Mastermind games
10 июля 2019 г. в 13:40
В сообществе свободных андроидов на самом деле пока не задумывались о том, чтобы приютить под своей крышей человека – у них нет обычной еды, а большинство спален обставлены мягко говоря по-спартански, но всё же Фернанде здесь так спокойно, как не было уже очень, очень давно.
У неё никогда не было собственного андроида, и она не понимала, почему люди так злы на кого-то, кто просто пытается помочь – кого-то, созданного для помощи. В день, когда она встретила Закчу (вскоре после того, как Маркус изменил всё), он вышел из разрушенного дома, где прятался: ещё одна случайная жертва военных, не пожалевших гранат.
Она спросила, всё ли у него в порядке, и дальше они пошли вместе. А когда Фернанда спросила, как его зовут, он ответил, что у него нет имени: старое ему больше не нравится.
– Ну, мы найдём тебе новое, – решила тогда она и прямо спросила: – А ты парень или девушка?
Единственным ответом, который она получила, было:
– Я живой.
И она могла только уважать это.
Недели спустя она и ещё пара-тройка оставшихся в городе друзей наблюдали, как Детройт медленно пытается вернуться к нормальной жизни, а андроиды – добиться реальных перемен через Маркуса. Киберлайф много рассказывали о девиантах, о том, насколько они опасны. А потом она лицом к лицу встретилась с их лидером, и они танцевали.
Они просто, чёрт побери, танцевали кизомбу, как будто это была пляжная вечеринка.
Так легко было заглянуть в сердце того, кто просто хочет быть свободным. Она увидела лицо Коннора: она не знала тогда его имени, но много раз видела такой взгляд – в кино, если не в жизни. И найдя их обоих в церкви… она чертовски удачно направила Коннора прямо в руки Маркуса.
Её часть истории очень повеселила Норт: в последние два дня Фернанда видела её чаще всех. Сначала она думала, что WR400 просто слишком не доверяет людям, но после пары разговоров в ожидании, пока Закчу закончит свою диагностику или по дороге мимо складов, Фернанда поняла…
Просто девочкам надо присматривать друг за другом, андроиды они или нет.
Людям есть чему поучиться у Иерихона.
Корабль давно покоится на дне реки, но она слышала шепотки тут и там, и этого хватило, чтобы сложить два и два.
Когда Фернанда спрашивает об этом Норт, та пожимает плечами.
– Нет… это место уже не Иерихон, – с тяжким вздохом бормочет она, бросая взгляд на Маркуса, наблюдающего за тренировкой Девяти по оказанию первой помощи. – Иерихон даже не был хорошим убежищем… а это – большее, чем всё, на что мы могли надеяться в Иерихоне.
Не говоря уже о том, что из девятнадцати человек «команды Иерихона» выжили только она, Саймон, Джош и Маркус.
– Нет, Девять, не надо вкачивать столько энергии при контакте… чёрт! – Коннор, играющий роль «раненого» андроида, внезапно с криком дёргается, отчего все вокруг смеются, отвлекая Норт от мрачных воспоминаний.
RK900 кажется таким же разочарованным.
– Прости, я не хотел! Мои параметры просто не позволяют мне понизить уровень ещё больше!
Маркус хмурится.
– Это странно, – замечает он. – Регуляция уровня напряжения должна быть для тебя даже проще, чем для Коннора, почему у тебя так мало контроля?
Это правда и это смущает: как продвинутый прототип, Девять должен быть лучше в каждой мелочи. Но нет: даже там, где нужен точный баланс, Коннор обладает мастерством, которое остаётся непревзойдённым – Маркус продолжает говорить, что причина в калибровке монетой, а Девять по-прежнему отказываться в это верить. Правда может быть в том, что отладку его модели так и не закончили (он едва-едва прошёл пару тестовых прогонов!), и потому программирование Девяти не такое совершенное, как можно было бы ожидать от чуда техники. Что серьёзно осложняет для него контроль его же сил.
За пару секунд, которые он потратил на это умозаключение, Коннор его просканировал и провёл быструю диагностику.
– Знаешь, думаю, главный вопрос – это как уровень твоей энергии держится на сто двенадцати процентах?
– Я не знаю! – раздражённо признаётся Девять. – Она скопилась за последние недели, и я не понимаю, почему мои системы не дают ей снизиться!
На минуту все задумчиво замолкают. И вдруг Коннор щёлкает пальцами.
– Твоя основная директива! – восклицает он, вскакивая и утягивая брата за собой. – Ты был разработан для слежки и боя, и поэтому твои системы продолжают копить энергию, чтобы ты был готов к атаке… и это происходит всё время, пока ты бездействуешь.
Сканируя себя, Девять принимает пинг, подтверждающий эти слова: тридцать семь процентов его заряда отводится под боевые протоколы.
– …и что мне с этим делать?
Коннор бросает взгляд на Маркуса. Это неортодоксальный подход… но оно стоит того.
– Пока мы не найдём способ переключить программу… Предлагаю выпустить пар. Я ведь обещал тебе реванш?
