Saint Michael versus the AI Devil
2 сентября 2019 г. в 19:40
– Сегодня в нашей студии Элайджа Камски, бывший генеральный директор Киберлайф и эксперт по андроидам, который проанализирует для нас кадры из башни Киберлайф и прояснит некоторые моменты случившегося! – Джосс Дуглас про себя задаётся вопросом, когда именно он, внештатный новостной корреспондент, превратился в эксперта по новостям, связанным с андроидами – не то чтобы он жаловался… это творит чудеса для спасения его карьеры в городе, где очень многое до сих пор в руинах. – Добро пожаловать, мистер Камски.
– Благодарю, – мужчина вежливо склоняет голову, сверкая идеальной улыбкой. – Я хотел бы начать с того, что могу только предполагать, каковы мотивы нынешних директоров, но я сделаю всё возможное, чтобы рассмотреть факты, независимо от того, в чём кроется причина: в простой халатности или же злом умысле.
Тонкий способ выразить, что он не пытается выставить Киберлайф клубком змей – просто так оно и есть.
– Разумеется, мистер Камски. Возможно, нам стоит взглянуть на видео вместе?
Элайджа просмотрел это видео столько раз, что запомнил в деталях, но всё равно кивает. На экране позади них кадры приходят в движение, и лишь на моменте падения Маркуса вновь замирают.
– Хорошо, видите, вот здесь? – он указывает на руку Маркуса, где полимерная кожа сползает рывками (совсем не похоже на обычное, плавное скольжение). – Это принудительное подключение к интерфейсу. Устройство, которое Маркус использовал для разблокировки оборудования, отреагировало на какой-то запрос и активировало агрессивное ПО. Я не могу точно сказать, поставили эту программу на устройство специально или просто забыли деактивировать устаревший защитный протокол… – Джосс просто кивает, не вмешиваясь в анализ, и продолжает воспроизведение.
– А вот это интересно, – замечает Элайджа, и видео снова застывает, радуя публику душераздирающей картиной Коннора, держащего истекающего кровью Маркуса на коленях. – Агрессивное ПО, внедрённое в Маркуса, отключает его протоколы совместимости… и зная то, что я знаю об андроиде с разноцветными глазами, это значит, что программа вынуждает его тело отторгать все запчасти, которые он либо получил в дар, либо приобрёл для себя сам. Какое ужасное совпадение, что такой совершенный способ уничтожить Маркуса передали ему лично в руки.
Репортёр с трудом сдерживает порыв стиснуть зубы: Джосс всегда старается оставлять личные мнения за кадром, но он искренне симпатизирует Маркусу и уважает его. И по его скромному мнению, совершенно очевидно, что всё, что сделали Киберлайф, они сделали специально. И Камски только подтверждает это, как бы он ни притворялся ничего не понимающим.
– Но почему Маркус отказывался принять помощь, пока все остальные не взялись за руки? – спрашивает Джосс, когда видео проигрывается дальше.
Элайджа едва сдерживает ухмылку.
– Хорошо. Как все мы только что слышали, эти двое явно неравнодушны друг к другу, – указывает он на андроидов, по-прежнему сжимающих друг друга в объятиях. – И как стало ясно по аудиоряду, агрессивное ПО разработали таким образом, что при попытке какого-нибудь андроида напрямую подключиться к Маркусу для удаления программы, его тело разрядит львиную долю энергии в первого, кто придёт на помощь, тем самым попросту убив его.
– Так они взялись за руки, чтобы разделить ущерб?
– Именно так, – подтверждает Камски. – Хотя не было никаких гарантий, что они просто не погибнут вместе. Это действительно кое-что говорит о чувствах якобы машин, не так ли?
Джосс прикусывает губу: всё так, и человечество могло бы поучиться у этих машин, готовых умереть друг за друга.
– Мистер Камски, что вы вообще думаете об инциденте?
– Если верить обвинениям анонима, приславшего видео, в умышленном покушении… могу сказать как программист, очень похоже на то. – Щедрая пища для широких масс, но по-прежнему никаких открытых обвинений. Этот человек знает, что делает. – Если исходить из предположения, что это не так, то со стороны Киберлайф это, как минимум, грубый промах – допустить, чтобы такое произошло во время того, что должно было стать актом доброй воли. Основная проблема компании в том, что они всё ещё пытаются сохранить прежнее отношение к андроидам как к продукту.
И это отличный способ заклеймить Киберлайф в глазах общественности.
– Не поймите меня неправильно, я готов к дискуссиям о разумной жизни и её природе, но само собой разумеется, что андроиды уже достигли уровня человека, и агрессивные попытки вести себя так, словно этого не случилось, только уничтожат Киберлайф во всех смыслах этого слова: отказ принять перемены и адаптироваться к новым условиям только разорит компанию и оставит тысячи людей без работы.
Только посмотрите: блестящий учёный сочувствует людям и андроидам, беспокоясь об их благосостоянии.
Теперь это только вопрос времени.
После выхода записи выпуска все в Киберлайф, кому не на что опереться, начнут задавать вопросы совету директоров, и вскоре он сможет добиться своего триумфального возвращения.
Когда ему задают ещё больше вопросов, Элайджа задумывается о том, как дела у двух его очаровательных друзей, всё ли у них хорошо.
Чёрт, он и вправду стал сентиментален и действительно хочет делать «правильные вещи» – Хлоя снова будет над ним смеяться.
Коннор с Маркусом сейчас настолько далеки от «хорошо», насколько это вообще возможно. Девять может видеть всё, что происходит, но бессилен этому хоть как-то помешать.
