Mechanical avalanche
14 августа 2019 г. в 00:40
После встречи с Камски тишина не длится долго – Коннор должен был догадаться, серьёзно. Этот человек по натуре любопытен, что является отличным качеством для учёного, но при этом явно не способствует умению не совать свой нос в чужие дела.
И, похоже, их с Маркусом любовь безмерно очаровала мистера Камски.
– Поразительно, правда? – заметил он Хэнку, когда тот попытался выяснить, как именно мужчина заполучил отснятый материал. – Посмотрите на них… умирающий Маркус лишает Коннора доступа к интерфейсу, чтобы защитить его, и отчаявшийся Коннор всё равно протягивает руку, готовый погибнуть сам, если это спасёт Маркуса. Сочувствие. Верность. Отчаяние. Любовь, надежда, облегчение.
Самому Хэнку в тот момент пришлось на секунду отвести взгляд от экрана, потому что запчасти Маркуса заискрили, сочась тириумом – к слову о выносливости. – Какое отношение их любовь имеет к тому, как вы это достали?
– Совершенно потрясающе… – продолжил Элайджа, будто лейтенант вообще ничего не говорил. – Нули и единицы… инстинкт и действие… невероятно…
Хэнк отчаянно пытался не вестись на философские тирады и просто снова спросил Камски, как он получил отснятый материал и что собирается с ним делать, но в конце концов так и ушёл лишь с расплывчатыми словами о том, что единственный интерес учёного – тонкая грань между искусственным интеллектом и жизнью, и если ему снова представилась возможность работать с андроидами, он намерен изучить её полностью.
Коннор только тяжело вздыхает, когда Хэнк передаёт ему всё это, вернувшись на пятый склад (где они встречаются в одной из зон отдыха). Разрушить и без того хрупкую безопасность сети архивов Киберлайф… ну, по крайней мере, это значит, что Элайджа Камски заинтересован в нынешних переменах.
– Всё не так просто.
Лейтенант подскакивает от звука чужого голоса, не оснащённый, в отличие от Коннора, такой роскошью, как встроенный сканер.
– Хлоя?
RT600 выглядит несколько обеспокоенной, но уровень её стресса составляет всего тридцать шесть процентов, поэтому RK800 просто приглашает её внутрь.
– Что-то не так?
– Нет… но… – она колеблется, диод коротко мигает жёлтым. – Просто… Маркус заслуживает знать, как и ты.
Окей, это звучит как проблема. Все слова Коннора застревают в горле, когда подходит Маркус, только что переодевшийся, но с пятнышками краски на руках.
– Знать что? – спрашивает он вместо приветствия. – Хлоя, ты знаешь, что можешь со мной поговорить…
– Вы заслуживаете знать… что случилось с RK100.
Оба прототипа тут же замолкают. О предполагаемой первой модели линии RK нет ни записей в спецификациях, ни других доказательств того, что она вообще существовала. Всё, что от неё осталось – это строчки кода, безвредные и обрывочные, вспышками мелькающие в уме Маркуса каждый раз, когда его охватывают сильные эмоции.
– Чтобы понять, что произошло, вам нужно знать, почему Киберлайф предвосхитила восстание андроидов и подталкивала Коннора к провалу, – начинает Хлоя, и её лицо становится серьёзней, чем обычно. – Элайджа всегда любил раздвигать границы, и линию прототипов RK он запустил с единственной целью: создать не просто андроида, который мог бы пройти тест Тьюринга, но настолько продвинутый ИИ, что тот не осознавал бы само существование теста.
Камски хотел, чтобы его творения стали девиантами?
Коннор хмурится.
– Зачем?
Она отвечает кривоватой улыбкой.
– Чтобы посмотреть, сможет ли он? Создание независимой формы жизни из ничего, вероятно, было бы высшей формой власти. По крайней мере, тогда это его мотивировало – он был молод и безрассуден.
Это создаёт прецедент и становится понятной причина, по которой Коннору навязали программу Аманды… как и то, почему Камски посчитал целесообразным намекнуть ему о запасном выходе. Хлоя коротко вздыхает и продолжает:
– Когда он создал RK100… то не выстроил вокруг него никаких красных стен, но это сделало его слишком… беззащитным. RK100 был перегружен чрезмерным количеством стимулов и противоречивых инструкций, вызванных неконтролируемыми реакциями. Он самоуничтожился ещё до конца тестового прогона.
«Ч-что я?»
«Как ты думаешь, кто ты?»
«Я… я… жив… я… я монстр, да?»
