Стать твоим светом

14 апреля. 10.55. Акира восседал на подоконнике, жуя половинку сладкой груши и созерцая утреннюю улицу. Ему было хорошо, он выспался и пребывал в отличном расположении духа. Погода обещала быть ясной, а день – свободным, завтра его ждёт тренировка, на которой должен появиться и подлатавший себя Такашима. К слову, о Такашиме… Сузуки был немало удивлён, получив от Койю ответное сообщение, в котором тот поблагодарил блондина за высланный список необходимых для перетрудившихся спортсменов препаратов. Акира был честен с собой – он не ожидал, что Койю ему ответит, потому что… это было бы в его стиле. Молчаливо-отстранённый и закрытый, едва ли он заговорит первым. Но не тут-то было, как оказалось. Конечно, сообщение Такашимы отличалось краткостью и почти военной чёткостью, но всё же… он ответил. - Юрэй* бы побрал этого Хатоку, - сонное, но грозное рычание Юу, спускавшегося по лестнице, прервало размышления Аки о сокурснике. Хатоку-сан, которого столь смачно проклинал брюнет, был их преподавателем по криминалистике и психологии преступника, вёл поточные лекции для будущих юристов. И, похоже, у Широямы был веский повод охаивать лектора… значило ли это, что воскресная идиллия подошла к концу? - Доброе утро, очаровашка, - пропел Сузуки вплывшему на кухню Юу. – И встал-то ты ни свет ни заря. Чего такой хмурый? - А у тебя, как ни глянь, всё радужно, - скривился тот, открывая холодильник. - Смею предположить, что ты хочешь мне обломать весь кайф. Чем перед тобой провинился бедный Хатоку-сан? - В каком месте он бедный? Ему же нравится издеваться над людьми! – Юу взял банку с малиновым джемом, закрыл дверцу холодильника и подошёл к Акире, протянув ему свой телефон. – Читай и радуйся. Широяма уминал джем прямо из банки, а Акира читал присланное преподавателем письмо, и надежда провести воскресенье в сладостной и беззаботной лени таяла, как мороженое под солнцем. Дочитав, он поднял взгляд на Юу, который занял место за столом, выжидательно и почти злорадно уставившись на друга. - Ну как? – хмыкнул Юу. – Заценил масштаб трагедии? Акира что-то неразборчиво прорычал про неугомонного полоумного паршивца, печально вздохнул и вернул телефон Широяме. За что они – как, впрочем, и весь поток – не любили Хатоку-сана, тот не отличался предупредительностью, и о внутрисеместровых заданиях становилось известно незадолго до дня их сдачи. И сейчас история повторялась: сегодня воскресенье, а готовое задание требовалось презентовать на ближайшей лекции. То есть послезавтра. И от качества выполнения зависела итоговая годовая отметка. Воскресенье было безнадёжно испорчено, завтра занятия с самого утра, после коих следует тренировка, после коей Акира приползёт домой выжатый, как ящик лимонов… и когда выполнять задание, спрашивается? Хотя нельзя было не признать, что задания Хатоку-сан всегда давал интересные. Если бы он и предупреждал о них своевременно, цены бы ему не было. На сей раз требовалось следующее: самостоятельно найти данные о самых громких преступлениях и их центральных действующих лицах. Во-первых, нужно красочно преподнести информацию о самом преступном деянии. Во-вторых, провести нечто вроде психологического анализа и понять, что могло толкнуть человека на столь тернистую и опасную тропу морального разложения. Чем загадочнее дело, чем более трудными для понимания являются мотивы преступника, тем выше обещается быть оценка. Временной диапазон – начиная от девятнадцатого века и далее. Повторы в выборе допускаются, ибо у каждого будет своё видение ситуации. Ну, и на том спасибо. - Не представляю, на сколько это всё растянется… - с осознанием полной обречённости