Обычная школьная история

Утро начинается не с кофе. Хорошо, что начинается хотя бы с апельсина, который чистит Марко. — Как бы это не звучало, но я рад, что ты провалялся недельку тут, а не занимался всякими идиотскими вещами, — заботливо говорил парень. — Ой, пофиг. Жаль, что по такой погоде не успел нагуляться, через два дня опять эта учеба начнется, — Жан задумчиво смотрел в окно. Вот уже несколько дней парень лежал в больнице. Как он умудрился в нее загреметь? Вот такой интересный разговор c Райнером у них вышел, к которому подключилась еще и Имир. Жан все-таки решил уйти из «замечательного» клуба, за что получил по самое не хочу. Ребята оставили напутствие Кирштейну с помощью кулаков, чтобы он молчал об их организации. Спортсмены давно начали подозревать, что он может разоблачить всю их контору. В последнее время одноклассникам приходилось давить на Жана, чтобы он выполнял свою работу. Тем более ситуация с Хисторией заставила ребят напрячься. «Язык у него без костей, радуйся, если кости останутся целыми, » — рыкнула Имир и проводила взглядом потрепанного, хромающего ублюдка. Кирштейн добрел до первой лавочки, сел и позвонил другу. «Я сделал это, Марко! Но мне что-то хреново.» Жану повезло, ничего не сломано, но врач настоял, чтобы дебошир провел несколько дней в больнице. Он неохотно согласился. Проводить каникулы в больнице — то еще удовольствие. Каждое утро Жана навещала его мать, после приходили Марко и Мина и устраивали в палате полнейшую вакханалию, дабы больной не скучал, но больше всего парень ждал Армина, который, чтобы время зря не терять, наведывался с охапкой книг. Конечно, Кирштейн пропускал мимо ушей половину им сказанного, за что Арлерт каждый раз думал отругать Жана и, может, подзатыльник для профилактики дать. Но потом он смотрел на парня, которому и так досталось, и с наигранной серьезностью говорил: «Пожалуйста, слушай внимательнее.» Это не могло не вызывать улыбку у Жана. Вот так проходили больничные дни Кирштейна. — Что-то подозрительно тихо тут. Где твоя подруженция? — Дома. После вчерашней вечерней прогулки простудилась. Вечером прохладно становится, а она шарф дома оставила. Эх… Кстати, она тебе яблоки передала, они в пакете с апельсинами. — Вот как. На тумбочке должна шоколадка лежать, передай ей. Пусть там выздоравливает, а то со скуки умереть можно. Марко засмеялся, протянул другу очищенный фрукт. Жан разделил апельсин на две части и отдал одну из них Марко. — Тебя сегодня же выписывают? — Угу. Ближе к обеду выпустят меня на волю, — радостно ответил Кирштейн и разом запихнул в рот половину апельсина. Раздался тихий стук в дверь. В больничную палату зашел Армин. — Привет, Армин, — обернулся к нему Марко. Жан улыбнулся и помахал ему рукой, усердно пережевывая цитрус. Арлерт подошел к больному и продемонстрировал пакет: — Я тебе бананов принес. — О, Жан, теперь можешь фруктовый салат дома нарезать, — заметил Марко. — Тебя там мадама твоя небось заждалась, шоколадку только не забудь, а то обзовет меня неблагодарным гадом. — Хорошо-хорошо, ей это точно поможет быстрее выздороветь. — С Миной что-то случилось? — поинтересовался Армин. — Простыла. Армин полез в пакет, отломив часть связки бананов, протянул ее Марко. — Пускай быстрее поправляется. — Еще и проценты от моих бананов ей отходят, — ворчал Жан. Парни посмеялись. — Ладно, я пошел. Передам ваши пожелания Мине. Ребята попрощались. Армин сел рядом с Жаном. — Вау, ученый, вы сегодня без книг, — продемонстрировал наигранное удивление Жан. — Тебя же сегодня выписывают. Вернешься домой, я принесу книжки. Так что не отвертишься. — Может без книжек сегодня? Тем более, ты говорил, что у меня больше прогресса, чем у Йегера. Я хотя бы не рисую вместо котангенса котов. — Ты, конечно, схватываешь материал быстрее, результаты лучше, но нет пределу совершенства, — с некой важностью произнес Армин, поправляя очки. — За-ну-да, — протянул Кирштейн и швырнул подушку в очкарика. — А ты ленивый вареник, — в ответ кинул подушку Арлерт. Ребята рассмеялись. Жан вернул подушку на место, взбил и плюхнулся в нее лицом. Армин погладил парня по длинным волосам, от чего тот замурчал. Кирштейн наслаждался нежными прикосновениями, пока ему в голову не пришла мысль, он резко поднялся из лежачего положения и сел напротив Армина, уткнувшись своим носом в его веснушчатый носик, что смутило голубоглазого парнишку, и выпалил: — Армс, погнали гулять! — Чего? — Арлерт отодвинулся от товарища, который был слишком близко. — Пойдем погуляем. Серьезно, я тут почти все каникулы провалялся. Скука смертная. Ты глянь в окно, какая там классная погода. Ну давай, — упрашивал болеющий. — Ну не знаю. — Небось со своей парочкой гулял, а со мной, значит, не хочешь. — Ладно, великий мученик. Но после гулек мы с тобой разберем задачи повышенной сложности, и не отнекивайся. — По рукам! — радостно воскликнул юноша. — Найду я все твои иксы и игреки, не потеряешь их больше. Так, куда пойдем? Армин пожал плечами. Жан почесал бородку: — Можно в новый парк направиться. — Можно, почему бы и нет, — улыбнулся Армин. — Наверное, уже вишня зацвела, красиво будет. — Еще рано для вишни. Жан недовольно показал язык, Армин, хохоча, потрепал друга за волосы. В это время в палату зашла медсестра и тихим голосом обратилась к пациенту: — Мистер Кирштейн, вас выписывают, пройдите пожалуйста к посту. — Отмотал я срок, пора и на волю.

