ССЧ и СЛ никогда не было, некоторые моменты новеллы проигнорированы. ООС СЯ.
Он не был похож на деревенского дурачка. Он был достаточно умен, чтобы понимать собственные слабости, но слишком наивен для того, что прятать их. Он был потрясающе доверчивым и в этом похож на щенка. Сюэ Яну никогда не нравились такие. Слишком слабы, легкая добыча, никакого вызова. Но заставить себя отвести взгляд от мальчишки не мог. Мо Сюань Юй — юный, порывистый, светлый, наивно верящий в обещания… Он был полной противоположностью Сюэ Яна. Может, именно поэтому Сюэ Ян не прошел мимо, когда увидел, как насмехаются над ним адепты ордена, а устроил им знатную трепку. Конечно, потом ему пришлось выслушать и от Главы, и от его бастарда о правилах поведения в Ордене, но сияющие благодарностью глаза Мо Сюань Юя стоили этих нотаций.
Сюэ Ян не собирался заводить друзей. Для него друзья были равны будущему предательству, и он не собирался так глупо подставлять спину под удар. Мо Сюань Юй не был ему другом. Он был кем-то… другим. Вопреки мнению учителей, он хотел учиться, умел слушать, был усидчивым и страстно мечтал стать хорошим заклинателем. Не раз Сюэ Ян с удивлением ловил себя на том, что рассказывает что-нибудь интересное внимательно слушающему его мальчишке. Ловил, удивлялся и все равно продолжал. Они даже поделились своими мечтами друг с другом, и Мо Сюань Юй не отшатнулся в отвращении, услышав, что он, Сюэ Ян, мечтает превзойти когда-нибудь Старейшину И Лин в его изысканиях. А то и воскресить его. Сюэ Ян на всю жизнь запомнил тот его взгляд. Удивленный, почти шокированный его дерзостью и смелостью, полный веры в то, что ему это удастся. И никакого отвращения.
Что что-то пошло не так, он понял, когда вдруг зло сорвался на Мо Сюань Юя, который в очередной раз поделился своими мыслями о Гуан Яо, своем сводном брате, и о своем к нему отношении.
«Он такой милый, Сюэ Ян, — захлебывался эмоциями Мо Сюань Юй, а его глаза горели почти точно так же, когда он слушал его рассказы. — И так хорошо улыбается. Он сказал, что ему не нравится, как меня учат, и он сам будет помогать мне. Он такой добрый…»
Тогда Сюэ Ян сорвался в первый раз, зло нагрубив Мо Сюань Юю. Ушел и потом полночи вспоминал его обиженные и непонимающие глаза. Утром проснулся еще более злым и ехидным, но встретивший его почти у самой двери Мо Сюань Юй был таким милым, виноватым и так горячо извинялся за что-то, чего сам не понимал, что больше злиться на него не получалось. Тем более что, понаблюдав немного издалека за ним и Гуан Яо, он понял, на кого на самом деле стоит злиться.
Гуан Яо. Отличный актер, манипулятор, которому появление Мо Сюань Юя было поперек горла и путало все планы. А планов, судя по всему, у Гуан Яо было много, и каждый из них отличался особым размахом. Но понять их до конца, раскусить он не мог. Слишком мало информации и слишком черной ревности, с которой Сюэ Ян не мог справиться.
А Мо Сюань Юй, словно мотылек на пламя, летел навстречу сплетням и грязным слухам, что множились за его спиной. Летел и не слышал, не замечал косых и презрительных взглядов в спину. Напрасно Сюэ Ян пытался достучаться до него, пересказывая самые гнусные из них. В лучшем случае, Мо Сюань Юй считал их чьей-то плохой шуткой, в худшем — злился, называл Сюэ Яна завистливым и уходил дуться.
У Сюэ Яна была своя гордость. Изломанная, кривая и неправильная, темная и некрасивая, но была. Она горела и кололась, веля оставить Мо Сюань Юя, предоставив его судьбе, раз уж он, Сюэ Ян, ему не нужен. Сюэ Ян с ней соглашался, но все равно искал встречи.
