Стать твоим светом

Эгеееей, кто вернулся с продолжением! На главе не зря стоит пометка 18+. Вскоре сами увидите, почему >:} ДАРК, ТЕБЕ ОТДЕЛЬНЫЙ ПРИВЕТ. 28 апреля. 12.13. Койю проснулся первым и ничуть не удивился, когда увидел на настенных часах, что время перевалило за полдень. В разморённом после недолгого сна и далеко неспокойной ночи теле властвовала слабость, но Такашиму это не беспокоило. Юноша потёр припухшие веки и повернул голову, посмотрев на всё ещё спящего Акиру. Блондин лежал на животе, обняв рельефными руками подушку, светлые пряди прикрывали его глаза. Простынь, которой он укрылся, сползла вниз, до поясницы, обнажив гибкую спину. На его загорелой коже виднелись, алея, продолговатые рубцы, и Койю с недоумением воззрился на свои ногти — кроме него некому было оставить эти следы. Впрочем, ногти как ногти, аккуратно подстриженные и вовсе не длинные. Но, наверно, в порыве страсти он так сильно впивался в спину Аки, чтобы дать выход безумному напряжению, что не заметил, как исполосовал его. Хотя… Такашима не мог припомнить, чтобы Сузуки жаловался. Его стоны и частое, сбивчивое дыхание говорили как раз об обратном. Он закусил губу и невольно сжал лежащую на груди ладонь в кулак, когда вспомнил, как Акира прижимал его к себе, как покрывал поцелуями его тело, опалял шею и ключицы горячим дыханием, заставляя Койю выгибаться под ним. Ночь была прекрасной, а проснувшиеся воспоминания подстёгивали сердце биться быстрее. После их первого раза Сузуки стал смелее, он активнее исследовал стройное тело Такашимы, даря ему ещё больше удовольствия, а Такашима старался всё запоминать… как Акира двигается, как владеет собой, каким точкам уделяет прицельное внимание. Глядя на то, как уверенно и раскрепощённо чувствует себя Аки, как он открыто восхищается Койю, последний смог расслабиться и полностью отдаться таким новым для себя ощущениям. Если раньше он стеснялся своего тела, то после этой ночи все его сомнения улетучились без следа. Как можно стесняться себя, когда Сузуки с таким трепетом отмечал поцелуями длинную шею и грудь, бережно касаясь светлой кожи, когда он шептал, как Койю красив, как он его возбуждает… Они легли спать только в шестом часу утра. Душ перед сном и по паре кусков пиццы на двоих, сидя полуобнажёнными на кухне с открытым окном — это Такашима помнил весьма расплывчато. Надо полагать, после нескольких часов бурной близости это нормально. Койю бесшумно встал с кровати, чтобы не потревожить сон Аки, надел футболку и направился в ванную комнату. Он чистил зубы, параллельно думая о том, как это необычно — просыпаться с кем-то в одной постели. Юноша никогда не мог представить себя ни с женщиной, ни с мужчиной, и он понятия не имел, как и когда встретит человека, которому захотел бы отдать не столько тело, сколько душу. Он даже не задавался такой целью и не ставил это стремление в приоритет, но всё случилось так внезапно… а сейчас он был этому рад, потому что засыпать вместе с Акирой и чувствовать, как грудь блондина прижимается к его спине, оказалось одним из приятнейших ощущений в мире. Такашима вернулся в спальню, наивно полагая, что Сузуки до сих пор спит, но тот сидел на кровати, потирая лицо ладонями и зевая. Койю улыбнулся этому зрелищу и прислонился к дверному проёму, глядя на потягивающегося Аки. — Доброе утро, — Акира окинул оценивающим взглядом Койю, разгуливающего по дому в одном белье и футболке. — Я ещё не выполз из кровати, а уже хочу затащить тебя обратно. — И до этого дойдёт, не переживай. Такашима сам себя не узнавал — сердце начало стучать, как заведённое, внутри разливалось странное тепло, как ответ на такие откровенные слова. Но он успел запомнить, что так выглядит вновь зарождающееся желание. Удивительно, что Акира мог творить с ним, не прикасаясь, не дразня. Дерзкая мысль пронеслась стрелой, и Койю выпрямился