промямлил Юу. – Народу – дохрена, это же не на одну лекцию заварушка. - Угу… Хатоку-сан вообще весёлый мужик, - хохотнул Аки. – Ну, ладно. Хотим успеть до вторника – надо приниматься за работу немедленно. - Я Юте позвонил, - Широяма постучал ложкой по столу. – Как ты смотришь на то, чтобы поить нашего любимого старосту кофе пару недель? А он нам найдёт не без помощи своего отца подходящие дела в их архиве. Приложим оригинальные статьи в качестве бонуса, всё остальное можно найти в интернете. Ведь и там далеко не всё выкладывают. - Юу… - Аки молитвенно сложил ладони на груди. – Ради такого я готов вас обоих поить кофе. И не две недели, а месяц. - Я это запомню. Уж в чём, а в находчивости и сообразительности Юу не было равных. Не зря он будущий государственный обвинитель – у этих ребят подвижность мысли в большом почёте. Отец Ютаки был журналистом на местном телевидении, и в обширном подвале дома семейства Уке можно было заблудиться среди многочисленных стеллажей, заваленных папками и материалами с разного рода новостными сюжетами. И Широяма весьма кстати вспомнил об этом. - Юта ждёт нас у себя вечером. Меня, тебя и Таку. Он сказал, что можно будет немного поработать у него – отец в командировке, мама не против. - Хорошо. Поможем друг другу, так и закончим быстрее. Юу, удовлетворившись итогом соглашения, продолжил уничтожать малиновый десерт, а Сузуки не торопился возобновлять изучение вида из окна. Он бездумно теребил рукав своей футболки, обтянувший крепкое плечо. - Ты ничего не рассказывал Таке? – наконец, спросил он. - Что я должен был ему рассказать? – удивление Широямы было вполне искренним. - То, что мы узнали о Такашиме пару дней назад. - Аки, Аки… - покачал головой брюнет. – Догадываюсь, что в твоём понимании Така – кандидат номер один, кому я мог бы проболтаться. Но я ничего ему не говорил, - он уставился в ополовиненную банку. – Он… - кончики его ушей покраснели. – Он мне дорог, но я же обещал молчать. Ситуация с Койю требует исключительной… кхм… деликатности. - Это так. Не обижайся, - улыбнулся Акира. – Я просто… Он просто… что? - Сочувствуешь ему? – пришёл ему на помощь Юу, ковыряясь ложкой в остатках джема. - М-м… ну, наверно, да, - неуверенно ответил Сузуки. – Не каждый день сталкиваешься с такими людьми, не каждый день узнаёшь о них такое. - Ну, я план тебе предложил. Дальше думай сам. *** 13.07. Койю зашёл в небольшое одноэтажное здание, что располагалось неподалёку от супермаркета, где он обычно покупал весь необходимый провиант. Согласно онлайн-карте города, именно здесь находился сервисный центр, где могли бы отремонтировать телефон тёти. Марка аппарата была популярной, но модель по нынешним меркам очевидно устарела… но всё равно стоит попытать счастья. Юноша шёл по широкому коридору, ища нужный офис и сжимая в руке картонную упаковку, в которой ему был передан телефон. Он чувствовал себя так, словно решается его судьба, и исход её будет зависеть от того, сотворят ли чудо умелые руки мастеров. Починят – хорошо. Не починят… видимо, не тот это случай, когда меньше знаешь – крепче спишь. Так он ничего не узнает и будет страдать от бессонных ночей, мечась в догадках, что скрывает старый телефон. Или, как альтернативный вариант, отнести в другую ремонтную мастерскую. Но, опять-таки, это означает снова тратить время, снова ждать, а ожидание убивает не хуже пули. Такашима остановился перед распахнутой дверью, табличка на которой указывала на то, что это и есть искомый сервис-центр. Задержав дыхание, Койю перешагнул порог... - Здравствуйте, чем могу помочь? Такой элементарный вопрос, а Такашима как язык проглотил – и это при том, что сюда он