Wanting more
23 декабря 2018 г. в 20:00
«Это будет очень неудобно объяснять остальным», – первое, что приходит в голову Маркусу, когда напряжение рассеивается и он действительно может как следует рассмотреть обоих своих компаньонов.
Сходство настолько поражает, что почти нервирует – и всё же в глазах его Коннора ясно читаются отголоски прошлого, всего, что он испытал, тогда как Девять – это парадоксальный гибрид безжалостной машины для убийств и новорождённого ребёнка, особенно сейчас, когда девиация лишила его стальной уверенности, и ему не оставили ни единого шанса прожить хотя бы день…
Его разум заново прокручивает собственную мысль. Его Коннор? Коннор ему не принадлежит и никогда не принадлежал.
Он непроизвольно бросает взгляд на RK800 в иррациональном страхе, что тот мог прочесть эту внезапную мысль. Несомненно, со времени рейда в Иерихоне между ними, ярко вспыхнув, разгорелась связь, и закончилось всё это тем, что они повели своих людей рука об руку – и даже держались за руки, наблюдая пробуждение нового андроида.
Но когда, ради всего святого, уважение, благодарность и восхищение душевными качествами превратились в стремление к близости? Даже за целую жизнь Маркус не сумеет понять, когда это началось, но независимо от причины порой он чувствует, что не может функционировать, если провёл слишком много времени вдали от Коннора. Люди превозносят его, считая уверенным и выдержанным, когда, честно говоря, возвращение Коннора стало подарком небес, особенно если вспомнить, как слеп был Маркус во многих вещах и сколько раз всё едва не кончилось плачевно.
В такие моменты он скучал по Карлу больше всего – и кстати об этом, Маркус не виделся с ним после Плаза. Возможно, он должен заглянуть.
Маркус стряхивает задумчивость и оборачивается взглянуть на Коннора, который несколько натянуто улыбается в ответ.
– Мы должны перегруппироваться с остальными и всё им рассказать.
Им это не понравится. Маркус кивает: в любом случае лучше сразу сорвать этот пластырь, так что сейчас стоит немного осмотреться, возможно, починить плечо RK900 – Девяти – и свалить отсюда поскорее на случай, если активация отправила какую-то автоматическую информацию в Киберлайф.
– Хорошо, Девять, мы уходим. Ты с нами?
Высокий андроид секунду любопытно косится на Коннора, а потом скидывает свой пиджак Киберлайф, оставаясь только в чёрном жилете и тёмных джинсах – и лишь тогда кивает Маркусу, становясь рядом с ним.
Коннор не знает, польщённым ему быть или рассерженным от такого явного подражания – его системы поясняют ему, что этот парень просто неопытен, только что активированный, он делает то же, что и каждое существо: развивается, наблюдая за окружением. Но неразумный, ядовитый голос, что протестовал, видя ласковую заботу об RK900 (которой сам Коннор не получил), вновь звучит в полную силу, спрашивая: «Что дальше? Он попытается занять место рядом с Маркусом вместо меня?»
Внезапно он осознаёт: никто не говорил, что это его место.
И эта мысль тревожит его сильнее, чем Коннор готов признать.
Чуткий и сострадательный как всегда, Маркус подходит к нему ближе, пока все они идут к выходу и взволнованно шепчет:
– Ты в порядке? Это наверняка было чертовски странно для тебя…
О, Маркус. Ты даже не представляешь.
– Я… я буду в норме, – лжёт он сквозь зубы. – Ты поступил правильно, Маркус.
Будь он в одиночестве, они, наверное, просто подрались бы с RK900, и Коннор совсем не уверен, что одержал бы победу, так что… технически, это верно. Кроме того, ответная улыбка Маркуса растворяет часть горечи, что до сих пор осталась на языке.
Они как раз добираются до лифта, когда он открывается, выпуская наружу остальную часть их команды.
– Маркус! – зовёт Джош, делая шаг вперед и протягивая руку, – мы так много сделали…
Хлопок по плечу, который должен был достаться RK200, только рассекает воздух. Сам же Маркус внезапно отшатывается назад – вернее, Девять сгребает его и притягивает к груди, обеими руками обхватывая за пояс.
– Ты его не тронешь.
Плечи Маркуса напрягаются, и он неподвижно замирает в импровизированном объятии – довольно крепком, к слову – чувствуя себя таким же растерянным, как и все остальные, пытаясь прогнать слова «что, чёрт возьми, только что произошло?» из своего интерфейса. А потом просительно смотрит на Коннора.