и впился пальцами в свои плечи, чтобы сдержать несущееся со скоростью света возбуждение. Ему так понравилась его же идея, которая слишком быстро трансформировалась в желание воплотить её в жизнь, что Койю пришлось спрятать в уголках губ хитрую улыбку. «Неужели это всё тоже я?», — отдалённо и с недоумением подумал он, но пока лучше отставить все размышления в сторону. Пора просто принять, что Акире удалось разбудить его чувственную, тщательно скрытую часть, и теперь… теперь Такашима хочет наградить его за это. — Можешь бежать в ванную, я только что оттуда, — как ни в чём ни бывало произнёс Койю. — Я сделаю нам кофе. — Пожалуй, — Сузуки также натянул бельё и встал. — Постараюсь вернуться поскорее, — он поравнялся с Койю и невесомо поцеловал его в шею, после чего скрылся в коридоре. Что дальше? Такашима пойдёт на кухню и поставит кофе-машину варить, собственно, кофе, а потом вернётся в спальню. Ведь и Аки после ванной завернёт сюда, чтобы одеться. Весьма коварный план разгонял кровь по венам, заставляя дрожать в предвкушении. И это чувство, когда стараешься не ради себя, а ради кого-то… оно нравилось Койю, он дышал им и позволял ему проходить сквозь себя. Он возвращается в спальню во второй раз за утро. Пусть кофе-машина гудит себе на кухне, а терпкий кофейный аромат разносится тягучими волнами по дому. И Койю, и Аки одинаково любят кофе, так? Приятное дополнение к окружающему антуражу в виде плотно сдвинутых штор, слегка разворошённой постели и неровного дыхания. Как бы Такашима ни хотел сделать это утро незабываемым для них обоих, но невозможным было отрицать тот факт, что он всё же волновался. Что ему дала первая ночь с Акирой? Чему он научился? «Вот и проверим», — последняя связная мысль — он слышит лёгкие шаги Сузуки и садится на кровать. — Ты ещё не оделся? — спросил Аки, пройдя мимо и промокая лицо небольшим полотенцем. Он вёл себя так естественно и открыто, что Такашиме на миг подумалось, что со стороны они выглядят, как пара, которая давно вместе. — Я же у себя дома, — улыбнулся Койю, — могу ходить, как хочу. Ты, кстати, тоже. — Хм… в общем-то, да, — Акира улыбнулся в ответ и сел на свою половину кровати. Он пока и не подозревал, какая участь ему уготована. Едва блондин свернул полотенце и положил его на тумбу, как матрас рядом с ним прогнулся под весом тела Такашимы. Его ладони легли на плечи Аки, чуть сжав. — М? — Сузуки обернулся, чтобы увидеть его, но одна рука соскользнула с плеча, обвившись вокруг талии. — Э… Койю? — Ты же хотел затащить меня обратно, — прошептал Койю, коснувшись горячими губами его уха. Акира был бы несказанно счастлив выдать что-нибудь интеллектуальное в ответ, но мозг мгновенно расплавился от нетерпеливых прикосновений и будоражащего шёпота. — Что ты собрался… Окончание безвозвратно затерялось. Такашима надавил на его плечи сильнее, уронив на кровать и ловко оседлав бёдра Аки. — Увидишь, — Койю протянул руку куда-то в сторону, гипнотизируя свою жертву неразрывным контактом глаз. — Ночью ты мне… не дал закончить начатое, — вторая рука начала неспешный путь вниз по торсу Сузуки — шея, грудь, затвердевшие соски, плоский живот и, наконец, то, что было скрыто под тканью белья. Ладонь огладила член, пальцы нашли головку и сжали её, от чего блондин ахнул, впившись в бёдра Койю, но тот резко отнял его руки от своего тела, вжав их в матрас. — Нет-нет, так не пойдёт, — покачал головой Такашима, а в его руке Аки заметил свою… рубашку? Зачем она ему? Этот вопрос так и не был высказан вслух, но ответ на него пришёл сразу. Подняв к изголовью кровати запястья Акиры, Койю обмотал их рукавом рубашки и привязал к спинке, тем самым обездвижив его. — Так-то лучше, — довольно кивнул Такашима и посмотрел на Аки, который не смел отвести взор от того, кто этой ночью так кротко и поначалу смущённо принимал его ласки. Это