***
К последнему уроку класс изрядно поредел. Звонок уже был, но учитель не спешил приходить в класс. — Как успехи? — повернулся Марко к Жану. — Никак, целый день уговариваю, он все ни в какую. — Грустно, — сонным от скуки голосом сказала Мина. — А ты сам-то пойдешь? — Пойду, какая дискотека да без главного красавчика школы, — самодовольно ответил Жан, приглаживая свои волосы. — Конечно, глупый был вопрос, — улыбнулся Марко. — Хватит бахвалиться, — Мина, сидевшая сзади, ткнула Кирштейна карандашом в спину. Парень развернулся, чтобы кинуть какую-нибудь язвительную фразочку, но только он открыл рот, в класс ворвалась запыхавшаяся учительница. — Всем сидеть и не двигаться, сейчас будет самая важная тема за все время обучения, — чуть ли не криком сообщила Зое, — правила поведения на дискотеке. — У-у-у, — раздалось в классе. — Никаких «у-у-у», — Ханджи направилась на свое рабочее место. Положив стопку бумаг, она вытащила нужный документ, бегло просмотрела его, поправила очки и начала: — Итак, мероприятие начинается в шесть часов, заканчивается в десять, чтобы все успели добраться до дома. Никаких стычек, драк, потасовок. Всем понятно? Отлично! За вами будут наблюдать учителя, а также директор Смит. Никакого алкоголя. Бертольд, передай это своему другу-прогульщику, — юноша кивнул головой, — Имир и Жан, это вас тоже касается. Дальше… — Зачем приносить что-то с собой, если можно до этого заправиться, да? – чуть слышно произнесла Имир, глядя на Хисторию. Жан как всегда закатил глаза. Его снова включили в эту «веселую троицу». Их школа имела безупречную репутацию. Но если все-таки что-то происходило, директор вызывал к себе на ковер именно этих троих для очередной лекции по поведению и устранения проблемы, чтобы не предавать дело всеобщей огласке. При этом задира Энни, которую побаивалось приличное количество учеников, не спешила пополнять ряды зачастивших в директорский кабинет. Она была одной из самых мрачных и устрашающих девушек школы. Скорее всего, ее просто боялись сдавать; когда кто-то из учеников приходил с кучей синяков и ушибов, пострадавшие всегда плели что-то из серии «упал с лестницы», «машиной на днях сбило», «в темноте что-то задел». Они понимали, им снова попадет, если они упомянут Энни. Жан почесал свой подбородок. «Еще легко отделался», — подумал он. — Ах да, чуть не забыла, в первые полчаса пройдет официальная часть. Всем, кто принимал участие в каких-либо конкурсах или олимпиадах, будут вручены грамоты от нашего директора. Крайне желательно присутствие вашего одноклассника, победителя регионального этапа олимпиады по биологии, Армина Арлерта, — Зое не могла не отметить своего любимчика. Армин повернулся в сторону Жана, который сидел с коварной улыбкой до ушей, а в его взгляде читалось: «Целый день отнекивался, но я выиграл». — У тебя либо лицо сейчас треснет, либо в кабинете появится радуга, — хихикнула Мина. Жан опять захотел сказать однокласснице что-то едкое, но Ханджи громко объявила на весь класс, что отпускает ребят пораньше, ученики с шумом начали покидать кабинет. Армин выходил вместе со своими друзьями детства. Кирштейн хотел было догнать его, но передумал: лишний раз созерцать лицо Йегера — увольте. Жан вместе со своей компанией двинулся к выходу. Они распрощались, но ненадолго.***