RK800 выглядит так, словно в шаге от раздражённого фейспалма.
Что ж, значит, придётся попытаться объяснить самому.
– Девять… – начинает он, дважды похлопывая андроида по плечу. – Всё в порядке, я не в опасности. Они друзья. Наши люди, помнишь?
– О. Да, – Девять почти неловко освобождает его, не глядя на прибывших – он, кажется, уцепился за Маркуса и видит только его, RK900 даже cклоняет голову, думая, что сделал что-то не так. – Извини, Маркус.
Может, это оттого что он так похож на Коннора, но RK200 совершенно не может видеть печаль на его лице.
– Эй, ничего страшного, – утешает он, снова поглаживая его по плечу. – Всё в порядке. Ты просто не знал и хотел защитить меня. Я благодарен, – он скорее чувствует, чем видит саркастичное выражение Коннора и да, Маркус знает, что, быть может, слишком балует пробуждённого андроида – они действительно должны идти, но… лучше объяснить Девяти всё сразу, это поможет ему быстрее развить свою личность. – Но не нужно. Я отлично могу за себя постоять, и это наши друзья.
– Да! – соглашается Норт, хлопая в ладоши и обращая на себя внимание. – Друзья, которые очень хотели бы знать… что, чёрт побери, мы только что увидели? – И где вы усыновили ещё одного, не спрашивает она.
Маркус поворачивается к Коннору с выражением, которое можно назвать только умоляющим, и они, кажется, практически обмениваются безмолвными сообщениями, потому что RK800 сначала сужает глаза, а затем закатывает их, прежде чем ответить на вопрос.
– Это Девять. Он модель RK900 и был бы следующим RK в очереди на производство, – поясняет он. – Киберлайф оставили его здесь, приказав убить Маркуса сразу после активации. Мы… столкнулись с некоторыми трудностями, но смогли убедить его проснуться.
Он концентрируется на сказанном, пытаясь скрыть нетерпение – пытается, но терпит неудачу. Вытягивая монетку, Коннор надеется хоть так немного взять себя в руки. И это подмечает Девять.
– Тебе до сих пор нужна калибровка?
– Мне это просто нравится.
Коннор закусывает губу сразу, как только эти слова срываются с его губ. Да, стоит поработать над тем, чтобы не звучать так оборонительно. Саймон бросает на него любопытный взгляд, а потом, похоже, рассматривает ситуацию в целом. И результаты анализа PL600, кажется, находит довольно забавными, потому что прикрывает ладонью улыбку и только потом прочищает горло.
– И что теперь?
«Мы не можем остаться здесь, Маркус. Мы никак не можем узнать, отправила ли пинг, сигнал тревоги или что-то ещё активация Девяти, нужно выбираться отсюда и вернуться, когда всё утихнет».
«Ты прав. Давай залатаем ему плечо и убираемся к чёрту».
Они кивают друг другу, и Коннор снова подаёт голос.
– В драке я немного повредил Девять, – говорит он, стараясь не казаться гордым, – Давайте вернёмся в галерею, он сможет починить себя, и мы наконец свалим.
Когда они забираются в лифт, чтобы подняться, случается нечто новое: поравнявшись с Коннором, RK900 наконец-то демонстрирует спонтанную личностную черту.
– Кстати, тебе повезло, – выдаёт он. – Я игнорировал тебя ради выполнения миссии. Это был низкий приём.
Коннор выгибает бровь. Из всех возможных качеств, самой первой проявилась дерзость. Заслышав сомнение в своих навыках, RK800 невольно щетинится, но по крайней мере, это лучше, чем ходить за Маркусом как потерявшийся щенок.
– Хочешь реванша, большой парень? – спрашивает он, слишком хорошо осознавая удивление и веселье остальных, наблюдающих за спором двух почти одинаковых андроидов. – Ты не сможешь всегда побеждать, не зная парочки грязных приёмов.
– Когда захочешь, где захочешь…
– Не в этом лифте, парни, – перебивает Маркус, наполовину прося, наполовину приказывая.
– Да, в смысле, я люблю хорошую драку, но отложите линейки.
