Обливиэйт

      Вечером, возвращаясь в гостиную, факультет Гриффиндор наткнулся на нечто слабо объяснимое. Полная дама, которая уже столько лет контролировала проход в общежитие факультета и иногда, ожидая, пока ученик вспомнит пароль, распевала оперные арии с холста, пропала. Полотно же было изрезано так сильно, что заворачивалось к позолоченной раме картины. — Что случилось? Где она? — всполошенные жители Хогвартса рыскали по ближайшим коридорам, пытаясь обнаружить женщину.       Молодые волшебники всех курсов носились от картины к картине, но дамы нигде не было, лишь другие обитатели полотен. Где-то бурчали мужчины, где-то плакали младенцы, а кое-где обмахивались веерами молодые леди. — Она здесь! — крикнул кто-то с пятого этажа.       Профессор Дамблдор, уже прибывший на место происшествия, поспешил к испуганной Даме, чтобы наконец понять, отчего она так неожиданно покинула свое место. Всхлипывающая женщина сообщила, что виновником сего был не кто иной, как Сириус Блэк.       Нарисованная дама отказалась возвращаться на восстановленный холст, и ее заменил один из более смелых жителей картин Хогвартса. Школа была охвачена паникой: если преступник смог пробраться в школу, то каждому здесь грозила опасность. Всех учеников в срочном порядке собрали в Большом зале, пока преподаватели и дементоры искали Блэка.       К позднему вечеру все убедились, что преступник исчез, к счастью, не причинив более никому вреда. Преподаватели осмотрели все этажи, но не нашли и следа мужчины. Когда после последнего — контрольного — осмотра старшее руководство школы вернулось в Большой зал, все ученики уже видели десятый сон. Все, кроме Поттера, который не мог уснуть из-за того, что строил догадки, что же понадобилось Блэку в гостиной Гриффиндорцев. Преподаватели остановились прямо рядом с ним, и он невольно подслушал их разговор: — Я в самом начале года высказывал свои подозрения насчет назначения мистера Люпина, директор, — голос Снегга было сложно спутать с чьим-либо, как и голос Флитвика: — В замке пусто, кажется, он исчез. Какая ловкость, однако!       Директор задумчиво обходил учеников, вглядываясь в спящие лица, удивляясь насколько безмятежен мир снов и насколько суетлив мир вне власти Морфея. — Я так и думал, что он не задержится, — глубокомысленно сообщил Дамблдор. — А, если вы, Северус, сомневаетесь в профессорах, то, заверяю вас, ни один из них не стал бы помогать преступнику.       Снегг только несогласно фыркнул и, как представлялось Гарри, с привычным скепсисом посмотрел на наставника: — А, может быть, Поттера стоит предупредить, что на него охотится крестный и, по совместительству, человек, предавший его семью? — вопросил Снегг. — Ведь, вероятнее всего, Блэк думал, что мальчишка учится на Гриффиндоре, как и его родители, и именно поэтому попытался прорваться в их общежитие. — Возможно, стоит. Но сейчас пусть спит, сегодня ему уже ничего не грозит, — заключил директор и двинулся прочь из зала, оставляя заботу об учениках преподавателям.       Утром Гарри не успел спокойно поговорить с друзьями, чтобы поделиться с ними тем, что услышал ночью, ведь его ждал общий сбор перед матчем по Квиддичу. Сборная Слизерина отказалась от матча из-за травмы ловца — Драко продолжал стонать от небольшой, по мнению Гарри и половины школы, царапине — а потому Когтерванцев ждала жаркая битва с Пуффендуем.       Трибуны ревели, ученики выкрикивали имена любимых игроков, над головами развевались флаги, нервно взмывая от сильного ветра. Дождь лил как из ведра, остужая болельщиков и заставляя игроков ежиться от холода. Погода, тем не менее, никак не повлияла на боевой настрой, и гудение трибун не умолкало вплоть до свистка о начале матча. — Гарри! Гарри! Вперед! — кричала Гермиона, хоть и понимала, что, скорее всего, друг не услышит ее криков.       Судья то и дело присуждал командам баллы за забитые мячи в мокрые кольца. Метлы неслись с огромной скоростью, оставляя конкуренток позади. Вдруг послышались комментарии о снитче, который заметил ловец Пуффендуя, и Поттер устремился вдогонку. Летя бок о бок, игроки взмыли вверх, к грозовым тучам, получая удары капель по натянутым на головы очкам, и скрылись от взглядов болельщиков в пелене дождя. Напряжение так и витало в воздухе — ведь вот-вот станет понятно, какая команда одержала верх. Всего через пару минут зрители увидели летящего к земле когтевранца. Трибуны ахнули, переживая за игрока, а профессор полетов — Роланда Трюк — подхватила ученика заклинанием, чтобы смягчить падение.

***

      Очнулся Поттер в больничном крыле, где с прискорбием Роджер Дэвис сообщил ему, что, к сожалению, метла парня не пережила столкновения с Гремучей ивой и уже не подлежит ремонту. — Тебя никто не винит, Гарри, — сказала Гермиона, сидевшая по правую сторону кровати. — Дементоры не имеют права находиться на территории. Дамблдор, кстати, пришел в ярость и выгнал их всех. — Кажется, дементоры как-то слишком сильно на меня действуют, — сморщился от головной боли Гарри. — Ничего, ты скоро поправишься, ловец! — бодро сообщил капитан и вместе с командой покинул крыло.       Оставшись наедине с Гермионой, Поттер пересказал ей то, что услышал в Большой зале ночью от профессоров. — Крестный? Ты уверен, Гарри? — девушка обеспокоенно сжала руку друга. — Абсолютно. Почему они не сказали мне? Разве я не имею права знать? — Но Дамблдор… — Гермиона не успела закончить фразу, как услышала то, что мучило Гарри всю ночь и утро. — Родители, Гермиона! — с грустью и необъяснимой яростью проговорил Гарри. — Почему они не сказали мне?       У отличницы были ответы на все академические вопросы, но на этот ей было не ответить. Девушка лишь держала за руку опечаленного друга и надеялась, что все пройдет в конечном счете, и его боль уйдет, как по взмаху палочки.