***

Жан бегал по дорожке парка и восхищался весенней погодой. Казалось, что он не в больнице несколько дней лежал, а находился в ссылке последние пару десятков лет. Армин тихо хихикал, наблюдая за восторженным другом. — Посмотри, какая повсюду красота! — никак не мог угомониться Кирштейн. — Да-а… Кстати, не думал, что ты такая тонкая натура. — А что ты думал? — Хм… — Армин задумался. — Мне казалось, что тебя такое не впечатляет. Ну знаешь, типа, зачем крутым парням замечать живописность пейзажей или что-то в этом роде? Крутые парни круто идут по своим крутым делам, ха-х. — Оу, значит, считаешь меня крутым парнем? — Ну уж точно не ботаником, как я. — Есть своя прелесть в том, чтобы быть таким «ботаником», — Жан поднял руки и, несколько раз согнув-разогнув пальцы, изобразил кавычки. — И какая же? Не приходится вляпываться во всякие неприятности и общаться с сомнительной компанией? — У-у-у, мистер Арлерт, как грубо. — Прости, я просто пошутил, — Арлерт по привычке зарылся в шарф. — Эй, я тоже, — Жан отодвинул шарф Армина, чтобы полностью видеть лицо парня. — Так вот, ты умный, с тобой интересно общаться, всегда можешь разговор поддержать. Но есть один огромнейший минус. — Какой? — Ханджи Зое, — парни рассмеялись. — Арми-и-ин, — чей-то знакомый голос доносился с другой стороны улочки. Ребята обернулись, и Жан хмуро добавил: — Два минуса, второй — Йегер. На другом конце аллеи стояли Эрен и Микаса. Эрен размахивал поднятой вверх рукой, одновременно приветствуя своего друга и подзывая его к себе. Армину и Жану пришлось направиться к шумному пареньку. Рассмотрев сопровождающего Армина, Йегер нахмурился. Когда ребята подошли достаточно близко, разговор решила начать Микаса: — Привет, Армин, Жан, тоже захотелось прогуляться? — Да, воздухом вышли подышать, — улыбнулся Арлерт. — А чего ты с этим хмырем ошиваешься? — буркнул Йегер. — Просто гуляем, чтобы потом с новыми силами приступить к решению задач, — воодушевленно ответил блондин. — Вот как, задачи, значит. Что-то часто ты в последнее время ему с задачками помогаешь, а про меня забыл совсем. — Эрен, ты о чем? Я же вчера к тебе приходил. — А к нему ты постоянно ходишь! Даже вон в больнице каждый день навещал, — насупился Эрен. — Я к тебе тоже каждый день на каникулах ходил. — И что? Я на тебя, в отличие от некоторых, плохо не влияю. — А он, значит, влияет? — Да! — И как же? — Он курит, — Эрен указал пальцем на Жана, который в этот момент поджигал сигарету. — И дышит на тебя этой дрянью. А вдруг ты от него наберешься? — Не наберусь. У меня же есть голова на плечах. — Так это еще и тебе вредит. — Эрен, нервничать тоже вредно, а ты сейчас весь на взводе. — Естественно, ты даже мне этого болвана в пример начал ставить! — Ну он же не рисует котов, вместо решения уравнений. — Это же шутка была. — Но ты так и не решил уравнение. — Подумаешь. А еще он… Эрен продолжал придумывать причины, по которым Армину лучше не общаться с Жаном. Арлерт, в свою очередь, удачно и не очень словесно парировал. Микаса и Жан молча наблюдали за дебатами. Кирштейн дымил и умилялся. Ему было приятно, что Армин так пылко оправдывал своего горе-товарища. Жан перевел взгляд на Микасу, девушка просто ему улыбнулась, а он развел руками. Раздался телефонный звонок. Доставая из кармана телефон, Эрен прошипел: — Я еще не закончил, — отходя в сторону, чтобы ответить на звонок, парень направил два пальца к глазам, а потом развернул их к Жану. — Я слежу за тобой, Кирштейн. Жан усмехнулся и направился в противоположную сторону, чтобы выбросить окурок. Микаса и Армин остались одни. — Вот чего он прицепился? — дулся Армин. — Ревнует. Вы в последнее не так часто общаетесь. — Мы каждый день общаемся. — По учебе. А просто так, по душам, вы давно не болтали. Да и беспокоится он о тебе. — Не нужно обо мне беспокоиться, я чудить не собираюсь. — Разве? — Да. Или я что-то натворил, о чем сам не знаю? — Например, влюбился в Жана, — улыбнулась Микаса. — Что?! Армин удивленно вскрикнул. Тут же на плечо парнишки