Жан вертелся перед зеркалом, рассматривая рубашки, Марко, сидя на стуле, наблюдал за своим другом, Мина хозяйничала на кухне Кирштейна. Жан надел очередную рубашку и вздохнул. — Что-то нормального ничего подобрать не могу. Не сочетается с моими брюками. — Померь ту, что в клетку, — Марко указал пальцем на вещицу. — Мы же не в сельский ДК идем. — Будешь выпендриваться, заберу все свои вещи обратно. Пойдешь в спортивном костюме. Кто ж виноват, что у тебя нет ни одной приличной рубашки. — Есть одна, я ее в первом классе носил. Но что-то мне кажется: не подойдет она мне. — Поправился? — улыбнулся парень. — Вырос. — И поправился, — Марко ткнул пальцем живот Жана. Тот отмахнул руку друга, опять начал рыться в куче одежды на кровати: — Ничего я не поправился, просто не тренировался после ухода из команды. — Из-за Энни ушел? — Не только, Райнер и Хистория тоже хороши, так еще рядом с этой «королевой бала» ошивается ее подружайка Имир. Черт, как же все достало! — Покинул все клубы по интересам, значит? — Если бы… Надо же было ввязаться вот в это все, — фыркнул парень. — Вот как, — Марко думал, как разрядить обстановку. — А вот эта, по-моему, неплохо смотрится. — Конечно, на мне все прекрасно смотрится. В ней и пойду. Жан покрутился перед зеркалом в малиновой рубашке, после нанес немного геля на волосы и зачесал их. — Ну как? — Красавец, особенно эта малиновая рубашка, дашь поносить? — засмеялся Марко. — Поглядите на него, прямо Дон Жуан. Еще бы побрился, на приличного человека стал бы похож, — в комнату зашла девушка. — Мина, я тебя сейчас… — Ребят, может, чайку попьем, — Марко встрял в разговор. — Да, давайте. Жанчик, тебе ромашку может, нервишки успокоишь? — продолжала шутить Мина. — Можно и ромашку, — спокойно ответил Жан. Даже странно, что он так быстро остыл. Жан подошел к двери, резко дернул подругу за косичку и помчался на кухню как угорелый. — Ну все, Кирштейн, готовься к смерти, — девушка схватила подушки обеими руками и рванула догонять подлеца. Жан выхватил одну из подушек, и началась битва. Марко наблюдал за ребятами, надрывая живот. Он не спешил их разнимать. Бойцы переглянулись и кинули свое «оружие» в наблюдателя, после чего дали друг другу «пять». Троица дружно посмеялась, села наконец за стол, чтобы почаевничать перед выходом.***
Ребята уже выходили из гардероба. Навстречу им двигалась другая троица, обсуждая что-то. Микаса и Эрен шли под руку, рядом с ними невысокий паренек, которого Жан сначала не признал. Да и Йегера он вряд ли бы узнал, впервые видит его причесанного и в костюме. Все-таки есть у Кирштейна и Йегера общие черты. Когда две компании пересеклись, ребята поприветствовали друг друга. Жан оглядел улыбчивого парня: он был в белых брюках и рубашке голубого цвета, поверх которой пальто нараспашку и легкий шарф; светлые волосы, раньше достававшие до плеч, сейчас едва прикрывали его уши; очков не наблюдалось, ничего не закрывало большие голубые глаза юноши. Разве что по ним и по милой улыбке Кирштейн признал своего друга. Жан остановился, рассматривая прошедшего мимо Армина, тот обернулся, от чего на лице парня появился легкий румянец. — Эй, Жан, не мешкай, без тебя уйдем, — сказала Мина, заставив друга еще больше залиться краской, поэтому парню пришлось развернуться и догнать товарищей. Официальная часть была недолгой. Директор Смит выступил с воодушевляющей речью, наградил участников олимпиад заслуженными грамотами, акцентировав особое внимание на Арлерте, что этот юнец смог продвинуться так далеко. К его похвале присоединилась Зое, расписывая все достижения своего любимчика. Школьники, конечно, были рады за призеров и победителей, но собрались они тут не для очередной «интересной» речи директора. Жану тоже хотелось быстрее пойти веселиться со своими друзьями, но все же он порадовался за своего одноклассника. — Я, конечно, могла бы еще долго продолжать рассказывать вам о будущем великом ученом, давайте просто поаплодируем нашим умницам. А через десять минут в нашем спортзале начнется самая умопомрачительная дискотека, диджеем которой будет самая энергичная и зажигательная учительница этой школы — Ханджи Зое, — теперь женщина принялась нахваливать сама себя. Ученики радостно начали аплодировать, хотя их смущало новое амплуа учительницы биологии; помещение потихоньку стало пустеть: все направлялись в