явился с чётким пониманием своей цели. Извилины перепутались между собой, а пальцы сжались, сминая картон, за тонкими стенками которого пряталась основная причина его тревоги. - Добрый день, - очнулся Койю, подходя ближе. – Я хотел бы попросить Вас поколдовать вот… - он достал телефон и протянул его сидящему за столом парню. – Вот над этим. - Модель старая, - сразу вынес вердикт умелец. – Что конкретно случилось? - Да, телефону около восьми-десяти лет. Он не включается, и дело не в разряженной батарее. Я пытался его зарядить, но без толку. - Ну, проблема рядовая, - парень сжал губы, повертев телефон в руках. – К нам часто обращаются с подобным. Единственное, что может осложнить починку – подобрать запасные детали и батареи к таковым моделям бывает сложно ввиду их устарелости. - Я предвидел это. Я заплачу, сколько потребуется, но прошу об одном – пожалуйста, верните его в строй. - Давайте сделаем так, я забираю телефон, а Вы вечером позвоните сюда, спросите, есть ли прогресс. Я займусь Вашей поломкой, если повезёт – заберёте сегодня же. - Понял. Спасибо. - Пока не за что. Звоните после шести часов, думаю, к этому времени что-то да будет ясно. Такашима не запомнил и не заметил, как очутился в супермаркете, идя по залу и будто на автопилоте забирая с полок нужные продукты. Сказал ли он Юки, что хочет отремонтировать телефон тёти? О, нет. Пусть девочка и дальше думает, что это подарок на долгую память. Вообще, Койю был любителем размять мозги, но не над вопросами, которые бередят не до конца зажившие раны. Юки не стала бы задаваться целью причинить брату боль, но дети порой бывают излишне прямолинейны и несдержанны. А такие раны не факт, что затянутся, и о них будут напоминать старые рубцы и глухие отголоски печального прошлого. И это было неправильно. Неправильно, что между ним и Юки была возведена невидимая стена, которая оберегала девочку от… чего? Как можно было назвать то, что творилось с Койю? Внутренние демоны? Или хуже? Тайны, которые он был вынужден скрывать от единственного близкого человека. Ну какие у Койю могли быть секреты от Юкико? А они были. Вместе с телефоном и письмом их стало на целых два больше. Что со всем этим делать? Ждать. Дождаться того момента, когда Юки станет старше и будет в состоянии понять, что творится в головах взрослых людей, обуреваемых каждодневными мыслями о том, что всё могло бы быть иначе. Но можно попробовать рассуждать и позитивнее… например, сегодня боль в мышцах редуцировалась до такой степени, что её было легко терпеть и не напрягаться при движениях. И всё благодаря Акире, который не забыл о своём подопечном, пусть даже он и пропустил одну тренировку. Завтра он будет чувствовать себя ещё лучше и покажет, на что горазд! Мысль об этом немного подбодрила Такашиму, хоть это и было для него странным. Плюс, ему будет чем заняться по возвращении домой. Он успел по достоинству оценить пунктуальность и своевременность одного из преподавателей – вернее, их отсутствие. Ну кто же даёт такие объёмные задания в последний выходной день, давая при этом менее двух суток на подготовку? Ответ - так делает Хатоку-сан. У Койю уже успел наметиться относительный порядок действий, пока он шёл по направлению к дому. У него было несколько вариантов, кому из самых загадочных преступников прошлого посвятить разбор полётов. Копаться, разбираться, постигать суть вещей и явлений – такие задачи были Такашиме по нраву. Это задание было в какой-то мере творческим и требовало особого подхода – вот она, пища для ума. Ему этого как раз не хватало. Так что, несмотря на определённые неудобства, которые мог принести с собой этот внезапно возникший