Агенты

Куроо не хватает пары секунд и одного несчастного метра, который остается до крыши, когда шальная пуля перебивает веревку. Нелепый слепой случай. Обстреливают их отнюдь не снайперы, которые пока даже в человека попасть не сумели, но при этом ухитрились сбить тонкую натянутую между зданиями нить. Ведь это был нулевой шанс! Но кого это теперь гребет. Куроо срывается, пытается извернуться в воздухе и все-таки долететь, дотянуться, хоть одной рукой, хоть самыми кончиками пальцев ухватиться за парапет, а там уж как-нибудь вылезет. И сначала ему кажется, что удалось. А потом он видит свою ладонь, впечатавшуюся в бетон парой сантиметров ниже чертового парапета. Мгновение словно застывает стоп-кадром, и Куроо с тошнотворной ясностью понимает, что это — все. Вниз пятьдесят метров глухой стены — ни единого окна, балкона или хоть какой-нибудь зацепки. А еще долю секунды спустя его резко дергает вверх. И время начинает нестись с бешеной скоростью. Все еще едва веря, Куроо осознает, что его поймали, но подняв взгляд, тут же понимает, что проблемы только начинаются. За запястье его перехватил не Дайчи, а Суга, спасибо, хоть не Кенма. Но Суга все равно его и не вытянет, и не удержит. Куроо уже чувствует, как начинает медленно скользить вниз, и решается. Если не получится — Дайчи его убьет, ну или поглумится над трупом. Куроо чуть отталкивается от стены, чтобы упереться ногами, самыми кончиками пальцев, и, отталкиваясь ими, делает отчаянный рывок вверх, стараясь обойтись максимально скупыми движениями, чтобы не сдернуть Сугу вниз. Цепляясь свободной рукой за парапет, Куроо резко выбрасывает вторую вверх, стремясь оттолкнуть назад уже слишком накренившегося Сугу, и от этого чуть снова не срывается. Но Суга подхватывает его за разгрузку, и после нескольких секунд барахтанья на краю они наконец-то кубарем катятся на крышу. Куроо пытается отдышаться и тут же осознает, что все маневры заняли от силы минуту, если не меньше, по ним все еще стреляют, а Дайчи, встав в полный рост, отвлекает огонь на себя, поливает противника свинцом и кроет их с Сугой отборным матом. Куроо подхватывается и, утягивая за собой слегка ошалевшего и дезориентированного Сугу, уползает под прикрытие блока вентиляционных шахт. Дайчи потом бесится до самого отлета из страны, но молчит. К Куроо-то какие претензии? Никаких. А на Сугу он орать не будет, даже если считает его поведение полным идиотизмом. А Куроо хочет выкинуть этот эпизод из головы и побыстрее забыть, но все равно не получается не думать о том, как Суга ухитрился успеть. Ведь счет шел на секунды. И единственный вариант — он изначально смотрел, как Куроо спускается, и среагировал сразу же после обрыва веревки — ни на мгновение не задумываясь, без малейших колебаний бросился под пули, чтобы попытаться его поймать. И это странно. Куроо мог бы ожидать такой реакции от Бокуто, но Сугавара его удивляет. *** Все по плану у них получается крайне редко, почти никогда. Но этот раз уверенно бьет рекорды. Во-первых, еще в аэропорту Кенма ломает ногу. Хотя «ногу» это громко сказано — какую-то тонкую косточку в стопе, но, тем не менее, с гипсовым сапожком идти в банк под прикрытием он никак не может — предполагалось, что там придется много бегать и ползать по вентиляции. Поэтому работать в поле, то есть в банке, отправляется Суга, ведь, кроме Кенмы, только он свободно говорит на французском. Вот только в вентиляцию он ни черта не помещается, и приходится на лету переделывать весь план операции, которая потом регулярно и упорно пытается полететь в тартарары. Во-вторых, поскольку Суга почти безвылазно сидит на своей фиктивной работе, с запасными планами отхода у них как-то не густо. Нет, безусловно, он есть, но один, авторства Кенмы, и накрывается медным тазом одновременно с началом финального этапа операции. В-третьих, за четверть часа до этого местные копы задерживают и забирают Дайчи — он-то выберется, но не сразу, а сейчас, когда он так нужен тут, его с ними нет. Ну и в-четвертых, естественно, напоследок все окончательно идет наперекосяк. И Куроо приходится очень много бегать, прыгать и стрелять, да еще и в охапку с Сугой. Который не то чтобы совсем балласт, но