажах. На первом этаже (американский второй) располагалась гостиная. Из гостиной ход идет в спальню Холмса и наверх — в спальню Ватсона. Редко кто из исследователей располагает комнату Ватсона следом за комнатой Холмса на одном этаже, но нигде мы не найдем упоминаний, что спальня Холмса расположена на втором (американском третьем) этаже. (Эта информация в большей степени взята из чертежей планировки похожих домов на Бейкер-стрит и из различных ссылок, основанных на Каноне. Для бОльшей информации о планировке 221В смотрите работы Винсента Старретта, Дэвида Ричардсона и Джеймса Хагройда). Учитывая, что по уговору спальня Холмс на том же этаже, что и гостиная, почему мы видим Холмса спускающимся из его комнаты? Как сказал бы Холмс, если мы отбросим все невозможное, то, что останется, даже невероятное, должно быть правдой. Тогда ответ элементарен. Холмс ушел в комнату Ватсона. Холмс, переодетый в бродягу, объявляет свое намерение продолжать свою линию расследования. Однако без своего Ватсона он едет неохотно: " — Я бы ничего так не хотел, как того, чтобы вы были со мной, Ватсон, но боюсь, что нельзя». Холмс знает, что он лучше выполнит свою задачу в одиночку, однако мысль работать без доверенного товарища так мучает, что Холмс озвучивает свое желание, чтобы Ватсон был с ним. Такую открытость в поведении Холмса можно также расценить как еще одно свидетельство изменений в их отношениях. Мы снова видим это несколько мгновений спустя, когда Холмс, проходя по Бейкер-стрит, не может сопротивляться импульсу забежать повидаться с Ватсоном. " — Я только заглянул, когда проходил, — сказал он. — Я собираюсь прямо туда.» Хотя это весьма интересно, возможно, более интересен комментарий Холмса: «Возможно, до моего возвращения пройдет некоторое время. Не ждите меня, если я запоздаю». Или Холмс очень самонадеян (в уверенности, что Ватсон будет ждать), или Ватсон имеет привычку ждать Холмса, чтобы сопровождать его в постель. Ватсон не оспаривает такую интимность и говорит: «По его поведению я видел, что у него есть более серьезные причины для удовлетворения, чем содержащиеся в его словах. Его глаза блестели, а впалые щеки слегка тронула краска». Это, конечно, происходит после заявления Холмса, что он «должен снять эту компрометирующую одежду». У нас нет сомнений, что Ватсон согласился всем сердцем. Несмотря на уверения детектива, чтобы друг его не ждал, тот делает именно это, сообщая: «Я ждал до полуночи, но поскольку не было не малейшего намека на его возвращение, я удалился к себе». Снова интимность между двумя мужчинами становится весьма очевидной, поскольку это не поведение обычных соседей; действительно, это с трудом можно квалифицировать как поведение друзей. Мы здесь делаем вывод, что эта история имела место до женитьбы Ватсона, и когда мы рассматриваем хронологический порядок, то видим, что потенциал для романтической (и сексуальной) связи весьма возможен. Мы знаем, что Холмс и Ватсон начали свои отношения как соседи. Также мы знаем, что дружба медленно выросла из обычного разделения общего пространства. Мы знаем, что Ватсон влюбился и сделал предложение Мэри Морстен на протяжении нескольких дней, когда они с Холмсом были в ссоре. Не будет ли уместно сделать вывод, что существовал период времени, перед женитьбой Ватсона, когда они искали друг друга как любовники?