О, Норт. Коннор не задумывался над этим конкретным подтекстом, но ему приходится пристыженно признать, что да, агрессивная поза, которую он непреднамеренно продемонстрировал, вполне соответствует этой конкретной разновидности мачизма. Коннор торопливо меняет тему, обращаясь к Маркусу:
– После всего случившегося будет мудрым пока не приводить сюда никого из наших до того, как у нас на руках не будет официального документа о передаче башни… в случае, если Киберлайф решат побыть мелочными и выставить временные рамки для разрешения спорных вопросов.
– Ну, мы не можем просто оставить всё как есть… – хмурясь, вставляет Джош, когда они заходят в галерею и направляются прямо к докстанции. – Что, если Киберлайф попытаются что-то устроить в башне за это время?
– Если набрать желающих, можно организовать патрульные смены. Пусть время от времени неподалёку несколько андроидов с широким диапазоном сканирования проходят по достаточно случайному маршруту, чтобы люди ничего не заметили. Если кто-то обнаружит подозрительную активность, они доложат Маркусу.
Та же самая мысль только что пробежала в голове Коннора, но скорость обработки Девяти на долю секунды выше; а ещё он очень хочет угодить и нуждается в одобрении. RK900 серьёзно смотрит на Маркуса, и почти сияет, услышав от него «Хорошая идея». Но чему Коннор действительно удивляется, так это выражению «я правильно сделал?», вспыхнувшему на лице Девяти.
Ладно.
В этом он может ему уступить.
– Да. Да, это хорошо.
Наконец они добираются до нужного места, и Девять снимает свой жилет для ремонта.
Коннор невольно на секунду отводит взгляд – технологические и стратегические обновления на самом деле не требуют эстетических, не было никаких причин проектировать RK900 настолько мощным. За этой мыслью тут же следует другая: «Ради бога, это по-детски и просто смешно, ни меня, ни Маркуса никогда не волновали внешность и фигура!»
Не говоря уже о том, что у них не те отношения.
– Это будет достаточно совместимым? – спрашивает Саймон, помогая Девяти подключить последние несколько проводов на затылке.
– Оборудование RK800 не оптимально, но мои системы достаточно совместимы с устаревшими моделями, чтобы к ним адаптироваться. Саморемонт пройдёт на две целых и три десятых процента медленнее, но в любом случае я верну себе стопроцентную функциональность.
О, а вот это уже наглость. Теперь Коннор понимает, почему Хэнк временами выглядел так, будто хотел его придушить. Нет ничего более раздражающего, чем подколка, прикрытая холодными фактами.
Кто-то его подталкивает, и Коннор оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть Маркуса и одну из его особенных улыбок – ту, что говорит: «Я знаю то, чего ты либо не знаешь, либо хочешь от меня спрятать».
– Мне стоит быть готовым прервать вашу драку или ты будешь вести себя хорошо?
С языка Коннора уже готов сорваться резкий ответ «почему ты не спросишь его?», но он выбирает более дипломатичный вариант:
– Прости за это. Это просто… раздражает.
– Я знаю, – отвечает Маркус, слегка темнея лицом. – Вернее, не знаю, но могу себе представить. – Да. Насколько известно Коннору, других прототипов RK, подобных Маркусу, не существует, а несколько коммерческих моделей RK200 были смягчёнными, ничем не примечательными и откровенно слабыми версиями оригинала. Не говоря уже о том, что все они оказались женскими моделями, и это многое говорит о менталитете массовых производителей. – Он не виноват в том, что похож на тебя. И растерян сильнее, чем показывает своим позёрством. Он говорит с тобой, потому что ты единственный, кто реально может сопереживать тому, через что он прошёл. Более того: ты выбрался из этого сам. Бьюсь об заклад, пусть он и дерзит тебе, на самом деле он тобой восхищается.
Маркус… о, Маркус, благослови небо твое большое сердце. Конечно, частично он угадал, почему Коннор не слишком хорошо относится к своему почти-что-клону, но… не в этом дело. Тем не менее, RK200, как и всегда в таких вещах, прав, и RK800 со вздохом ему кивает.
– Я постараюсь быть непредвзятым.
Взгляд Маркуса, согревающий его, стоит того. И Коннор почти может притвориться, что чувства, сияющие в этих глазах значат то, чего он хочет.
– Я только что вспомнил, что так и не поблагодарил тебя.
Коннор, зачарованный зеленью и синевой, не сразу ухватывает нить разговора:
– Что?