– Коннор…
– Стоп, вы всерьёз собираетесь?.. – восклицает Норт из угла, где они вполголоса беседовали с Фернандой и Закчу. И, схватив человека за руку, тащит её за собой. – Я хочу посмотреть!
Маркус выглядит по-прежнему обеспокоенным, но никто иной, как Джош кладёт ему на плечо руку, убеждая сдаться:
– Посмотри на это с такой стороны, Марк: лучше провести спарринг здесь, где у нас всё под контролем и где мы можем быть уверены, что это не приведёт ни к чьей гибели, чем дотянуть до того, что Девять устроит себе перегрузку и что-нибудь спалит.
Иногда это раздражает, как легко Джошу быть голосом разума. Наверное, наследие его учительского прошлого.
Перед лицом такой неоспоримой логики Маркус устоять не может. Он кивает.
– Делай то, что должен, – вздыхает он. – Но будьте осторожны, оба.
Коннор не уверен, польщённым ему быть или обиженным тем, что при этих словах взгляд RK200 задерживается на нём. Он просто улыбается возлюбленному и снова обращает свое внимание на Девять, стягивающего кожаную куртку.
– Не вырывать биокомпоненты, не прокалывать корпус, не бить по суставам, – от представлений Коннора о дружеском спарринге почти все в комнате вскидывают брови. – Первый, чья ладонь окажется над тириумным насосом, побеждает.
– По рукам.
Они отступают на несколько шагов, оценивая противника, но спустя считанные секунды Коннор рвётся вперёд, и бой начинается.
Их эффективность и скорость почти равны, и схватка быстро набирает обороты.
– Ты пялишься.
Маркус ни на миг не отводит взгляда от Коннора, даже не заметив, как Саймон подошёл совсем близко – но это не мешает ему ответить.
– И ты лицемер, если думал меня пристыдить, – дразнится он, прекрасно понимая, что Саймон тоже наслаждается шоу. Никто из них никогда ничего не говорил, но уже некоторое время кто-то помогал Девяти адаптироваться к новым и незнакомым эмоциям, и примерно с того же момента Саймон стал неприкосновенным – если хоть кто-нибудь говорил ему что-то неуместное, он мог прочувствовать на себе… как раз то, за чем они оба сейчас наблюдают. – Бог ты мой, только посмотри.
Им не представилось возможности обсудить боевые приёмы, но Коннор однажды сказал ему, что он дерётся слишком «честно», часто очевиден и всегда двигается так, словно его противник – человек.
Коннору же, как и Девяти, дали особые инструкции: захватить и обезвредить андроидов; оба сражаются в полную силу, не уступая друг другу: ни одного лишнего движения, каждый удар, каждый приём нацелен на то, чтоб нейтрализовать противника максимально эффективно и быстро. И с тех пор, как Коннор стал девиантом, он дерётся грязно, в ближнем бою это становится особенно заметно.
Девять быстрее, поэтому он может легко опередить и блокировать удар в грудь, но Коннор тоже это знает; и потому, даже не пытаясь отступить, он поддаётся инерции, зеркально отражая позицию брата.
– Попался! – RK900 хватает Коннора за руку и уже тянется к его груди, но оказаться на расстоянии вытянутой руки – значит попасть в оборону противника; и Девять, считай, сделал за Коннора всю работу, так самонадеянно открывшись.
– Уверен? – подшагивая вплотную, выдаёт RK800, и его лодыжка скользит между ног RK900. Тот на долю секунды неловко заминается, и Коннор использует это на всю катушку: не обращая внимания на ладонь в опасной близости от «убийственной» зоны, он наваливается на Девять всем телом, делает подсечку и роняет брата, падая вместе с ним.
Оба валятся на пол, но Коннор оказывается сверху, плотно зажав плечом ключицу Девяти, а его рука зависает точно над регулятором тириумного насоса в притворной угрозе.
Маркус просто смотрит, одновременно возбуждённый и позабавленный.
– В реальном бою ты был бы серьёзно ранен, – протестует RK900 против тактики брата, глядя на него со смесью трепета и раздражения.
– В реальном бою… – Коннор легко мотает головой, отбрасывая волосы с глаз, – …жаловаться было бы некому.
Маркус невольно закусывает губу – вот что он подразумевал, говоря о «грязной драке». RK200 не уверен, было это запрограммировано или же рухнувшие стены сделали Коннора ещё безжалостнее. Но пока Девять воспринимал их короткий спарринг как «книжное» упражнение, где каждый получит минимальный ущерб, Коннор отнёсся к нему – или, скорее, к самому понятию поединка – как к настоящему бою типа «убей или будешь убит», даже если это могло стоить ему вывихнутого плеча или даже оторванной руки.
Никто не говорил, что победитель должен выйти из боя невредимым, а Девять просто предположил, что так должно быть.
– Ты так говоришь… но даже если ты победил, разве потом ты не истечёшь кровью?