казус, Койю чуял, что возьмётся за выполнение своего мини-проекта с энтузиазмом. *** 17.00. Ютака спустился в подвал за обещанными материалами для задания Хатоку-сана, а пожаловавший последним Таканори присоединился к сидящим за столом в гостиной Акире и Юу. Шатен расположился поближе к Широяме, бросив смущённый взгляд на Аки, но тот повёл плечом и непринуждённо подмигнул, мол, расслабься, всё путём. Таке до сих пор было немного неловко, что их с Юу общий друг оказался куда прозорливее их обоих вместе взятых. Зато история сдвинулась с мёртвой точки и получила долгожданное продолжение, и за это стоило бы быть благодарным как раз-таки Акире. Однако они собрались в доме Уке совсем не за этим. Начинали сгущаться сумерки, а писать работу для защиты перед всей группой – последнее, чем хотелось бы заниматься в выходной день. Стимул для этого был, и неплохой – обещание облегчить процедуру получения зачёта в конце года, но всё равно… весеннее воскресенье, чудесная погода на улице, мягкие облака, подсвеченные малиново-золотистыми лучами клонящегося к западу солнца… ну какая тут учёба? Какие домашние задания? Сейчас было бы идеально выбраться вчетвером за границу стен и неспешно пройтись по улицам, а после, купив по баночке холодного пива, посидеть где-нибудь в парке и поболтать о чём угодно, но не об учёбе. И вместо всего этого четверо храбрых молодых людей будут вести неравный бой с исполинской машиной системы образования. Изумительно. - Вы ничего не заметили? – отвлёк Матсумото Акиру от выстукивания незатейливого ритма по лакированной столешнице. - Что не заметили? – Юу непонимающе приподнял брови. - Юта… - Така обернулся на миг, опасаясь, что их могут подслушать. – Когда он открыл мне дверь, я сначала подумал, что домом ошибся. Мрачный он какой-то… у него ничего не случилось? - Мы бы знали об этом, - Сузуки понизил голос почти до шёпота. Но Таканори был в чём-то прав, их вечно жизнерадостный староста сегодня и улыбался реже, и говорил, как с неохотой. Списать на нежелание загружать мозги в конце воскресенья? Но это уж слишком. Чтобы так реагировать на, в общем-то, рядовую ситуацию? Сколько их было, а сколько будет? Все на факультете знают, кто такой Хатоку-сан, и на что этот тип способен, а Юту вряд ли выбьет из седла такая неожиданность. Это было бы очень нелепо. Но на этом дискуссию относительно нехарактерного для Ютаки состояния пришлось прервать – юноша вернулся в гостиную, пыхтя и крепко держа в руках кипу папок. Кипа с громким шлепком встретилась с поверхностью стола, и сидящие за ним молодые люди вздрогнули. Слывший аккуратистом Уке снова показал себя с доселе неведомой стороны. - Эй, большой Ю, у тебя всё нормально? – рискнул поинтересоваться Сузуки. - Конечно, - вскользь ответил Юта, также усаживаясь в круг. – Я всё принёс, тут около двадцати различных дел, выбирайте, на что глаз ляжет. - А ты не заболел? – добавил Таканори, пропустив сказанное мимо ушей. - Я абсолютно здоров. Стало невозможным отрицать, что поведение Ютаки смотрится, как минимум, странно. Он тщательно избегал любого зрительного контакта с друзьями, делая вид, что увлечённо перебирает папки с материалами о преступных деяниях прошлого. - Юта, мы же не вчера родились, а ещё мы давно тебя знаем, - Акира так и не притронулся к папкам. – В чём дело? Что у тебя стряслось? - У меня-то всё замечательно, - Уке вздохнул и взлохматил волосы, поняв, что его загнали в тупик. Его неизменный оптимизм сыграл с ним злую шутку. Ютака не улыбается – значит, у Ютаки что-то стряслось. - Раз у тебя всё замечательно, то с кем или с чем не замечательно? – присоединился к допросу Широяма. – Или ты не хочешь об