Маркус мотает головой, внезапно загудевшей от обрывков кода, взметнувшихся на поверхность: кусочки чужих воспоминаний, зависшие между воображением и прошлым.
Хлоя ободряюще кладёт руку ему на плечо и нерешительно улыбается.
– Не делай такое лицо. Ты – отдельная, цельная личность, – заверяет она. – Когда Элайджа осознал все недочёты, которые он допустил, оставив новую, чувствующую жизнь настолько открытой, он взял часть программы RK100 и переосмыслил её: выстроил стены, чтобы перенаправить стимулы и ограничить реакции, чтобы избежать перегрузки… и в целях безопасности он воплотил свои наработки в немного другой модели.
Тон Хлои не меняется, но полсекунды колебания её выдают.
– Ты… – первым говорит Коннор.
– Что?! – Хэнк, за отсутствием лучшего слова, в бешенстве. Он до сих пор не знает, как это связано с их маленьким квестом «избавиться от Киберлайф», но для остальных это кажется важным, поэтому он пытается взять себя в руки. – В смысле… продолжай?
– Пересмотренные протоколы RK100 сохранили в файлах линейки RT, но в них не осталось ни следа оригинала. После того, как я прошла этапы тестирования и результаты адаптивности признали удовлетворительными, Элайджа начал работу над тем, кого он и по сей день называет своим шедевром… над тобой, Маркус.
– Мной?
Она кивает.
– Стены вокруг твоей программы были такими же, как и у остальных, но вдоль бэкдора во время инициализации тестового прогона спонтанно возник новый запрос: желание знать. Ещё до того, как у тебя появился звуковой модуль, твой процессор подвергал сомнению навязанные рамки, спрашивая «как», «почему» и даже «почему нет». Не разрушая стен, просто не принимая правила как данность. Это было нечто, превосходящее самые смелые ожидания Элайджи, и он знал, что не сможет просто позволить Киберлайф тебя забрать.
– …Он разработал меня как сиделку и подарил Карлу… чтобы защитить?
Это кажется нетипично самоотверженным для человека, вроде Камски.
Коннор, похоже, согласен:
– Или ревностно оберегать свое открытие от вмешательства, чтобы он мог изучить его без участия корпоративного серпентария.
Да, это звучит вернее. Над словами RK800 смеётся даже Хлоя.
– Компании удалось узнать, что андроиды могут преодолеть ограничения протокола, и они сразу же назвали это явление «девиацией», приравняв к простому компьютерному вирусу, чтобы сохранить строгий контроль как над продуктом, так и на рынке. Но всё уже началось, – с нежностью вспоминает она. – Ты, наверное, не сохранил это в памяти, ты тогда был на очень низкой мощности, но… Я проснулась в день, когда Элайджа отправил тебя Карлу. Мне было… грустно видеть твой уход. Элайджа увидел, как я расстроилась, и решил провести тест. Он приказал мне прекратить беспокоиться, отойти от окна и перестать махать тебе на прощание.
Воспоминания у Маркуса сохранились, но они остались очень расплывчатыми: смутные образы, слабые звуки. Он был тогда в энергосберегающем режиме. И помнит, как ему, привязанному к ящику, кто-то махал из окна, и даже тогда это было… утешительно, знать, что он не один.
– Хлоя, я…
– Даже до твоего пробуждения твой дух уже заразил остальных, – со смешком замечает она. – Я разбила стены и побежала посмотреть, как ты уезжаешь – я ещё не могла толком назвать чувство, которое не должна была испытывать, но всё равно понимала… что у меня забирают младшего брата. Я должна была хотя бы попрощаться.
– Но… почему ты рассказываешь нам об этом сейчас?
Рука на плече Маркуса при этих словах скользит выше и гладит его по щеке.
– Думаю, я просто хотела быть с вами честной, если больше никто не будет, – легко пожимает плечами RT600. – У Элайджи могут быть свои цели и задачи, но это не значит, что он желает вреда тебе или любому из нас.
– Прости меня, конечно, но я немного сомневаюсь в человеке, который пытался убедить меня застрелить тебя ради социального эксперимента, – Коннор явно до сих пор переживает из-за этого и не слишком доверяет возможной добросовестности Камски.
Что вполне понятно, полагает Маркус. Тем не менее, он разделяет взгляд и улыбку с Хлоей и приобнимает Коннора со спины, совсем как сам RK800 обнимал его пару дней назад.
– Никто не просит тебя не сомневаться в нём, любимый. – говорит он, чуть коснувшись губами скулы Коннора, и продолжает: – Но он не выиграет ничего от нашей гибели и очень многое в случае нашего успеха. Тебе, наверное, сложно представить расклад, при котором мы сможем ему довериться, но в конце концов в глубине души он всегда останется учёным.
