Воин

      Совсем недавно она наконец призналась самой себе, полноценно осознала те чувства, которые зарождались, росли и распускались подобно цветку в ее сердце: Деймон теперь для нее не просто наставник, она любит его… она без ума от него. Тревельян долго обдумывала это, прикидывала различные стечения обстоятельств, перебирала всевозможные варианты развития событий, если она вдруг признается ему.       Порой эти мысли не давали покоя даже ночью, она могла часами ворочаться, думать, размышлять, анализировать… и это утомляло хуже любых физических нагрузок.       Но самое болезненное было то, что все раздумья заканчивались одним. Провалом.       Она с самого начала понимала, что надо постараться забыть про свою любовь, научиться относиться к нему как раньше, и все же само понимание было ничтожно беспомощно перед сердечными терзаниями.       Факт того, что она не способна подчинить себе свои же собственные чувства, приводил в горькое отчаяние, смешивался с и без того ядовитым чувством собственного бессилия… а потому, в один прекрасный момент, она как-то резко и твердо решила для себя, что будет забывать о своих чувствах в тренировках, будет делать так, чтобы физическая боль заглушала душевную, будет искать покой в усталости.       Просто забыться в тренировках, отдав им всю себя без остатка…       А за тренировками совсем не замечаешь, как время твоей жизни утекает сквозь сжатые пальцы; у тебя есть только то, что нужно делать каждый день, твои мысли все насквозь пропитаны лишь желанием стать лучше, дикой, неконтролируемой жаждой силы… И Тревельян полностью поймала и сконцентрировалась на этом желание.       Она все больше становилась непохожей на саму себя: когда что-то не получалось, Феррис повторяла это снова и снова, повторяла, как одержимая, бывало даже, что и вовсе выбивалась из сил настолько, что до дома ее нес на руках Деймон.       Этим он избаловал ее, давал надежду мечтать о том, о чем нельзя было даже думать, снова и снова тем самым заставляя возвращаться то в одно состояние, то в другое.       Казалось, ей и вовсе стали чужды слезы, неуверенность в себе, сомнения, она просто видела перед собой цель, и не успокаивалась, пока не достигала ее. Внутренние изменения отражались и в самой внешности: теплые синие глаза вдруг стали холодными, стеклянными, и, лишь только в редкие моменты, в них мельком проскальзывала былая теплота и искренность, она перестала уделять внимание своим золотым волосам, они чаще всего торчали в разные стороны, выбивались из высокого хвоста, одежда же постоянно была небрежной, заляпанной, и это совсем не волновало ее.       Она стала просто выживать, и Деймону было весьма любопытно наблюдать за этими изменениями в ее личности.       Но увидеть это можно было лишь со стороны, внутри же Феррис ощущала себя как и прежде, вечно неудовлетворенной, вечно жаждущей всего и сразу, хотелось научиться всему за короткий срок, как можно быстрее. Все это смешивалось с разными мыслями, которые вообще не должны были появляться в сознании, ей с трудом удавалось контролировать это, а потому она все больше и отчаянней отдавала всю себя тренировкам.       Но это не приносило ничего, кроме утомляемости и истощения.       Словно замкнутый круг.       Но, надо все же отдать ей должное, не смотря на сложности, которые возникали, она действительно стала намного сильнее; каждый участок ее тела теперь был покрыт плотным слоем жилистых мышц, а то, что совсем недавно давалось с трудом, сейчас казалось просто пустяковым.       В таком ритме миновало все лето, и сейчас прекрасная и одновременно печальная осень во всю уже вступала в свои права.       Крайне редко, но все же бывали дни, когда на душе царило спокойствие, все чувства разом замолкали, и хотелось просто отдохнуть.       