Сюэ Ян не умел сочувствовать, не собирался разделять чужую боль, но крепко сжимал в объятиях рыдающего и судорожно цепляющегося за него мальчишку.
«За что они так со мной?.. За что он так… Я же… Я же ничего не хотел, не думал… А он... а они…»
Итог был закономерным, Сюэ Ян мог предсказать его еще месяцы назад, когда только заметил, как ведет Гуан Яо со своим сводным братом. Как умело соблазняет, увлекает, подстраивает двусмысленные ситуации, пользуясь наивностью Мо Сюань Юя. Сюэ Яна никогда не трогали чужие слезы, он был достаточно зол на мир и людей, чтобы смеяться в ответ на чей-то плач. Но, обнимая худого, вздрагивающего от рыданий и обиды Сюань Юя, он чувствовал только ярость и ненависть к его обидчикам. Он не умел утешать, но необъяснимым образом Мо Сюань Юй успокаивался в его руках. А когда поднял свое заплаканное лицо, Сюэ Ян не смог удержать себя и поцеловал самый кончик припухшего носа.
Губы Сюань Юя были горькими и солеными, но покорными и такими мягкими, что Сюэ Ян сам не заметил, как накрыл их поцелуем. Коротким, почти целомудренным, но таким нужным им обоим. Он не собирался пользоваться состоянием Сюань Юя, видят небеса, не собирался, но тот сам потянулся навстречу. И был таким отчаянно-милым в своем стеснении, страхе и решимости, что Сюэ Ян, который обычно со своими любовниками был довольно не сдержан и груб, просто забыл о себе. Он не умел быть нежным, но хотя бы был аккуратным, и Сюань Юй, хоть и хныкал поначалу в его руках, все же не пытался его остановить и уползти подальше. А потом… потом им обоим было так хорошо, что в конце Сюань Юй даже улыбнулся и сам поцеловал его.
Следующее утро принесло лишь разочарование и обиду. Правда, уже через час эти чувства сменились одной только ослепляющей яростью. Мо Сюань Юй не ушел, не сбежал утром после ночи, проведенной вдвоем. Его выставили из Ордена вон, велев исчезнуть еще до восхода солнца. Просто он не стал говорить об этом Сюэ Яну накануне. До этой минуты Сюэ Ян никогда еще не чувствовал такой сильной душевной боли, и даже не знал, что способен на нее. Но сердце жгло, пальцы сами собой сжимались в кулаки, стоило только вспомнить слабую, но светлую улыбку Сюань Юя и его припухший от слез нос. Желание кинуться ему вслед был таким же ослепляющим, как и свернуть тощую шею Гуан Яо, который с прежней улыбкой встречал сочувствующие взгляды других адептов. И все же он хотел не просто утешить Мо Сюань Юя. Он хотел, чтобы тот вернулся в Орден, оправданным, чистым, желанным наследником.
Своим врагам Сюэ Ян много мог предложить. У него были знания, силы, возможности и полное отсутствие страха и мешающих принципов. Обещание власти еще большей никогда не подводило, а Сюэ Ян, как никто умел раздавать обещания. Тигриная печать была отличным крючком, и эту наживку с одинаковой жадностью заглотили и отец, и сын. Он в один миг стал главным сокровищем Лань Лин Цзинь, и, добившись определенных успехов, решил навестить Мо Сюань Юя, чтобы убедить его потерпеть еще немного. Совсем чуть до того момента, как его призовут обратно в Орден. Вот только опоздал.
Мо Сюань Юй всегда лишь вскользь рассказывал о своей семье. Только о матери он говорил с теплотой и нежностью, а про всех остальных… Морщил свой хорошенький носик и со смехом переводил разговор на другую тему. И, только оказавшись в Мо, после всего, Сюэ Ян понял, почему. Сердце кипело ненавистью, яростью, запоздалым сожалением, колючей нежностью, и если бы все семейство Мо уже не было мертво, Сюэ Ян, не задумываясь, убил бы их особо жестоким способом.