стреляет неважно. Ну, относительно, у него показатели арт-подготовки чуть выше среднего по отделу, но в их четверке он до остальных заметно не дотягивает. Безумная двухчасовая гонка по городу заканчивается у дамбы, где их загоняют в ловушку, вернее, думают так, пока они не сигают вниз с моста. Вынырнув, первые несколько секунд Куроо судорожно пытается вспомнить, умеет ли Суга плавать — да, ну не может быть, чтобы нет! А потом рядом показывается еще одна отплевывающаяся голова. Выбравшись из реки, они успевают добежать до маленького городка возле дамбы раньше, чем преследователи сделают немалый крюк по дороге. Но фора у них совсем небольшая. Куроо прикидывает шансы. Лучше всего разжиться машиной, вот только пока попадается одно старье да недорогие семейные авто — на таких от погони не оторвешься. Спрятаться и переждать — тоже так себе вариант: городок слишком мал, все соседи друг друга знают и тут же заметят нарушение привычного распорядка, разве что удастся найти склад или нежилое помещение. Неожиданно Суга сворачивает к одному из домов. Внешне это хороший выбор — двор густо зарос деревьями и до самого крыльца можно добраться незамеченными, даже если кого из соседей вдруг потянет среди ночи выглянуть в окошко. Но если жильцы поднимут шум? Прежде чем Куроо успевает возразить, Суга уверенно находит ключ в одной из кадок с цветами и отпирает дверь. — Хозяева на Гаити, вернутся через четыре дня, — тихо поясняет он Серьезно? Куроо чуть не спотыкается на пороге. Ну вот откуда, как?! Сугавара ловит его взгляд и беззвучно смеется. — В банке был интернет, а у живущей тут семьи — два инстаграма и четыре твиттера. — Мы ведь не должны были здесь оказаться! Или ты составлял список всех пустых домов в округе? — Нет, — качает головой Сугавара. — Только этот выбрал и еще четыре в городе — по самым перспективным направлениям. Куроо смотрит на него чуть ли не с суеверным ужасом. Да он еще четверть часа назад понятия не имел, что они побегут в эту сторону. А дамба вообще за городом! — У тебя совершенно нездоровая тяга оказываться в реках, не замечал? — все еще посмеиваясь, спрашивает Сугавара. Куроо пытается вспомнить. Нет, он любит использовать воду, как направление отхода, но чтобы это было настолько заметно со стороны? — Только по нашим делам, если в локации есть река или другой водоем, при нештатной ситуации ты сунешься в него с вероятностью в семьдесят три процента. Чисто по рекам — вообще восемьдесят шесть. — Ты считал?! — Да, а что? Почему ты на меня так смотришь? — Суга, ты — маньяк! Куроо резко разворачивается и сбегает осматривать дом, чтобы Суга не видел выражение его лица. Ну обидно же! И вообще, даже как-то нечестно. Он — лучший мастер импровизаций, славящийся своей полной непредсказуемостью — как для противников, так и для самого себя. И вдруг его вот так… посчитали, рассчитали? Вот черт! В доме, естественно, оказывается почти полный холодильник. Вернее, из двух холодильников один забит до отказа, второй — полупустой. — Они обычно закупают продукты на месяц вперед, — комментирует Сугавара, — а поездка подвернулась неожиданно. В ванной Куроо находит аптечку, которая могла бы успешно составить конкуренцию маленькому полевому госпиталю. Или хотя бы перевязочному пункту так точно. — В семье трое мальчишек школьного возраста и мать-медсестра, — поясняет Сугавара. Куроо хочется взвыть от такой предусмотрительности. Нет, это все очень кстати, даже более чем — пусть повезло обойтись без серьезных травм, но по мелочи во время беготни оба пострадали. Да и облаву пережидать гораздо лучше с комфортом и удобствами, а не в какой-то занюханной норе, куда обычно своим ходом забивается Куроо. Но он все никак не может успокоиться, что Суга предвидел, в какую сторону они побегут из банка и даже куда в итоге прибегут! И это немного пугает. Самую малость. И почему-то неожиданно будоражит. *** Но даже Сугавара не в силах предсказать, что у хозяина в сейфе окажется едва початая бутылка коллекционного бренди полувековой выдержки, и что Куроо от скуки на второй день полезет этот сейф вскрывать. Сугавара пытается спасти дорогостоящее хозяйское имущество, но отобрать выпивку у Куроо? Серьезно? Однако