– Ты был готов вытащить мою тупую задницу из-под огня. Снова. – Странно слышать такие слова от Маркуса. Значит, он знает, насколько ужасно у него с самосохранением, но ничего не делает, чтоб это изменить. Но эй, кажется, Коннор стал его рыцарем в сияющей кожаной куртке. И у RK200 такое выражение лица, словно это действительно много для него значит – что RK800 его прикрыл. – Так что, да… спасибо, Коннор.
Внезапно он понимает, что Маркус – первый, кто вообще открыто благодарит его.
Маркус для него первый во многих отношениях.
И он, вероятно, даже не имеет представления о силе чувств Коннора – хотя наверное знает, что RK800 относится к нему как к равному в отличие от многих андроидов, что просто возлагают на него ожидания, верят и надеются; но они никогда не говорили о своём странном партнерстве. RK800 даже не знает, был ли момент, когда он вырвался на свободу в Иерихоне, таким же катарсисом для Маркуса, как и для него – у них не было ни времени, ни возможности поговорить об этом.
– Вам нужна минутка или?..
Маркус переводит взгляд с Коннора на Норт.
– У Девяти всё хорошо?
Она пристально смотрит по очереди на оба прототипа, но не озвучивает никаких выводов.
– Полностью готов приступить к работе.
– Отлично. Тогда давайте покинем это место.
Саймон, Норт и Джош хорошо поработали, разобрав тела RK800 на запчасти и спрятав их с глаз долой, но даже простое нахождение в этой комнате до сих пор вызывает у Коннора тревогу – тем более, если все эти части просто использовались как исследовательский материал для новой модели. Он хочет вернуться на пятый склад или даже в церковь, он хочет вернуться домой и очутиться на приличном расстоянии от своей старой золочёной клетки.
И оттого, что он уже воспринимает их базу как «дом», стремясь поскорее туда вернуться, его переполняют трудноопределимые эмоции.
Как и ожидалось, после их возвращения в церковь внешность Девяти вызвала некоторое любопытство, но в общем-то все были рады приветствовать ещё одну жизнь, спасённую из крепкой хватки Киберлайф.
Он по-прежнему не отходит далеко от Маркуса, мало чем отличаясь от новорождённого животного, запечатлевшегося на первом увиденном существе, но… это как раз понятно. И сейчас Джош пытается уговорить Девять дать их лидеру хоть немного личного пространства или, скорее, заверить, что тот в безопасности среди друзей, а любые вопросы RK900 может задать и кому-то из них. Маркус же, присев у кафедры церкви, что-то ищет – и вскоре выхватывает свой малярный халат и художественные принадлежности. Похоже, визит в башню Киберлайф отнял и у него немало сил, и скорее всего, он тихо исчезнет сразу, как только ничьи взгляды не будут преследовать его хотя бы пять минут.
– Нелегко игнорировать, не так ли?
Заслышав вопрос Саймона, Коннор выгибает бровь. PL600 и Норт приближаются к нему, и у них, похоже, сейчас состоялся довольно интересный разговор. RK800 хотел бы ответить на этот вопрос, но не знает, кого Саймон имел в виду – Девять или Маркуса, ведь RK800 смотрел на обоих. И в этот момент Маркус начинает переодеваться, накидывая рабочий халат поверх джинсов, а Коннор решительно интерпретирует вопрос как о Девяти.
– Не каждый день встречаешь своего собственного клона. И он ужасно навязчив, – RK800 чуть поворачивается, чтобы не смотреть на Маркуса – у него уже была возможность понять, что внешность их лидера была спроектирована как весьма приятная для глаз, и Коннор не раз задавался вопросом, какого чёрта творится в голове Элайджи Камски, если он сделал андроида-сиделку привлекательнее любого секс-бота. Не то чтобы Коннор жаловался, конечно.
Саймон тоже отворачивается, чтобы не поддаваться желанию смотреть – и это одновременно подтверждает подозрения Коннора и обнадёживает. А вот у Норт, похоже, нет никаких проблем, и она открыто наслаждается шоу.
Возвращаясь к теме Девяти, Саймон посмеивается.
– В любом случае, он хочет как лучше, – отвечает он. – Просто не знает, как справиться со всем, что на него так сразу навалилось – у большинства из нас было время на адаптацию… а его просто швырнули в воду.
– Я знаю, это не его вина, он просто… немного действует на нервы, – это Коннор может признать.