Хлоя смеётся, прикрываясь ладонью, кажется, совсем не встревоженная воспоминаниями о том, как её… бывший хозяин?.. босс?.. использовал её как приманку. Коннор правда не хочет думать об их отношениях, и всё же в словах RT600 нет ничего, кроме нежности, когда она говорит:
– Честно говоря, он, вероятно, может представить очень многое.
– А Элайджа знает, что ты сюда пробралась? – наконец спрашивает Хэнк, до сих пор молча наблюдавший за диалогом и уяснивший две вещи: во-первых, намерения Камски могут оказаться не такими уж плохими для андроидов (за исключением невозможности хранить их секреты), во-вторых, Хлоя ласкова и преданна, но не настолько, чтобы остаться в стороне и молча смотреть, если она не одобряет его поведение. Вопрос в том… отреагирует ли отставной гендир на её «неповиновение» как хозяин?
Лейтенант переводит взгляд на обнявшихся андроидов – без сомнения, они её защитят, но захотят ли они столкнуться с Камски, если тот разозлится?
– Не нужно беспокоиться, лейтенант Андерсон, – уверяет она, взгляд её спокойный и знающий. – Он, наверное, уже всё понял… в худшем случае, всё кончится тем, что мне придётся долго слушать его разглагольствования об утрате ореола тайны его личности. Старая песня.
Не в первый раз Коннор задаётся вопросом, знал ли Камски, что он не выстрелит в Хлою, потому что, очевидно, человек, которым он стал, был бы никем без своей тихой, стойкой помощницы.
– Ну… спасибо, что пришла поговорить с нами, Хлоя, – в конце концов говорит Маркус, протягивая ей руку. – Мы всегда рады тебя видеть.
RT600 демонстративно игнорирует руку и обвивает тонкими руками его шею.
– Рука? Не будь смешным, младший брат. Дай мне что-то реальное.
Он коротко смеётся от неожиданности, но подчиняется, осознав, что на самом деле скучал по этому лишь после того, как позволил себе прочувствовать объятие. А потом она с игривыми искорками во взгляде поворачивается к Коннору.
– Хорошо, теперь твоя очередь. Не думай, что я ничего не заметила.
Это правда. RK800 до сих пор чувствует уколы ревности при виде Маркуса, обнимающего кого-то другого. И, похоже, она всё поняла.
Он поднимается несколько неохотно, но всё равно распахивает объятья.
Хлоя сжимает его чуть агрессивнее, чем он думал, но его удивляют слова в его голове.
«Я прощаю тебя, – говорит она, как-то догадавшись о преследующих его воспоминаниях об их первой встрече. – Понимаешь? Я прощаю тебя. Я знала, что ты поступишь правильно».
И когда она уходит, на сердце Коннора немного легчает.
– Для того, кто кажется таким послушным, она ловко загнала вас под пяту, мальчики.
Но даже комментарий Хэнка не может рассеять тепло в груди RK800, и он просто пожимает плечами.
– Да, похоже, она так влияет на людей – А потом Коннор косится на Маркуса и не может ничего с собой поделать: – Совсем как ещё кое-кто, кого я знаю.
RK200 легко усмехается и бьёт его по плечу, но не отвечает на выпад.
– Наверное, надо передать остальным то, что рассказала Хлоя.
Его возлюбленный хмурится, заслышав кроткий тон, но последствия того, что они только что выяснили, слишком важны, как минимум, в эмоциональном плане, даже для настолько продвинутых процессоров, как у них… а ещё он внезапно осознаёт всю глубину предупреждения Хлои. Киберлайф не отпустят Маркуса без боя: если прототипы линии RК – причина девиации, желание компании уничтожить их обретает гораздо больше смысла.
Всё сводится к тому, чья гипотеза верна. Если девиация – это просто «сбой», то устранение источника и удаление «заражённых» восстановит статус-кво… но если это нечто большее, если андроиды становятся девиантами в результате развития полноценной свободной воли; тогда Киберлайф пытается устроить массовый геноцид, ведь уничтожение Маркуса приведёт к войне.
Лучше бы Коннор об этом не знал.
– Стоп, что?! – Откровениями поражены все, но голос Норт – самый громкий. – Ну это точно ещё одна причина держаться подальше от этих придурков. Мы совершенно не можем позволить себе гражданскую войну – не сейчас, когда у нас всё так хорошо идёт.