он не сдается и продолжает пытаться. На третий раз в итоге маленькой потасовки Сугавара оказывается прижатым к полу, Куроо — нависающим над ним. И изначально он вообще ничего такого не имеет в виду. Да, Суга — симпатичный парень, даже красивый, но вовсе не во вкусе Куроо. Удивительно, как меняются вкусы от сочетания безделья, жары и распитого алкоголя. Дурь бьет в башку, и неожиданно для себя Куроо склоняется и целует Сугу, решительно приникая к его губам, требовательно и настойчиво проникая языком в его рот. Но куда больший сюрприз, что Суга отвечает не менее страстно, тут же подается вперед, обхватывает его ногами, откровенно ластится и чуть ли не стелется под него. У Куроо окончательно срывает крышу. И вот он уже вбивается в раскинувшегося под ним Сугу, а тот лишь стонет и подмахивает, выгибаясь в его руках, открываясь его поцелуям, и совершенно бесстыже подставляя задницу под его член. — Дайчи тебя убьет, — резюмирует Суга через полчаса, растягиваясь на полу рядом и тяжело дыша. — Ага, — соглашается Куроо, — но потом. И притягивает Сугу к себе для второго раунда. В первый раз все вышло как-то слишком сумбурно и лихорадочно, они толком даже раздеться не успели. Теперь Куроо не спешит, сначала стаскивает с Суги остатки одежды, потом любуется открывшимся видом — и тот ни капли не стесняется, наоборот, откидывается, прогибается, выворачивается, позволяя рассматривать и видеть все. Куроо начинает медленно исследовать его тело, проходится губами и языком, целует, изучает реакции, намерено будоражит и заводит. Суга тянется к его члену, но Куроо не намерен спешить. Он хочет до предела довести его ласками, и у него вполне получается. Суга стонет, извивается под ним, кусает губы и жмурится, а потом шепчет: — Хочу тебя. Черт, Куроо, я же на тебя с первого взгляда запал. Я два года делаю вид, что мне пофиг. Не издевайся сейчас надо мной, а? Куроо замирает. Что?! Все это время?! Суга?! И у Куроо ни разу ни тени сомнения не закралось, ни малейшего подозрения?! Как?! А потом Суга резко распахивает глаза и смотрит на него так, что Куроо буквально скручивает безудержным желанием обладать, входить, брать, наполнять собой, делать своим. Но он все еще старается не торопиться, осторожничает, искренне пытается быть нежным и обходительным, хоть это и стоит ему немалых усилий. А Суга под ним так предельно раскрывается, так жадно принимает его в себя, и так самоотверженно отдается — бескомпромиссно, до конца, что с каждой секундой остатки самоконтроля Куроо стремительно тают. — Ну, пожалуйста… — задыхаясь, просит Сугавара. И Куроо больше не сдерживается, врываясь в изнывающее от желания тело со всей страстью и силой, на которую он только способен. Он входит глубоко, берет полностью, трахает безжалостно. И Суге это определенно более чем нравится. Следующие сутки им совершенно однозначно уже не скучно. И Куроо определенно фигеет от того, что в этом холодном скромнике оказывается такая прорва страсти. И это чертовски заводит. На третий день облавы местные копы наконец-то снимают оцепление и сваливают восвояси. — Теперь Дайчи точно тебя убьет, — снова говорит Суга, пока Куроо вскрывает припаркованную на соседней улице машину. И такое настойчивое повторение бессмысленной по сути угрозы слегка царапает беспокойством, но Куроо отмахивается от него, как не вспоминает и слова Бокуто про «только не вздумай лезть к Суге», которые слышал от него два года назад, перед переводом в отряд Дайчи. *** Кенма смотрит на него округлившимися испуганными глазами. По настоящему испуганными, черт! — Что ты сделал? — тихо переспрашивает он. Куроо только раздраженно передергивает плечом. — Бокуто ведь тебя предупреждал! Ты специально, что ли? Не можешь удержаться, чтобы не вляпаться? — Да ладно, — отмахивается Куроо. — Только и ты не начинай эту песню про «Дайчи тебя убьет», не смешно. — Девять трупов. — Что? — переспрашивает Куроо. — Девять человек, полезших к Суге, уже мертвы. И это только те, о которых известно в агентстве, — зловеще произносит Кенма. — Фигня. — Пятеро из них — наши сотрудники, — продолжает Кенма. — Троих Дайчи застрелил лично, еще двое типа случайно погибли на операциях, но сразу после того, как