был уже не тот Койю. На Сузуки смотрел самый настоящий искуситель, от одного взгляда которого низ живота наполнялся пылающим желанием. Похоже, ему очень нравилось видеть Аки таким — напряжённым, но покорным. Койю знал, что блондин в его власти, и он сможет исследовать его тело, услышать его стоны и… хватит пустых размышлений. Надо действовать. Койю вернулся на его бёдра и медленно снял с себя футболку, открывая Акире потрясающий вид. Крепкий торс, сильные мышцы рук, гладкая кожа и лежащие на плечах чёрные волосы. Но что стало контрольным выстрелом — кроме футболки, на нём больше ничего не было. — Мы должны заниматься любовью при свете, — хрипло произнёс Сузуки, пожирая глазами это совершенство, — чтобы я всегда видел тебя таким. — Вот как? — Такашима отбрасывает в сторону футболку. Пора заняться добычей. Так же медленно он наклонился к губам Аки и вовлёк его в неторопливый, глубокий поцелуй со сплетением влажных языков и покусыванием губ. Койю сознательно растягивал удовольствие, смаковал его, как самый лакомый десерт на свете, чтобы распробовать каждую ноту вкуса. Он делал то, на что не хватило смелости ночью, и наслаждался этим. Блондин явственно ощущал, как его кровь начинает закипать. Он был готов воспламениться от этих губ, от неспешных поглаживаний самых чувствительных к ласкам зон — чёрт, зачем Койю его связал? Чтобы вдоволь помучить? Что ж, надо отдать ему должное, у него отлично получалось. Сузуки попробовал потянуть связанные руки на себя, чтобы освободиться, но Такашима постарался на славу. Запястья были надёжно зафиксированы. — Куда собрался? — Койю отстранился, пристально заглянув в затуманенные глаза, но у Акиры не было сил ответить. — Лежи… — он провёл кончиком языка по краю уха блондина, сжав пальцы в его волосах у корней. — И не дёргайся. Куснув Аки за мочку, он оставил несколько коротких поцелуев вдоль бьющейся под губами артерии, а затем впился в основание шеи сбоку, одновременно осторожно погладив подушечками пальцев соски. Сузуки застонал и выгнулся, сжимая ладони в кулаки. Он хотел сграбастать Такашиму, перевернуть его на спину, подмять под себя, но его вынужденная беспомощность почему-то лишь усиливала возбуждение, заставляя изнывать. Койю этого и добивался? — Ты… — выдохнул Аки, силясь сказать что-то и дальше, но в голове воцарилась невозможная мешанина. — Ну подожди у меня… — А что ты сделаешь? — нагло поинтересовался Койю, оторвавшись от его шеи, и нарочно прижался к его паху своим. Акира со стоном откинул голову назад и услышал ответный сдавленный стон Такашимы. Это неосторожное движение обоим стоило потери самоконтроля, но Койю всё же быстрее пришёл в себя — он ещё не закончил. Уняв сбившееся дыхание, Такашима спустился с поцелуями к груди и животу Сузуки и положил ладонь на его член, до сих пор скрытый тканью белья. Аки был готов завыть волком, ведь дальнейших действий в отношении его стоящей колом плоти не последовало. Он убедился окончательно — Койю тиранит его специально. — К… Койю… — очередной хриплый вздох. — Я не могу так больше… — Правда? — пальцы Койю сжимаются на его члене, и Акира едва не прокусил нижнюю губу. — И что? Не дожидаясь ответа, он вернулся к груди блондина и обхватил губами сосок, щекоча его языком. Он помнил, как изнывал от блаженства, когда Акира делал так же. И он не прогадал: Сузуки изогнулся и подался бёдрами наверх, потёршись членом о ладонь Койю, и последний, сжалившись, сомкнул пальцы крепче и продолжил истязать губами и языком его грудь. Сжав зубами второй сосок, Такашима осторожно оттянул его, затем тщательно зализал место укуса. — Они у тебя такие чувствительные… — тихо проговорил он в губы Аки, ненадолго оторвавшись от своего приятного занятия. Если блондин надеялся заполучить поцелуй, то его ждало жестокое разочарование. Коварно улыбаясь, Койю отстранился, проскользив животом