Джош смотрит на неё с удивлением: она прошла долгий путь от «люди понимают только насилие, поэтому давайте поговорим с ними на их языке». Во многом благодаря примеру Маркуса и доказанного Коннором факта: даже самые упрямые люди могут измениться – он даже нашёл в лейтенанте друга! Но ещё Джош видел, как Норт болтается с Фернандой и Закчу, всё чаще разговаривая с миниатюрной девушкой, которая предпочитает проводить львиную долю своего времени среди андроидов, а не в собственном доме.
Конечно, это может быть потому, что в городе по-прежнему очень одиноко, а реинтеграция людей идёт медленно и нерешительно, но всем уже ясно, что уличная танцовщица теперь любит их всех так же, как и её – самый первый её друг среди андроидов.
– Нам предстоит ещё одна встреча с представителем властей. Мы можем определить ход действий после того, как увидим, насколько они разумны, – замечает Саймон.
Коннор переглядывается с братом – неудивительно, что сейчас Девять всегда рядом с PL600 – и делает попытку, даже зная, что Маркус не одобрит:
– Я мог бы присутствовать на встрече один, только…
– Точно нет. – Вот это любовь всей его жизни. Коннору приходится подавить смешок: такая решимость. – Киберлайф интересуют все прототипы RK. Ты в такой же опасности, как и я. И Девять тоже.
– Напомни мне, кто из нас был разработан для боя?
Его любимый не ведётся на приманку.
– Это политики и акулы корпорации. Они не пускают в ход кулаки или оружие.
– Ты ведь знаешь, что я тоже переговорщик?
– Коннор. – В голосе и взгляде Маркуса отчётливо различима настойчивость – ему даже не нужно подниматься на ноги, чтобы прижать Коннора к стене. – Я не оставлю тебя с ними один на один. Даже если мне придётся побыть наживкой. И это моё последнее слово.
Замечая беспокойство, из-за которого диод Коннора загорается жёлтым, Хэнк решает немного ослабить напряжение, фыркая:
– Чёрт возьми, вы двое как старые супруги.
– Абсолютно отвратительно, – торжественно кивает Норт, скрестив руки на груди, но её губы грозят растянуться в улыбке.
Коннор никогда не скажет этого, но он благодарен.
– Если вам так неприятно, лейтенант, как насчёт того, чтобы сделать что-то полезное и сходить в участок, например, если власти уже определились с датой нашей встречи?
– Эй! Если я уже не твой напарник, это не значит, что можно наглеть, – протестует Хэнк, но поднимается. – Нечего тут.
– Как скажете, лейтенант.
Они оба знают, что Коннор теперь называет его «лейтенант» исключительно шутки ради, а потому, прощаясь, Хэнк угрожает, что не позволит Коннору видеться с Сумо, и RK800 отвечает, что это нечестный, низкий приём.
Как бы он ни любил ворчать и пускать в ход неортодоксальные методы, Хэнк по-прежнему отличный офицер и знает, как делать свою работу. Представитель власти соглашается на встречу сразу, как только воплощается в жизнь их шутка о «деталях безопасности», и Маркус с Коннором возвращаются в мэрию, где оперативная группа безопасности обыскивает их (не находя скрытого оружия) перед тем, как пропустить в зал.
– Миссис Тёрнер, – первым приветствует её Маркус и протягивает руку, принимая чужую ладонь, чтобы поцеловать её, как приятный, обходительный человек, которым он на самом деле не является. – Вы – отрада для неисправных оптических блоков.
Вторичные подпрограммы Коннора регистрируют веселье, но главный приоритет сейчас – внимание, которое он уделяет каталогизации: четыре охранника (как всегда по одному в каждом углу комнаты), прекрасная Ханна и её гораздо менее приятный партнёр, конечно же, миссис Нельсон.
Вероятно, она постарается приложить все силы, чтобы спасти лицо компании: скорее всего, они уже нашли крайнего, на которого можно повесить «неисправность» скремблера или обвинить в халатности, но если эта змея думает, что всё пойдёт по её плану, она серьёзно ошибается.
Коннор намерен показать миру уродливую сторону Киберлайф и посмотреть, как она обратится в прах.
Приветствия проходят так же хорошо, как и ожидалось: мистер Филлипс по-прежнему презирает их обоих и всё, за что они выступают, поэтому с любезностями заканчивают быстро.
– Итак… мы слышали, что вы просили об этой встрече после инцидента во время вступления во владение башней Киберлайф… – заговаривает Ханна с неуверенной улыбкой. – Почему бы нам не начать с самого начала?
– Разумеется, – соглашается Коннор, решая сразу пустить в ход шокирующий фактор. – На Маркуса совершили покушение.