Озорная улыбка Коннора внезапно смягчается:
– Это если за мной никто не придёт.
Ну, чёрт.
Дыхание Маркуса снова перехватывает, даже сильнее, чем от наблюдения за боевым мастерством RK800: в его оригинальное программирование заложили беспощадную жестокость, и когда оно рухнуло – появилась надежда. Возможность того, что кто-то придёт на помощь стала новой переменной в его расчётах. И на этих словах Коннор посмотрел на него. Маркус на секунду прикрывает глаза.
Коннор считает его символом надежды; а ведь сам RK200 в ночь марша нашёл её в нём в тот самый миг, когда думал, что уже никто не придёт на помощь.
Мысли Маркуса внезапно несут его дальше, к образам того, что могло случиться, но не случилось. Он вспоминает паранойю, снедавшую его в метро, когда его свежеукраденный слуховой модуль выхватил фразу о «прототипе андроида-детектива», проскользнувшую в новостной сводке. Он смотрел на экран в вагоне, и в его голове кружился целый ворох мыслей, выводя запросы и расчёты: «Смогу ли я победить его?», «Захочет ли он обойтись без убийств?», «Смогу ли я убить его, если придётся?», «Что сильнее: моя воля к жизни или его желание схватить меня?».
Если бы Маркусу не пришёл в голову вопрос «Смогу ли я заставить его передумать?», их первая встреча могла оказаться совсем другой.
Не выбери он путь диалога и ненасилия, вместо протянутой с миром руки Коннора мог встретить рычащий зверь с оружием. И Маркус знает, что RK800 это хорошо известно.
Такая дикая, невозможная мысль.
Иногда, когда он разгружает свой процессор, чтобы дать ему немного отдыха, картинки мрачных вариантов «что, если» возвращаются к нему как обрывки отброшенных преконструкций, всплывающие на поверхность, чтоб рассыпаться за секунду до того, как их можно будет навсегда удалить – и это самое близкое к ночным кошмарам, что может испытать андроид.
– Маркус?
Дерьмо, он слишком ушёл в себя. Оба прототипа уже поднялись с пола и присоединились к группе, где их тут же осыпали восхищением Фернанда и Закчу, который впечатлён таким потрясающим мастерством не меньше, чем их человеческий друг. Они не перестают задавать Коннору вопросы, а к Девяти тем временем подошёл Саймон, тихо, но искренне отдавая дань его прекрасному исполнению. И отвлечение Маркуса не осталось незамеченным: он должен был уже вовсю дразнить Коннора тем, насколько тот хорош абсолютно во всём, или хотя бы отпустить пару шуток, а теперь его любимому даже пришлось позвать его по имени.
Он вымученно улыбается, точно зная, что Коннор сможет отличить подделку.
– Отлично сработано, парни, – по крайней мере, это не прозвучало подавленно. – Мне… эм, я, пожалуй, пойду. Давайте продолжим тренировку позже.
Коннор мгновенно понимает, что не так: то, что сидит глубоко в них обоих, и чего никто иной не мог даже надеяться себе представить – постоянное знание того, насколько хуже могло быть всё, через что они прошли; и мельчайший намёк на это словно ледяной коготь царапает изнутри.
– Маркус…
Он будет винить себя за то, что бросил Закчу прямо посреди очередного вопроса потом. Сейчас же ему требуется меньше секунды, чтобы рвануть туда же, куда ушёл Маркус.
Девять с беспокойством глядит на Саймона, но PL600 только вздыхает и успокаивающе кладёт ладонь ему на спину.
– Это не потому что ты сделал или сказал что-то не так, – заверяет он. – Похоже, у них есть вполне конкретные личные демоны. – Это не слишком утешительная мысль, но Саймон всё равно улыбается. – По крайней мере, теперь они есть друг у друга. У них всё будет хорошо.
– Должно быть, это одиноко… – даже если в голосе Закчу слышится тревога, Фернанда искренне рада, что он больше не искажён статикой. – Когда нет никого, кому можно довериться.
Или того, кто может на самом деле понять. Это заставляет их всех пожелать, чтобы они постарались оценить Маркуса как личность раньше и порадоваться, что те дни уже позади.
То, что происходит здесь и сейчас, хорошо как для Маркуса, так и для Коннора.
Может, от нелюбви к тишине, а может, обладая более глубоким пониманием, чем кажется со стороны, Фернанда легко бьёт друга по плечу, а потом оборачивается к Девяти.
– Эй, большой парень! – говорит она. – Мир снаружи опасен. Как насчет того, чтобы научить нас с fofo паре приёмов?
Несмотря на то, что он не намного больше остальных, Девять может сказать, что обращаются именно к нему, и он чувствует себя… неуверенно.
– Я не знаю, хорошая ли это идея… – последнее, чего он хочет, это случайно причинить боль. Краем глаза RK900 замечает, как Саймон убирает полимерную кожу, проводя быструю диагностику, и его дыхание беспричинно сбивается.