по упирающейся в него плоти Сузуки. Такашима продел руку под спиной Акиры, выгибая его дугой. Так будет удобнее целовать его живот с соблазнительно проступающими под кожей мышцами пресса. Чем ниже он спускался, тем стремительнее таяло терпение попавшегося в его ловушку Аки. — Да чтоб тебя! — зарычал он, когда Койю целовал самый низ его живота и внутреннюю поверхность бёдер, но не доходя до члена. — М-м-м? — промычал Такашима, не отрываясь. — Сними с меня, наконец, эту тряпку! Койю выпрямился и тихо рассмеялся, но выполнил столь нетерпеливо высказанную просьбу. Глаза Аки почернели, на скулах алел румянец, грудь бурно вздымалась — он дошёл до своего предела, и Такашима гордо посмотрел на него, не скрывая победной улыбки. — Улыбаешься, да? Я до тебя доберусь, я… — Заткнись. Такашима прервал поток красноречия, обхватил губами горячую плоть и сразу, без прелюдий, погрузил её как можно глубже в рот. Сузуки стонал, всхлипывал, рвано дышал, пока Койю ритмично и часто вбирал его член, вылизывал уздечку и головку, собирая с её вершины сочащуюся смазку, активно работая ладонью у основания ствола. Койю и не подозревал, что тело Аки настолько восприимчиво к ласкам. Может, связанные руки сыграли в этом не последнюю роль, но Акира извивался и метался по кровати, давясь воздухом, которого уже не хватало. Такашима не хотел оставлять без внимания ни единого миллиметра его члена, он запоминал каждую реакцию. Например, местечко под головкой — если пощекотать его языком, мягко оттянув вниз нежную кожу, Акира по-настоящему сойдёт с ума, его тело охватит мелкая, сладостная дрожь. Или, если слегка втянуть кожу у основания плоти, одновременно сжимая пальцами головку… Койю чередовал эти приёмы — и он своего добился. По вискам Сузуки катились капли пота, грудь покрылась испариной, его кожа пылала, он часто облизывал пересыхающие губы, не осталось сил держать глаза открытыми. — Видел бы ты себя сейчас, — Койю провёл по его члену языком. — Ты такой… невероятный. Притягательный. «Мой», — добавил он про себя. Блондин приоткрыл веки, встречаясь с ним взглядами. Такашима вновь сел на его бёдра и наклонился, целуя приоткрытые губы. — Твои стоны и дыхание так возбуждают… я никогда не чувствовал ничего подобного. Только с тобой… — он целовал солёную от пота шею и ключицы. — Такого тебя буду знать только я, — прошептал Акира. — Не сомневайся. Такашима протянул руку вниз и обхватил своей широкой ладонью оба члена, тесно прижав их друг к другу. Койю поймал в поцелуй стон Аки, смешав его со своим, и начал быстрыми, отрывистыми движениями ласкать их вместе. Ещё одно новое чувство, переполняющее всё существо. Они так близко… нет никаких границ, никакого стеснения и лишних слов. Зачем нужны слова, если через поцелуй и взгляд можно сказать столько, что Акира тонул в объявшем их жаре. Невозможная самоотдача — и без требования получить то же взамен. Сузуки получал во стократ больше, чем отдавал, и он был уверен, он знал, что это взаимно. Это было больше, чем просто близость двух тел, сплетающихся в порыве страсти. Бёдра Койю инстинктивно и плавно двигались вперёд и назад, стоны то становились надрывно-прерывистыми, то переходили в крик, становясь чаще и громче. Такашима прогнулся в пояснице, откидывая голову назад и опираясь свободной рукой о бедро Аки. Последние, резкие движения ладонью — Койю содрогается всем телом, излившись на живот Сузуки, а секунду спустя чувствует его семя на своих пальцах. Не успев отдышаться, Такашима наклонился вперёд, развязал руки Акиры и без сил упал на него. Плевать на то, что кожа стала липкой от спермы, да и Аки было всё равно. Блондин порывисто обнял дрожащего Койю одной рукой — вторая затекла и осталась лежать на подушке, и Сузуки тихо зашипел от неприятного покалывания в мышцах. Такашима с трудом повернул голову, взгляд его сразу зацепился