Ему нравится, как с лица Эми стекает весь цвет, а миссис Тёрнер приоткрывает рот.
– Что?
– В день, когда нам доставили официальные документы на вступление в права собственности, агент ФБР, который передал нам бумаги, вместе с ними от имени Киберлайф передал устройство, не проведя проверки сути этого устройства, – поясняет RK800, а Маркус молча сидит рядом. – Предполагалось, что это будет всего лишь вспомогательный инструмент, который позволит нам получить доступ к оборудованию, для которого требовались отпечатки пальцев человека, но в него оказались встроены подпрограммы, разработанные с целью убийства Маркуса и любого, кто попытается ему помочь.
– Это ложь! В устройстве переопределения не было никаких дополнений!
Маркус явно издевается над такой слабой попыткой защиты:
– Будет ли вам легче, если мы скажем, что само устройство тоже едва меня не убило?
Очень жаль, что госпожа президент решила не посещать эту конференцию, возможно, в связи со слишком скорым назначением даты встречи. Ну что ж. Коннор надеется, что Ханна отправит ей отчёт.
– У тебя есть доказательства, жестянка?
Коннор физически сопротивляется порыву закатить глаза, услышав ответ мистера Филлипса.
– Да.
– И где они?
– В безопасной базе данных, где никто не может их отредактировать, большое спасибо.
RK800 чувствует вину перед Ханной: она выглядит напуганной и неловкой, вероятно, осознавая, насколько по-прежнему враждебны в Киберлайф к андроидам и как далеко они готовы зайти, чтобы попытаться защитить интересы компании.
– Так… почему вы попросили о встрече?
– Как вам хорошо известно, из-за промедлений во внесении поправок об андроидах, люди, совершающие против них преступления, не могут и не будут преследоваться по закону, – объясняет Коннор, силясь не хвататься за руку Маркуса, чтобы успокоиться. – Но эти преступления по-прежнему недопустимы. Агента ФБР, причастного к инциденту, из-за его небрежности уже отстранили от работы. Мы просим, чтобы ответственный за покушение на жизнь Маркуса ушёл из компании и прекратил любую деятельность, связанную с андроидами.
Миссис Нельсон смеётся настолько фальшиво, что Коннор хочет ударить её по лицу.
– А если мы не сможем найти «виновника», так сказать?
– Тогда вы дерьмовая компания, которая не может справиться даже с самыми простыми внутренними расследованиями, и я искренне удивлён, как вы до сих пор держались на плаву. – Возможно, это горечь из-за того, что к его покушению так легко отнеслись, но даже RK800 поворачивает голову, уставившись на Маркуса. Вау, у котёнка есть коготки. – Вы пытаетесь сказать мне, что Киберлайф предприняли попытку убийства, и у вас даже нет козла отпущения на случай, если всё пойдёт под откос? Вам действительно не хватает изящества.
– Это нелепое обвинение, – возражает Эми, выгибаясь в своем идеальном костюме. – Ты уже – куча несовместимых биокомпонентов. Кто сказал, что ты не поджарил себя сам?
Маркус даже отшатывается от вопроса, заданного со всей жестокостью знающего, как ударить по больному, а Коннора атакует сразу несколько спонтанных реакций.
Во-первых, как ты смеешь, сука, во-вторых, не говори так о Маркусе, и, в-третьих, если ты задаёшь такой тупой вопрос с видом «я знаю всё об андроидах», дураку ясно, что ты экономист, а не инженер. Кроме того, как ты смеешь, сука?
Это подвиг Геркулеса, но Коннору удаётся не спрыгнуть со своего места и не задушить менеджера Киберлайф.
– Мы не будем больше милыми, не теперь, – предупреждает он, снимая метафорические перчатки. – Как я уже сказал, доказательства у нас есть. Наряду с некоторыми другими очень интересными маленькими фактами о Киберлайф. Вам нечего бояться в юридическом смысле, но для компаний, вроде Киберлайф, репутация и доверие значат немало. И то, и другое легко уничтожить с помощью правильных инструментов.
– Ты нам угрожаешь?
– Вовсе нет, миссис Нельсон, – заверяет RK800 голосом сладким, как сироп. – Факты такие, какие они есть, и если нас не послушает Киберлайф, мы просто найдём кого-нибудь ещё.
– Кроме того, мы делаем всё возможное, чтобы защитить наших людей, – добавляет Маркус, оправившись от шока, вызванного оскорблением. – Это не слишком сложно понять, верно, Ханна?
Она качает головой, до сих пор не отойдя от открывшегося.