Он бездумно бросает взгляд в сторону Маркуса, размышляя о том, что сам RK200 сказал ему в башне, и часть подпрограмм тут же переопределяют его приоритеты. Коннор медленно отводит глаза, пока его интерфейс вспыхивает запросами, включая такой, как «спросить, всегда ли он был таким», и он стирает их все, старательно удерживая взгляд на Норт – Маркус без рубашки, надевающий халат, не помогал ему сохранять хладнокровие.
– Кажется, я поняла, – вставляет Норт, и понимающая улыбка искривляет уголок её губ. – Ты не хочешь делиться папочкой с младшим братом… Но как бы вы ни были похожи, Девять – не ты. И никогда не станет тобой. Понимаешь, о чём я?
– Думаю, да… – машинально отвечает Коннор, но на деле он благодарен за напоминание – у Девяти могут быть его внешность и программное обеспечение, даже улучшенные, но у него нет его личности, эмоций и переживаний, для Маркуса или кого-то другого он не станет тем же человеком. А потом его разум ухватывается за выражение, которое она ввернула, и все процессы RK800 прерываются от осознания. – Маркус не мой…
Взгляд Норт, вскинувшей бровь, физически останавливает Коннора, и он не может закончить фразу – именно он упомянул имя Маркуса, не она: её слова были достаточно обобщёнными, а вот он буквально сам себя закопал. RK800 прочищает горло.
– Я не думаю так о нём. Не в этом смысле.
И да, теперь она совершенно развеселилась – ведь это значит, что в кое-каком смысле Коннор о Маркусе уже думал. Не то чтобы она могла его винить. Посмеиваясь про себя, Норт оглядывается через плечо и вздыхает.
– О, ладно, – бормочет она. – Шоу окончено. – Значит, Маркус снова одет и, наверное, уже улизнул рисовать в свой альков на крыше. – Пойду помогу Джошу убедить Девять, что у нас не военная организация и нам не нужна толпа телохранителей для Маркуса.
Саймон усмехается.
– Я присоединюсь к тебе через минуту.
И это отличный способ сказать, что эту минуту он хочет поговорить с Коннором.
Ну конечно. Разумеется: Коннор ведь заметил, насколько Саймона привлекал Маркус в то утро на площади, совсем не удивительно, что PL600 заметил в нём то же самое. Хотя… Коннор не уверен в том, когда именно произошёл этот конкретный сдвиг в его восприятии: вот ему нужно держаться поближе к Маркусу, потому что он кажется единственным, кто по-настоящему отнёсся к нему как к человеку, кто предложил ему шанс стать чем-то большим, чем его программирование не ожидая ничего взамен, вот они, противоположности, идущие с разных концов одного пути, пока наконец не встретились посередине… и вот уже Коннор не может отвести глаза от закушенной нижней губы глубоко задумавшегося Маркуса, а непроизвольные реакции тем сложнее контролировать, чем больше времени они проводят вместе.
– Знаешь, она не ошибается, – в конце концов произносит Саймон голосом мягким и заботливым, как и весь он. – Никто из нас никогда даже не подумал бы, что Девять может стать твоей заменой. И Маркус – особенно.
Коннор не совершает одну и ту же ошибку дважды и просто любопытно склоняет голову.
– Что ты имеешь в виду?
Саймон окидывает его взглядом, который мог бы быть саркастичным, если бы не лёгкая неловкость PL600 при ответе.
– Ну… вы двое близки. Я заметил… ещё тогда, на Плаза.
О. В тот момент это было последним, о чём мог подумать Коннор: его больше беспокоил ремонт Маркуса и его уровень стресса, высокий, почти на грани самоликвидации. Но если вспомнить, как именно нашёл их тогда Саймон, спрятавшихся в машине: полуодетый RK200, откинувшийся назад, и Коннор почти на его коленях…
Слова ответной реплики застревают на полпути, и его голосовой модуль заикается:
– Это было… Я просто…
– Чинил его, да… – кивая, соглашается Саймон и вскидывает руки в успокаивающем жесте. – Но в том-то и дело: он никогда не подпускает никого настолько близко, чтобы такое сделать… не так, не с закрытыми глазами и уровнем стресса ниже двадцати. – И тут Коннор вспоминает свои мысли: о том, как это необычно и удивительно, видеть Маркуса таким расслабленным посреди всего этого хаоса. – Он доверяет тебе. Он ценит тебя больше, чем ты можешь себе представить. И потребуется нечто большее, чем просто модернизированная модель, чтобы Маркус смотрел на кого-то так, как смотрит на тебя.