были замечены во флирте с Сугаварой. — А еще четверо? — Куроо все еще не верит, но ему уже любопытно. — Объекты операций с пометкой «захватить или ликвидировать». По ним к Савамуре официальных претензий не было. — То есть по остальным случаям были? Кенма кивает. — Два раза он успешно отмазался. А за первый раз они в наш отдел и загремели. Куроо очень не вовремя вспоминает, что давно уже удивлялся, как Дайчи с Сугой вообще ухитрились попасть в их отдел неблагонадежных и с запятнанной репутацией. По нему самому, например, за километр видно, почему. Ибо регулярно самовольничает, кладет болт на приказы начальства и творит, что ему вздумается. А Кенма вечно сует свой нос куда не надо. И ему до сих пор регулярно объявляют выговоры за взлом тех баз и сайтов, куда лезть вовсе не стоило бы. Но дальше понижать или ссылать их уже некуда. А вот Савамура с Сугаварой удивительно нормальные и адекватные для их отдела опальных агентов. — Как можно отмазаться от трупа? — тем не менее фыркает он. — Так составить отчет, чтобы это выглядело производственной необходимостью, — Кенма смотрит ему в глаза. — Куроо, это — серьезно. Может, напишешь заявление на перевод, пока не поздно? — Параноик, — смеется Куроо и ерошит ему волосы. *** Через пару дней, когда они втроем едут на объект, Куроо неожиданно понимает, что свернули они куда-то не туда. За рулем сидит Сугавара и только Куроо собирается спросить, не заблудился ли тот, как в затылок упирается холодное дуло пистолета. — Без глупостей, — говорит Дайчи, и Куроо решительно не нравится его тон. Сугавара тут же съезжает на обочину, Куроо совершенно беспардонно разоружают — даже про второй нож на щиколотке не забыли, гады, — и усаживают за руль, дуло все еще буравит ему башку, а пистолет снят с предохранителя. И это все чертовски странно и противоестественно. И глупо. Он мог бы вывернуть руль и выбросить машину на обочину. Да и во время остановки — запросто мог бы обоим задать так, что мало не показалось. И еще сильно не факт, кто бы кого одолел. Но все эти возможности — только если Дайчи не выстрелит при первом же его движении. А Куроо в это не верит, вообще, в принципе. Они уже два года вместе работают, он бы заметил, окажись Дайчи настолько психом. А если исходить из того, что тот не собирается стрелять, то они сами подставляются и оставляют Куроо кучу возможностей. И ведь они оба его прекрасно знают. И понимают, на что способен и как. И тогда это какой-то полный бред. Или дурацкий розыгрыш. Но Куроо сложно себе представить людей менее склонных к розыгрышам, чем Савамура с Сугаварой. И Дайчи выглядит и ведет себя очень странно. А Суга — еще страннее. Как-то нарочито отстраненно, словно его вообще тут нет. И он упорно не смотрит на Куроо. А вот Дайчи — да. Куроо раз за разом ловит в зеркале заднего вида его хмурый и решительный взгляд, и ситуация нравится ему все меньше и меньше. И он по-прежнему совершенно, абсолютно не понимает, что, черт подери, происходит?! А самый очевидный и параноидальный вариант все так же отметает. Хотя уже начинает зарождаться упорно прогоняемое подозрение, что эта вера в них может очень дорого ему обойтись. Но раньше, чем оно успевает окрепнуть, они приезжают на заброшенный цементный завод. На выходе из машины они успевают его подловить и защелкнуть наручники за спиной. А потом Суга толкает его в спину, и, теряя равновесие, он падает на колени перед Дайчи, который медленно подносит пистолет к его лицу. Нет, ну правда?! Серьезно?! Куроо захлестывает волна злости, и его наконец-то размыкает от переклинившего еще в машине молчания. — Может потыкаешь в меня чем-то другим, раз тебе так уж хочется?! — Чем, например? Куроо злобно щурится. Эти двое решили поиграть с ним в какие-то дурацкие игры? А в его игру сыграть не хотят? Он чуть наклоняется вперед и поддевает зубами пряжку ремня Дайчи. — Догадайся с трех раз, — предельно провокационно предлагает он. Дайчи замирает, ошарашено уставившись на Куроо. Но того уже несет — от нервов, полного непонимания, раздражения и затапливающего все какого-то безумного азарта. Трудно расстегивать молнию зубами, но Куроо справляется с этим за считанные минуты. — Знаешь, руками было бы