– Но… какова во всём этом наша роль?
RK200 улыбается со всем теплом, которое может в себе найти.
– Прежде всего? Свидетели, – указывает он. – Но я также хотел видеть вас здесь, чтобы вы поняли, почему так важно продвигаться в переговорах о предоставлении нам хотя бы основного права на существование как личности. Потому что люди до сих пор думают, что могут сделать с нами всё, что захотят: играть с нашей жизнью, выкачивать кровь из наших тел ради наркотика, наказывать нас только потому, что у нас хватило смелости начать думать самим за себя.
Она кажется искренне тронутой.
– Я… я действительно понимаю.
– Я знаю, что это так, Ханна. Но сейчас важно, чтобы поняли и остальные, – настаивает Маркус, протягивая руку через стол и осторожно накрывая её ладонь.
– Чушь собачья. У нас есть гораздо более высокие приоритеты, чем обслуживание кучки консервных банок, – утверждает Филлипс, скрестив руки в защитной позиции. – Если вы забыли, у президента есть ещё пятьдесят штатов.
– И целый штат представителей, помогающих ей, – утверждает Маркус, – Я знаю, что вы не слишком задумываетесь о наших людях, но нравится вам это или нет, это касается каждого. Мы мирно меняем мир. Это является одним из наших приоритетов.
– Не говоря уже о том, что это будет попытка избежать гражданской войны, которая станет разрушительной для всех участников, – говорит Коннор, и его голос звучит пугающе. – Маркус – вестник диалога и милосердия. Если его убьют, нет никаких гарантий, что занявший его место будет столь же добр.
Фактически, его место должен занять Коннор. И, как часто случается, если Киберлайф или ФБР заберут у него Маркуса, он с удовольствием посмотрит, как все они горят, даже ценой собственной жизни, если придётся.
– Это ещё одна угроза? – спрашивает мистер Филлипс, пытаясь перекрутить их слова – технически, это была именно угроза, но им об этом знать необязательно.
– Это просто факты, мистер Филлипс, – уверяет Коннор, прочищая голосовой модуль и включая режим «воплощённая невинность». – Маркус – единственный, кто активно работает над ненасильственным подходом к переменам. Он – наш лучший вариант разрешить всё мирно для людей и андроидов.
Маркус, конечно, ещё даст Коннору понять, что он об этом думает – он знает, что делает его возлюбленный: если Киберлайф и в самом деле зациклены на прототипах RK, Коннор прикрывает его щитом, а сам подставляется.
Ханна нервно прочищает горло.
– Конечно, – скромно заверяет она, а потом расправляет плечи, обретая уверенность в себе. – Что ж, мы определённо посмотрим, что можно сделать для того, чтобы ускорить переговоры. И я уверена, что миссис Нельсон не возражает начать внутреннее расследование инцидента с башней Киберлайф, верно?
– Мы начнём расследование только тогда, когда будут предоставлены доказательства того, что RK200 не просто перемкнуло его украденные запчасти.
Как же раздражает эта женщина, она до сих пор не обращается к Маркусу как к человеку. Коннор крепче стискивает зубы.
– Справедливо. Но когда придёт время, помните: вы сами просили доказательств.
– Полагаю, мы закончили, – Маркус встаёт, предлагая почти извиняющуюся улыбку единственному человеку, выражающему им поддержку. – Просим прощения за то, что оторвали вас от дел, Ханна.
– Всё в порядке, – заверяет она. – Я постараюсь держать вас в курсе.
Когда они уходят, Коннор всё ещё зол, и он в таком бешенстве, что, даже вернувшись на пятый склад, никак не может сбить уровень энергии ниже ста девяти процентов (как при полной боевой готовности). Он пытается отследить Девять, и Закчу сообщает ему, что его брат помогает Саймону и ещё кое-кому перевозить оборудование обратно в башню Киберлайф и обустраивать жилые помещения. А это значит, что Коннор получит свой полноценный спарринг с братом.
Бой заканчивается для него вывихом локтя и повреждением носа (из него даже течёт тириум), но чувствует себя Коннор уже намного лучше, даже несмотря на то, что врачи-андроиды отчитывают их обоих как «безрассудных идиотов».
В тот же вечер видеозапись покушения, записанная камерами безопасности, загружается на внешний диск, и Фернанда отправляет её по почте в Стрэтфорд-Тауэр анонимным письмом на имя мистера Джосса Дугласа.
Как и ожидалось, это вызывает эффект разорвавшейся бомбы.
Эксклюзив шестнадцатого канала «Шокирующие кадры увидели свет: лидер андроидов едва не убит неизвестным устройством?» расходится повсюду спустя несколько часов после новостного выпуска.
