Анатомия Детройта

      Кафетерий встретил главного врача новой головной болью в виде его братца Лео и Ричарда Декарта, ругающегося с главой отделения травматологии.       — Не видать мне завтрака, — с тоской сообщил неизвестно кому невролог, подходя к коллегам.       — Доктор Рид, если вы еще раз принесете на анализ столь халтурно выполненную биопсию костного мозга, я сделаю ее сам. Но у вас и без анестезии, — холодный голос младшего Декарта пробирал до костей, но Манфреда больше пугал его старший брат, копающийся в трупе на пару с Норт. Кстати об этом…       — Доктор Декарт, не могли бы вы попросить доктора Келли поторопиться с вскрытием. Ее ждет пациент в операционной. Надеюсь, проблем у тебя в лаборатории нет.       Ричард спокойно кивнул и ушел, толкнув плечом Рида, который выдохнул, как только высокая фигура скрылась за стеклянными дверьми. Травматолог уже хотел что-то сказать, но Маркус остановил его взмахом руки:       — Иди в отделение, разберись наконец с тем наркоманом. И Лео прихвати, — нарколог закатил глаза, но главврач не обратил на брата внимания. — К концу дня отчет мне на стол.       Ох, слава богу. Осталось разобраться с очередной «проблемой» колопроктолога и идти в отделение терапии, к Джошу.       — Ну, что у вас за проблема, доктор Ламберт? — повернулся к проктологу главврач, бегло просматривая варианты завтрака. Надо бы Де-нол попить, боли в эпигастральной области уже раздражают.       — Пациент с колоректальным раком, — проктолог традиционно выбрал шоколадный брауни, и Маркусу очень не хотелось думать, что это из-за специфики его профессии. — Там все очень и очень плохо, я хотел узнать, какой доступ я могу выполнить…       — А я здесь при чем? — искренне удивился главврач, жестом заказывая себе у буфетчицы омлет и кофе. — Главный хирург у нас Норт, вот и разговаривай с ней. Я же даже не нейрохирург, а всего лишь невролог.       — Я ее боюсь, — доверительно сообщил Саймон. — Вы же видели, что они со старшим Декартом вытворяют? Может, вы сами с ней поговорите? Пожалуйста?       Маркус ощутил резкий приступ изжоги. Ну вот почему опять Ламберт взваливает на него свою работу? И смотрит еще так преданно, щенячьими глазками, словно готов пройти за него огонь, воду и медные трубы… Черт, что теперь поделать, не увольнять же его. Может, Норт и правда чересчур кровожадна для нежной психики проктолога.       — Пришли мне его историю болезни хотя бы, — буркнул главврач, садясь за ближайший свободный столик. — Мне же надо знать, с чем идти к доктору Келли.       — Спасибо, доктор Манфред, — щенячий взгляд голубых по-детски невинных глаз никуда не делся. Маркус внезапно обнаружил, что под этим взглядом пищеварение ухудшается в разы, что никак не способствовало улучшению его настроения. Нужно было на кого-нибудь сплавить колопроктолога, на кого-нибудь, у кого спокойствия и душевного равновесия было явно больше, чем у главврача…       — Доктор Камски! — окликнул Манфред стоящего в очереди со скучающим видом Элайджу. — Составьте нам компанию, пожалуйста.       Диагност с трудом сдержал желание выругаться. В кафетерии было много родственников пациентов, да и самих пациентов тоже. Даже такой похуист, как Элайджа Камски, понимал, что ругань при обычных смертных грозит ему если не отстранением от клиники, то выговором в личное дело с урезанием зарплаты точно. Так что врач, скрепя сердце, подошел к коллегам.       — Да, доктор Манфред?       — Думаю, доктору Ламберту необходима консультация квалифицированного и исполнительного, — Маркус особенно выделил последнее слово, — диагноста.       — Я же нефролог, — попытался отмазаться Камски, но главврач прервал его, злорадно ухмыльнувшись:       — Вы заведуете диагностическим отделением. Работайте, а мне пора. Сообщите мне на пейджер, как закончите. Поможете доктору Хирш починить аппарат ЭКГ, да и все остальное, что Хлоя вас попросит, — ехидно улыбнувшись, невролог кивнул коллегам и вышел из кафетерия.       