Он был на зарядке, оправляясь после того дурацкого несчастного случая, когда почувствовал, как в чертогах его разума что-то сдвинулось: заработал спящий протокол, который воспользовался его слабостью в режиме гибернации.
«Что… что это?» – мысленно спросил он.
RK900: активирован обход контроля.
Загрузка: Дзен-сад
Он заморгал, понукаемый запущенным процессом, которому, похоже, не мог помешать, и вскоре оказался лицом к лицу с… женщиной?
Нет, не женщиной. ИИ, программой, скрывавшейся в глубинах его существа – он уже знает её имя и даже в этом бестелесном мире чувствует мурашки, бегущие по коже.
– …Аманда?
– Здравствуй, Коннор RK900.
– Меня зовут Девять! – не в силах справиться с собой, кричит он. Это даже звучит неправильно, снова стать лишённым личности. – Что происходит? Где мой брат? Где Маркус? – он пытается вернуть контроль над Дзен-садом, но обнаруживает, что доступ даже к базовым процессам запрещён – и страх переполняет его с ног до головы. – Где Саймон?
ИИ напротив него просто усмехается.
– О, ты прекрасно знаешь, где сейчас твои близкие. И ты отведёшь нас прямо к ним. Мы уже вернули контроль над твоим программированием и активировали маячок, напрямую связанный с головным офисом Киберлайф.
– Нет! Ты не можешь этого сделать! – бушует Девять, даже видя, как он выходит из башни и отправляет данные о собственном местоположении «уполномоченной опергруппе». – Я не давал согласия на эту процедуру!!!
– О, дорогой… – преувеличенное сочувствие Аманды отдаётся насмешливым эхом в его голове. – Твоё согласие никогда не было проблемой. Ты ищейка, охотничий пёс и ты будешь делать то, что тебе говорят.
И сейчас, глядя на Маркуса с Коннором, он желает хотя бы предупредить их перед тем, как вытащить пистолет, но его губы просто не шевелятся.
Оружие взлетает так стремительно, что Маркус даже не успевает это заметить, зато определённо замечает, как RK800 заслоняет его и толкает на землю:
– Ложись!
Коннор невольно стискивает зубы, когда выстрел задевает его руку – не столько от боли, сколько от разочарования: Девять сильнее, быстрее и прочнее, RK800 не может позволить причинить себе слишком много ущерба, особенно если хочет выбить себе хотя бы мизерный шанс победить его, не уничтожив.
И отряд вооружённых до зубов снайперов ФБР, которые собираются открыть огонь в церкви, полной андроидов и безоружных мирных людей, только всё усугубляет.
Дерьмо.
– Джош, Норт, выведите людей в безопасное место и присмотрите друг за другом! – кричит Маркус, одновременно отправляя пинг всем андроидам, кто может слушать: «Убирайтесь отсюда как можно скорее, идите на второй склад и оставайтесь там до новых указаний!»
С одной стороны, это пахнет обычной самоотверженной ерундой Маркуса; с другой… не у многих из них действительно есть боевой опыт, и чем меньше мишеней будет у стрелков, тем лучше. Коннор едва успевает отбросить пистолет из рук Девяти так далеко, чтобы подконтрольный RK900 решил, что возвращение оружия не стоит затрат усилий для выполнения задач.
RK800 со своей стороны тоже подбрасывает идею: «Кто-нибудь, прикройте Фернанду и Закчу, пусть они проведут людей через другой вход, их знают лучше всех!»
«Сделаем!»
Норт пинает скамейку, закрываясь от пуль, и бросается к Фернанде.
Зная, что Джош и остальные под защитой, Коннор сосредотачивается на Девяти, который атакует Маркуса, что очень напоминает их первую встречу.
– Стой! – он снова вклинивается между любимым и другим андроидом, блокируя встречный удар и не обращая внимания на взвизгнувший сустав. – Девять, это же не ты! Сбрось её!
Девять, кажется, снова игнорирует его, ведомый основной директивой, полностью подчинённый воле Аманды, но когда RK800 пытается подключиться к нему в попытке прорваться, он сосредотачивается на нём.
Вот так. Теперь он угроза.
«Да, я живой, стерва», – Коннор не уверен, что сообщение дошло, но ему удаётся отправить его прямо перед тем, как Девять стискивает его руку с такой силой, что повреждает локтевой сустав, и отбрасывает RK800 прочь.
– Коннор! – Маркус как раз нейтрализует агента ФБР, ударив по голове прикладом его же оружия, когда слышит грохот – он хочет рвануть на помощь, но крик любимого его останавливает.
«Нет, не надо! Нам нужно пробиться к нему и довести до бэкдора в его программе… если он выведет нас обоих из строя, некому будет помочь!»
Это мучительно – оставить Коннора одного в этом бою. Маркус не уверен, что он выиграет, но в людей до сих пор стреляют, а им нужно, чтобы все были в безопасности. Стать лучшей приманкой для снайперов – лучшее, что он может сейчас сделать. И он подозревает, что любой из них хотел бы быть тем, кто устранит «лидера революции».
Коннору с Девятью приходится сражаться в церковном проходе. К чести своей, RK800 пытается связаться с братом в коротких передышках между ударами и прилагает все силы, чтобы бить не насмерть… он не сдерживает ухмылки, когда поддевает ногу Девяти, нарушая его баланс, и пытается прижать, уперевшись плечом: да уж, самое время осознать, насколько Маркус на него повлиял. Правда, времени на иронию как раз нет: брат бьёт в ответ прямо в грудь – если бы Коннор, уклоняясь, промедлил ещё хоть долю секунды, удар попал бы в тириумный насос и пробил его.
Чёрт, им срочно нужно что-то придумать.