Сюань Юй, его мальчишка, был мертв. И пусть его тело ходило где-то, теперь оно было лишь оболочкой для чужой души. Сюэ Ян видел в жизни отчаявшихся людей. Людей, доведенных до грани, после которой смерть была предпочтительней. Он не хотел, но не мог не думать о том, что довело Сюань Юя до проведения темного ритуала. Жители называли его дурачком. Сумасшедшим. А Сюэ Ян, касаясь кончиками пальцев кровавых надписей на полу лачуги Сюянь Юя, видел отчаявшегося мальчишку, который больше не мог выносить обрушившуюся на него боль. Отчаявшегося настолько, что на его призыв не смогла не откликнуться даже такая темная душа. Он смеялся, смеялся до выступивших слез, когда в почти стертых надписях разобрал имя того, кого Мо Сюань Юй призвал для того, чтобы отомстить за себя. Воистину, у жизни странное чувство юмора.
Он, Сюэ Ян, когда-то мечтал воскресить Старейшину И Лин. Вот только не думал, что тот вернется в теле единственного человека, которого Сюэ Ян любил в своей жизни.
***
…Он выслеживал его. Неслышной тенью ходил по пятам, прятался в тени, когда он оглядывался, почувствовав его присутствие. Он знал о нем больше, чем кто-либо. И не испытывал ничего, кроме крепнущей решимости. Он — тот кто нужен. Идеальный сосуд. Очередной ублюдок Цзинь Гуан Шаня, по прихоти судьбы так похожий на своего сводного и погибшего брата.
Сюэ Яна не интересовала его жизнь, его мечты, помыслы и желания. В отличие от Сюань Юя, этому ублюдку повезло больше. Он родился в нормальной любящей семье, и никогда не знал издевательств и насмешек. Сюэ Ян не сомневался. И когда представилась возможность, воспользовался ею. Мальчишка рыдал, умолял, глядя огромными глазами на своего похитителя, но его взгляд был абсолютно чужим, и сердце Сюэ Яна молчало. Этот ублюдок не был Сюань Юем.
Его кровавый круг на полу пещеры был идеально ровным. Символы и иероглифы — выписанными на теле сосуда безупречно. Сюэ Ян не собирался ошибаться.
Ночь сменилась днем, день — ночью. Сюэ Ян уже мало что видел перед собой, тело потеряло чувствительность, а голос почти перестал слушаться. Но он дочитал заклинание до последней точки прежде, чем рухнуть на пол без сознания.
***
… - Сюэ Ян?
Свет слепил воспаленные глаза, а измученное сознание отказывалось возвращаться в реальность.
— Сюэ Ян.
Но прикосновение было таким знакомо-осторожным. Сердце стукнуло о ребра сильнее, разгоняя кровь, и он открыл глаза. Застонал от боли, инстинктивно сжался и почувствовал, как его обнимает тепло.
— Ты такой холодный, Сюэ Ян, тебе нужно согреться, — пропел мелодичный голос. Незнакомый, но почему-то такой родной. Сюэ Ян осторожно открыл глаза и замер, встретив теплый взгляд смеющихся глаз.
— Сюань Юй, — шепнул он, протянул руку и коснулся щеки, боясь поверить. У него получилось?
А тот в ответ только рассмеялся. Чисто, задорно, словно колокольчик зазвенел. Так знакомо, что сердце сжалось.
— Да, Сюэ Ян, да, — Мо Сюань Юй склонился к нему, потерся щекой о щеку. — Я здесь. И я жив.
Сюэ Ян зажмурился, выдыхая. Не было ликования, только усталость и разливающаяся внутри колкая нежность напополам с обреченностью. У него получилось. А то, что вместе с Сюань Юем он впустил в этот мир монстра, отблеск тьмы которого он разглядел на дне зрачков глаз любимого мальчика — такая ерунда. В конце концов, быть хорошим — скучно.