Дыхание осени ощущалось повсюду, яркое солнце раньше обычного уже спешило спрятаться за горизонтом, оно окрасило все небо в теплый персиковый цвет, а его лучи проникали сквозь пушистые ветки елей, образуя легкую дымку оранжевого света; в такие моменты лес выглядел еще более умиротворенным… сегодня больше обычного хотелось раствориться в нем полностью.       Тренировка закончилась, и теперь хотелось не спеша прогуляться по самым любимым местам. Пройдя вдоль по тропинке до конца, Тревельян вставала на край обрыва, откуда открывался потрясающий вид на могучие потоки быстрой реки; дикий ветер тут же налетел на нее, словно давно поджидал, его резкие порывы растрепали ее собранный высокий хвост, вырвали каждую прядь золотых волос из ленты, которой Феррис их подвязала, а потому пришлось и вовсе распустить их.       Забираясь пальцами в свои волосы, она слегка массировала голову, снимая напряжение после хвоста, а затем чуть пригладила пряди, дабы выглядеть менее растрепанной.       Но здесь это было бесполезно, порывы ветра снова и снова обрушивались, то и дело поднимая волосы вверх, эта прохлада здорово освежала и успокаивала оставшийся жар после тренировки, который все еще тлел где-то под самой кожей.       Мысли как-то все разом исчезли из головы, Тревельян делала один глубокий вздох за другим, желая как можно быстрее прийти в себя.       Когда закрываешь глаза на такой высоте, чувствуешь себя одним целым с дикой природой, растворяешься в ней: вода внизу проносилась очень быстро, а потому ее шум было слышно даже с вершины, а где-то издалека доносились крики птиц, которые, по всей видимости, уже готовились ко сну.       Медленно открыв глаза, она посмотрела вдаль, на яркую полосу оранжевого заката, солнце напоследок подсветило все небо, а потом постепенно скрылось за горизонтом, и на улице резко стало темнеть. Феррис в последнее время очень полюбила провожать взглядом солнце, что-то в этих ярких вспышках будоражило ее, да и в целом солнечный свет словно напоминал о том, что без борьбы с темнотой в этом мире попросту не выжить… было в этом свете что-то, что наполняло и подпитывало ее духовную силу.        Спокойную обстановку внезапно нарушил оглушительный вой, который раздался где-то неподалеку, Тревельян вздрогнула и огляделась по сторонам; к ней приближался Деймон, а рядом с ним, как и всегда, бежал черный волк, чьи желтые глаза изредка подсвечивались, точно факелы.       — Учишься медитации? — послышался хрипловатый низкий голос отшельника.       — Нет, скорее подпитываю свои духовные силы, — уклончиво отозвалась Тревельян, а после направилась в сторону их домика, стараясь при этом не смотреть на него.       — Это тебе пригодится. Готовься, завтра я буду учить тебя приемам с двуручным мечом, — бросив это, он направился дальше вдоль склона, по всей видимости, за дровами.       Вниз по позвоночнику пробежали мурашки, столько чувств сейчас разом вспыхнули внутри — это были одновременно и страх, и радость, и волнение, и просто будоражащая дрожь, и… вызов самой себе. После того провала, она столько тренировалась, выкладывалась на полную, слушала и делала все, что он скажет, это должно принести плоды… она должна справиться в этот раз! Тревельян ждала этого дня. Даже не просто ждала, она жаждала услышать это, специально не поднимала тему про мечи, терпеливо, монотонно тренировалась и ловила каждое слово своего наставника, в постоянной надежде услышать именно это.       Колени задрожали, но она приложила усилие, насильно взяла себя в руки и успокоилась, сейчас маленькой, но все же целью, было дойти до дома, и приготовиться ко сну. И какие-то глупые чувства были не в силах помешать ей хорошо отдохнуть перед самым важным испытанием.