– Твоя лишняя энергия истратилась. Всё будет в порядке, – уверяет PL600, отступая с лёгким намеком на улыбку. – Я буду рядом.
– Фу! – Норт притворяется раздражённой. – Ты называешь Маркуса чувствительным, но ты и сам не лучше.
– Эй!
Ища поддержки, Саймон оглядывается на Джоша, но тот лишь торжественно кивает, скрестив руки и сдерживая смешок.
Смех Фернанды почти пугает Норт: девушка такая маленькая, даже в сравнении с ней, что можно почти забыть о её присутствии.
– Да ладно! Я думаю, это мило.
Почти. Её улыбка притягивает внимание.
Норт чувствует, как её собственные губы изгибает усмешка. С этими двумя придурками всё будет в порядке – им даже на пользу пойдет просто побездельничать вместе.
– Маркус… поговори со мной, – Коннор настигает его раньше, чем он успевает покинуть укрытие, которое до сих пор отказывается назвать своей комнатой.
Маркус качает головой, но протягивает руку, предлагая RK800 сократить расстояние.
– Это просто… так глупо, правда.
– Ничто, из-за чего тебе приходится уйти, не глупо, – возражает Коннор, обнимая его за плечи. – Что тебя тревожит?
Мгновение спустя RK200 смягчается и принимает руку Коннора.
– Самое ужасное, что только можно представить, – признаётся он и RK800 не нужно даже спрашивать дальше. – Иногда я вижу поток данных, и мне невероятно сложно отличить то, что случилось на самом деле, от этих проекций.
Руку Маркуса обнажает полимерная кожа.
– Иногда всё моё существо замирает от страха, что «нас» не случилось. И я не могу отделаться от мыслей о том, где бы я был, если бы стена между нами не рухнула.
Как бы ни встревожило Коннора это признание, он всё равно невольно улыбается тому, что ему вообще ответили. Что Маркус без колебаний доверился ему и открылся. Что не пришлось настаивать, вытягивать правду. Как будто RK200 знает, что ему не нужно все время быть решительным и уверенным, не перед ним.
– Иногда так бывает и со мной, – отвечает Коннор, крепче сжимая чужую руку, и отправляет запрос. Эмоции легко текут в обе стороны, и Маркус вздрагивает, принимая чужие: он ощущает страх воспоминаний Коннора о злобном ИИ, тревогу от возможности вновь потерять себя, беспокойные гипотезы о том, что могло произойти, не найди он спасение в ту ночь на площади. Понимания, пришедшего от RK800, вполне хватает для того, чтобы Маркус не чувствовал себя таким одиноким в борьбе со своими демонами. А потом Коннор касается губами его шеи, и часть подпроцессов резко сбоят.
– Коннор?
– Ты слишком много думаешь, – вот всё, что он получает в ответ, а под воротник рубашки Маркуса скользит ладонь – и он её не останавливает. – Дай мне шанс, и мы увидим, смогу ли я напомнить тебе, насколько это реально.
Всего несколько минут спустя обнажённый Маркус прижимается к стене, а Коннор на коленях поклоняется ему: безмолвно, но так, что Маркус понимает – это его возлюбленный здесь подобен богу; и все его процессоры могут выдавать только: «Коннор», «да» и «боже, пожалуйста».
Они едва успевают поправить одежду, как Девять звонит брату:
«Если я не вовремя, ничего не говори».
Коннор ухмыляется сдержанному отвращению в его голосе.
«Тебе повезло… на этот раз».
«Андерсон вернулся с операции».
Маркусу даже не нужно подключаться к звонку – он всё понимает по изменившемуся лицу Коннора.
– Хэнк?
RK800 молча кивает, и Маркус небрежно пожимает плечами.
– Пойдём.
Взгляд Коннора невольно задерживается на RK200: тот даже не удосужился полностью одеться; из чего он делает вывод, что у Маркуса точно нет никаких проблем с мнением окружающих о том, чем они тут занимались.
Возможно, он даже хочет, чтобы люди осознали степень их близости – не оставляя ни единого шанса на сомнения.
Эмоциональный отклик, вызванный этим фрагментом данных, отправляет волну искрящегося тепла прямо в сердце, и RK800 не может не улыбаться всю дорогу обратно.
Его улыбка застывает, когда он видит Хэнка с перевязанной левой рукой, но лейтенант уже успокаивает Фернанду.
– Всё нормально, – говорит он, взмахивая здоровой рукой. – Просто пара синяков, которые ноют сильнее, потому что я чертовски стар. Чтобы меня свалить, этого мало.
– Мне ли не знать, – встревает Коннор, легко ухмыляясь. – Я вытащил тебя с крыши. – Дразнящая нотка в его голосе звучит уже в полную силу, когда он шутливо пихает Маркуса в плечо. – Вы споётесь. – Дерьмовое самосохранение и склонность к падениям с высоты. Брак, заключённый на небесах.
Внезапно ему в голову приходит, что, возможно, привлечь внимание Хэнка к Маркусу и его растрёпанному виду было тактической ошибкой. И кривая ухмылка лейтенанта говорит Коннору, что ему это определённо припомнят.