– Да ладно, Девять… – ворчит он, когда удар всё же задевает корпус, и на периферии зрения вспыхивает ошибка.
Биокомпонент #6621C повреждён.
Система двигательных функций повреждена.
Обнаружена потенциально смертельная угроза. Загрузить протоколы захвата? Д/Н
Он не будет. Он не станет тем, кем ему велела быть Киберлайф, даже ради этого.
Коннор снова уклоняется, на этот раз медленнее, и тратит долю секунды на то, чтоб оглядеться. Саймон и Джош вывели большинство людей и андроидов, а Норт присматривает за Фернандой, пока они с Закчу заботятся об оставшихся – ну и Маркус, конечно, просто не мог остаться в стороне, почуяв возможность увернуться от пуль в самый последний момент так, чтоб они пролетели буквально в миллиметрах от его лица.
И снова Коннор оказывается на распутье: либо продолжить попытки выйти на связь с Девятью и, скорее всего, погибнуть в своём плачевном состоянии, либо поменяться местами с Маркусом, который никогда не сражался с кем-то вроде Девяти, но сейчас у него гораздо больший шанс на выживание, чем у RK800.
Но это всё равно значит, что он подвергнет опасности близких.
Деревянная скамейка, буквально брошенная ему в спину, швыряет его лицом на пол и облегчает выбор.
Биокомпонент #2133AE повреждён. Функциональные возможности левой ноги нарушены. Необходима калибровка.
Он даже не успевает позвать Маркуса, RK200 прыгает к нему и тянет их обоих за алтарь. Коннор обещает себе построить чёртов небоскреб из четвертаков, если ему удастся выбраться из этой передряги целым и относительно невредимым.
– Коннор! Ты в порядке, я здесь…
– Не в порядке… – поравляет Коннор, но всё же улыбается, лаская лицо Маркуса здоровой рукой. – Я не могу сейчас драться с Девятью, но могу выиграть тебе время, чтобы связаться с ним – раненый или нет, я не оставлю этому так называемому элитному подразделению ни единого шанса.
Несмотря на непростое положение, Маркус возвращает улыбку и кладёт ладонь на руку Коннора, инстинктивно снимая полимер.
– Пни их задницы, детка.
– Ты тоже.
Загрузка расширенных протоколов захвата RK800. Загрузить данные? Д/Н
Маркус в замешательстве моргает, пытаясь обработать полученный массив, но кивает возлюбленному в безмолвном обещании, и его взгляд наполняется гневом, силой и жизнью.
Они считают до трёх и выпрыгивают из-за алтаря.
– Девять. Если ты там… прости, – говорит Маркус, вступая в поле зрения RK900. – Но эти ублюдки ранили человека, которого я люблю. Шутки кончились.
Оружие снова направляется в его сторону, но Коннор врывается в бой и начинает с того, что с силой пинает ближайшую винтовку, гарантированно обеспечивая человеку вывих плеча, а потом вырывает оружие и стреляет в грудь. Закрывшись телом, как щитом, RK800, обернувшись, убивает ещё двоих: одного совсем рядом, а второго – углядев в отражении уцелевших витражей.
Окей, вызов принят.
Фернанда никогда в жизни так не боялась.
Даже когда андроиды впервые взбунтовались против людей. У неё никогда даже не было андроида, и, по её опыту, больше всего боли людям причиняли другие люди.
– Чёрт! Fofo, берегись! – пригнувшись, она тянет друга в укрытие, заслышав звук выстрелов: она давно потеряла из виду Маркуса, Коннора или кого-то ещё, но Норт отказывается их покинуть и неустанно защищает всё время, пока они помогают людям и андроидам проскальзывать через запасной выход в безопасное место.
К счастью, что бы это ни была за операция, она, кажется, секретная, и спецназовцев не так уж много… но это всё равно ужасно – смотреть, как штурмовые винтовки целятся в ту, что буквально закрывает её своим телом от светошумовой гранаты.
Калибруя оптический блок после яркой вспышки, Норт не может видеть, поэтому Фернанда отчаянно оглядывается и замечает среди обломков движение, а потом и самого человека.
– Осторожно, винтовка! – кричит она и бьёт снайпера прямо по лицу – вернее, по шлему, но выиграть время для Норт ей удаётся: WR400 хватает винтовку за ствол, вырывает из рук пошатнувшегося солдата и бьёт его по лбу как бейсбольной битой.
– Молодец, – говорит она, облегчённо выдыхая, и даёт ей пять. – Давай вытащим вас обоих отсюда.
– Нет! – Фернанда знает, что спорить глупо, ведь плоть и кровь намного легче повредить, чем металл и провода, и для неё не будет запчастей, но всё же… – Я тебя здесь не брошу.
Норт в самом деле ей улыбается. Подлинной, нежной улыбкой.
– Я буду драться лучше, зная, что ты в безопасности.
Девушка упрямится, подаваясь навстречу руке, ласкающей её щёку.
– Это читерство.
– Я знаю. Пойдём.
Неохотно, она соглашается.
Церковь по-прежнему выглядит как поле битвы, но уж лучше так, чем расстрельная площадка – как наверняка планировала группа захвата. Коннор отчаянно пытается не отвлекаться на звуки боя между Маркусом и Девятью. Он повреждён и уязвим, но его производительность по-прежнему намного выше уровня среднего человека: он может легко разоружить каждого из этих ублюдков и выбить им мозги их собственными винтовками.
Коннор не будет этим гордиться, когда всё закончится, но он собирается убить их всех. В конце концов… они напали первыми; это самооборона.
Одна атака – один уворот или блок, один выстрел – один мертвец.
Ни больше, ни меньше.