удобнее, — нарочито медленно облизывая губы, намекает он. Дайчи его словно не слышит, так и замерев неподвижным изваянием, но тут просыпается стоящий за спиной Суга и начинает его раздевать. Куроо чуть не давится воздухом. Что, блядь?! Это у них такие эротические игры, что ли?! Да заебись! И Дайчи сразу же отмирает, вынимает свой член и приставляет его к губам Куроо. Тому хочется одновременно и ржать, и материться, что равно технически невозможно, потому что он уже открыл рот и скользит языком по толкающемуся в него стволу. А Суга прижимается к нему сзади, целует в шею и оглаживает напряженные плечи. Он уже стянул с него рубашку, которая теперь болтается где-то на наручниках, но футболку и майку так не снять. Или Дайчи придется прерваться. Но Суга удовлетворяется тем, что максимально их задирает. А потом стаскивает с Куроо штаны и исключительно недвусмысленно трется стояком о его задницу. Куроо доверяет своему чувству опасности. И вот сейчас оно совершенно точно отпускает и больше не бьет тревогу, но и полностью безопасной ситуация тоже ни разу не ощущается. И это будоражит, щекочет нервы, возбуждает. Очень убедительная получается ролевая игра. Черт с ними, с двумя придурками, думает Куроо. Потом он поквитается с ними за всю эту хрень. Но — потом, а пока он расставляет пошире ноги и подается к Суге, почти насаживаясь на его член. Дважды приглашать того не надо. И они трахают его вместе. Один, вцепившись в волосы, вколачивается в рот — входя глубоко, до самого горла. А второй с не меньшим энтузиазмом толкается в зад, впрочем, не забывая и о самом Куроо. И целует, целует, почти непрерывно и как-то лихорадочно-отчаянно, шаря свободной рукой по его груди — то ли неловкая ласка, то ли попытка схватить, то ли удержать, то ли вообще фиг знает что. Первым кончает Дайчи, в последний момент успевая вынуть свой член и залить спермой все лицо Куроо, тот чертыхается, но Суга резко сжимает его член, делает несколько сильных, почти болезненных движений, и Куроо накрывает следом. Пока Куроо пытается отдышаться, Суга обходит его спереди, одним рывком вздергивает на все еще подкашивающиеся ноги и целует его жадно, взасос, а потом начинает слизывать с лица сперму Дайчи. И это немного диковато, но у Куроо от этого снова встает. И не у него одного. В Дайчи нет и толики нежности и обходительности Суги. Он берет его грубо, засаживает резко и жестко, движется в нереально быстром темпе, словно боится не успеть. Куроо прогибается, подставляясь и еще больше раскрываясь перед Дайчи, чтобы тот мог войти еще глубже, загнать еще сильнее. И тот в полной мере пользуется предоставленной возможностью. Куроо уже выл бы в голос, но не может. Суга все так же не отрываясь целует его, вылизывая его рот языком, лаская губами, и, не отрываясь, дрочит оба их члена, зажатых вместе. И Куроо ведет от этого контраста — сильный, безжалостный, властный и совершенно не считающийся с ним Дайчи. И нежный, ласковый, заботливый и обходительный Суга, который все делает сам. Да Куроо, фактически, уже висит на нем, потому что ноги дрожат и едва держат. Дайчи замечает это и впивается пальцами в его бедра, приподнимая и притягивая к себе, после чего трахает еще яростнее и неистовее. И, черт возьми, это больно, но офигительно. И Куроо не собирается упускать ни грамма этого безумия. Он толкается навстречу Дайчи, подмахивает ему, принимая все, что тот может ему дать и даже чуточку больше. Дайчи кончает в него, в истерзанной заднице струя спермы ощущается обжигающе горячей. Куроо выгибается и вскрикивает, но в этот же момент Суга доводит до оргазма и его самого, боль тонет, растворяясь в не менее остром и совершенно мозговыносительном наслаждении. Куроо почти вырубается, едва осознавая, что Дайчи его сразу же отпускает, а Суга в обнимку с ним оседает на цементный пол. Потом так и не замечает, кто из них расстегивает наручники. Приходит он в себя, только когда Дайчи коротко бросает: — Одевайся. Поехали. Руки и ноги еще плохо слушаются, но Куроо одним движением натягивает брюки и плетется к машине, застегиваясь на ходу. За руль садится Сугавара, Куроо осторожно падает рядом, Дайчи по-прежнему сзади, но Куроо теперь плевать. У него только один