От лица Мидории.
Осень была в разгаре. И уже подходила к концу. Небо низкое, темно-серое. Деревья облетели, а ветер стал сырым и холодным. Лучи предзакатного солнца просачивались сквозь густые темные облака, иней на кронах деревьев. По небу медленно плыли облака, похожее на мерное покачивание моря. Перед глазами все еще стоял тот вечер. Ее сила очень сильная, великая и пугающая до дрожи. До этого времени я и не думал такое может быть. Первая смерть ее матери очень хорошо ударила на Диану, ведь тогда она думала, что это ее вина. За все время, что я знаю ее она никому не показывала своей душевной боли. Та самая стойкая девочка, которая всем улыбалась и дерзила, на самом деле тихо погибала в душе. И вот сейчас она снова стоит на похоронах и смотрит на могилу тети. Она наблюдает за всеми людьми, стоящими здесь. Старается не зареветь и кладёт цветы на землю, быстро отходя, а потом и вовсе растворяясь в лесу. — Всегда тяжело кого-то терять… — вдруг сказал Всемогущий. — У нее была мать. Когда ее не стало, опорой была тетя. И теперь ее нет. Смерть приходит к каждому. — Ты ведь не умрешь? — слова вырываются с отчаянием. — Люди смертны, юный Мидория. Я не исключение, — подставляя зимнему холодному ветру лицо, говорит Всемогущий. — И мое время медленно, но заметно уходит… Последние слова больно дубасят по сердцу, словно внутри меня кромсают лезвием. Я знаю это с самого начала. Но признать это и принять все ещё не получается. Время Всемогущего уходит, увядает, как цветок с молниносной скоростью. Я замечал это и раньше. С каждым годом ему становилось все хуже и хуже. Но он все также продолжал вести себя, как ни в чем не бывало. Как понять, что время подходит к концу? Что настало время нового символа мира? На что похоже это чувство? Отсчёт идёт. Уже очень давно. Когда все начали уходить, Всемогущий остался на месте, как будто превратился в статую. — Всемогущий… — сделал несколько не решительных шагов к нему. Он все также стоял неподвижно. — Мальчики мои, я хочу попросить вас только об одном, — он повернулся к нас полубоком, заглядывая к каждому в глаза. — Присмотрите за ней вместо меня, — прошептал осипшим голосом. Как бы ему не хотелось, но он не может быть постоянно рядом с ней. — Мы присмотрим, — уверенно заявляет Ка-чан. Наставник улыбается, со странным блеском в глазах посмотрев на Кацуки. — Я хотел бы побыть один… Мы переглянулись с Ка-чаном не хотелось оставлять его одного, но просьбу выполнили. Ушли не так далеко остановившись у кромки дерева, чтобы видеть силуэт бывшего героя. Почему жизнь бывает несправедливой? Посмотрел на свои руки в шарамах. Это доказательство того, что все это реальность. Сила которую я получил. Тело пронизывают обжигающие изнутри импульсы, позволяя прочувствовать эту мощь. Если бы Всемогущий не разглядел во мне что-то своё, если бы не дал шанс, у меня не было бы всего этого. Стиснул руки в кулаки. Я буду выходить за пределы столько раз, сколько понадобится. Я не знаю чего бояться больше. Сломленного горечью любимой утраты сильного не по духу героя, того, кто множество раз спасал людей ценой своей жизни или его взгляд. Потемневший, остраненный от реального мира, где плескалось боль, тоска, отчаяние и злость на самого себя. Он стоял лицом к могиле и долго смотрел на фотографию надгробия. Где тепло улыбалась молодая женщина, так похожая на Диану. Бледные пальцы аккуратно кладут на надгробие аккуратный букет из цветов. — Виноват я, — прошептал Всемогущий и у него подкосились колени. Рухнул на землю прямо перед могилой и выглядел уязвимым и беспомощным. Еще никогда Всемогущий не стоял ни перед кем так. Он издает что-то вроде всхлипа, вздоха и стона. Глаза блестят. Никогда не думал, что увижу его таким. Это ранит меня. Он с трудом поднялся на ноги. Глаза у него горели еще ярче, чем прежде, еще безумнее. Неужели он в самом деле спятил? Разве герои сходят с ума?***