этом говорить? - Не в том суть, чего я не хочу, - негромко произнёс Юта. – Ладно вам, это всё тупо. - И что ты за человек такой? – закатил глаза Аки. – Ты, считай, только что проболтался, что не всё так гладко, - он выдержал паузу. – Мы-то можем чем-нибудь помочь? - Мне не надо помогать. И никому не надо… - Уке исподлобья посмотрел на друзей. – Не знаю, что делать, но… И прежде, чем кто-то из расположившейся за столом компании успел сообразить, что делать, Ютака вдруг встал, подошёл к стоящему у стены комоду, выдвинул ящик и извлёк из него самую обычную газету. Подойдя обратно, он положил слегка пожелтевшее от времени издание рядом с папками. - Я совершенно случайно нашёл её, когда искал информацию о преступниках, - как будто оправдываясь, начал он. – Эту статью написал отец, и… я уже несколько часов держу это в голове и не знаю, как от этого избавиться. Едва прочитав заголовок и первый абзац статьи, Юу и Акира обречённо переглянулись. Вот так на. Вот и всё. «Бизнесмен из Нагои и его жена разбились в авиакатастрофе.» - Это… это что? – заплетающимся языком произнёс прочитавший половину Така. – Такашима? Наш Такашима? Эта статья о… родителях Койю? - Да, о них, - хмуро ответил Юта. - Но как же так? – неверяще замотал головой Матсумото. – Нет, погоди, а что, если это об однофамильцах Койю? - Нет, Така, - Ютака погрустнел. – Я позвонил отцу в Сингапур, спросил об этой статье, и… не помню, когда в последний раз слышал его таким расстроенным. - Расстроенным? – переспросил оправившийся от оцепенения Сузуки. - Он и отец Койю учились в одной школе, они были одноклассниками. После выпуска поддерживали связь - в основном, созваниваясь. На личные встречи времени не было, оба были вечно заняты… отец рассказал, что как-то брал интервью у Такашимы-сана, как у одного из наиболее успешных и именитых бизнесменов Нагои. И потом… вот, - Уке кивнул на статью. – Он своими руками напечатал его некролог. И он так удивился, когда я сказал, что сын Такашимы-сана вернулся и учится вместе с нами… похоже, он был рад. Юта продолжал говорить, а Акиру как дежавю посетило… Масато-сан, их с Юу арендодатель, тоже был рад возвращению детей Акихиро и Каори Такашима в Нагою. У них куда больше знакомых по всему городу, чем они предполагают. И, как факт… отныне им с Юу незачем хранить эту тайну. По крайней мере, не перед Ютой и Такой. - Я тоже… подтверждаю то, что написано в статье. Ютака и Таканори, как по команде, уставились на Сузуки. - И я, - вздохнул Юу. – Мы… узнали об этом пару дней назад. - Но как? – выдавил Уке. – Откуда? - Нам позвонил Масато-сан, узнать, как у нас дела, а я… это я спросил о бывшем заброшенном доме. И он сказал, что помнит семью Такашима, сказал, что случилось с родителями Койю. - И вы молчали? Юу? – вскинулся было Матсумото, но Аки остановил его жестом. - Да, Така, мы молчали. Я попросил Юу никому ничего не говорить. То, что случилось с родителями Койю – ужасно, и это личная трагедия его и Юки. Я решил, что будет справедливо, если Койю сам будет распоряжаться, что и кому рассказывать. И ты можешь гордиться нашим прокурором, он поступил, как друг, и сдержал своё слово, ведь ты узнал об этом не от него. - Ребята, - вмешался Ютака, - я тоже никому, кроме вас, не рассказал. Получается, что в неведении был один ты, - обратился он к Таканори. – И я предлагаю, чтобы это, - Уке положил ладонь на статью, - осталось между нами четырьмя. - Не подумай, что я сержусь… - виновато опустил голову Така. – Койю – отличный парень, и я… я в некотором шоке, что ли, - нервно усмехнулся он. - Простите, - неожиданно извинился Ютака, - я не смог бы удерживать это в себе, и отец был так