школьный спортзал. Этим вечером в школе было аномальное количество учеников, обычно ни одни из классов не увидишь в полном составе, но сегодня, наверное, каждый ученик старшей школы не смог пропустить столь важное событие. В зале уже стояли колонки, везде были развешаны разноцветные флажки и гирлянды. Когда народ начал собираться, Бертольд закреплял последние искусственные цветы на стенах, чтобы создать праздничное весеннее настроение. Где-то в углу стоял уборщик, в глазах которого читалось: «Как же я вас всех ненавижу, потом убирать до середины ночи». «Разойдись!» слышалось из глубины толпы: через орду школьников пыталась протиснуться Зое, чтобы занять свое место диджея и объявить о начале мероприятия. Через пару минут женщина напомнила правила поведения, в школе наконец-то заиграла веселая шумная музыка. Ребята начали веселиться. Жан, Марко и Мина танцевали вместе довольно продолжительное время, пока не заиграла тихая и мелодичная песня, названная медленным танцем. Марко пригласил даму своего сердца составить ему компанию, Мина, естественно, согласилась. Жан, чтобы не мешать своим друзьям провести время вместе, направился в глубь зала. Парень все ходил по танцплощадке, заметил Имир, которая крутилась около Хистории, зазывая ту на танец; Райнер был нарасхват у чирлидерш, кто-то подошел и к Бертольду, но тот отказал, залившись краской от смущения; Саша и Конни вместо танцев как всегда что-то жевали. Опять начала греметь энергичная песня, но парень так и не нашел свою жертву, слишком много народу. Юноша подошел к стене, где стояла скамейка, ему пришла мысль занять пост наблюдателя, встав на нее, но злобный карлик тут как тут. Уборщик запретил портить школьное имущество и прогнал ученика со скамейки. Бродя по залу, Жан немного расстроился, никак он не мог найти свою «цель», поэтому встал около стенки, чтобы погрустить. Его одиночество прервала подошедшая к нему мрачная девушка. «Черт!» — подумал Жан, чувствуя неладное. — Зачем ты здесь? — грубо спросил парень. — Сам прекрасно понимаешь, — отвечала Энни. — А сама не можешь? — Это уже давно отработанная схема, не выпендривайся. — Черт, — раздраженно выпалил парень. — Видишь вон того высокого чела? – Жан кивнул головой. — Вот собственно и цель. Давай, удачи. После Энни обхватила ладонь Жана своими, парень со злостью отдернул свою руку и пошел за «тем высоким челом». Раздраженный и нервный, Кирштейн пробирался через скопление людей, пытаясь не упустить из вида и как можно быстрее догнать этого парня. Вдруг брюнет почувствовал, что его кто-то тянет за рукав. Жан уже был готов развернуться и обвалить на отвлекающую от дел персону изощренные трехэтажные ругательства, но вовремя заметил, что это был Армин. — Жан, я тебя искал. Пойдем танцевать? Жан, конечно, хотел принять предложение товарища, но понимал, что если он упустит того парня, то будет плохо, очень плохо. — Прости, Армс, у меня дела. Точнее… Не важно, короче, давай чуть позже увидимся, хорошо? — не дождавшись ответа, Жан снова нырнул в толпу. Он оглянулся, радостное выражение на лице Армина сменилось грустью, и тот медленно побрел в своем направлении. Жан, матеря про себя все на этом свете, все-таки догнал цель. Парни отошли в относительно пустой участок зала, перекинулись парой фраз и пожали друг другу руки. Кирштейн рванул на место, где он встретил Армина, но нигде поблизости его не было. «Твою мать!» — хотел закричать на все помещение парень. Как же его бесила эта суматошная и непонятная ситуация. Счастье было так близко… если бы не эта Энни. Жан психанул и направился к выходу. Кирштейн сидел на ступенях у входа школы с сигаретой во рту. «Что за ублюдский день?» — задавался вопросом парень. Скрипнула дверь, раздался тихий звук шагов. Жан обернулся, из школы вышел Армин, пряча свое лицо в шарфе. Арлерт прошел