***

      Она уже давно сняла с себя испачканную потом и грязью одежду, наспех приняла теплую ванну, и уже лежала в своей мягкой постели, сегодня Тревельян отказалась от позднего ужина, потому что очень хотела спать. Тренировка измотала ее больше обычного… а может, морально добило то, что ждет ее завтра, или разморила теплая ванна, так или иначе, силы как-то очень резко покинули ее.       За окном шумел злой ветер, он колыхал деревья, и тени, от их веток, томно плясали на стене…       В такие моменты Феррис чувствовала, словно вернулась обратно, в детство, тогда она тоже оставалась в такую погоду одна, и, как ни странно, такая погода напоминала ей о переводе собственного имени.       «Свет», — такое значение оно в себе таило.       Каждый раз вспоминая это слово из уст своей матери, она успокаивалась, чувствовала новые силы внутри себя, силы, чтобы и дальше противостоять тьме вокруг. И, закрывая глаза, Тревельян настраивала себя на боевой лад, чтобы завтра встретить очередное тяжелое и уже самое решающее испытание на своем пути воина.

***

      — Тревельян! — послышался снизу низкий голос ее наставника, и она тут же распахнула глаза и подскочила на кровати.       — Вста-ааю, — пробормотала она, затем потерла руками глаза, поднялась на ноги и поспешила умыться.       В ее комнате, на тумбочке, стояла глубокая миска с чистой водой из ручья, Феррис спешно умылась из нее, попутно поморщившись от холода, который пробежался мурашками по всему телу, после промокнула кожу лица мягким полотенцем, затем она устремила свой взгляд в окно, на улицу. Сегодня, судя по всему, было промозгло и сыро, крапал мелкий дождь, небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, весь лес был каким-то серым и угрюмым.       Самое то, для решающей части ее обучения.       Тревельян невольно усмехнулась: судьба не собирается ее жалеть ни в чем, в каждом ее испытании есть нечто, что обязательно прибавит еще трудностей… и это лишь очередное доказательство, что сдаваться нельзя.       Растянуто вздохнув, она собралась с мыслями, и побежала вниз по лестнице на первый этаж.       Деймон уже ждал ее, он держал в каждой руке по мечу, лезвия которых были надежно убраны в ножны, его серебряные глаза смотрели как всегда холодно, без эмоций, и как только они встретились с ее, он указал глазами на меч.       — Бери, — послышался ледяной голос, от которого тут же пробежала волна мурашек вниз по позвоночнику.       Сначала неуверенно, а затем по нарастающем собираясь с силами, Тревельян подошла, пытаясь унять дрожь в коленях, постоянно сглатывая нарастающий ком волнения в горле, она была готова поклясться, что мир вокруг в этот самый момент просто замер, шаги до Деймона протянулись целой вечностью перед глазами. Сейчас ее разум был затянут пеленой разных воспоминаний, они проносились в голове, все от начала и до этого момента, то, как она сбежала, каждая тренировка, каждое отчаяние и ужас, охватывающий ее до сегодняшнего дня, каждая боль, ссадина, ушиб… все, что сопровождало до сего момента.       Ее тонкая бледная кисть наконец потянулась, и, робко взялась за плотную, широкую рукоять двуручного меча, Деймон тем временем отпустил его, пристально наблюдая за тем, что происходит.       Она забыла, как дышать, забыла обо всем на свете. Сейчас в этом мире существовала только она и этот злосчастный меч, который решал всю ее дальнейшую участь.       Тревельян обхватила рукоять второй рукой, а затем потянула на себя… и какого было ее удивление, когда она наконец-то смогла поднять этот меч двумя руками! Он больше не казался настолько тяжелым, как было в прошлый раз, хотя и легким перышком тоже не ощущался; Феррис стояла с широко распахнутыми глазами, и еле дышала, осторожно, словно это был вовсе не огромный кусок стали, а хрупкий сервиз из фарфора, она держала его в руках, боялась сделать лишнее движение… со стороны это выглядело так, а на самом же деле, она страшилась вовсе не этого.       Страшно было снова почувствовать себя слабой, позволить мечу вновь упасть, ведь вместе с ним, в прошлый раз, рухнули на пол все ее мечты и надежды.       Деймон криво ухмыльнулся.       — Неженка, это совсем не ваза, чтобы его так держать, обхвати меч покрепче и неси, нам пора на тренировку, — он поднял одной рукой свой двуручник, и направился к двери.       Тревельян какое-то время просто стояла и рассматривала меч, а потом нерешительно подняла его, с облегчением при этом выдохнула, осознавая, что вполне может тащить его самостоятельно.       Она последовала за Деймоном.       Идти, кстати, было неудобно, меч был тяжелым, длинным, он постоянно перевешивал в какую-то из сторон, потребовалось усилие, чтобы найти баланс, а наставник тем временем, даже не оборачиваясь, твердо шагал вперед. Феррис нахмурилась; он вообще что-нибудь к ней чувствует? Гордость, может, хоть капельку? Почему он вечно такой холодный… мог бы хотя бы похвалить, или чуть улыбнуться… да хоть что-то!       Сердце пропустило удар.       Как же хотелось узнать его получше...       Увидеть и другие его эмоции...       Тревельян печально вздохнула, ей стоит просто быть благодарной хотя бы за то, что он с ней возится... разве она имеет право желать большего?       Он привел ее на поляну, на которой они еще никогда прежде не тренировались, здесь было очень просторно, деревья стояли в приличном расстоянии от них, а потому это было самым удобным местом для тренировки с двуручными мечами. Так вот что он искал вчера. Значит, Деймон ходил вовсе не за дровами, он присматривал подходящее место для тренировки, Феррис взглянула на него; тот остановился, резким движением вынул меч из ножен и развернулся к ней.       Его спина выпрямилась, он свел лопатки вместе, затем хрустнул шеей, а после бросил ледяной взгляд в ее сторону.       — Что стоим? Доставай меч, и приступим.       Ее сейчас словно током ударило, она так лихорадочно спохватилась, что чуть не выронила меч, но все же нашла в себе силы собраться; достала его из ножен, и отбросила их в сторону, после смущенно посмотрела на Деймона.       Он поднял свой меч, и направил его острием в ее сторону.       — Прежде, чем мы начнем, тебе стоит знать: двуручный меч косвенно отличается от обычного, тем, что он не предусматривает щит во второй руке, в бою ты двумя руками держишься за рукоять, но благодаря размеру и длине лезвия, он подходит как для атаки, так и для защиты. Правой рукой обхватываешь основание рукояти, а левой ее конец, для равновесия, в бою по ходу дела перемещаешь ее ближе к основанию, смотришь, как тебе самой будет удобно. Хотя это, конечно, зависит и от самого меча, все они выкованы абсолютно по разному, одни легкие, другие тяжелее, какие-то имеют тонкое лезвие, какие-то широкие, со временем разберешься и определишься, какой тебе подойдет и понравится больше, — он ухмыльнулся краем рта, а после продолжил. — Ты подняла его, это уже большой прогресс для твоего обучения. Сегодня я покажу тебе базу, которую ты должна будешь узнать, а после мы с тобой отточим ее на практике. Первое, и самое важное, что надо знать любому воину с таким мечом — это блок.       Деймон взял рукоять меча обоими руками, а после занес вправо, оставляя лезвие меча в горизонтальном положение, при этом держа его точно по линии груди.       — Как ты уже знаешь даже из своих глупых начальных тренировок, самое главное для воина — это защита груди, то есть сердца и других органов рядом, и головы, но вторую надежно защищает шлем, а первое, казалось бы, скрыто под нагрудником. Но! Нагрудник не дает абсолютной защиты, как и шлем не всегда может защитить глаза. А потому требуется дополнительная оборона, — острие меча он наклонил ниже, делая из него косую линию, — Так же допускается диагональная защита, как я ее называю, но она уже будет нести большую отдачу на одну сторону твоего тела. В бою главное следить за движениями соперника, и после удара, уметь тут же ответить.       Тревельян упоенно слушала каждое его слово, казалось, он знает все на свете... его низкий голос будоражил, а каждое движение было наполнено силой, твердой и уверенной, холодные серебряные глаза все так же контрастировали со смуглой кожей, отчего казались очень яркими... она непроизвольно закусила губу. Деймон объяснял все очень понятно, красочно, каждая фраза была построена очень дальновидно, она просто обожала слушать его...       Он просто невероятный...