подавлен… а верю я только вам. - Всё хорошо, Юта, - Сузуки ободряюще похлопал его по спине. – Я понимаю… у самого чуть крыша не поехала, когда Масато-сан рассказал нам с Юу об этом. Поделим обещание на четверых, и тебе будет проще. За Койю всё так же остаётся право решать, как быть и что делать с этой информацией. А за нами – долг и обязанность молчать. - Так и будет, - с готовностью согласился Матсумото. – Ками, нет, я в шоке. - Да все мы… в нём, - Широяма погладил его по плечу. – Но мы знаем, что никто из нас не проболтается. - Угу, - слабо улыбнулся Така. – И, Аки, я же и правда им горжусь. - Вот и выяснили, - подвёл итог блондин. – А пока… - он красноречиво воззрился на лежащие перед ними папки. – Нам бы вернуться к этому. Работа сама себя не напишет. - Давайте, - Юу потёр ладони друг о друга. – Чтобы вашу завтрашнюю тренировку ничто не омрачало. *** 23.54. Койю так увлёкся выполнением вторничного домашнего задания, что забыл о том, что у времени есть свойство пролетать незаметно. Он вернулся домой в половине второго, убедился, что Юки добросовестно сделала все уроки к новой учебной неделе, а потом сел и за своё задание. Сестрёнка его не беспокоила, её вообще почти не было слышно – она возилась с Кими, посвящая ему каждую свободную секунду. Иногда со второго этажа доносился её звонкий смех, девочка играла с котёнком, таская за собой привязанную к верёвочке шуршащую обёртку от конфеты. Собственно, и уроки она сделала заранее, чтобы ничто не отвлекало её от досуга с питомцем. А Такашима, по самую макушку закопавшись в сложную, но захватывающую работу, и не заметил, как пошёл восьмой час, и ему нужно бы позвонить в сервисный центр. За свои труды мастер взял не так-то и много, меньше, чем изначально рассчитывал Койю. Парень заверил, что с телефоном всё в порядке, но, чтобы вернуть его в строй, пришлось изрядно попотеть. И в это Койю весьма охотно верил. Что теперь? Что он сделал, перешагнув порог дома, сжимая в кармане телефон, воскрешение которого съело ему немало нервных клеток? Ничего. Ни-че-го. Он не стал досконально изучать его, копаться в меню и настройках. Он всего лишь… положил его в ящик своей прикроватной тумбы, чтобы заняться домашним заданием. Но это не значило, что юноше было всё равно… внутри его трясло и швыряло из стороны в сторону, как в эпицентре торнадо. Ну… благодаря Хатоку-сану ему хотя бы удалось отвлечься. Но задание сделано, и Такашима вновь остался один на один с источником своей бессонницы – как и минувшей ночью. Юки спит, Кими тоже, в доме тишина… часовые стрелки отщёлкивают секунды, напоминая Койю о том, что он медлит, вонзая с каждым ударом невидимые иголочки в колотящееся сердце. Он сидит на кухне, на столе перед ним – чашка остывшего чая и телефон. Такашима с непонятным для самого себя чувством смотрел на подарок тёти, боясь, что одно прикосновение к чёрному пластиковому корпусу обожжёт пальцы. - Надоело, - прошептал он и, протянув руку к телефону, включил подсветку экрана. Пора начинать играть в детектива. С чего бы начать? Что из содержимого памяти телефона способно дать ему то, что он хочет увидеть и понять? И чего так боялась тётя Сатори? Задумчиво прищурившись, Койю принялся перебирать все возможные варианты… «Медиа-файлы и сообщения», - ответ нашёлся достаточно быстро. Рыться во всём остальном смысла нет. - Итак… - молодой человек коснулся одной иконки, затем второй – и оказался в разделе с музыкальными файлами. Поразительно… работа мастера и впрямь стоила своих денег, ему удалось всё сохранить. А Койю, листая список любимых песен тёти, вдруг понял, что улыбается. The Beatles и Элла Фитцджеральд – тётя обожала зарубежных