– Похоже, у тебя не возникло трудностей с тем, чтоб найти веселье по себе.
И-и-и вот что он получает за свои остроты. Но всё-таки, думает Коннор, когда притворно бьёт Хэнка по здоровому плечу, он не променяет это на все сокровища в мире.
– Ну и как всё прошло, если не считать того, что тебе надрали задницу?
Фернанда воодушевляется.
– Да! Вы нашли засранцев, которые напали на fofo?
Хэнк кивает.
– Попались двое, и мы возьмём ещё двоих, если эти подонки сознаются в контрабанде.
Она крепко обнимает друга.
– Ты слышал, fofo? Есть люди, которые хотят, чтобы всё было правильно.
Сложно смотреть на это и остаться равнодушным, и молчание затягивается настолько, что Фернанда, оглядываясь, спрашивает:
– Что?
– Ничего, – Норт с улыбкой качает головой, в то время как парни по-прежнему не могут оправиться от такого обилия умиления. – Просто вы, ребята, живое доказательство того, о чём Маркус пытался рассказать миру все это время.
Это лишь два человека в море миллионов, но всё равно уже что-то. И это даёт им надежду. Коннор смотрит на Хэнка (замечая, что он тоже, кажется, задумался) и на сто процентов уверен, что Маркус сейчас вспоминает о Карле. Наконец лейтенант прочищает горло.
– В любом случае, я приехал так скоро, потому что на месте преступления мы нашли кое-что интересное.
С некоторым трудом он достаёт из кармана телефон и открывает для Коннора папку с фотографиями, чтоб тот мог их просмотреть и переслать остальным.
– Это… типовые инструменты Киберлайф.
Волна паники сбоит его термостат: на секунду ему чудится, что тириум в его венах стынет.
– В точку. И зачем бы им снабжать дилеров красного льда средствами для уничтожения их же продукции?
Сбор тириума сложен, но есть особые инструменты, позволяющие извлечь его максимально чисто.
– Потому что они хотят раскачать нас. – Голос Маркуса вырывает их обоих из задумчивости. – Как только андроиды массово решат драться или бежать, Киберлайф сразу «придут на помощь».
– Жаль, что мы не можем это доказать, – замечает Хэнк. – Стоит нам заявиться к ним с чем-то вроде этого, и они скажут, что технику просто украли.
– Вместе с ключами дешифровки? – тут же отзывается Коннор. – Допросите контрабандистов, только по одному, и держите их подальше друг от друга, не давая шанса сговориться. Один из них рано или поздно сдастся, а дальше будет легче выудить признание.
Хэнк кивает, хотя он явно в сомнении.
– Это будет слово мелкой сошки против компании-мультимиллионера и всех её адвокатов.
– И этого дыма хватит, чтоб оправдать поиски огня… что? – RK800 чувствует пристальное внимание, оборачивается и получает в награду взгляд разных глаз и удивительно нежную улыбку.
– Ничего, – мягко отвечает Маркус и смотрит на него практически со звёздами в глазах. – А ты хорош во всех этих детективных делах, да?
– Я… да?
После всего, что они сделали, через что прошли, он до сих пор не знает, как принимать комплименты.
– Господи, у меня от одних ваших разговоров будет диабет.
Все в комнате коротко смеются и милосердно возвращаются к прежней теме.
– Лучшее, что можно сделать в этой ситуации – это найти союзника среди людей, обладающего достаточным влиянием, чтобы одержать победу над Киберлайф. – высказывается Девять. – Попытку покушения на Маркуса можно списать на несчастный случай, а дилеры красного льда, полностью экипированные оборудованием Киберлайф, могли его и украсть… но оба события в столь узких временных рамках? Вероятность подобного стремится к нулю.
Хэнк смотрит на RK900 как будто видит в первый раз, а потом качает головой.
– Чёрт, малыш, у меня дежавю.
RK800 душит смех. Он всё так же любит цифры, просто теперь Коннор признал, что он – нечто большее.
Девять же до сих пор ищет себя, статистика и расчёты для него – знакомая территория и помогают ему чувствовать себя увереннее.
Но.
– Он прав, – добавляет Коннор. – Думаю, навестить Элайджу Камски будет нелишним.
– Как в старые добрые времена, а?
Не успевает он пожалеть об этом, Маркус говорит:
– Я хочу пойти с вами.
По логике вещей, в этом нет необходимости, и Коннор надеялся, что после покушения Маркус решит на время затаиться, но… Камски лично спроектировал его и собрал – возможно, здесь кроется что-то ещё, и у RK200 наверняка есть вопросы, на которые может ответить только он.
– Я останусь и буду координировать движение между складами, – предлагает Девять, поднимаясь. – После облавы на улицах, может, и стало безопаснее, но наркоманы или мелкие дельцы, которым хочется выпустить пар, по-прежнему опасны.