за алеющие на запястье следы. Нахмурившись, он дотянулся до ладони Аки, переплёл их пальцы и подтянул руки к себе. — Больно? — Нет, — Акира погладил его по волосам и поцеловал в макушку. — Прости. Я перестарался, — Койю коснулся губами красной отметины. — Койю, — Сузуки перебирал тёмные пряди, — это было прекрасно. — Правда? — Буду не против, если ты меня свяжешь ещё разок, — улыбнулся блондин. — И вообще, у тебя точно никого не было до меня? Такашима приподнялся, уставившись на него поистине убийственным взглядом. — Эй, я шучу, — рассмеялся Аки, получив тычок под рёбра. — Или ты умеешь читать мысли, или… — Или я хотел, чтобы тебе было хорошо, — закончил Койю, вновь устраивая голову на его груди. — Это было больше, чем хорошо. Койю сполз с него и устроился рядом, расслабившись и прижавшись лбом к его плечу. Они немного полежали молча, чтобы отдышаться и успокоиться. Аки не мог не признать, что этот порыв со стороны Такашимы стал абсолютной неожиданностью. Сексуальный опыт блондина был несравнимо выше, однако… те чувства, которые рождались в моменты тесной близости с Койю, ему испытывать ещё не доводилось. Но ведь он не делал ничего нового, колесо не изобретал, да и было ли всё дело только в опыте? Опыт мог быть лишь необходимой основой. Выходит, всё дело в чувствах? — Всё это так странно… — вполголоса проговорил Такашима, и Сузуки повернулся на бок, чтобы лечь с ним лицом к лицу. — О чём ты? — То, что я сделал только что. — Почему странно? Это нормально для двух людей, состоящих в отношениях. — Я понимаю, — Койю наморщил нос. — Это странно… для меня. Будто это был не я. Нет, мне было хорошо, и я знаю, что тебе тоже… — Ты пытаешься принять то, что теперь ты не один, — Акира убрал с лица Койю волосы, чтобы увидеть его глаза. — Ты когда-нибудь по-настоящему хотел кого-нибудь? Чувствовал влечение к кому-то? — Тебя. К тебе. — Ну… — Аки не был уверен, получилось ли у него скрыть то, что ему польстило это признание. — Поэтому тебе и кажется, что это странно, или что это не ты. Но всё наоборот, — он перевернулся на живот и приподнялся на локтях. — Это ты, вернее — одна из твоих скрытых сторон. — Уже не скрытых, наверно, — в голосе Такашимы мелькнула улыбка. — Тебе нужно привыкнуть к этому, и я тебя не тороплю. Знаешь, — Сузуки сел, — я не ожидал, что день начнётся с такого сюрприза. И я хочу, чтобы ты знал, что я ценю всё, что ты делаешь. Конечно, Койю должен об этом знать, а Акира должен говорить с ним о самом сокровенном, о том, что касалось только их. Если изначально Такашима думал, что утром, когда они проснутся, он будет чувствовать себя неловко, и ему будет сложно посмотреть Сузуки в глаза, то сейчас от неловкости и смущения не осталось и следа. Наоборот, сделав столь нереальный для себя шаг, он почувствовал себя свободнее, но всё же это не умаляло ощущения непривычности. И он мог ничего не объяснять Акире, ведь тот всё понимал и без лишних бесед. Аки дышать не смел, когда Койю рассказывал что-то о себе, потому что каждый их разговор был маленьким ключиком к Такашиме. Он не удивился, услышав, что прошедшая ночь оставила Койю странное послевкусие. Что может чувствовать человек, который всю сознательную жизнь был вынужден подавлять любые порывы и эмоции? А затем в его жизни появляется кто-то, ради кого хочется дать себе волю, чтобы спрятанные за тяжёлыми замками чувства хлынули, подобно лавине? Акира был рад стать для него таким человеком, но в то же время он осознавал свою ответственность перед Койю. Да, перед Койю, который в своей моральной стойкости мог дать стократную фору любому. Лавины обладают разрушительной силой, и задачей Сузуки было крепко держать Такашиму за руку, чтобы он не потерялся в себе самом. Сейчас его эмоции — это один сплошной лабиринт, от былой упорядоченности в сознании осталось одно название, но нигде не было