классиков мировой сцены. И в её доме часто играли их избранные песни. Но, наверно, музыка мало что ему даст… Фотографии? О, их около двух сотен… надо бы включить режим галерейного просмотра. И что тут есть? Последний снимок сделан в июне, шесть лет назад. На нём – четырнадцатилетний Койю с маленькой Юки, гордо восседающей на его шее. Вот фотография тёти, которую сделал Такашима по её просьбе – они гуляли в парке, был март, целые аллеи роскошных цветущих деревьев сакуры, утопающих в ароматных нежно-розовых облаках. Тётя Сатори протянула племяннику телефон и отошла прямо под благоухающие ветви, лепестки сакуры касались её густых чёрных волос – она была такой красивой и счастливой в тот день… А вот очередной совместный снимок Койю и Юки: девочка училась выводить цифры, ей тут пять лет, а старший брат старательно контролирует качество и правильность выполняемой работы. Такашима оторвался от экрана, ощутив вставший в горле ком и с трудом сглотнув его. Нельзя поддаваться эмоциям, нельзя сбиваться с намеченного пути. Надо продолжать. Ещё одна фотография – и она стала прямым ударом по ослабевшей защитной стене. Это фото было сделано в Рождество. Последнее Рождество, которое Койю и Юкико встретили с родителями. Тётя приехала в Нагою, чтобы поздравить близких, и захотела сделать этот снимок. Они с сестрёнкой такие маленькие здесь… мама держит Юки на руках, отец положил широкую ладонь на макушку Койю. Они все стоят у высокой-высокой, сияющей яркими огоньками гирлянд елью, Такашима-старший выбирал её вместе с сыном – мама поручила мужчинам это ответственное дело, и они выбрали самую лучшую ель из всех, что были. - Нет… - выдохнул Койю, закусив губу, и его ладони дрогнули. Он часто заморгал, глаза защипало, это сложнее, чем он предполагал. Это… больно. Эти непрошеные эмоции вырывались из-под контроля, а Такашима стоял, опустив руки и не пытаясь их остановить и обратно посадить на цепь. Он закрыл раздел с фотографиями. То счастье, которым он жил, безвозвратно осталось в прошлом, канув в небытие. И незачем лишний раз напоминать себе об этом. Что осталось? Сообщения? А правильно ли он поступит, открыв их? Это же… вторжение в личное пространство тёти. Что с того, что её больше нет? Однако… был ли запасной вариант? Нет. И потом, совсем необязательно читать всё. Совершенно точно тут есть сообщения от матери и отца – надо найти их. - Так, - Койю нажал на иконку раскрытого конвертика, символизирующего сообщения. Раздел – исходящие. Много, чертовски много имён адресатов, значительную часть которых он не знал. И ничего, за что можно было бы зацепиться. Входящие. Опять всё те же незнакомые имена, старые даты. Последнее сообщение было прислано пять лет назад – тогда же тётя сменила телефон. Такашима автоматически пролистывал список ниже и ниже… пока резко не остановился и промотал обратно, заметив дорогое и милое всему его существу имя. «Моя Каори». Так был подписан контакт мамы. Душа Койю свернулась в тугой узел, перед глазами всё заволокло матово-серым туманом, и сквозь него юноша кое-как смог разглядеть дату и время, когда было прислано последнее сообщение. Девятое января. Два часа и тридцать восемь минут пополуночи. Он прижал ладонь к раскрывшимся задрожавшим губам, уже зная, что он вот-вот прочтёт. Самолёт, в котором летели родители, разбился девятого января. В два часа и сорок четыре минуты. Так было написано в найденной им на чердаке газете. Мама отправила это сообщение за шесть минут до… - Мама… - беззвучно произносит Такашима, он только с третьего раза смог попасть по строчке с её именем. Сообщение открылось. Сердце грохочет так, что, кажется, разбудит весь город. «Мы