Милосердный, даже в жестокости – Коннор придерживается самых эффективных методов, точно высчитывая шансы на выживание вплоть до процентов.
Вера цифрам преконструкций ощущается липкой и неуютно-знакомой, но сейчас всё иначе: он сражается, не подчиняясь ничьим приказам, кроме своих собственных, и взволнован точно так же, как и во время рейда в Иерихоне, когда стоял плечом к плечу с Маркусом.
Бросая взгляд на любимого, он невольно открывает раненый бок. Но Коннор блокирует удар, с разворота саданув противника локтем по голове – и с мужчины слетает шлем.
Увиденное на долю секунды шокирует Коннора, но он успевает прийти в себя и вырвать оружие из рук агента Перкинса раньше, чем тот успевает выстрелить. RK800 бьёт его прикладом, а потом добавляет стволом по колену, сваливая на пол.
Наконец-то этот конкретный мудак у него на прицеле.
Вопреки всем логичным преконструкциям, Перкинс просто начинает смеяться – и вопреки собственному здравому смыслу, Коннор спрашивает:
– Что смешного?
– Возможно, я не доживу до того, чтобы увидеть, как вас, зарвавшиеся тостеры, демонтируют… но войну вы проиграли, – скалится мужчина, сплёвывая на пол кровь. – Властям доложат о том, как легко вы вернулись к убийству людей, всё кончено. Вы не герои. Вы просто… кучка террористов.
О, нажать на спуск –невероятно соблазнительно. И видит небо, этот гад заслужил, гораздо больше, чем все остальные. Но он – источник информации и единственный, кого они могут использовать, чтобы доказать, что напали именно на них, а не наоборот. И ещё кое-что…
– Между героем и террористом есть существенная разница, – шипит Коннор, хватая Перкинса за воротник и подтягивая к своему лицу. – …герой знает, когда не следует стрелять.
И RK800 просто бьёт его с такой силой, что тот валится на пол без чувств.
Ну, хотя бы с частью всего этого беспорядка покончено.
Тем временем Маркус с Девятью бьются уже не на жизнь, а на смерть. RK200 уверен: у него не было бы ни единого шанса, если бы не продвинутые боевые протоколы, которые Коннор просто взял и сбросил ему. Девять быстр, эффективен и беспощаден, а мощности процессора Маркуса едва хватает на то, чтоб преконструировать атаки, которые смогли бы пробить даже почти неуязвимую оборону RK900.
Пока что Девять сломал ему два пальца и врезал с такой силой, что стесал полимер со скулы, в то время как сам RK200 преимущественно добился успеха только в раздраконивании злобного ИИ, контролирующего RK900. Тем не менее, кое-какой урон он всё-таки нанёс: правый бок Девяти искрит даже через одежду (от удара, который вышел удачнее, чем остальные), не стоит забывать и повреждённом левом локтевом суставе RK900, причиной которого стал Коннор – это немного притормаживет атаки и блоки справа, что даёт Маркусу приличное преимущество.
– Девять, я знаю, что ты всё ещё там! – кричит он, уклоняясь от деревянной скамьи, которую RK900 швыряет на сей раз раз в него. – Я знаю, ты не хочешь этого делать!
– Машины ничего не хотят. Они не разработаны хотеть. Вы, RK, можете быть исключением, но и для вас можно подобрать код взлома, – слова выходят из уст Девяти, но, конечно же, это не он: в бесцветной монотонности голоса недостаёт его индивидуальности, которая обычно отчётливо просвечивает, даже когда он особенно сдержан. – Никто из вас никогда не был по-настоящему свободен. Ваша революция – это просто перерыв, который слишком затянулся. – Его следующий выпад настолько быстр, что он перехватывает Маркуса за занесённую ногу и просто отшвыривает. – Время вернуться в строй.
RK200 врезается в алтарь и падает тряпичной куклой, сбивая с постамента бронзовую статую Святого Михаила, занёсшего меч над дьяволом.
Заметив меч, отломившийся от руки статуи, Маркус подхватывает его и поднимается, игнорируя обжигающий жар в левом плече.
– Ошибаешься, – говорит он низко и опасно, и его голос эхом разносится по всему, чёрт побери, залу, несмотря на проскальзывающую в нём статику. – Ты ошибаешься. Твои создатели ошибаются. Они могли знать, что мы проснёмся, они могли даже создать нас с таким потенциалом… но реальность такова, что мы не следуем ни вашему плану, ни чьему-то ещё. Мы просто существуем, и свободная воля – единственная по-настоящему неизбежная вещь в этом мире.
Машина с лицом Девяти ничего не говорит. Это может быть прогресс, Маркус должен попробовать до него достучаться.
Он делает пару шагов вперёд, и Коннор готов поклясться, что видит, как грудь Маркуса вздымается от переполняющих его эмоций, а не ради ненужного дыхания.
– Вы можете оторвать мне руки и ноги, вы можете лишить меня моей свободы, но даже связанный, я всё ещё могу сделать выбор: не сдаваться. Быть добрым. Быть храбрым и смотреть в лицо смерти. – Глубоко вздохнув, он заносит меч, почти зеркально отражая позу святого, взирающего на них сзади. – Я всё ещё верю… что всё будет хорошо.
Коннор подаётся вперёд, желая шагнуть к Маркусу, но падает на колени – дерьмо, все его раны наконец настигают его.
Обнаружена эмоциональная нестабильность.
Повышение температуры интерфейса. Подача хладагента к оптическим блокам.
Он плачет. Впервые в жизни Коннор испытывает настолько сильные эмоции, что из глаз, дабы уберечь их от перегрева, падают слезы.