Чёрт побери, Саймон.
Отбросив в сторону тот факт, что настолько подробный анализ говорит об особом внимании PL600 к Маркусу (что подтверждает наблюдения Коннора), на самом деле приятно слышать, что кто-то ещё заметил естественную синергию между ними, это доказывает её реальность, что она существует не только в воображении Коннора – именно поэтому они так хорошо работают вместе.
– Я… ценю это, Саймон.
Саймон качает головой, поглаживая Коннора по руке.
– Это меньшее, что я могу сделать, – говорит он. – Ты сделал то, о чём никто из нас даже не подумал за всё это время, – он на мгновение отводит взгляд, и на лице его вспыхивает мимолётный проблеск стыда. – Ты заботился о Маркусе как о личности, не как о символе.
Коннор поражён до немоты. Он заметил, что многие, сами того не осознавая, относятся к Маркусу скорее как к символу, к тому, кто даёт силы и никогда не совершает ошибок, чем как к человеку – что и оказывало тяжелейшее давление на их лидера, поскольку это значило, что любая заметная ошибка может привести к разрушительным последствиям как для бодрости их духа, так и для доверия к его руководству. Но Коннор даже не думал, что они настолько осознают, что следуют этой модели поведения, чтобы сожалеть о том, что не изменили её раньше.
RK800 надеется, это значит, что скоро всё наладится. И улыбается.
– Хочешь, я пойду с тобой попытать удачи?
Саймон усмехается в ответ.
– Думал, ты никогда не предложишь. Вперёд.
– Я просто хочу сказать, что можно выставить по периметру складов патруль, не обязательно вооружённый, это только гарантия…
– Девять, эй! – Теперь Коннор может разглядеть в RK900 себя, но это его прежнее «я»: жёсткость – по крайней мере, в мышлении, – убеждённость в том, что его рассуждения верны, и невероятно сложное принятие чужой точки зрения… что чётко прослеживается в его позе – Девять до сих пор стоит настолько прямо, что для человека это было бы утомительно и даже болезненно. Осанка самого Коннора по-прежнему безупречна, как и у большинства андроидов, не особенно развивших язык тела до пробуждения, но он потирает руки, если ему становится скучно, и даже когда стоит, расставив ноги на ширине плеч, то слегка расслабляет колени. – Нам это не нужно. В этом нет никакой пользы. В Детройте осталось не так много людей, и никто из них не горит желанием бродить рядом со складами. Если бы правительство хотело напасть на нас, они могли бы просто взорвать это место.
И с этим мало что можно сделать. Девять, прерванный на середине аналитических рассуждений, смотрит на него в замешательстве, нахмурившись.
– Но разве это не риск жертв среди мирного населения?
– Город для них практически пуст, мы большинство. Людям, нажимающим кнопки, плевать, – он чувствует лёгкий укол вины от уверенности, с которой произносит эти слова, но чем раньше RK900 поймёт, тем лучше. – Мы могли бы привлечь ресурсы, которые ты предлагаешь задействовать в обороне, для помощи нашим людям. Организовать график и сформировать группу добровольцев, которые могли бы курсировать между всеми пятью нашими центрами, держать всех в курсе происходящего и спрашивать о потребностях каждого. Убедиться, что мы все запаслись тириумом и биокомпонентами… в конечном счёте это будет иметь большее значение.
– О.
Джош, Саймон и Норт замолчали, когда Коннор заговорил, слушая его так же, как слушали бы Маркуса – факт, который не ускользнул от внимания Девяти. Его взгляд, обращённый на Коннора, меняется, и он следит за каждым движением RK800.
– Сейчас же ты должен успокоиться. Ты только что проснулся, и все те эмоции, которые тебя переполняют, могут неслабо запутать. – Губы Коннора почти неосознанно изгибаются. – Я с этим хорошо знаком.
Волнение настолько захватило его, что он вызвался на поистине самоубийственную миссию уже через пятнадцать минут после побега, в конце концов. Это многое говорит об эффекте, который внезапное пробуждение может оказать на андроида, особенно если в этом замешан Маркус.