сказано, что они сбились с пути. Всё обязательно образуется, Аки искренне верил в это, потому что он делал всё, что от него зависит. Он рядом, и он слушает, когда Койю говорит. Что ещё важнее, Койю хочет говорить с ним. А минувшие двенадцать часов открыли блондину новую грань Такашимы — невероятные чувственность и страсть, которые дождались и своего часа, и своего человека. — Тогда я подумаю, когда мы сможем повторить, — Койю также сел и спустил ноги на пол. — Я в душ. На кухне сварился кофе, можешь начинать без меня. — Хорошо. Такашима зашёл в душевую кабину и закрыл за собой матовую стеклянную дверцу. Он включил воду, отрегулировав её до нужной температуры, и встал под тёплый поток с головой. Койю будто на автопилоте проводил по телу ладонями, не в силах сосредоточиться на какой-то одной своей мысли. Ощущение странности происходящего никуда не делось. Безусловно, Акира прав, и ему нужно элементарно привыкнуть, принять, что они так близки, что могут видеть друг друга и прикасаться друг к другу так, как это не позволено никому более. Что его тело может быть отзывчивым к ласкам, и что он может делать с Сузуки такое, отчего крышу срывает не только блондину, но и самому Койю. Такашиме было интересно: а чувствует ли Аки то же самое, когда прикасается к нему и видит, слышит наглядный результат своих стараний? Потому что Койю чувствовал что-то сродни… гордости, быть может? То, что он был очень доволен собой, это как минимум. Значит, можно подытожить, что всё это… правильно. И хорошо. Койю открыто наслаждался Акирой и всем, что он делал, то же самое можно смело утверждать и в обратную сторону. Койю слышал его голос, видел его взгляд — в этом он мог быть уверенным. И ещё одна вещь, к которой Такашиме придётся привыкать… например, к тому, что его тело весьма неоднозначно реагирует даже на мысли о Сузуки. Ощущения менялись вместе с характером мыслей — от приятно-щекочущего трепета в животе и до открытого возбуждения. И всё это с ним делал всего один человек… — Хочешь, спинку потру? — насмешливо поинтересовался Акира, и… Стоп. Акира? Как он смог так неслышно зайти сюда? Койю резко распахнул глаза, но тут же зажмурился — в них незамедлительно попала вода. Отфыркиваясь от капель, юноша вышел из-под душа, почти врезавшись в Аки. Такашима протёр и открыл глаза, удивлённо уставившись на блондина. — Я думал, ты здесь уснул. — Меня долго не было? — Достаточно, чтобы я заскучал, — Акира сомкнул руки вокруг талии Койю, оттеснив его к стене кабины. — Без тебя кофе пить не буду. Тесное соприкосновение двух обнажённых тел мгновенно возымело своё действие, и Такашима вымученно прикрыл веки — неужели, когда Сузуки так близко, он не способен себя контролировать? Хотя… где-то было сказано, что ему это не нравится? Койю обнял его за шею и сам потянулся к его губам. Вот так. Пусть видит, что уступать ему никто не собирается. Но Аки с готовностью ответил, улыбнувшись в поцелуй — как же ему нравилось, как Такашима с каждым разом открывается всё больше, становится смелее и настойчивее. Мягкие губы раскрылись, впуская язык Сузуки. Руки блондина спустились на поясницу, притиснув их тела и выбив из груди Койю вздох. Теснее прижиматься уже некуда, между ними не осталось ни единого свободного миллиметра, но Такашиме было мало и этого. Его ладони хаотично блуждали по широкой спине Акиры, пальцы зарывались в намокшие волосы, их языки сплетались друг с другом — как и тела. Койю откинул голову назад, ударившись затылком о стеклянную стену кабины, пока Сузуки исследовал губами его ключицы и впадинку между ними. — Почему мне… кажется… — речь Такашимы прерывалась. — Что мне тебя всегда будет мало… — Ты всё-таки умеешь читать мысли, — Акира прижался животом к животу Койю, зажав между ними его возбуждённую плоть, и Такашима с судорожным вздохом спрятал лицо на его шее. — Не сдерживай