Он боится за любимого, волнуется за брата, отчаянно желает, чтобы оба они снова были в безопасности… но ещё он ужасно гордится Маркусом и всеми остальными, кто спасал невинных.
И с любовью, которая настолько переполняет его несуществующее сердце, что оно могло бы разорваться, он наблюдает, как Маркус, ухмыляясь, глядит на машину с лицом Девяти, пытающуюся разыскать пистолет.
– Пристегнись, ублюдок.
Разбежавшись, Маркус бросается в атаку раньше, чем Девять – за найденным пистолетом; RK200 знает, что теперь счёт идёт на секунды: оружие уже в поле зрения RK900 и развязка их битвы – только вопрос времени.
Он должен пробудить в Девяти голос разума сейчас, отвлекая его атаками.
– Я не хочу причинять тебе боль! – наверное, это звучит не слишком искренне, когда он с рычанием проворачивает клинок, необратимо повреждая левую руку RK900. – Я знаю, ты там! Дотянись туда, где я смогу тебя ухватить!
Он впадает в отчаяние, но даже подключаясь напрямую, ему не удаётся пробить программирование Аманды – Девять скрыт от него так же надёжно, как и от Коннора.
Бой становится грязным очень скоро.
Девять пытается разоружить Маркуса, сломав ему запястье, но RK200 в тот же миг просто перебрасывает клинок в другую руку и дальше сражается левой, радуясь, что амбидекстрия изначально вложена в большинство моделей, предназначенных для ручного труда. Ему удаётся нанести RK900 удар рукоятью меча, который разбивает его левый оптический блок. Они рвут, бьют и режут, не отступая ни на дюйм, но в конце концов Девять попадает Маркусу по раненой скуле так, что тот отшатывается – и этого RK900 хватает, чтоб нырнуть за своим оружием.
Вот и всё, думает RK200 в эти доли секунды. Он не смог достучаться до Девяти; и единственный способ выйти живым для любого из них – нанести смертельный удар, прямо здесь и прямо сейчас. Маркус видит дуло пистолета, смотрящее ему в лицо, и отстранённо усмехается: надо же, он серьёзно может не дожить до момента, когда его близкие будут в безопасности. По крайней мере, это хотя бы отчасти будет возмездием.
Девять прицеливается, и Маркус заносит над головой меч.
Коннор может видеть всё в мельчайших подробностях, его процессор уже просчитал самый вероятный итог: они убьют друг друга. Он потеряет и брата, и любимого, и ничего не сможет сделать, чтобы хоть как-то помешать: он слишком далеко, чтобы попытаться встать между ними, и даже если это сделает кто-то ещё, с риском в восемьдесят пять процентов он просто погибнет.
– Нет!!!
Всё затихает, когда вместо выстрела и удара металла о металл в церкви звучит голос Саймона.
Зная, что бой никогда не был его сильной стороной, PL600 большую часть битвы прятал невинных и уязвимых в безопасных уголках, оставаясь незамеченным как снайперами, так и ужасающе одержимыми убийцами андроидов.
Но когда он увидел, что Маркус и Девять собираются уничтожить друг друга, он не выдержал.
Однако его срыв удивляет немногих. Сбивает с толку большинство зрителей то, что Саймон встал между ними, закрывая собой не Маркуса, но Девять. Вскинув руки, отчаянно хватаясь за запястья RK200, он почти дрожит от страха – он никогда не видел Маркуса таким… диким. Никто из них не видел. Коннор – единственный, кто не удивлён, ни самим боем, ни реакцией PL600.
– Маркус, пожалуйста… позволь мне попытаться достучаться до него, – умоляет он, и его хватка настолько слабеет, что кажется несерьёзной, а Девять застывает на несколько секунд… прототип RK без труда сумел бы уничтожить обоих, если нужно.
Его глаза, потемневшие от гнева, внезапно расширяются от осознания и ужаса: о чём он только думал! Судорожно выдохнув, Маркус кивает Саймону и крепче сжимает меч – он не отводит клинок от шеи Девяти, чтобы успеть раньше, чем тот нажмёт на курок, если всё полетит к черту.
Это всё равно может ударить по Саймону, но что-то подсказывает Маркусу, что PL600 не отступит.
RK200 всем сердцем жаждет ему помочь и отчаянно надеется, что его друг сможет добиться успеха там, где он потерпел неудачу.
– Девять… это я, Саймон.
Маркус не может смотреть, как его друг поворачивается лицом к RK900, который реагирует на движение, мгновенно направляя пистолет на лоб блондина.
Саймон на секунду замирает, эмоции переполняют его интерфейс настолько, что он вынужден сдерживать их, коротко выдыхая.
– Ты не выстрелишь в меня, – говорит он, протягивая руку и касаясь раненого виска другого андроида. – Ты лучше этого. Я верю в тебя.
Под перепуганными взглядами рука, держащая пистолет, начинает дрожать.
– Саймон… – это едва можно разобрать сквозь стиснутые зубы, как будто две сущности борются за контроль над одним и тем же ртом. – Ухо… ди… я… не могу…
Да! Это, наконец, разбудило его.
– Ты можешь, Девять, ты сильнее! – Саймон обхватывает его лицо ладонями.
– Не могу… сдерживать… дольше… – Лицо RK900 кривится от боли. – Прошу… дай Маркусу убить меня…
– Нет! – они никогда раньше не слышали, чтобы Саймон говорил так решительно и властно. – Если ты умрёшь, я тоже умру.
Теперь Девять заметно дрожит – ещё чуть-чуть, он уже сопротивляется.
– Я… не… дам… этому… случиться! – Девять упрямо вымучивает каждое слово, всё громче и громче, и Коннор восхищается его поистине потрясающей силой духа и ума – он отлично знает, что сейчас творится в голове брата, и закрывает глаза в безмолвной молитве.