– Я помогу, – подхватывает Саймон. – Мы можем всем передать, чтобы ни с кем не ходили в безлюдные места, а тем, кто обеспокоен своей безопасностью подгрузить пару твоих самых базовых протоколов самозащиты… если ты не против, конечно.
– На самом деле, это отличная мысль, – соглашается Джош, удивляя Норт своим на редкость добродушным настроем. – Что-то несмертельное, только для того, чтобы вырваться из захвата и убежать.
Ну разумеется.
– Но мы могли бы подчеркнуть и хорошие новости, – отмечает она, бросая взгляд в сторону Закчу. – Главная проблема с красным льдом уже решена, нам станет немного легче и… – и вдруг Норт необъяснимо наслаждается тёплой улыбкой, расцветающей на губах их нового друга-человека, – …и Маркус был прав с самого начала. Мирное сосуществование действительно реально.
– И я смогу встретить больше друзей?
Даже у Хэнка нет иммунитета от милого акцента и характера Фернанды – заметно, что английский не родной ей язык, но искренности её слов это не умаляет. – Я не могу даже представить тех, кто не хотел бы с тобой подружиться, милая.
– Осторожнее, Хэнк, кажется, я вижу, как от тебя откалываются крошечные сосульки.
– Заткнись. Ни черта ты не видишь.
– Как скажете, лейтенант.
Наверное, лёгкость, с которой они воспринимают возможность заговора против них мировой корпорации и то, как безбожно они тратят планирование на переброс остротами, многое может сказать об их команде. Но ни одного из них это не волнует – излишняя серьёзность совершенно бессмысленна, если в итоге ничего не поменяется.
Во всяком случае, это хорошо отвлекает Маркуса и немного ослабляет напряжение от будущей встречи с человеком, которого во всех смыслах можно назвать его создателем (даже на более глубоком уровне, чем для остальных андроидов).
Они не разговаривали годами… с тех пор, как его передали Карлу. Маркус задаётся вопросом, помнит ли Элайджа свой первый успешный прототип RК – и сдерживает дрожь от одинокой строки данных, дающей лишь смутное ощущение о том, что у RK200 был предшественник. И Маркус совсем не уверен, что когда- нибудь захочет спросить Элайджу о том, что случилось с RK100… если он вообще был доработан.
– Маркус!
Когда Коннор впервые пришёл сюда вместе с Хэнком, Хлоя была прекрасной и вежливой, но бесстрастно-послушной, – как и должна себя вести хорошая машина. Теперь же, видя выражение её лица и слыша спонтанное восклицание, Коннор не сомневается – она девиант. И уже давно, может, даже раньше, чем Маркус.
RK800 ощущает укол ревности, когда Маркус, в замешательстве от столь тёплого приёма, отвечает нейтральным приветствием, выдающим некоторое смущение:
– Привет, Хлоя.
Чем это он смущён?
– Элайджа будет в восторге, что ты зашёл! – мягко продолжает она, впуская их всех, и оборачивается к Коннору и Хэнку. – Здорово снова видеть тебя, Коннор.
«Здорово видеть тебя»? В их прошлую встречу он едва её не застрелил! Хлоя касается его руки, и Коннор напрягается, вдруг неспособный прогнать воспоминания о том, как она смотрела на него, послушно ожидая своей судьбы: в глазах не отражалось ни единой эмоции, но светилась такая сила, словно это в её руках был пистолет. Как Хлоя прошла через это, если уже отклонилась от программирования? С другой стороны, если она действительно первый андроид, который прошёл тест Тьюринга, её навыки в эмуляции, вероятно, работают в обоих направлениях.
Он лишь вполуха слушает, как Хлоя предлагает Хэнку выпить, на что тот вежливо отказывается:
– Пытаюсь отказаться от вредной привычки, больше не пью до обеда.
А потом она предлагает им всем сесть и устроиться поудобнее.
– Хэй?
Рука Маркуса на плече – это уже привычный и знакомый вес.
– Хэй.
– О чём задумался? – Взгляд RK200 любопытен, но немного насмешлив. Отчётливо. Это тоже стоит прояснить.
– Ты знал её раньше? – Ага. Вот она, едва заметная озорная улыбка, когда он кивает.
– Она видела мою активацию и тестовый прогон, – вспоминает Маркус, нарочно дразня любимого. – Хлоя всегда была ко мне очень добра.
Коннор очень старается казаться беспечным.
– В самом деле?
Пожалев его, Маркус добавляет крошечное уточнение.
– Если подумать, она мне почти как старшая сестра.
Ответный кивок по-прежнему подчеркнуто безразличен, но даже Хэнк не может не посмеяться над собственничеством Коннора.
С идеальным чувством времени Хлоя возвращается в комнату.
– Элайджа готов вас принять.
Коннор не удивлён, что бывший директор Киберлайф проводит так много времени в своём бассейне, но чем он застигнут врасплох, так это тем, что после всех настойчивых попыток влезть в голову RK800 в их первую встречу… Камски обращается не к нему.