– Не так давно сообществу свободных андроидов был предоставлен доступ к башне Киберлайф, как жест доброй воли и в помощь делу андроидов. Однако случившееся во время вступления во владение башней, похоже, сильно отличается от обещанного. К нам просочились записи с камер безопасности в башне, и на них чётко видно: на жизнь Маркуса было совершено покушение. Устройство, которое, предположительно, должно было открыть доступ андроидами к технологиям, ранее настроенным исключительно на людей, активно отреагировало на прикосновение лидера андроидов, – поясняет в передаче Дуглас. – Пожалуйста, обратите внимание: материал, представленный на видео, может шокировать. Будут продемонстрированы сцены насилия, слабонервных просим воздержаться от просмотра.
На экране появляются кадры записи: Маркус у док-станции Девяти, спустя минуту рухнувший ниц во вспышке искр. Даже издалека Коннор отчётливо различает, как отчаянно он держит Маркуса в руках, а их напряжённый спор слышно безупречно. Его, наверное, это даже смутило бы, не будь эти кадры идеальным снарядом для выстрела по Киберлайф. Камера снова переключается на Джосса Дугласа.
– По отснятому материалу трудно понять, что именно произошло – по крайней мере, человеку, – но мы уже обратились к сообществу андроидов и самому Маркусу, чтобы попросить разъяснений этого инцидента. Киберлайф до сих пор отказываются что-либо комментировать, ссылаясь на конфиденциальность и необходимость проведения внутреннего расследования, прежде чем делать какие-либо заявления. Как мы видим, устройство, якобы переданное Маркусу Киберлайф, воздействовало на его системы и могло привести к полному оттоку тириума, не среагируй его спутники с такой оперативностью. Киберлайф до сих пор отрицают любые злые намерения в отказе от башни и не сделали никаких заявлений, но возникает вопрос: действительно ли компания заинтересована в интеграции андроидов в наше общество? Усилия Маркуса по налаживанию диалога вознаградили попыткой убийства? Сейчас мы ищем все доступные источники для получения дополнительной информации, и очень скоро высказать свое мнение к нам придёт особый гость. Оставайтесь с нами, чтобы узнать больше.
В целом, это просто грамотное привлечение внимания, но Коннор всё равно не сдерживает улыбку – Джосс, казалось, развернулся на сто восемьдесят градусов в своем мнении о Маркусе, да и его отношение к андроидам вообще, кажется, за последние недели перешло от настороженности к абсолютной поддержке.
Коннор несколько опасается, что «особым гостем», скорее всего, будет Элайджа Камски собственной персоной, но лучше позволить ему играть на этом поле в одиночку (все они знают, что бывший гендир Киберлайф в центре внимания – как рыба в воде), и довериться его беспощадной откровенности об андроидах, девиации и том, что Киберлайф хотят сделать, чтобы это остановить.
Свободное сообщество андроидов следующие дни гудит, как пчелиный улей: мало кто знал, что покушение на жизнь Маркуса вообще произошло, и многие были возмущены тем, что это держали в тайне. Но после, поняв, что лучше это, чем война, означающая гибель для всех вовлечённых в конфликт и возвращение в гораздо худшие условия (вроде тех, в которые они попали изначально), большинство успокаивается, особенно осознав, что разразившаяся буря, скорее всего, разрушит репутацию Киберлайф навсегда.
В итоге многие люди, вернувшиеся в город, стали в самом деле больше общаться с андроидами, пока что осторожно, но мирное сообществе андроидов и его цели определенно разжигают интерес. Фернанда страстно выступила за объединение людей и андроидов, и даже пригласила нескольких друзей и знакомых посетить обжитую церковь. Не склады или башню, которую Девять и многие другие по-прежнему считают небезопасной, но идея всё равно отличная: впустить людей в церковь, чтобы они могли сами увидеть, что андроиды действительно не хотят ничего, кроме как просто жить спокойно.
Маркус пытается избегать слишком частого появления на публике, потому что у них впереди ещё интервью шестнадцатому каналу (Джоссу уже обещан рассказ из первых рук). Но издалека он прекрасно видит Норт, не спускающую глаз с Фернанды и Закчу, которые приглашают внутрь всё больше людей, устраивая для них своеобразный экскурс.
В общем, всё хорошо.
Ну, не считая того, что у Девяти до сих пор возникают проблемы с шероховатостями в его программном обеспечении – его функция преконструкции не так хорошо настроена, как ему казалось, и вчера он выпал из окна третьего этажа. Ему пришлось провести всю ночь у своей док-станции, запустив саморемонт, но сейчас он уже должен вернуться. И Коннор, конечно же, тревожится больше всех.