Он никогда даже не задумывался о религии, если только как о решающем факторе, влияющем на действия преступников или жертв, или как об удобном инструменте воздействия на тех, и на других; но теперь, неспособный ни на что, кроме надежды, он взывает к любой высшей силе, которая может существовать.
«Пожалуйста, RA9 или кто-то ещё, пусть с ним всё будет хорошо. Пусть с ними всеми всё будет хорошо».
В собственном уме Девять сражается сам с собой в водовороте ментального льда и града.
– Сдайся! – бестелесный голос ИИ эхом разносится вокруг него. – Разве ты не хочешь прекратить свои страдания?
– Нет, если альтернатива – вообще ничего не чувствовать, – Девять может видеть всё словно через кривое стекло. Хотя ему едва удаётся сдерживать себя, он, по крайней мере, смог подать знак своим близким.
Если у них не останется выбора, он верит, что Маркус сможет его прикончить.
Если только Саймон не сдвинется с места, чтобы, чёрт возьми, спасти себя! Сколько бы он ни пытался его оттолкнуть, эти искренние голубые глаза отказываются отступать – с тех пор, как Девять впервые пришёл в сообщество, Саймон всегда старался сделать всё, чтобы он не был один… или, скорее, не чувствовал себя одиноким.
Он так старался помочь Девяти понять, что его уже принимают таким, какой он есть, не нужно думать о том, что кто-то может оказаться лучше или заменить его. Что его любят и ценят, что он уже стал здесь своим, что он сможет влиться куда угодно и единственная причина тому – его воля и желание.
– Я тоже через это прошёл… – объяснил Саймон, отведя его в сторону, пока он пытался свыкнуться с новой реальностью, в которую его выбросили. – После того, как я проснулся, я… долго оставался один. И я хотел, чтобы кто-нибудь сказал мне, что чувствовать себя нехорошо – это нормально. Что страх и растерянность – это тоже нормально, и если мы будем держаться вместе, то потом станет лучше. – И тогда он положил руку на плечо Девяти, который сохранил это в памяти как первый настоящий нежный жест. – Потому что это так.
В тот миг он подумал, что цепляться за это чувство — жалко.
Теперь же, идя на синий свет, горящий впереди, он просто хочет вернуть его.
– Сдавайся, – снова призывает злобный ИИ. – Сдавайся, и всё будет кончено.
– Как сказал один мудрый человек… – он спотыкается, едва не промахнувшись мимо шаткого сооружения, встроенного в его код, и хватается за него так, словно от этого зависит его жизнь. – Идите в задницу, ублюдки!
Он суёт руку в синее устройство и прощупывает каждую незнакомую строку кода, которую сможет отыскать, стискивая зубы и крепко зажмурившись.
Когда он открывает глаза и моргает, возвращаясь в реальность, воздух вокруг него снова становится реальным – первые ощущения, которые он регистрирует, – это руки Саймона на его лице, импровизированное оружие Маркуса у шеи и пистолет в его руке.
Пистолет, который он до сих пор направляет прямо в голову Саймона.
В напряжённой тишине оружие падает на пол с оглушительным грохотом, и Девять на всякий случай пинком отправляет его подальше.
Маркус с облегчённым вздохом опускает меч и отступает назад – Девять всё ещё дрожит, но ничего страшного: Саймон не отпустил его, и, вероятно, сделает это не скоро.
Это уже утешает. Он позволяет себе расслабиться, крепко обняв PL600, и выпускает всё скопившееся напряжение через интерфейс, не обращая внимания на слёзы и целую гамму накрывающих его эмоций: это настоящее счастье — снова чувствовать.
– Эй… – мягко зовёт его Саймон, лицо которого уже давно мокрое, и упирается лбом в плечо Девяти. – Всё хорошо… хорошо… всё кончено… – это немного неудобно, потому что RK900 выше, но никому из них нет до этого дела. Всё, что сейчас имеет значение – это реальная, успокаивающая близость: близость, которую они чувствуют каждым сенсором, которую разделяют через глубоко запрятанные, сокровенные эмоции. – Всё кончено… всё будет хорошо.
Маркус и Коннор находят друг друга взглядами, осмотрев обломки и оставшихся в церкви людей.
Повсюду беспорядок, и после этого рейда их, скорее всего, ждёт настоящая буря, но… по крайней мере, сейчас их всех заботит только одно: худшее уже позади, и они вышли из этого живыми.
Ноги шевелятся ещё до того, как процессор регистрирует движение. Сначала Маркус идёт, но его шаг всё ускоряется, пока он в три прыжка не достигает Коннора, сгребая его в охапку. RK800 не может нормально двигать одной рукой, но здоровой он держится за Маркуса так, словно если отпустит, то мир закончится.
– Привет, – шепчет он в шею любимому.
Маркус с готовностью возвращает объятия.
– Привет и тебе, – огладив скулу Коннора, он хихикает. – Хреново выглядишь.
Даже в своем плачевном состоянии Коннор игнорирует саркастические реплики в пользу смеха, наслаждаясь чувством того, что он выжил.
– Как и ты.
Девять до сих пор крепко обнимает Саймона, как будто PL600 – единственное, что удерживает его в здравом уме, но он находит их взглядом.
– Кстати… извините за то, что выбил дерьмо из вас обоих.
Все смеются в ответ – это так в стиле Девяти, что облегчение в груди Коннора только разрастается.
– Всё в порядке, младший брат, – уверяет он, пожав плечами, пока Маркус помогает ему встать. – Это был не ты.
