Анатомия Детройта

      На следующее утро две девушки вошли в здание Детройтской больницы и поднялись на второй этаж, к главврачу.       — Вызывали? — вновь одновременно произнесли они.       — Да. Ваш долг полностью оплачен, так что вы можете приступить к работе.       — Оплачен? — Оливия глазами, полными охренения, смотрела на Маркуса.       — Ну да, — Манфред внимательно осмотрел девушек. К их чести, они держались относительно спокойно, хотя глаза у Оливии были огромными блюдцами.       — В любом случае, доктор Декарт-старший предложил вам, мисс Вайсберг-старшая, — Маркус сдержал рвущийся наружу смех, — стать его ассистенткой. А вам, мисс Вайсберг-младшая, предложил работу доктор Декарт-младший, — Маркус все-таки не смог сдержать смешок.       — Что?! — голоса девушек прозвучали в унисон. Снова. Они посмотрели друг на друга. Потом на Маркуса. Потом снова друг на друга.       Первой щелчок понимания проскочил у Оливии. На ее лице быстро, как кадры кино, проскочили недоумение, потрясение, принятие и еще что-то, что Маркус не смог распознать и решил классифицировать как радость пополам с какой-то… нежностью, что ли. Умная девица, ничего не скажешь, одобрительно подумал про себя главврач.       Но и Мелани не отставала от своей сестры. Буквально пару секунд спустя она нахмурилась — в отличие от Оливии, ей явно не понравилось то, что она поняла — но затем ее лицо приняло спокойно-безмятежное выражение.       — Это все? — таким же, как лицо, безмятежным голосом спросила младшая Вайсберг. Маркус кивнул:       — Если вы согласны, можете приступать к работе.       — Согласны, — ответила за двоих Оливия, потянув сестру к выходу. Мелани явно что-то хотела сказать, но старшая так резко дернула ее руку, что та едва не потеряла равновесие и была вынуждена подчиниться. Сестры спешно покинули кабинет главврача.       Маркус усмехнулся. С Коннором все было понятно, но вот Ричард… Манфред не ожидал такого от лабдиагноста. Интересно, сколько Коннору пришлось его уговаривать?       — Мелани… — они отошли на пять метров от кабинета главврача. — Только успокойся, я тебя умоляю…       — Успокоиться? Успокоиться, да?! Успокоиться, блять?! — рык младшей Декарт был слышен даже в кабинете Маркуса. — Лив, я тебя, конечно, очень люблю, но это уже слишком. Ты могла хотя бы предупредить! Как минимум! Они наверняка и заплатили за нас. Не знаю как ты, Лив, но я ненавижу, когда за меня решают. Нет! — она предостерегающе подняла руку на готовившиеся вырваться слова оправдания Оливии. — Нет, я не хочу ничего слышать. Просто… Оставь меня, ладно? — как-то апатично произнесла девушка и пошла вперед, не глядя на сестру. В лифт сестры вошли молча. Мелани внешне спокойно рассматривала кнопки лифта.       В подвале девушка сразу же направилась в сторону лаборатории.       — Мел, — Оливия произнесла это тихо. Вайсберг-младшая застыла. — Прости, пожалуйста.       Мелани резко отворила дверь и зашла внутрь.       Она не умела долго злиться на сестру. Но ей об этом было знать необязательно. Старшая Вайсберг осталась стоять в коридоре и внезапно заговорила:       — Зачем вы это сделали? — в голосе девушки проскользили непонятные патологоанатому нотки. Старший Декарт чертыхнулся, стоя в проеме секционной:       — Не знал, что вы умеете видеть спиной, мисс Вайсберг.       — Я и не умею, — развернулась девушка к нему лицом. — Но у меня хороший слух. Я заканчивала музыкальную школу. Так что шорох одноразового халата я распознала сразу — а поскольку еще слишком рано, это могли быть только вы. Так зачем вы это сделали, доктор Декарт?       Коннор молча разглядывал девушку. Та явно была очень раздражена — губы побелели, брови сведены, глаза мечут молнии.       Беда была в том, что патологоанатом и сам не очень хорошо понимал, зачем он все это сделал — да и Ричарда подбил. Он посмотрел на дверь лаборатории.       Мелани спиной откинулась на дверь. Да, это правда. Они это сделали. Она была уверена. Вот только зачем? Зачем?.. Логика не поддавалась описанию, особенно логика лаборанта. Зачем Декарт-младший согласился, — а он бы сам этого не придумал, она была уверена, — на это?..       — И долго ты будешь так стоять? — холодный голос заведующего лабораторией заставил очнуться.       — А что, мешаю? — мгновенно ощерилась девушка.       — Технически — да, сюда может кто-то зайти, — тоже с ехидством сообщил Ричард. Мелани прищурилась:       — И что мне здесь делать? Насколько я вижу, вы и сами прекрасно справляетесь, — она кивнула на стопку карточек в аккуратном лотке «выполнено».       — Не знаю, — задумчиво сообщил Ричард. — Будешь разбавлять мое одиночество.       — Так вот зачем я нужна, да? Не квалифицированный работник — а пластиковая кукла. Картинка.       — Не только, — хмыкнул Ричард. — Принеси мне кофе.       — Сами сходите, ножки не отвалятся, — рыкнула девушка. Ричард усмехнулся уголком рта — его забавляло поведение девушки — и схватил ее за запястье:       — Вон там твой стол. Там же карточки. Разберешься, — сообщил он и вышел из лаборатории.       — Говнюк, — припечатала Мелани. Со вздохом повернулась и отправилась к столу, стоящему в отдалении, по идеальной траектории. Фыркнула и перетащила стол ближе к центру.       — Доброе утро, Рич, — поздоровался патологоанатом с братом, вылетевшим из лаборатории со скоростью пули. Тот одарил Коннора и Оливию непроницаемым взглядом и с такой же скоростью поднялся по лестнице. Коннор вздохнул — в конце концов это была его идея, но Ричард его всё-таки поддержал, так что пусть не жалуется.       — Давайте сразу все расставим по местам, — голос Оливии внезапно приобрел настолько жёсткие нотки, что старший Декарт посмотрел на нее с какой-то даже тревогой. — Мы с сестрой привыкли заботиться о себе сами. Спасибо за ваш подарок, конечно, но я отработаю и верну все до последней копейки. Это раз.       — Оливия… — начал было пораженный патанатом, но девушка упреждающе подняла руку:       — Если Мелани будет чувствовать себя неуютно в лаборатории, мы уйдем. Я видела, на что способен ваш брат. И пусть они трижды похожи, душевное равновесие сестры для меня — главное. И третье.       Она посмотрела ему прямо в глаза — своими, ставшими почему-то отвратительно холодными.       — Если вы так пытаетесь купить мое расположение — вы очень сильно просчитались. Я не вещь. И не кукла. Меня нельзя купить. Пойдемте работать.       Когда Ричард вернулся в лабораторию, первое, что он увидел — курящую на его столе и покачивающую головой Мелани. Декарт-младший настолько охуел, что несколько секунд в ступоре смотрел на закрывшую глаза девушку, что покачивала ногой в темно-серых джинсах в такт музыке, черную облегающую рубашку, с закатанными рукавами, что обнажали татуировки, зеленые волосы и сигарету в руке. Халат лежал рядом. Лабдиагност резко преодолел расстояние между ними и тут Вайсберг-младшая открыла глаза. Секунду смотрела на него, затем как-то ехидно улыбнулась и включила вытяжку. Окурок отправился в его пепельницу.       — Какого. Хуя, — четко проговорил Ричард, глаза прищурились. Мелани невинно пожала плечами, снимая наушники:       — Тут была пепельница и вытяжка. Я хотела курить, — довольно будничным тоном объяснила она. — Вы дали мне задания для первокурсников. Мне стало скучно.       Декарт-младший несколько секунд смотрел ей в глаза и не видел даже намека на раскаяние. Более того, там не было даже страха. Только спокойная насмешливость. Ричард тихо взвыл и вышел из лаборатории прямо к брату, а Мел тенью прошла за ним, накидывая халат.       В секционной творился ад. Вернее будет сказать, не ад, а адище — ад там был почти всегда, но вот чтобы по комнате летали инструменты — такое на памяти Ричарда было впервые. Лаборант еле успел уклониться от летящей в его сторону пилы Джильи — та, хоть и маленькая, все равно могла довольно ощутимо травмировать зазевавшегося человека.       — На место положи! — Коннор рвал и метал. — Ты ассистент, а не патологоанатом!       — Так никто уже не вскрывает! — разъяренной фурией орала в ответ Оливия. — Прошлый век! Сам положи!       