себя со мной. Блондин поцеловал его в висок и неожиданно встал на колени, огладив ладонями бёдра Койю снизу вверх. — Ночью я этого так и не сделал, — Аки лизнул налившуюся головку и обхватил пальцами основание ствола. Койю даже не успел опомниться. Сузуки несколько раз провёл языком по его члену, затем вобрал в рот одну головку, посасывая её и кружа вокруг неё языком. Низ живота Такашимы свело от болезненного наслаждения, его пальцы вцепились в волосы Акиры, а глаза закрылись сами собой. Аки смог подчинить его себе всего за секунду, но Койю не возражал. Он всецело отдался этим губам и рукам, не скупясь в ответ на стоны. Тело Такашимы жило своей жизнью, оно то выгибалось, то прижималось к запотевшему стеклу стены. Колени резко ослабели, ему пришлось крепко впиться пальцами в плечи блондина, с губ срывались стоны и протяжное, отрывистое «Акира» на выдохе. Аки просил его не сдерживаться — и он не сдерживался. Пусть его бьёт дрожь, стоны будут громче, а лёгкие разрываются от нехватки воздуха. Пусть. Сузуки старательно выводил языком рисунок каждой венки, а затем вбирал член так глубоко, что головка касалась задней стенки горла, отчего Койю стонал особенно громко. Акира увеличивал и сбавлял темп, не забывая помогать себе и ладонью. Ради такой реакции на свои ласки он был готов выкладываться по полной. Жар и влажность рта, мягкие губы, сжимающие плоть, и ритмичные, ни на миг не прекращающиеся движения. — Стой, — Такашима силой заставил себя обхватить лицо блондина ладонями, чтобы отстранить его. — Почему? — изумлённый взгляд. Несколько глубоких вдохов и выдохов… — Поднимись, — Койю потянул его на себя, и Аки покорно встал. — Не хочу кончать без тебя, — прошептал он, касаясь губами его губ. Он развернулся к Сузуки спиной и закинул одну руку назад, обхватив шею, вторую опустил на его поясницу, притягивая узкие бёдра вплотную. Акира с почти благоговейным восхищением обнял стройное тело, поглаживая плоский живот. — Мы оставили смазку в спальне, я не смогу так… — Аки оставил дорожку поцелуев на его шее. — Сможешь. Я так хочу. — Койю… Койю прервал дальнейшие возражения. Он цепко схватил Сузуки за запястье, опустил его ладонь на свой член и, накрыв ладонь своей, несколько раз провёл по стволу вверх и вниз. Такашима несдержанно застонал, откинув голову на плечо Акиры, у которого от столь откровенно выказанного желания потемнело в глазах. — А ты… ох, чёрт… — зашипел Койю, когда блондин продолжил ласкать плоть уже без его помощи. — Отвлекай меня вот так… Аки зарычал и укусил его за шею, вырвав из лёгких хриплый вскрик. Он хотел Такашиму так сильно, что это желание разрывало на куски изнутри. Но чего он совсем не хотел, так это чтобы Койю было больно. Оставив алую метку на выступающем позвонке, Сузуки оторвался от извивающегося в его руках Койю, а взгляд его зацепился за металлическую полочку, где хранились гели, шампуни и прочие душевые принадлежности. В глазах сверкнули довольные искорки, и он протянул к полочке руку. — У меня есть идея, — Аки куснул Такашиму за край уха, забрав маленький, розовый тюбик с изображением какого-то сказочного существа с крылышками. Детский крем. — Это вполне подойдёт. — Это крем Юки, — ахнул Койю. — Хорошо, что она хранит его здесь. — О, боги, Аки… — Я не хочу делать тебе больно, помнишь? Койю кивнул, расслабляясь. Акира смазал кремом сразу два пальца — в этот раз всё пройдёт проще и быстрее — и медленно погрузил их в горячую тесноту. Он крепко обхватил Такашиму поперёк груди и прижал к себе, не давая ему упасть. Пальцы быстро нашли простату, и Койю, стиснув зубы, вцепился в обнимающую его руку Акиры. Пальцы уверенно двигались внутри, растягивая и подготавливая, задевали простату, и Такашима только и мог, что дрожать, глотая хриплые всхлипы. Он не чувствовал боли — лишь безудержное вожделение, он не мог говорить, но мысленно