Коннор уже готов уйти, может быть, немного поразмыслить…. но не пройдя и двух шагов, замечает на хвосте Девять. Держа в памяти как разговор с Маркусом, так и недавний разговор с Саймоном, Коннор подавляет вспышку раздражения и поворачивается.
– Да?
RK900, кажется, разрывается между вариантами ответа. Коннор терпеливо позволяет ему выбрать самому, но всё равно удивляется, когда тот наконец решается.
– Как ты это делаешь? Привыкаешь ко… всему этому? – спрашивает Девять, поднимая руку примерно на уровень своего тириумного насоса. Это чертовски общий вопрос, но Коннор решает, что не может винить андроида – не в том, что он так крепко ухватился за Маркуса. Рядом с RK200 с эмоциями справляться легче, из-за его заботливой, сострадательной натуры, и желание следовать за ним – лишь часть желания ему подражать, желания достичь того же уровня самоосознания. Но по-настоящему удивляет то, что RK900 смирил своё чувство превосходства и попросил совета Коннора.
Он не может сдержать улыбку.
– Ты найдёшь свой путь, – говорит RK800, пожимая плечами. – Я, наверное, не лучший пример, я стал девиантом в очень напряжённой ситуации, и после этого меня несколько раз чуть не убили… но если хочешь совета: поговори с людьми. Пройди среди них, открой для себя всё, что Киберлайф от тебя скрыли. Ты можешь составить собственное мнение как живое существо… а потом решить для себя, кем ты хочешь быть. – Чёрт, он сам начинает говорить как Маркус. Коннор качает головой, коротко усмехнувшись. – Я не могу дать каких-то особых гарантий, но одно могу сказать точно: здесь ты в безопасности. Здесь люди помогают и принимают друг друга. Независимо от нашего прошлого.
Несмотря на внушительный рост, Девять выглядит по-детски неуверенно, но в конце концов кивает.
– …хорошо. Спасибо.
– Не за что, – заверяет Коннор. В его системе проскальзывает забавная мысль. – Я должен присматривать за тобой. Ты всё-таки в какой-то степени мой младший брат.
– Младший? – озадаченно моргает Девять. – Я сильнее и выше тебя.
Неподдельное возмущение в голосе RK900 только сильнее веселит Коннора. Он ловит чужой взгляд, вскидывает брови и с ухмылкой отвечает:
– Ну, моя модель старше, так что…
Полная растерянность на лице Девяти просто великолепна, и Коннор отворачивается прежде, чем несдержанная нежность успеет его выдать. – Увидимся, Девять.
Он должен был догадаться, что ноги конечно же приведут его именно сюда – несмотря на случившееся, несмотря на все сомнения и неуютные чувства, до сих пор клубящиеся в груди после башни Киберлайф, совершенно очевидно, что он хотел бы найти здесь утешение.
Маркус уже там, рисует, как он и думал. Рукава халата закатаны до локтей, но ниже локтя его руки щедро покрыты пятнышками и даже полосами краски. Картина перед ним тем временем постепенно обретает форму. По большей части она напоминает то, что можно увидеть, если попытаться взглянуть сквозь влажное, запотевшее стекло, но кое-где туман рассеивается, и можно различить смутные очертания лица человека, чей подбородок подпирает рука – как будто этот кто-то в глубокой задумчивости. Композиция и формы говорят о сомнении и беспокойстве, но цветовая гамма – тёплый коричневый и розовый – о любопытстве и надежде.
Что ж, по-видимому, события в башне неслабо повлияли на RK200, и именно так он успокаивает свои чувства.
Если бы Коннор мог впечатлиться безграничностью самовыражения Маркуса ещё сильнее, то, наверное, сейчас так и вышло бы.
– Эй, – это Маркус наконец зовёт его, вероятно, обнаружив пару секунд назад (хотя RK800 даже не пытался скрыться). – Как дела в церкви?
– Мой брат – сущее наказание, но думаю, он будет в порядке.
Предсказуемо, это слово вызывает заинтригованный взгляд.
– Брат?
Он прикусывает нижнюю губу.
– Ну, знаешь… за отсутствием лучшего термина.
Маркус откладывает кисть и палитру и предлагает Коннору подойти ближе. В итоге они прислоняются к пианино бок о бок, наблюдая, как сохнет на холсте краска.
– А как ты? – спрашивает RK200. – Как ты себя чувствуешь? Я, кажется, так и не спросил тебя.
Коннор отвечает ему озадаченным взглядом.