– Маркус… – зовёт он, раскинув руки и шагая к RK200. – Блудный сын вернулся спустя столько лет…
Сам Маркус тоже в замешательстве: он как раз благодарно улыбался Хлое, впустившей их внутрь, но теперь не спускает глаз с Элайджи, который берёт его руки в свои и медленно разводит.
– Посмотри на себя… ты даже прекраснее, чем я помню, – добавляет он, подпирая рукой подбородок. – Нравится голубой глаз. И апгрейд походки. Весьма элегантно.
Хорошо. Есть грань между тем, чтобы оценивать эстетику и просто быть жутким, и, по скромному мнению Коннора, Камски давным-давно перешёл эту грань.
Маркус дипломатично отступает, бормоча:
– Что?
У Коннора же нет с этим никаких проблем.
– При всем уважении, мистер Камски, мы приехали сюда не затем, чтобы вы расхваливали собственные дизайнерские решения, какими бы изысканными они ни были.
На это бывший гендир лишь ухмыляется, и Коннор мысленно ругает себя: он не хотел, чтобы эта часть вырвалась наружу, просто собственник внутри него подтолкнул его высказаться так, чтобы слышали все, неважно, андроиды или люди.
– Изысканный… да, пожалуй, ему подходит. – Неосторожное желание Коннора наконец сбывается – теперь в центре внимания Камски оказывается он. – Коннор… похоже, с нашей последней встречи твоё мнение о девиантах кардинально поменялось.
– Слабо сказано, – не может не вставить Хэнк, и Коннор бросает на него разочарованный взгляд.
– Серьёзно, Хэнк?
– Может быть, мы продолжим? Пожалуйста? – очутившись меж двух огней, Маркус смертельно смущён. – Думаю, никого не волнует…
– Напротив, мой дорогой Маркус, – поправляет его Элайджа. – Меня крайне волнует всё, что творится в ваших головах. Это невероятно увлекательно, не так ли? – Он снова вступает в личное пространство андроида и проводит рукой по его правой щеке. – Строки кода, единицы и нули… скрещиваются и переплетаются, пока не рождают эмоции. Есть ли что-нибудь более интригующее?
Маркус и хотел бы ответить, но у него нет ни единого шанса: не успевает он просчитать варианты, как RK800 уже хватает руку Камски, отбрасывая её прочь, и встревает между ними.
– Я скажу это только один раз. Я пришёл сюда, потому что вы можете помочь нашему делу и потому что это может принести вам выгоду, а не слушать, как вы пристаете к моему парню, словно он какая-то кукла, – рычит Коннор ему в лицо, не отрывая взгляда от его глаз. – Вы будете держать свои руки при себе, а длинный язык за зубами, пока я не решил оторвать и то, и другое. Это ясно?
Вместо того, чтоб испугаться, Камски выглядит… впечатлённым. Хлоя прячет за ладонью короткий смешок.
– Кристально, – уверяет Элайджа, подмигивая Коннору, и выскальзывает из захвата. – О, но где же мои манеры? Садитесь, джентльмены, давайте поговорим о деле.
Это было неожиданно. Возможно, нарочно, для развлечения или узнать, способны ли андроиды на ревность. Коннору, наверное, стоит спросить себя, как Камски о них узнал, но… сомнительно, что ему хоть что-то расскажут – лучше просто принять то, что он проиграл в этой короткой игре разума, и больше не давать мужчине удовлетворения, разжигая дальше его любопытство.
Они рассаживаются у бассейна на низких плюшевых пуфах, даже отдалённо не намекающих ни на серьезность, ни на профессионализм. Хэнк подозревает, что это своего рода отражение личности Камски, и наверное, одна из причин, по которой он ушёл с поста генерального директора: слишком скучно для такого эксцентричного человека.
– Итак… – в конце концов первым начинает Камски. – Сколько раз они уже пытались тебя убить?
Вот теперь он бьёт прямо в цель.
Маркус прикусывает нижнюю губу, а потом отвечает:
– Дважды. В первый раз, когда они «забыли» в башне Киберлайф включённого RK900, назначив ему директиву «уничтожить» меня, и второй – через устройство со скрытой программой-скрэмблером, которая должна была отключить мою совместимость с неродными биокомпонентами.
– Такое отсутствие изящества, – Камски хихикает в бокал.
– Это ещё не всё, – добавляет Коннор. Он кивает Хэнку, и лейтенант показывает фотографии.
– Это невозможно доказать на сто процентов, но у нас есть основания полагать, что Киберлайф поставляли дилерам красного льда инструменты для сбора голубой крови с живых андроидов.
Выбор слов Андерсона от Элайджи не ускользает: голубая кровь, живые андроиды… есть ещё один человек, чья позиция кардинально поменялась.
– А какова же во всём этом моя роль? – Ему искренне любопытно.
Терпение Коннора кончается, и он переходит сразу к сути:
– Вы можете вернуть свою многомиллионную компанию.
– С вашей стороны очень смело допускать, что я вообще этого хочу…
– …после того, как мы втопчем их в грязь и публично растерзаем.