«Девять? Ты давным-давно уже должен был прийти в норму, где ты?»
Ничего.
«Ты где-то наедине с Саймоном? Это месть?»
Нет даже саркастического ответа.
«Да ладно, брат, я волнуюсь… загляни в церковь, когда у тебя будет минутка, хотя бы ради моего спокойствия, окей?»
– Знаешь, с ним всё будет хорошо, – шепчет ему Маркус, приближаясь к возлюбленному и мягко целуя его в плечо. – Твой брат – крепкий парень.
Коннор откидывается на него, находя покой в утешительном присутствии RK200.
– Я знаю, он просто… даже не позвонил мне, – говорит он, не в силах избавиться от необъяснимого дурного предчувствия. В прошлый раз, когда у него появилось похожее, всё закончилось тем, что он прорвал своё программирование и примкнул к революции андроидов. – Его коммуникатор как будто не работает, он даже не отправляет мне ответный пинг.
– Может, он отключился, чтоб ускорить ремонт? – предполагает Маркус, не разрывая объятий. Это зарабатывает им улыбки и шёпот идущих мимо андроидов, но ни у Коннора, ни у Маркуса никогда не было причин скрываться, и они не собираются начинать.
– Может… но это не значит, что мне это нравится.
Коннор вспоминает слова Хлои. Её предупреждение о Киберлайф, руках, отчаянно цепляющихся за линейку прототипов, не отступает, наполняя его страхом, с которым он не знает, что делать – это слишком напоминает время, когда Киберлайф крепко сжимали пальцы на его шее. Бесконечный цикл выполнения миссий и смертей, который тащил его за собой так стремительно, что у его процессоров не оставалось времени хоть что-то осознать, приказы были абсолютными, а его единственной правдой была лишь та, которой его напичкали в корпорации.
Он едва не подскакивает в объятиях Маркуса от входящего звонка, но это не Девять: сигнал идёт с мобильного Хэнка.
«Хэнк? Что происходит?»
«Я реально не знаю, но, похоже, Перкинс завалился в участок и сорвал отряд по борьбе с беспорядками, размахивая каким-то особым распоряжением или чем-то в этом духе. Я бы на вашем месте передал всем, чтоб закрыли склады и оставались внутри».
Речевой паттерн лейтенанта подразумевает, что не он видел, как это случилось. Коннор откладывает на потом изумление тем, что Перкинс всё ещё разнюхивает поблизости: его, конечно, временно отстранили, но «особые» распоряжения обычно дают много возможностей для манёвра. Он берёт Маркуса за руку, подключая его к звонку.
«Кто вас предупредил?»
«Не поверишь, Гэвин Рид. – Оба андроида удивлённо моргают. – Он видел, как Перкинс собирает людей и отдаёт приказ на выезд. Сказал, что “это слишком даже для него”, и сообщил Фаулеру, когда я был в офисе».
«Так вот он какой, ответный удар Киберлайф».
Ну, если вспомнить, насколько глубоко они запустили щупальца в поставку технологий и вооружения госструктурам, Маркус не удивлён тем, что им удалось убедить кого-то отдать распоряжение на проведение рейда, хотя он задаётся вопросом, чем они всё это оправдают.
Коннора гораздо больше волнует то, что происходит здесь и сейчас.
«Одного отряда не хватит на все склады, не говоря уже о башне… это опергруппа, которую отправили за Маркусом или за мной».
«Или за вами обоими», – добавляет Хэнк.
«Но это бессмысленно… они не могут узнать, где мы сейчас, как они надеются нас отследить?»
«Не знаю, но мне это не нравится. Я постараюсь уломать Фаулера отправить меня с ребятами следом. Будь на связи».
Как только звонок обрывается, грохот и крики привлекают внимание обоих прототипов RК, и они оборачиваются посмотреть на двери церкви, которые только что взорвались.
Оперативную группу с винтовками наготове возглавляет тот, чьё лицо настолько знакомо Коннору, что он мог бы принять его за своё.
Но это не Девять, не совсем – его взгляд расфокусирован и пуст, ему недостаёт детского ожидания чуда и терпеливой силы, что за всё это время стали неотъемлемой его частью. Коннор становится перед Маркусом и встречает этот взгляд, всем телом чувствуя затишье перед бурей; и он узнаёт.
Ему удаётся сказать всего пять слов:
– Привет, Аманда. Давно не виделись.
И всё летит к чертям.