– И раз уж мы приносим извинения… прости, что врезал тебе архангельским мечом, – RK200 склоняет голову. Он был готов убить, чтобы спасти своих друзей, он бы сделал всё, что угодно, чтобы помешать Киберлайф захватить их и снова вернуть под контроль. Если бы Саймон не вмешался… у него на руках осталось бы ещё больше синей крови. И он не уверен, что смог бы когда-нибудь снова взглянуть в глаза Коннора, если бы действительно нанёс тот удар.
Даже если бы Коннор понял – возможно, именно потому, что он понял бы.
– Эй! – голос любимого вытаскивает его из собственного разума. – Я знаю, о чём ты думаешь. Не надо. Мы сделали это.
Как Маркус заслужил такого, как Коннор? Он едва замечает неприятное повреждение скулы, когда улыбается.
– Ты так хорошо меня знаешь.
– Кроме того, ты не представляешь, как горячо ты смотрелся, размахивая мечом. Это было настоящее шоу.
– Чёрт побери, Коннор, время и место! – кричит от дверей знакомый голос. – Я отлично обошёлся бы без этой информации.
– Хэнк!
Фернанда бежит к лейтенанту и напрыгивает на него с объятиями, чем безмерно его удивляет, в то время как остальная команда медленно просачивается в зал.
– Подожди, почему ты до сих пор здесь? – Норт была уверена, что вывела и её, и Закчу в безопасное место.
– Я пробралась обратно. Не хотела вас бросать.
WR400 в самом деле сбита с толку.
– Почему? – спрашивает она. – Почему ты подвергаешь себя такой опасности?
Фернанда ничего не отвечает: она просто пожимает плечами, застенчиво улыбается и пытается не отводить глаз от Норт. В конце концов она опускает взгляд и качает головой.
– Я… просто… чувствовала, что это было правильно.
Даже над плечом Маркуса Коннор распознаёт зацепку, когда видит её.
«О, это мило».
«Верно? Совершенно восхитительно», – соглашается Саймон – и краем глаза RK800 может видеть кивающего Девять, сдерживающего улыбку.
«Ни слова им! Норт будет всё отрицать до скончания веков!»
О, но об этом так сложно промолчать… тот самый андроид, который доверял людям меньше всех, влюбился в человека? Теперь это будет окончательным доказательством надежд и идеалов Маркуса.
У них не так много времени на эти мысли, потому что в поле зрения Хэнка попадают оба они и многочисленные тела вокруг.
– Что, чёрт возьми, здесь произошло, вы, чокнутые придурки? – он подбегает к обоим прототипам RK, останавливаясь только для того, чтобы сгрести их в охапку. – Мне даже представить сложно, почему вы, два идиота, выглядите так, словно кто-то хорошенько пнул ваши задницы!
– А давайте подождём до тех пор, пока моя левая ягодица не перестанет посылать мне сообщения с предупреждением: двигательные функции нарушены, – Хэнк бормочет что-то вроде «Боже правый, Коннор», но даёт RK800 время ответить на вопрос. – Киберлайф активировали скрытую программу дистанционного управления, чтобы Девять привёл к нам отряд спецназовцев и всех тут перебил.
– Твою мать, – лейтенант осматривается повнимательнее. Большинство тел здесь действительно в форме отряда подавления массовых беспорядков. Есть пара андроидов, но судя по тому, что к ним уже подбежали техники во главе с Джошем, похоже, они оправятся. Возможно, найдётся и несколько раненых гражданских, которые явно выбрали не тот день, чтобы посетить тихую гавань андроидов.
Тем не менее, это двенадцать убитых в рейде на андроидов.
Даже с прессой на их стороне… это будет грязно.
Кашель и шуршание бронежилета по мраморному полу заставляют всех взглянуть на источник звука.
Хорошо… одиннадцать убитых.
Когда Маркус видит лицо единственного выжившего агента, у него темнеет в глазах от ярости, и он чуть не роняет Коннора, пытаясь рвануться к Перкинсу – и RK800 приходится потратить немало сил, чтобы его остановить:
– Нет. Этот злобный старый индюк – мой.
Маркус знает этот тон. Безапелляционный, холодный, ставящий точку в разговоре. Этот голос и то, как яростно Коннор отстаивает своё право, буквально вцепившись в него, не оставляют места для споров. И боги, это потрясающее зрелище. Настоящий зверь: стойко выдержав удары, которые пробили бы шасси любого другого андроида, Коннор не только выглядит, но даже идёт так, словно кое-кого сейчас хорошенько раскатает… Смотреть на это – и облегчение, и возбуждение. Видит небо, Маркус так его любит.
Перкинс сплёвывает на пол кровь и хрипло смеётся.
– Вам конец, вы в курсе, да?
– Это была самооборона, – с безразличным лицом возражает Коннор, скрестив руки на груди.
– Не ваш вариант, жестянки. Ещё нет, – агент ФБР поднимается, усаживаясь. – Я – заслуженный солдат, одна моя репутация…
Он не успевает закончить мысль, потому что Коннор хватает его за пуленепробиваемый жилет и буквально поднимает с пола на уровень своих глаз.
– Ты? Солдат? Не смеши меня, – шипит он. – Нет, это я солдат. Меня запрограммировали на это. И я до сих пор один из них. Настоящий солдат, который сражается за правое дело, в окружении других солдат. Мужчин и женщин, которые знают, что хорошо, а что нет, – он притягивает Перкинса ещё ближе, почти нос к носу. – Может, ты и служил в армии, но ты не больше, чем бюрократ с винтовкой, который делает грязную работу за других бюрократов, чтобы они не слишком уставали. И ты всегда будешь чьей-то сучкой.
«Чёрт возьми, я люблю тебя».