Жизнь постепенно вернулась в привычное русло. Дианы не было несколько дней, насколько мне известно она осталась в там. Когда она вернулась мне стало не по себе. Внешне Диана не изменилась ни капли. Улыбнулась увидев нас извинившись за долгое отсутствие, все бросились ее обнимать. И тогда я понял что было не так. Ее глаза были пустыми, как заледеневшее в вечной мерзлоте океан. Хоть улыбки и были искренними, глаза оставались стеклянными. Потом она стала пропадать и в следующие дни. Пока ее не было прибавилось много работы. Единственное где я мог видеть ее это в столовой, но с каждым разом она начала пропускать их. Но сегодняшним днем она появилась. Когда ей предлагают суп, она морщит нос и отворачивается. Тогда я понимаю, насколько серьёзны последствия. — Ди, ты должна что-нибудь съесть, — настаивает Айдар, пододвигая тарелку. Она не только бледная и осунувшаяся, но все время о чем-то размышляет уходя в себя. — Не надо. Все равно вырвет, — отодвигает тарелку подальше. — Все еще болит? — спрашиваю указывая на виднеющиейся бинты из-под одежды. — Ага, — морщится капитан. — Как ты так умудрилась? — спрашивает Айдар — Упала. Айдар посмотрел на неё выгнув правую бровь ожидая продолжения. — Сломала пару ребер, — криво усмехается, но сразу же морщится. Причуда блокирующая воздействие других на носителя. Имея такую силу можно быть в каком-то смысле сильнее оппонентов. Если сравнить с квирком Ка-чана, то преимущества Дианы будут в ближнем бою. Как я понял носителю с другой силой нужно сделать контакт с ней. Если Ка-чан попытался бы схватить ее за руку применив квирк, то ничего бы не произошло, а если хоть на какой-то сантиметр, то урон будет большим для нее. Но… Я посмотрел на Диану. Она вздохнула и черты ее лица разгладились, кажется боль ушла. Эта сила не контролируется. Грубо говоря это что-то похожее на кокон обволакивающий её. Получая серьёзные раны помочь могут только обычные врачи. — Тебе надо сходить к медикам, — настаивает брюнет. — Боль терпимая, — отмахивается тут же. — Ди… — Все хорошо, — буквально цедит сквозь зубы. Это никакая не гордость. Она просто концентрируется на физической боли, чем моральной. Я вижу это по нервным и резким движениям ее рук, как пальцы то и дело барабанят пластиковую поверхность стола или сцепляются в замок. — Нечего рожу кривить. Ешь, а то насильно запихну! — тарелка с многострадальней кашей со стуком приземлилась прямо перед Дианой. Вскинув брови она медленно поднимает взгляд натыкаясь на героя. В столовой сидели только из отряда Дианы, они настороженно следили за ними. Надо было быстро унять назревающий конфликт, чтобы не повторилась вторая история с едой. Диана была в гневе, Ка-чан только подлил масло в костер, ее взгляд буквально полыхал яростью и желанием кого-нибудь прибить. Костяшки побелели от напряжения. Диана низко зашипела: — Я повторю ещё раз для особо обдолбанных, — медленно проговорила. — Я. Не. Голодна. — Мне. Плевать, — в ее же манере проговорил Ка-чан и добавил. — Выглядишь, как свеженький недельный труп. Вновь напряжённое молчание, сопровождающееся тяжёлыми взглядами. Она никак не отреагировала на его слова. Тогда Ка-чан продолжил. Подошел ближе перегнувшись через стол взял ложку зачерпнув кашу. — Если я запихну это тебе в глотку и зажму нос. Ты также будешь упрямиться? — демонстрируя содержимое в ложке, надменно улыбнулся. — Если так сильно нравиться каша, то жри ее сам! Она отшвырнула тарелку. Часть каши полетела на пол, а остатки на красную майку Ка-чана. Он оттянул грязный край, рассматривая расползающуюся кашу, которое вряд ли потом отстирается. — Полегчало? — блондин стряхнул с футболки жирную жижу. Я удивленно посмотрел на него, также как и остальные. Диана издала, что-то похожее на рванный выдох или смешок. И тут же засмеялась. Впервые после тех событий. Горе накладывает свой отпечаток на ее выражение лица, выявляя морщинки, из уголков глаз и забирая ямочки на щеках. Лицо Ка-чана расслабляеться, губы растягиваются в лёгкой полуулыбке. Он поворачивается ко мне заметив, что все это время я смотрел на него. Былая расслабленность исчезает, вместо этого он угрожающе смотрел на меня. Я неловко улыбнулся показывая, что об этом никто не узнает.***
Щемящая боль в груди и горький вкус разочарования в себе и своих силах. Отчаяние вынуждает раздирать глотку в крике. — Эй, выше нос! — Айдар ободряюще улыбается. Пытаюсь улыбнуться, но не выходит. Почему я позволил злодеям так просто и легко уйти? Опускаюсь на колени упираясь руками в землю. Усталость накатила внезапно, как и мысли, которые пытался прогнать. Пострадало множество людей. Черт. Сильнее сжал руки. Погиб человек. Сглотнул, пытаясь убрать спазм в горле. Смогу ли я когда-нибудь простить себе за это? Незначительное упущение может стать роковой ошибкой. С остервенением бросаюсь в пучину тренировок, вот все, чем я живу и дышу последние несколько дней. Очередная «мягкая» посадка лицом в землю. Замычал, сжимая в руке горсть земли, но уже спустя считаные мгновения резво поднимаюсь на ноги, отряхивая костюм. — Ещё одна попытка, — с непрошибаемой уверенностью заявляю брюнету. — А ты сегодня решительно настроен, — бормочет Айдар, вставая в боевую позицию, одобрительно ухмыльнулся. Он был уже на пределе, как и я. Оба памятые, потные и грязные, но мы все равно продолжали. Не только я чувствую себя так. Улыбнулся сквозь зубы, активируя квирк.***