мимо Кирштейна, будто не замечая его. — Постой, — попросил Жан. Армин продолжал его игнорировать. Юноша встал со ступеней и схватил Арлерта за руку. — Стой говорю. — Отпусти, я хочу домой, — тихо сказал блондин. — Прости, если обидел. — Н-нет, все нормально, — ответил Армин, отводя взгляд. Он врал. Конечно, ему было обидно. Жан целый день от него не отставал, звал на эту дискотеку. Весело будет, говорил он. А в итоге просто куда-то убежал без объяснения причины. Жан отпустил руку одноклассника. Они стояли молча. Кирштейн рассматривал лицо Армина, Арлерт уныло глядел вниз. Жан прижал к себе юношу и обнял. Армин покраснел от неожиданности, но быстро размяк в объятиях друга и обнял в ответ. — Так что, простишь? — поинтересовался Жан. Армин посмотрел в глаза товарища и красноречиво улыбнулся. Парни отстранились друг от друга. Кирштейн откровенно таращился на блондина, а тот в свою очередь удивленно оглядывал друга, словно ничего не понимая. Жан вынул изо рта сигарету, наклонился, и, немного поразмыслив, он выдохнул табачный дым в слегка приоткрытые губы. Армин закашлялся. Неподалеку послышалась чья-то быстрая поступь, будто кто-то бежал. И правда, это был Эрен, который двигался точно в сторону Кирштейна. Жан отскочил, Эрен чуть не упал, но все же удержался на ногах, резко развернулся и направил кулак в сторону лица курильщика, тот успел перехватить руку. — Что, мать твою, ты творишь, полоумный? — Это я хочу у тебя узнать, Кирштейн! Засосать его решил? — кричал Йегер, указывая на Армина. — Ты больной, да? — возмущался Жан. — Я щас тебе… — не закончив предложение, разъяренный парень замахнулся. — Эрен, прекрати! — завопил Армин, схватив руку друга. — Эрен, успокойся, пожалуйста. Йегер посмотрел на друга, выдохнул и пришел в чувство. Парни отпустили его. — Армин, он же… — Пожалуйста, прекрати. Я знаю: вы не ладите. Но это не повод бросаться на Жана и обвинять его во всех смертных грехах. — Да ты видел, как он на тебя пялился?! — Эрен! — с укором воскликнул Арлерт. — Ревнуешь? — спросил Кирштейн. — Че? — Ревнуешь, что у Армина, кроме тебя, есть еще друзья? — Ребят, хватит! Успокойтесь, — чуть ли не плача просил Армин. Парни притихли. — Ну, ты это, извини, — обратился Эрен к Кирштейну. — Вышел воздухом подышать, увидел вас, и… не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, что… Армин, ты тоже меня прости. — Ничего. Только пообещай мне, что больше такого не повторится. — Обещаю, — виновато промолвил Йегер, — я тогда пойду. Армин кивнул головой. Эрен скрылся за дверями школы. — Н-да, ну и дружок у тебя. Ладно, я за курткой, пойдем домой. Через несколько минут ребята направились в сторону дома. Жан пытался приободрить друга, но не получалось, отчего он и сам приуныл. В таком настроении они дошли до дома Армина. Ребята стояли на пороге. Жан уже думал прощаться и уходить. — Идиотская ситуация, да? — заговорил Арлерт. — Ага. — Вот как он мог такую глупость ляпнуть про поцелуй? Эрен иногда такой Эрен. Такой бред. — Нет, не бред. — В смысле? — недоуменно спросил Армин. — Я, действительно, хотел тебя поцеловать, но отступил в последний момент. Армина ошарашило такое заявление. Он попятился назад и прижался спиной к двери. Юношу переполняли непонятные ему самому эмоции. — Ты же пошутил? — растерянно спросил он. Жан подошел к нему и наклонился. Его губы были неприлично близки к губам Арлерта. — Нет. Армин, ты мне нравишься. Кирштейн провел ладонью по лицу мальчонки, тот моментально залился краской. Парень пальцами приподнял подбородок Армина, дыхание Жана обжигало губы, расстояние до которых было буквально пара миллиметров. Арлерт задрожал. Жан выпрямился и отошел. — Да уж, не так я это представлял. Что за день-то такой? — с негодованием сказал парень. Армин сполз вниз и сел на порог. Жан подсел рядом и закрыл лицо