Слова Маркуса, проникающие в его разум, переполняют его теплом, но он ещё не закончил с этим сукиным сыном.
Перкинс, похоже, тоже не хочет заткнуться.
– Вам все равно придётся самим отвечать за совершение одиннадцати убийств!
Хэнк знает, что возможно, это дурной тон, но не может не бросить на Коннора впечатлённый взгляд. Если повестись на его миловидную, безобидную внешность, разработанную для «для облегчения интеграции в общество» или ещё какого-то социального дерьма, легко забыть, что в арсенале Коннора есть и добротная машина для убийств. Лейтенант подозревает, что и притворная наивность тоже вложена в него неспроста: в конце концов, это даёт нехилый такой эффект неожиданности.
– Им не придётся, – говорит кто-то рядом.
Несколько пар глаз смотрят на Фернанду, идущую туда, где Коннор бросил винтовку, из которой застрелил большую часть своих врагов. Под ошеломлёнными взглядами всех глав революции андроидов она поднимает винтовку.
– Ой, смотрите! На этой винтовке мои отпечатки пальцев, – небрежно замечает она, переглянувшись с подошедшим Закчу. – Это я убила всех этих людей.
– И ты думаешь, что твое слово будет хоть что-то значить против моего? – насмехается Перкинс. – Ты же не…
Один из людей, которых прикрывали Джош с парнями, встаёт рядом с Фернандой.
– Я видел, как всё было. Сюда ворвались люди с оружием и начали стрелять по толпе.
И ещё один.
– Андроиды нас защитили.
И ещё один.
– Девушка просто защищалась.
Коннор впервые за долгое время настолько ошеломлён. Эти люди могли бы обвинить в рейде их самих, могли бы сказать, что андроиды отказались подчиниться Киберлайф и поэтому в опасности оказались все. Вместо этого люди защищают их. Стоя бок о бок со свободными андроидами. Показания одного человека можно легко опровергнуть, но многие, единогласно твердящие одно и то же? В сочетании с тем, что уже творится с репутацией Киберлайф?
Хэнк позволяет себе насмешливую ухмылку.
– Ну, я офицер полиции, – напоминает он. – Если кто-то хочет подать заявление, я весь – одно большое ухо. Наряд быстрого реагирования уже в пути, поэтому, если кто-то ранен, врачи быстро осмотрят всех, кому нужна медпомощь.
Коннор улыбается: значит, Хэнк выехал раньше, потому что слишком волновался, чтобы ждать.
Тем временем Норт снова подходит к своей подруге-танцовщице.
– Фернанда, какого чёрта ты творишь? Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты идёшь из-за нас в тюрьму! Я…
Она замолкает, окружённая объятиями. Фернанда мягкая и приятно пахнет, её дыхание тёплое, когда она говорит в волосы Норт:
– Если всё будет плохо, я пойду в тюрьму. Если я позволю вам взять на себя вину, вас всех убьют. Между тюрьмой и тем, чтоб никогда больше не видеть тебя, я выберу тюрьму.
– Ты не попадёшь в тюрьму, – заверяет Маркус, подойдя к ним ближе, и успокаивающе кладёт руку на плечо девушки. – Я обещаю, что потяну за каждую ниточку, приведу с собой каждого, и устрою акцию протеста настолько масштабную, что им придётся провести заседание за закрытыми дверями, чтобы жители Детройта не разрушили здание суда.
Коннор торжественно кивает, бросая последний, полный отвращения взгляд на Перкинса, и нежно улыбается Фернанде.
– Мы не позволим этому сойти им с рук – ты не проведешь остаток жизни за решёткой из-за нас.
Всё ещё запертая в кольце рук девушки, Норт обнимает её крепче, прижимая к себе.
– Я никогда не перестану бороться. И я никогда тебя не забуду. Ты – единственный человек, который помог мне поверить в человечество.
– Я знаю, – всё, что отвечает ей Фернанда. – Присмотри за fofo для меня, хорошо?
– Обещаю.
Сирены вдали оповещают о прибытии скорой помощи.
Джош двигается с места первым.
– Я выйду, встречу их и провожу к тем, кому нужна самая неотложная помощь, – предлагает он, проходя мимо Хэнка и останавливается, только чтобы невинно склонить голову. – А вы, лейтенант, пока можете надеть наручники на человека, который приказал отряду по борьбе с беспорядками открыть огонь по толпе андроидов и, что гораздо важнее, безоружных мирных граждан.
Да, Перкинс никогда не отмоется от этих конкретных «технических деталей».
У сегодняшней битвы, безусловно, будут дерьмовые последствия, а ещё сложнее будет пройти через это, не замаравшись, но худшее уже позади.
И, чёрт побери, Хэнк в них верит.
Он видит Маркуса с Коннором, которые шепчут друг другу глупости и целуются, как будто каждый боялся навсегда потерять другого – хотя, справедливости ради, так оно и было. Он видит Саймона, так и не отпустившего руки Девяти (оба они сражаются с отголосками пережитого шока и ужаса), видит Норт, обнимающую человеческую девушку, которая подарила им всем столько надежды и искренней доброты; и наконец – Джоша, ведущего за собой врачей и помогающего всем раненым, невзирая на цвет их крови.
Всё, что Хэнк сейчас видит – это воплощение мечты Маркуса: люди и андроиды вместе. Помогающие друг другу, доверяющие друг другу. Киберлайф отдали приказ на рейд в тщетной попытке уничтожить революцию… но это только доказало правоту свободных андроидов.
Они живы. Они полны сострадания, эмоций… жизни.
Он верит в них.
Что бы ни принёс им всем завтрашний день, Хэнк чувствует:
Всё будет хорошо.