приземлилась чья-то рука. — Мадам, вы не против, если я заберу вашего собеседника, пока не вернулся мистер Йегер? Не дожидаясь ответа, Жан поволочил за собой Арлерта. Микаса помахала вслед парням и направилась к Эрену, который будет рвать и метать от поступка Киршейна. — Жан, куда ты меня ведешь? — Увидишь. Жан шел в центр парка, будто что-то высматривая. Парень увидел нужный ему пункт назначения и потащил Армина дальше. — Ву-а-ля! — Вау, это просто потрясающе! — вскрикнул Армин. Его глаза засветились от радости, когда парни подошли к небольшому прудику. Арлерт захотел рассмотреть водяных жителей поближе и ринулся к мерцающему водоему. Мальчонка чуть не свалился в воду, благо Жан успел схватить за предплечье Армина и подтянуть к себе. Ребята аккуратно подошли ближе по крутому спуску к пруду и плюхнулись на траву. — Жан, видишь тех рыбок? — Красных с пятнами? — Да, это карп кои, такие забавные, носом землю роют, а вон там один уже водоросль доедает. О, а это золотые рыбки, а вон та юркая — комета, тоже золотая рыбка, но более быстрая и с красивым хвостом. У меня раньше дома огромный аквариум был с рыбами. В основном, именно золотые были, хоть и банально, но есть в них некий шарм. Больше всего мне нравились телескопы, у них большие глаза, такие смешные и милые. Еще интересная львиноголовка, на голове наросты, как грива. У вуалехвостов плавники и хвосты еще красивее, чем у кометы… Казалось, Армин готов был посвятить разговорам о водных существах целый день, да и Жан был не против, он внимательно слушал занимательный рассказ собеседника, не отводя от него глаз. Так и просидели до вечера, пока от воды не начало веять прохладой. — Замерз? — поинтересовался Жан. — Немного. Жан заботливо поправил шарф друга, чтобы тот не простыл. Кирштейн встал и подал руку Армину, а то вдруг все-таки плюхнется в воду. Парни вышли на асфальтированную дорожку и побрели к выходу из парка. — Ну что, болтун, сегодня будут лекции по математике или тебя просто домой отвести? — Я не знаю. Книги все равно у меня дома. Если не устал, то можно и позаниматься. — Я не то чтобы устал, просто много новой информации получил от тебя, — Кирштейн почесал затылок и виновато улыбнулся. Армин остановился напротив парня и спросил: — Скажи честно, хоть интересно было? — Конечно, — тепло ответил Кирштейн. — Ну, что стоишь как вкопанный? Погнали! Жан пошел вперед, но заметил, что Арлерт так и стоит на месте, смотря себе под ноги. Юноша вернулся назад. — Чего стоим? — Жан, мне кажется, — блондин поднял голову и посмотрел в янтарные глаза, — что я, точнее, что ты, ты мне… тоже нравишься. Кирштейн еще не успел осознать смысл слов, произнесенных Арлертом, но почувствовал легкое прикосновение теплых губ на своих губах. Через пару секунд Армин отстранился и зарылся в шарф. Кирштейн, чье лицо было покрыто багрянцем, еще минуту стоял в шоковом состоянии, пытаясь понять, не сон ли это? Когда Жан осознал, что все это произошло наяву, он не выдержал. Ему было плевать, кто и что скажет, как на них кто-либо посмотрит. Да пусть хоть сам Йегер из кустов сейчас выпрыгнет и начнет орать над ухом. Жану все равно. Он подошел ближе к Армину, провел рукой по щеке парня, нагнулся и поцеловал. Целовал его жадно, жарко, бесстыдно, зарываясь пальцами в золотистые волосы, после спуская руки ниже, чтобы прижать к себе парнишку как можно ближе. Эти минуты казались Кирштейну вечностью, он этого так долго ждал. Почувствовав легкое сопротивление, Жан прервал поцелуй и выпустил Армина из своих объятий. Юноше нужно было отдышаться. — Ты впервые целуешься? — Ага, — застенчиво ответил Армин, — а что, сильно заметно? Жан рассмеялся. — Арлерт, ты такой чудной. Жан теперь уже нежно поцеловал парня и после взял его за руку, пара направилась к выходу. — Так вот, если задачи будут повышенной сложности, то тут обычной похвалой не отделаешься. С тебя, как минимум, поцелуй за каждый решенный верно мною пример. — У вас какие-то необычные условия, мистер Кирштейн. — А то! Парни хохоча выходили из парка.