Меня что-то разбудило. Спросонья ничего не понимаю. Яркий свет проникает через закрытые веки, пытаюсь спрятаться от них, но чьи-то руки грубо хватают за предплечье и с силой трясти. — Гребанный Деку! Вставай! Крик. Открываю глаза, где передо мной маячит размытое обеспокоенное чье-то лицо. Ка-чан. Последние остатки сна вмиг улетучились, когда слышу приглушенный крик с соседней комнаты. Я перекидываю ноги через край дивана рывком вставая на ноги. Ещё не до конца проснувшийся теряю дезориентацию слегка шатаясь иду за ним. — Что случилось? — спрашиваю я, когда мы почти дошли до их комнаты. — Я не знаю! — Что случилось?! — распахивая дверь с порога кричит Ка-чан. Мы замираем на пороге. — Ди, посмотри на меня, — одно и тоже повторяла её подруга нависнув над ней и пытаясь привесту ту в чувства. Ее всю трясло. Диана сидела на кровати, сжавшись в комок. Волосы слиплись от пота, она дрожала и всхлипывала, уткнувшись в колени, что-то бормоча. Она заорала. Сорванным голосом, как раненный зверь загнанный в клетку. Это привело меня в чувства. Я подошёл к ней ближе, вытер тыльной стороной ладони мокрые дорожки на ее щеках. И просто обнял, почувствовав, что её все еще бьет крупная дрожь. Не знаю сколько это длилось, но Диана перестала плакать. — Я… я в порядке, — она цепляется за мою руку мёртвой хваткой отстраняя от себя. Как часто это происходит? В комнате постепенно стало светать. Получилось только задремать не надолго. Первое что слышу это нудное гудение от телевизора. Сон дальше все никак не шёл не только у меня, но и Ка-чана. Я выбрался из кровати и отодвинул шторы. Город заливали багряные лучи рассветающего солнца с золотистым отливом. На часах время аоказывает почти четыре утра. Выходной день начинается с бессонной ночи и стычкой с Ка-чаном, он обругивает меня, я его, и расходимся, сохраняя хоть какой-то, но баланс, верно? Что-то в его взгляде так и говорил о наличие каких-то иных мыслей. —…и к другим новостям, сегодня на окраине города пропала женщина тридцати двух лет, возвращалась вечером домой с работы, муж подал заявление на следующий день. А также о недавнем происшествии на банкете в результате которого погибла Айзиля Мустафина, никаких подробностей все ещё не известно, но расследование продолжается… Ка-чан выключил телевизор, раздраженно кидая пульт на дальний конец дивана. Мой взгляд зацепляется за книжный шкафчик забитый книгами и сувенирами. Самые разные жанры начиная детективными рассказами и заканчивая сборником стихов какого-то автора, но на одной из них обнаруживаю увесистый блокнот, больше подходящий на приличный в размерах томик без каких либо надписей, и осторожно его вынимаю не спеша открывать первую страницу. Пальцы подцепляют первую страницу и я, нахмурив брови, всматриваюсь в текст. Буквы мельтешат перед глазами, из хаотичного чёрного вихря постепенно перестраиваясь в красивый аккуратный почерк. Это… личный дневник мамы Дианы…***
— Вы собираетесь рассказать ей правду? — внезапно спрашивает Динара. Рассказать то на что не имеем право. — Это дело Всемогущего, — припечатал Ка-чан, бурявя взглядом. — О чем это вы? К нам незаметно подошли брюнет с рыжиком. — Они о том, что бывший символ мира отец Ди, — как ни в чем не бывало пояснил Виктор ему. Айдар только и мог сжать губы в тонкую полоску. Он узнал нечто невероятное только что, и его голова решительно отказывалась понимать всю информацию мгновенно. — Диана нас потом с потрахами сожрет! — неожиданно выдает, больше для себя, чем остальным. — Если узнает, то да, — соглашается с ним. — Она должна это знать, — подала голос другая. — Подумай о ней! — зло выкрикивает она. — Ее сила сейчас не стабильна, она с трудом его контролирует после случившегося. Любое эмоциональное потрясение может сломить. Подняв тяжелый взгляд на подругу, брюнет поджимает губы и шумно выдыхает. Инициатива молчать ему не подходила от слова совсем. Всё это было излишне и глупо, по его мнению. — Рано или поздно она все равно узнает… — Узнаю что? — раздается неожиданный голос позади всех.