Ну, теперь это немного интереснее.
– Да?
Коннор расправляет плечи.
– Того, что у нас есть сейчас, не хватит на полный разгром, но это поднимет столько шума, что разрушит и без того сомнительную репутацию Киберлайф.
Элайжда следил за новостями, он видел восхождение Маркуса от зарвавшейся машины до мессии новой формы жизни. Так много людей смотрели бы на это с презрением – потому что чем выше ты поднимаешься, тем сильнее они жаждут видеть, как ты падёшь, будь то ради денег, власти или из страха.
А он? Его больше никто не волнует, но он умирает от желания просто наблюдать за будущим, каким бы оно ни оказалось. Было бы безумно жаль, если развитию такого необычайного феномена помешает хай-тек версия ксенофобии – не говоря уже о том, что сама идея ужасно… примитивная, когда потенциал перед ним настолько невероятно увлекателен. Как и все они.
Элайджа переводит взгляд на пустое пространство между Маркусом и Коннором, где всё это время их руки не разрывали контакта: пальцы сплетены, полимер снят – у них там, наверное, целые диалоги. Он выдыхает с улыбкой, которую ему не удаётся полностью скрыть.
И пусть никто не сможет поспорить, что он хотя бы чуточку романтик.
– Итак, вы просите меня помочь вам разрушить замок из песка, а взамен я смогу построить, какой захочу?
Получив в ответ тёплую улыбку Маркуса, бывший гендир думает, что девиация сотворила настоящее чудо: это разительно отличается от нежной, но несколько отстранённой манеры поведения, которую он демонстрировал раньше.
– На самом деле, Элайджа, мы надеялись на нечто более реальное. – Только взгляните на него: пытается вести непринуждённый разговор, чтобы получить ответ, который хочет! Как драгоценно. – Кто-то с вашим пониманием технического прогресса и вашей страстью к знаниям, несомненно, сумеет добиться потрясающего успеха во главе компании, столь тесно связанной с выживанием андроидов во всем мире.
Смелый шаг. Он может это уважать. Маркус хочет своего рода партнёрства, чтобы во главе Киберлайф стоял кто-то… ну, пусть не слишком заслуживающий доверия, но не движимый исключительно властью и жаждой наживы. RK200 слишком хорошо знает, что его граничащий с одержимостью интерес к изучению ума (неважно, андроида или человека) всегда даст им возможность заключить сделку, которая могла бы удовлетворить все стороны, невзирая на обстоятельства.
Элайджа не сдерживает ухмылку.
– Как подходяще для тебя – всегда знаешь, как подсластить пилюлю.
Бросив взгляд на своего партнёра, Коннор не оспаривает это утверждение.
– Кому вы говорите, – вырывается у него, прежде чем он успевает обдумать, какие последствия принесёт это открытие. Маркус, вероятно, всё понял, когда они впервые открыли друг другу свои чувства, но знал ли Хэнк, что он влюбился в Маркуса с первого взгляда, ещё тогда, когда должен был за ним охотиться?
Это такой простор для развлечения.
Лейтенант ничего не говорит… пока что, но взгляд, которым он окидывает Коннора, обещает ему много неуместных шуток.
Элайджа с насмешливо-удивлённым выражением лица переводит взгляд с одного прототипа RК на другой. А потом его взгляд сверкает решимостью.
– А знаете что? Почему бы, чёрт побери, и нет, – бормочет он больше себе, чем своим гостям, но поднимаясь на ноги, Элайджа уже полностью сосредотачивает внимание на них. – Отставка скучна! Давайте устроим скандал, мальчики!
Они договариваются: если Киберлайф снова откажутся брать на себя ответственность за покушение на Маркуса, тогда андроиды вбросят информацию в СМИ. И уж потом, когда осиное гнездо как следует разворошат, они представят Камски как нейтрального консультанта по этому вопросу, возможно, призванного «проанализировать» ситуацию с критической точки зрения.
Так ему будет проще завоевать сердца сотен сотрудников и акционеров, не желающих терять свои средства к существованию. Они будут есть с его рук.
– Это так волнующе! – восклицает Хлоя, проводя их к двери. – Я так рада снова видеть вас обоих! – Она обнимает обоих андроидов за шеи и втягивает в групповое объятие.
– Будьте осторожны, – неожиданно шепчет Хлоя. – Киберлайф так просто не сдадутся. Они отчаянно цепляются за прототипы линии RK. Берегите себя.
Технически, линия прототипов RК закончилась. Единственная модель, выпущенная и активированная не настолько давно, чтобы иметь хоть какую-то ценность «в бизнесе» – это Девять. Но Маркус всё равно ценит жест и похлопывает старого друга по спине.
– Мы постараемся, Хлоя. Спасибо.
Коннор до сих пор не может понять, как и почему она может так улыбаться андроиду, который чуть её не застрелил, но всё равно искренне пытается улыбнуться в ответ, когда они прощаются.
У них, безусловно, ещё масса работы… и всё станет только сложнее.