Отделение общей терапии встретило Маркуса горой охуевших непонятно с чего пациентов.       — Ну и что тут происходит? — этот вопрос Манфред задавал себе каждое утро, когда возвращался на работу, но сейчас он стоял особенно остро и насущно.       — Доктор Манфред! — молоденькая медсестричка, как ее… Дженна? Джемма? Имени главврач вспомнить не успел, потому что она крепко уцепила его за руку и потащила к процедурной. И распахнула дверь.       Маркус не матерился. Это было одно из его правил, которые он себе установил, чтобы быть лучше Лео в их извечном соперничестве, начавшемся еще в детстве. Но в данную секунду ему это очень хотелось.       Джош Сойерс, заведующий терапией, стоял с руками по локоть в монтажной пене и тоже явно очень сильно сдерживался, чтобы не сорваться и не начать копировать уникальный стиль Гэвина Рида.       — Я объясню, — присутствующая там же Хлоя Хирш болтала ногой, сидя на табурете. — У нас окно продувало, доктор Сойерс захотел залить щели пеной, чтобы ветер не гулял туда-сюда, но баллон, похоже, был с дефектом.       — Доктору Риду звонили? — спросил главврач, устало присев на кушетку. Еще одно происшествие в этой обители умалишенных, именуемой центральной больницей Детройта — и он точно станет целевым пациентом доктора Владимери.       — Разумеется, — огрызнулся Джош. — Он уже идет сюда.       — Может, позвать доктора Келли? — медсестра явно не знала, что ей делать.       — Зачем нам хирург? — устало спросил Маркус. И как такие только поступают в мединститут?..       Ответить девушка не успела, так как дверь с грохотом открылась. Доктор Рид пару секунд смотрел на всю компашку, а затем разразился таким громким смехом, что, казалось, вся больница пошатнулась.       — Это… это просто… бля, не клиника, а сумасшедший дом… — Гэвин бился в истерике. Маркус потер виски, морщась от головной боли и громкого смеха.       — Ты, — невролог щелкнул пальцами, обращаясь к медсестричке, — успокой пациентов. Скажи, что сегодня их примет другой терапевт. Которому придется платить сверхурочные… — пробормотал себе под нос главврач и повернулся к Джошу.       — Как только тебя освободят, отчет о неисправности баллона, — Маркус прервался и все же хлопнул себя по лбу, — то есть просто обьяснительную. Страховая пусть с этим разбирается. Боже…       Главврач вышел из кабинета, оставив Рида делать свою работу. Кардиолог выбежала за ним:       — Доктор Манфред, — Хлоя краем глаза покосилась на матерящихся пациентов и продолжила, — сегодня поступил пациент с инфарктом миокарда. Все палаты в кардиологии заняты, пришлось положить в отделение неврологии. Извините, что не сообщили.       Маркус закатил глаза, но просто кивнул. Сейчас его волновало совсем другое. На пейджер пришло сообщение из онкологии. Что еще случилось в этом армагеддоне? Он поспешно направился в лифтовый холл.       Онкология находилась на самой вершине этой семиэтажной копии ада Данте. Маркус вызвал лифт и задумался.       Вообще-то отделение онкологии, несмотря на всю тяжесть обитающих в нем пациентов, было наименее проблемным — не в последнюю очередь благодаря его отцу. Карл Манфред, несмотря на то, что в силу возраста и автокатастрофы передвигался только с тростью, да и то с трудом, за операционным столом был настоящим художником. Как-то раз он проторчал в операционной практически двенадцать часов, спасая пациентку с раком молочной железы. Даже Норт сдалась, громко заявив, что она сделала бы мастэктомию по Холстеду и отправила бы больную восвояси. Но Карл был решительно против такого варварства — и ему все-таки удалось сохранить девушке большую часть груди. Так что если в онкологии понадобилось вмешательство Маркуса — значит, произошло что-то действительно из ряда вон.       — По поводу чего меня вызывали? — спросил главврач у постовой медстестры, наконец войдя в отделение. Та кивнула головой в сторону палаты:       — Доктор Декарт-старший, доктор Келли и доктор Манфред никак не могут поделить пациента.       — Коннор?! — Маркуса удивило не столько то, что Декарт и Келли довольно быстро расправились с трупом в подвале, сколько то, что Аид поднялся на Олимп. Видеть у своей постели патологоанатома — не самая обнадеживающая и приятная картина.       Потоки огня, льющиеся из палаты, чувствовались уже на подступах к ней.       — Карцинома прямой кишки в последней стадии, доктор Манфред, серьезно?! Тут ничем не поможешь, метастазы разрослись по всему толстому кишечнику, уже идет переход на тонкий. Я не собираюсь оперировать недо-трупака! Пусть умирает спокойно! — Норт орала на Карла прямо в палате больного.       — Доктор Келли, можно убрать толстый кишечник, — спокойно и довольно тихо возражал Карл. — Пациент еще проживет какое-то время…       — А зачем? — Коннор был как всегда жизнерадостен. — Он проживет не больше пяти лет, это в лучшем случае. И жизнь будет совсем не сахарная. Предлагаю не мучить его и сделать эвтаназию.       — Боже мой, доктор Декарт! Мы давали клятву Гиппократа! — Карл едва не лопнул от возмущения. Манфред-старший всегда был ярым противником эвтаназии.       — А я предлагаю позвать доктора Ламберта, — Норт ухмыльнулась, скрестив руки на груди. — Пусть осмотрит пациента, и…       — Что. Здесь. Происходит? — Маркус, на пару с несчастным пациентом, охуевая, смотрел на трех врачей.       — Пациент с колоректальным раком, Маркус, — максимально спокойно объяснила Норт под пристальным взглядом главврача. — Обсуждаем риски и просчитываем возможные исходы.       — При пациенте?! Совсем оху… долбанулись?! — Маркус уже совсем забил было на свое правило, но грозный взгляд отца напомнил ему, что забивать все же не стоит.       — Доктор, я жить буду? — робко вмешался больной в воцарившейся паузе.       Маркус открыл рот, но его так же оптимистично, как и раньше, перебил Коннор:       — Конечно, будете! Только по частям. И в разных людях.       — Декарт! — ор главврача был слышен на все отделение. Патанатом хитро прищурился, но больше встревать не стал. Маркус вздохнул и, достав наладонник, начал проверять почту — почему-то ему казалось, что именно про этого пациента и говорил Саймон.       — А смысл вам жить? — вдруг решила добить пациента Норт.       — Келли… — угрожающе рыкнул Маркус, подняв глаза от телефона.       — Что? Ну серьезно, Маркус, давай рассуждать разумно. Он ведь не проживет долго.       — Доктор, сколько мне осталось? — испуганно спросил пациент. Врачи взглянули на монитор.       — Пять, — внезапно не менее жизнерадостно, чем Коннор, сообщила хирург.       — Пять? Чего пять?!       — Четыре, три, два, один… — добавила она.       Раздражающий писк монитора заставил всех поморщиться.       — Я так понимаю, реаниматолога звать не стоит? — весело спросил Декарт-старший.       Маркус тяжело вздохнул. Какой там круг ада, если у коллег прогрессирующий фимоз головного мозга?..       — Время смерти 14:24, — уже в диктофон говорил патанатом.       Норт вышла из палаты следом за главврачом, слегка похлопав начальника по спине.       — Сходил бы ты в лабораторию. Там должны быть интерны, отдохнешь от всего этого хоть, — легонько улыбнулась она. Писк ее пейджера отвлек Манфреда от жаления себя.       — Какого хуя творится в этой больнице, блять?! — на все отделение заорала Норт, моментально растеряв всю свою нежность. Келли ринулась к лифту, и Маркус поспешил за ней:       — В чем дело?       — Парке, — процедила хирург, спускаясь на третий этаж, в свое отделение. Ее халат развевался как плащ супермена — именно такое сравнение пришло на ум неврологу.       — Почему мне не сообщили сразу, что ему оторвали руку? — Келли резко подошла к травматологу, который, хоть и был два с половиной метра ростом, под грозным взглядом главного хирурга пытался съежится. Да, когда Норт в гневе, под ее руку — особенно, если там скальпель — лучше не попадаться.       Маркус же решил последовать совету своего зама и поспешил на первый этаж, к Декарту-младшему.