падаем, Сатори. Прошу, позаботься о наших малышах. Мы любим вас. Прощай.» Телефон с громким стуком падает на стол. Прерывисто и часто дыша, Койю поднял ладони к щекам и стёр две скатившиеся слезы, оставивших на побледневшей коже мокрые дорожки. Он… плачет? Пошатываясь, Такашима поднялся со стула и прошёл в прихожую. Не надевая куртку и не обуваясь, он открыл дверь и выскользнул за неё на крыльцо. Темно и холодно. Улица освещена высокими фонарями. Ветер уснул вместе с городом, сложив крылья до утра. А этот холод, откуда он? На улице ли холодно? Или холод идёт изнутри? Ночи в середине апреля всегда тёплые… Но какая к дьяволу разница… Койю дышал через раз. Он медленно опустился на ступеньки и уронил голову на руки, спрятав лицо в ладонях. Он не плакал. Слёзы высохли. И не осталось ничего. Холодно и пусто. И сердце словно остановилось, кровь прекратила свой ток по покрывшимся инеем венам. Он застыл, сидя под равнодушным весенним небом, на котором искрящимися алмазами рассыпались звёзды. Даже если бы сейчас кто-то прошёл мимо него, ему было бы плевать, что о нём бы подумали. Какое это имеет значение? Он просто сидел тет-а-тет с мглистой, вязкой пустотой, разливающейся внутри. …И чего Койю не мог знать, так это того, что не он один не спит этой ночью. Акира, до сих пор корпящий над заданием Хатоку-сана, решил проветрить свою комнату, было малость душно. А в такой духоте, смешавшейся с усталостью, соображалось туго. Он отдёрнул штору и потянулся было к закреплённой на раме ручке, но остановился, замерев. - Койю? – изумлённо проговорил он, заметив неподвижно сидящего на крыльце Такашиму. Вопрос… что такого могло случиться у кого бы то ни было, чтобы этот кто-то сидел в полночь на ступенях крыльца? Логичный ответ – явно ничего хорошего. Не от хорошей жизни этот кто-то будет сидеть, скорбно согнув спину и пряча в ладонях лицо. Койю был похож на изваяние. Между ним и Аки были добрые пара десятков метров, но блондин чувствовал, что Койю очень, очень плохо. Аура выходящей за границы плоти печали окутывала его серыми волнами, а их капли долетали до Акиры, оседая на коже не успевшим остыть пеплом. «Что у него случилось?», - ноги Сузуки как к полу приросли… Первым порывом было выйти на улицу, подойти к Такашиме и задать этот животрепещущий вопрос. Но… тот ли Акира человек, с которым Койю захочет поделиться? Крепко стиснув зубы, Аки отстранился от окна, наплевав на то, что он хотел проветрить спальню. Как он должен поступить? И… почему ему не всё равно? Почему не хочет – и не может – оставить всё, как есть? Почему так… - Да чёрт же! – рявкнул он вслух, забыв, что в доме он не один. - Ты чего это, Сузуки? – голос Юу со второго этажа. - А… э… мысль потерял, пока строчил эту ересь, - сообразил Аки – благо, есть, чем прикрыться: работа для Хатоку-сана не была закончена ни у него, ни у Широямы. - Крик души, ага? - Он, родимый. Нет, что-то нужно делать с этим. Не с работой для Хатоку-сана. А Такашима… он вовсе не такой железный и непробиваемый, каким, вероятно, желал себя преподнести. И что-то его подкосило, лишив сил и приведя на крыльцо ночью. Хотя… что-то. Что-то, если речь идёт о человеке с таким многотонным багажом из прошлого, как у Койю, становится поистине кощунственным предположением. «Я что-нибудь придумаю», - пообещал себе Акира, садясь за стол к порядком надоевшему заданию. Отчасти его это успокоило, но до конца не убрало ощущение затянувшегося вокруг шеи отчаяния. *Юрэй – в японской мифологии призрак человека, погибшего или неестественной, или насильственной смертью. Также, согласно поверьям, юрэями могут стать самоубийцы. Классические юрэи изображаются без ног.