умолял Сузуки прекратить эту пытку и подарить им обоим долгожданную разрядку. — Ну же, Аки… — кое-как пролепетал он, подаваясь назад, на его пальцы. Как Акира сдерживал себя — это не было понятно даже ему, это адски сложно, когда плоть сводит от нестерпимого возбуждения. Такашиме было ничуть не легче, но он терпеливо ждал, пока блондин наносил крем на свой член. Аки плавно вошёл, придерживая его за бёдра. Он поднял одну ладонь выше, возвращая её на член Такашимы, и начал двигать ей по стволу в такт движениям своих бёдер. Узость и жар вокруг пульсирующей плоти — от этого перед глазами мерцали искры. Душевая кабина наполнилась паром и звуками частого, тяжёлого дыхания и стонов-вскриков. Койю обнимал Акиру за шею сзади, умирая от наслаждения: член с каждым движением упирался в простату, а рука блондина быстро скользила по стволу. Такашима чувствовал, что долго он себя сдерживать не сможет, Сузуки и так почти довёл его до предела, что ещё немного — и его накроет с головой. — Аки… — он задыхался, в рот попадала льющаяся сверху вода. — Я не выдержу долго, я скоро… Акира запрокинул его голову к себе на плечо, чтобы захватить припухшие губы в поцелуй. Не нужно никаких слов. Теперь они двигались в одном ритме, стремительном, ненасытном, даже стоны их сливались в унисон. Поцелуи стали будто рваными, похожими на укусы. Проникновения — резче и глубже. Пальцы Аки врезаются в светлую кожу на бедре — обязательно останутся следы, Такашима чувствует лёгкую боль, но ему всё равно. Эта боль лишь оттеняет захлёстывающий его водоворот раздирающего на мелкие кусочки удовольствия. На этот раз Сузуки кончил первым, его протяжный стон затерялся в волосах Койю, прошёл вибрацией по коже, и Такашима излился следом в его ладонь, выгнувшись до хруста в позвонках. Койю вздрагивал и судорожно вдыхал, заполняя лёгкие лишь наполовину, на полный вдох не хватало сил. Вмиг ослабев, он прислонился к Акире, уже начав сползать вниз, но блондин удержал его, и они вместе опустились на дно кабины. Акира прижал его спиной к себе, оплёл руками и ногами, словно закрывая от всего мира и желая восполнить хоть какую-то часть его сил. — Ну что ты, Койю, — шептал он, целуя щёку и висок Такашимы, убирая прилипшие пряди с его лба. А Койю просто пытался заново научиться дышать ровно и спокойно. — Тише… Услышав его голос сквозь шум воды, Койю открыл глаза. Сердце стучало будто со скрипом, и он чувствовал спиной сердцебиение Аки, такое же тяжкое, частое. Губы блондина нежно касались его влажной щеки, подбородка и шеи. — Ты как? — Мне бы воскреснуть, — пробормотал Такашима. — Я не слишком резко… — Нет, — Койю блаженно выгнулся. — Но крем Юки больше таскать не будем, мне стыдно перед ней. — Вот это номер, — Сузуки со смехом сомкнул пальцы в замок на его талии. — Как тебе вообще может быть стыдно за что бы то ни было после того, что ты со мной вытворял? — Резонно, но тебе всё равно следует таскать смазку с собой, — глупая улыбка не сходила с губ Такашимы. — Даже в душ. — Ну-ну, я запомню твоё предложение. Акира поднялся и помог встать Койю. Дыхание выровнялось, сердце успокоилось, но всё равно приходилось прилагать определённые усилия, чтобы удерживать себя на ногах. Колени так и норовили подогнуться. — Надо здесь всё привести в порядок, — Аки выключил воду, — пока мы тебе дом не затопили. — Здесь и в спальне, — Койю накинул на плечи халат и передал ему полотенце. — Спальня — вообще страшный случай… — протянул блондин, вспомнив разбросанную по полу одежду и разорённую постель. — Хочешь сказать, ночью мне нужно было оставаться в своей комнате? — хитро, но устало улыбнулся Такашима. — Ни за что, — Акира обернул полотенце вокруг бёдер, подошёл к Койю и поцеловал его в уголок губ. — Начнём разбор завалов, пока не пришла Юки и не увидела весь этот ужас. — Да. Пора наконец-то начинать этот день.