– Да, и, кажется, уже не в первый раз.
Он застывает.
Коннор не хотел поднимать эту тему, слова вылетели раньше, чем он смог подобрать другую формулировку – как бы верно это ни было, он не имеет права требовать от Маркуса уделять внимание каждому мельчайшему своему сомнению. Даже если Коннор пробудился в Иерихоне с пистолетом в руках и рейд настолько выбил его из колеи, что на самом деле он пришёл в себя только тогда, когда увидел Маркуса и остальных на площади живыми и здоровыми.
Но слишком поздно: слово уже сказано, и выражение лица Маркуса… виноватое?
Да, ошибки нет: в этих разных глазах легко читается вина – словно это проблема RK200, что Коннор так чертовски долго принимал свою девиацию.
– Да, об этом… Мне жаль, что так вышло, – произносит Маркус, протягивая руку к плечу RK800 как тогда, когда просил быть осторожным в своей добровольной миссии. – Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени на… не знаю. Я выбил почву из-под твоих ног, и… Нечестно, что тебе пришлось идти и сражаться, не успев перевести дух.
В отличие от прошлого раза, когда он замер от внезапного контакта, сейчас Коннор подаётся навстречу касанию, полностью игнорируя то, что краска на ладони Маркуса, наверное, пачкает его пиджак, и слегка склоняется к лицу RK200.
– Не казни себя, – голос RK800 понижается почти до шёпота, словно на пару тонов выше – и момент будет разрушен. – Я рад, что проснулся именно так и именно тогда.
«Я рад был разрушить эту стену для тебя», – не произносят его губы. Хотя глаза, похоже, выдают, потому что впервые с момента их знакомства Маркус, кажется, потерял дар речи.
Свободная рука RK200 касается лица Коннора, и ему приходится призвать все силы, чтобы не потянуться навстречу.
– Я… тоже рад, – отвечает Маркус, так же низко и тихо, будто они делятся тщательно скрываемой тайной – и, в некотором смысле, так оно и есть.
Маркус встретился с Коннором один на один, и он никогда не испытывал ничего подобного. Одно дело – обратиться к спящему сознанию и показать ему выбор, и совсем другое – обратиться к тому, кто, уже осознавая себя, отвергал саму возможность выбора, и убедить его передумать. RK200 тогда испытал настолько непреодолимую тягу помочь Коннору, вырвать из обвившихся вокруг теней, что ощутил, как его тириумный насос сбился с ритма, стоило Маркусу осознать: Коннор сделал это.
Он был так прекрасен. И до сих пор такой.
Они так близко. Маркус, не в силах удержаться, смотрит Коннору в лицо, и совершает ошибку, опуская взгляд на его губы.
Они совсем рядом. Он мог бы сократить расстояние. Склониться ближе и ясно показать Коннору, какой близости желает.
И, может, это и заработает ему удар в челюсть, но оно будет стоить того.
Но всё же… он не может заставить себя это сделать – Маркус уже стольким ему обязан, столько на него взвалил – и ко всему этому добавить ещё и свои чувства? Нет. Не так. Если только… он качает головой. Вряд ли RK800 чувствует то же самое.
– Прости, я тебя испачкал, – он убирает свою руку и развязывает тряпку на своём запястье, чтобы предложить её Коннору.
– Всё… всё в порядке, – ответ звучит приглушённо. – Я не против немного испачкаться.
Маркус рядом усмехается. Боги, это было близко.
Коннор был в шаге от того, чтобы схватить Маркуса за талию и целовать так, словно от этого зависела его жизнь. Но очевидно: всё, что, как он думал, Коннор увидел в глазах Маркуса, не отражение его чувств – лишь уже знакомое, сострадательное «я».
Хотя знание, что Маркус тоже сожалеет о том, как всё случилось в их первую встречу, греет сердце.
Коннору хватит и этого, если рассчитывать на большее не приходится.
Всё его существо так сильно жаждёт протянуть руку, попытаться сблизиться, что у него кружится голова, но… пока он вполне доволен остаться рядом с Маркусом в тишине, приятной настолько, что обыкновенное наблюдение за высыхающей краской становится чем-то прекрасным.
Чем-то, чем они могут себя побаловать – только вдвоем. Никаких ожиданий, никаких забот… ничего в крохотном убежище на крыше. Только они.
Это больно – быть так близко и хотеть большего, но… этого может быть достаточно ради таких моментов.