руками. Парнишке нужно было переварить всю эту информацию. Его глаза были пустыми, он не понимал, что происходит. — З-значит, я тебе н-нравлюсь? — заикался мальчишка. — Да, — еле слышно ответил Кирштейн. — Я же ведь парень. — Я в курсе. — И как давно… — С того самого момента. С того самого чертового момента, когда ты спас мою задницу. — На моем месте тогда мог быть абсолютно любой. — Но был именно ты, — Жан развернулся и посмотрел на своего растерянного собеседника. — И я не уверен, что любой бы так поступил. Знаешь, сказать, что я был тогда подавлен, — ничего не сказать. Я не знал, что мне делать. Мне просто хотелось со всем покончить, поэтому я и решил… спрыгнуть с этого чертового моста. В голове крутились непонятные мысли, долго сам себя убеждал, что так будет лучше, так будет правильно. И только я решился перелезть через ограждение, чтобы навсегда покинуть этот дурацкий мир, из ниоткуда появился ты. Ты мог пройти мимо, мог ничего мне не сказать. Я плохо помню тот вечер, но зато мне врезалась в память твоя отрезвляющая пощечина. Если бы ты видел себя со стороны… Тихий мальчонка, которого многие считают ни на что неспособным заучкой, влепил мне пощечину, оттащил от края моста и назвал меня дураком, не ценящим жизнь. Кричал, что не дашь мне этого сделать, я рвался в бездну, а ты хватал меня за руку, пытаясь удержать меня в этом мире. Когда я наконец подошел к краю, ты обнял меня и сказал, что если я спрыгну, то только с тобой. Тогда ты мне просто казался занозой в заднице, я все ждал, когда ты меня отпустишь. Но ты все стоял, прижавшись ко мне. Я не знаю, сколько времени мы вот так провели, наверное, половину ночи. Потом ты начал что-то бормотать, я и не вспомню сейчас, о чем. Вот так мы с тобой и простояли всю ночь. Когда начало светать, я стал понемногу приходить в себя, почувствовал, что ты дрожишь, увидел твой рядом валяющийся портфель. Черт, ты задержался в школе и просто решил пройтись пешком до дома. А в итоге простоял всю ночь на мосту, отговаривая от суицида одноклассника, с которым все общение сводилось к «Привет-Пока». Любой бы так сделал? Я думаю — нет. А после этого ты заболел, конечно, осенью и в дневное время прохладно. Так, черт возьми, ты даже не упрекнул меня, а умудрился у кого-то узнать мой номер, чтобы поинтересоваться: все ли со мной хорошо. А потом еще несколько раз при встрече спрашивал о моем состоянии. Это, блин, ненормально. Ты ненормальный… Так я считал поначалу. Каждый раз, когда видел тебя, что-то происходило внутри… Потом я понял: ты мне нравишься. Я боялся тебе в этом признаться, особенно в последнее время, когда я смог называть тебя другом. Это так сложно. Жан громко вздохнул, ладонями несколько раз ударил себя по лицу, после чего взглянул на Армина. Было ощущение, что он ушел куда-то в свое измерение. Еще бы. Вот так обрушить на него всю эту информацию. Вид Арлерта был абсолютно потерянным. Кирштейн встал и протянул руку однокласснику. Армин испуганно посмотрел на него. — Ладно, поднимайся, а то опять заболеешь. Не бойся, кусать не буду. «Лучше бы укусил», – подумал Арлерт, но подал руку и поднялся. — Спасибо, что выслушал меня. Я понимаю, для тебя это все как снег на голову. Но… мне стало легче. Если хочешь, я больше не стану поднимать эту тему. Я не хочу терять такого друга. Просто… Спасибо. Армин в ответ кивнул головой. — Пойду тогда. Пока. Армин снова кивнул и вяло помахал ладонью. Жан двинулся в свою сторону. «Почему я такой идиот?» — спрашивал он сам себя. Уже дома парень лежал на кровати. Он ворочался, хотел быстрее уснуть. Не получалось. Жан взял телефон, открыл сообщения и написал двум своим друзьям: «Какой же я кретин». Марко и Мина поинтересовались, что тот сумел натворить. Жан ответил, что хочет поговорить с ними завтра. Ведь за эту ночь многое придется обдумать. Обоим.