В пылу ссоры эти двое не заметили прихода младших. Декарт схватил Оливию за руку, та скривилась и со всей дури ударила патологоанатома по голове другой.       К сожалению, в этой руке был распатор, и на на лбу Коннора моментально выступила кровь.       С секунду патологоанатом и его новоиспечённая ассистентка смотрели друг на друга изумленными глазами. Потом Вайсберг вспыхнула:       — Простите.       — Все в порядке, — вздохнул Коннор. — Аптечка в угловом шкафу на третьей полке.       Только сейчас увлекшиеся доктора заметили Мелани и Ричарда. Лицо Оливии моментально приобрело виноватое выражение, Коннор же просто опять вздохнул — ехидца на лице младшего брата вполне определенно считывалась как: «Ну что, проебался?»       Мелани сложила руки на груди, а затем спокойно подошла к сестре, ощупывая ее ладони, будто передавая ей какое-то послание. Хотя, вполне определенное — Лив прощена. Вытащила из ее рук распатор и осмотрела пальцы.       — Так я и думала, — хмыкнув, сообщила младшая Вайсберг. — Господи, воин недоделанный, ты хоть иногда смотришь на то, как берешь инструмент? Вот именно поэтому я не допускаю тебя к пробиркам — хватит и меня одной.       Мелани нашла аптечку, но ее роста, естественно, не хватало. Ричард фыркнул и подал девушке аптечку, «случайно» уронив ее прямо ей на голову, на что та «случайно» прошлась по его ногам. Два раза. Только в данную секунду Мелани пожалела, что не носит каблуки, как Лив. Они бы сейчас ну очень пригодились. Но что поделать, она на них — как корова на ходулях на льду — даже стоять нормально не может.       — Ричард, можешь собрать инструменты, — в очередной раз вздохнул Коннор.       Мелани быстро заклеила порез сестре и наблюдала, как Оливия бинтует в четыре слоя маленькую ранку на голове патанатома, с поднятой от усердия бровью и высунутым кончиком языка.       — А пятый? А вдруг кровушка пойдет? — ехидненько хмыкнула она. Оливия покраснела.       Вдруг послышалось сдавленное ругательство Ричарда — порезался о скальпель. Мелани пару секунд наблюдала за ним, а потом злобненько так рассмеялась:       — Ну вы и… лох, — выдала она.       — Заткнись, — тихо рыкнул Ричард. — Оливия, кинь мне пластырь.       Мелани удивлённо вскинула бровь — не менее удивлённо, чем сама Оливия. Девушка, одной рукой придерживая бинт, второй полезла в аптечку и сдавленно охнула, вынимая пластырь — теперь и другая ее рука была неплохо так порезана. Она бросила испачканный кровью пластырь лабдиагносту, тот поймал его одной рукой.       — Найду того, кто положил скальпель в аптечку — убью, — клятвенно пообещал Коннор Оливии. Та улыбнулась уголками губ, заканчивая перевязку.       — Давай руку, — патанатом начал перебинтовывать ладонь ассистентки. У Мелани возникло резкое чувство, что они тут лишние.       — Я всё собрал, — сообщил Ричард брату, усаживаясь на один из секционных столов. — И что за дионисовы игрища вы тут устроили?       — Мы с мисс Вайсберг не сошлись… мнениями, — объяснил патанатом, улыбаясь и продолжая бинтовать руку старшей Вайсберг — наложив уже, по подсчётам Декарта-младшего, не менее пяти проходов. — Впрочем, мне следует признать, что ее метод довольно перспективен и имеет право на существование.       Карие глаза Оливии словно зажглись изнутри. «Пропала», — отрешённо подумала Мелани. В памяти всплыл разговор в тот день, когда их ебанутые сокурсники сожгли центрифугу.       — Мел. Я знаю, неподходящее время, но ты должна знать… Я влюбилась.       Зеленоволосая уставилась на сестру, на секунду даже забыв об интернах.       — Ебанулась? — ласково поинтересовалась она. Оливия мотнула головой, что, впрочем, никак не успокоило младшую Вайсберг. — И в кого на этот раз?       Оливия славилась своим умением влюбляться в первого встречного, а потом страдать от невзаимной любви где-то пару-тройку недель — пока не появится другой первый встречный. И обычно она даже с каким-то смешком и самоиронией рассказывала об этом сестре, чтобы она оценила нового избранника. Но в этот раз девушка густо покраснела, открыла рот — и снова закрыла его.       — Погоди-погоди… — Мелани чуть не споткнулась от неожиданности. — Да он же старше тебя!       — Ненамного! — возразила девушка. — Всего на шесть лет!       — Достаточно! — отрезала младшая. — И думать не смей!       Разумеется, они прекрасно поняли друг друга, и Мелани прекрасно осознавала, что объект нового краша сестры — ни кто иной, как Коннор Декарт.       Нет, младшая Вайсберг признавала, что он довольно красивый — впрочем, его младший брат был все-таки красивее… Девушка сердито отогнала от себя эту мысль.       Теперь Мелани сидела на стуле в секционной, смотрела как Коннор накладывает ее сестре десятый слой и видела глаза Лив. «Все. Пропал боец», повторила про себя зеленоволосая. Хмыкнув, девушка встала:       — Простите, детки, но у взрослых есть свои дела, помимо брачных игр, — и направилась обратно в лабораторию.       Те же самые глаза, которые Мелани увидела у своей сестры, Ричард увидел у своего брата. Лабдиагност разочарованно выдохнул — теперь с Коннором вряд ли о чем-то можно будет говорить, он горой встанет за свою смазливую студенточку. Черт бы их обоих побрал.       — Ладно. Она права, и правда надо работать, — нехотя признал правоту ассистентки младший Декарт, тихо выходя за дверь.       Старшие же, похоже, даже не заметили, что их сиблинги покинули помещение.       — Хорошо же мы смотримся, — расхохотался Коннор, подходя к зеркалу. Оливия постаралась на славу — шапочка Гиппократа на порез на лбу определенно была новым опытом для патологоанатома.       Девушка же с улыбкой разглядывала левую — заклеенную Мелани — и правую — замотанную Декартом так, что казалось, что внизу был гипс — руки. Она немного неловко подняла правую.       — Я же не смогу теперь с этим работать, — пожаловалась она. Патологоанатом усмехнулся:       — Перестарался. Сиди и слушай, подавай инструменты, если что-то не понравится, вставляй ремарки. И больше никаких киданий казённым имуществом. Поняла?       — Да, босс, — она отсалютовала ему левой рукой. Декарт-старший включил диктофон.       — Отлично. Труп мужчины, двадцати восьми лет… И именно на этой фразе его прервал вбежавший, как тайфун, Гэвин Рид:       — Декарт, бросай к хуям все, у нас там мужик с кучей ножевых ранений! Я такого никогда не видел! Пойду твоего братца предупрежу! — и с точно таким же тайфунным настроением унесся за дверь обратно. Патологоанатом и его ассистенка одновременно вздохнули.       Мелани только успела сесть за стол, как в лабораторию, снеся к чертям дверь, влетел заведующий травматологией:       — Декарт! Бери свою куколку и дуйте в патанатомическое! У нас там пиздец!       Ричард механически переглянулся с Мелани — оба закатили глаза.       — У вас тут не больница, а содомия, — хмыкнула Мелани, поднимаясь с места и возвращаясь в патанатомическое. Там уже собрались несколько врачей — доктор Манфред, который видимо, владел телепортацией и магией замещения — магическим образом находиться именно там, где в данную секунду требовалось его присутствие — она никогда такого не видела. Доктор Ральф Владимери — психиатр, доктор Келли — хирург, еще один травматолог — Лютер Парке и, как ни странно, доктор Ламберт. Зачем при ножевых ранениях колопроктолог она решительно не понимала, ну да ладно. Теперь здесь и они с Декартом-младшим.       В патанатомическое ввезли труп жирного мужчины, Мел от двери чувствовала специфический запах «Красного льда». Перевела взгляд на двух патанатомов:       — Е-мое, такое чувство, что у вас не порезы, а как минимум сломанная рука и ЧМТ, — сообщила Мел сестре и Коннору. — Как вскрытие проводить будешь?       Оливия неловко отвела глаза и Мел нахмурилась:       — Погоди, это не то, что я…       — Ты же видишь, — Лив махнула правой рукой.       — Да, но...       — Пожалуйста, Мел.       — О чем вы? — Маркус с интересом посмотрел на сестер.       — Лив просит меня помочь доктору Декарту-старшему провести вскрытие, а я отвечаю, что у меня и так полно работы, — неохотно пояснила Вайсберг-младшая.       — Я могу заменить — пробирками владею я и левой рукой, — голос сестры был почти умоляющим.       Мелани закатила глаза и Оливия радостно улыбнулась, немного неловко посматривая на Коннора. Тот развел руками — делать нечего.       Девушки поменялись местами.       — Интересно, — буркнул патанатом. — Очень интересно. Давай считать.       Ножевых ранений было много. Действительно много. И они были везде. На пятнадцатом Мелани сбилась со счета.       — Давай я, — Оливия на секунду отошла от стола и аккуратно подвинула сестру. Мелани не сопротивлялась — посчитать сестра могла и со своим подобием Перчатки Бесконечности — боже, ну и смешно это выглядит!       — Двадцать восемь, — наконец сказала девушка, отходя обратно к столу.       — Ого, — присвистнул Маркус. Двадцать восемь… Это как же надо было разозлиться?       — Двадцать восемь ударов ножом! — самозабвенно орал Коннор уже в диктофон — как и всегда, он довольно сильно увлекался своей работой, когда тело попадалось действительно интересное. — Он действовал наверняка, да?       — Это была ненависть, гнев? — задумчиво проговорил Ральф, стоя чуть позади патанатома. Коннор всегда звал его на криминальные трупы — Владимери обладал особым чутьем в определении психологических мотивов убийцы.       — Он был весь в крови, — пробормотал Лютер Парке, который принимал несчастного из рук скорой помощи.       — Наверняка умолял о пощаде, — покивал психиатр. — Но ему снова и снова наносили удары.       — Ну и денёк, — патанатом радостно потирал руки. — Готовьте пробирки, сейчас начнём вскрытие.       — Доктор Декарт, а что у вас с головой? — ненавязчиво спросила Норт и Маркус едва не хихикнул — Келли была мастером задавать двусмысленные вопросы.       — Порезался распатором, — рассеянно ответил Коннор, мыслями уже находясь далеко от секционной.       — Распатором? — переспросила Норт, подумав, что ослышалась.       — Распатором, — хмыкнул Ричард. — Именно им. И вам лучше не знать, как, доктор Келли.       На этих словах Оливия слегка покраснела, а Мелани, наоборот, слегка закатила глаза.       Мелани ассистировала нескольким патанатомам — не стольким, конечно, как ее сестра, но все-таки. Даже она понмала, что что-то тут не так. Но предпочитала молчать. Оливия подошла с пробиркой к ней и девушка уже хотела опустить кусок органа туда, как заметила.       Глазами указала на пробирку, но Оливия лишь нахмурилась: логично, ведь она не задумывается о том, что нужно для лаборатории, когда кладет препарат.       — Лив, банка. Банка с раствором закрепа, — Оливия взяла банку, но раствора в ней не было.       — Подержи-ка, — Мел сняла перчатку, вытащила банку из руки сестры, сняла другую — тут Лив могла справиться уже сама, одной рукой, и передала кусок сестре.       Быстро оглядела помещение — у нее было мало времени. Нашла 10% раствор формалина, налила в банку и подошла к Лив, которая опустила в нее кусок печени.       Мелани доделала пару мазков, бакпосев — теперь можно было уходить. Честно говоря, в обществе людей, нежели пробирок, Мелани себя чувствовала немного более скованно. Хотя, если учесть, с кем она работает — уж лучше люди. Мел оглядела помещение и вышла из патанатомической, неся в руках стопку мазков и пару пробирок, а также банку с печенью и чашку Петри с мясопептонным агаром — бакпосев — аки заправский официант.       — Так, ну и каково ваше заключение, доктор Владимери? — поинтересовался патанатом у психиатра. Тот почесал в затылке, моргнул глазом с бельмом и протянул:       — Обсессивно-компульсивное расстройство. Ай-я-яй, доктор Декарт, а вы сами-то как увлеклись, ай-я-яй…       Патанатом слегка покраснел. Маркус вздохнул — Ральф прав. Декарт-старший слишком увлекающаяся личность. Ну, будем надеяться, его новая ассистентка на него повлияет только в положительную сторону.       Главврач вышел из секционной, тихо прикрыв дверь. Мертвые — это, конечно, хорошо, но пора возвращаться к живым. Например, к маленьким. Он уже очень давно не был в педиатрическом отделении. Насвистывая веселую песенку, Манфред начал подниматься по лестнице.