вопрос: и вот что это нахрен было? Но едва он раскрывает рот, чтобы его задать, когда наперерез их машине выскакивает Кенма на мотоцикле. Сугавара бьет по тормозам, а Куроо едва не вписывается лбом в приборную панель. — Какого черта?! — Дайчи открывает дверь и, высунувшись, орет на Кенму. Тот ошалело мечется взглядом между всеми тремя, все дольше задерживая его на Куроо, и будто не верит своим глазам. А потом резко берет себя в руки, перестает пялиться и практически нормальным тоном отвечает: — Вы уже почти час не на связи. Приехал проверить, куда подевались. — Заблудились, — неубедительно врет Сугавара. — Опаздываем, — Дайчи раздраженно хлопает дверью. Сугавара газует, а Кенма так и остается стоять у заброшенной заводской проходной. *** Вечером того же дня Бокуто орет на него по телефону так громко, что сидящий рядом Кенма все прекрасно слышит. Скривившись, Куроо выслушивает второй заход исключительно заботливых запугиваний на тему, какой Дайчи страшный и невменяемый маньяк, про «уже девять трупов» и «Дайчи тебя убьет». — Все сказал? — наконец ухитряется вклиниться Куроо. Бокуто несколько секунд переваривает и понимает, что все старания были напрасны. — Ты совсем псих, да? Полный отдел народу, я молчу уже о цивилах — их ты тоже категорически не умеешь выбирать, — но почему из всех сослуживцев тебя потянуло именно на него?! — Вот тебя забыл спросить, с кем мне спать! — Что вообще на тебя нашло?! Тебе ведь такие даже не нравятся. — А много ты знаешь, что мне нравится. — Да уж знаю! Куроо злобно смотрит на телефон, едва сдерживаясь, чтобы не запустить им в стенку, но все же подносит обратно к уху. Судя по крайне возмущенному сопению в трубке, Бокуто думает о том же. Кенма страдальчески закатывает глаза. — Куроо, тебе надо валить из его отряда. Срочно, — Бокуто берет себя в руки и возвращается к прежнему обеспокоенно-серьезному тону. — Ну хочешь, я тебя к себе возьму? Сам договорюсь с шефом, ты только заявление о переводе напиши. Куроо впечатлен. Они оба прекрасно понимают, что эта мера исключительно временная. Постоянно работать вместе им никогда не разрешат, уже пытались, не прокатило. Но то, что Бокуто вообще об этом заговорил, лучше всего остального выдает, насколько он встревожен. И именно это действует сильнее озвученных аргументов. Но Бокуто не хуже него знает, насколько это плохой вариант. — Да сейчас, — фыркает Куроо. — Пятым колесом в вашу телегу? И не мечтай. Бокуто сдавленно рычит в трубку. — Да как тебе вдолбить, упрямцу такому, что это — не шутки? — Все под контролем. И я сам разберусь, ладно? — Ты ошибаешься. Савамура — нормальный, ну или очень убедительно кажется таким, но только если дело не касается Сугавары. — Да знаю я, — отмахивается Куроо, патологическую заботливость Дайчи о Суге не заметит лишь слепой. — Нет, не знаешь, — припечатывает Бокуто. — Про девять трупов — это все правда. Я попросил Акааши, он взломал их личные дела, полную версию, без купюр, — веско уточняет он. — У тебя лишь файл на экране, а я с ними вживую работаю. Кому виднее, а? — Они вдвоем с первого курса колледжа. И все это время даже живут вместе. И видел бы ты, какая у Дайчи пачка выговоров — от мелочей до серьезного. Когда речь о Суге, для него не существует ни правил, ни законов, ни препятствий, — он нарушит что угодно и переступит через кого угодно. — Прекрасно. Ну и что? — А то! — злится Бокуто. — Что ты сам не понимаешь, куда лезешь! И не обольщайся тем, что они не грохнули тебя на том заброшенном заводе. Кенма мне все рассказал. Просто в этот раз что-то не срослось. Доберутся в следующий. — Ага, значит, уже не только Дайчи, но и Суга тоже маньяк? — Дался тебе этот Суга! Куроо скрипит зубами, едва сдерживаясь, чтобы не гаркнуть «Не твое собачье дело!». Но это же Бокуто, у которого, можно сказать, пожизненный абонемент на право лезть во все, что касается Куроо. И это вполне взаимно. — Сеанс заботы о моей личной жизни закончен? Или ты еще что-то хотел сказать? Бокуто молчит какое-то время, похоже, тоже проглатывает лишнее, готовое сорваться с языка. — Кстати, чем вы там занимались на заводе? — Ничем, — быстро отпирается Куроо, и тут же понимает, что это он зря, но уже поздно, сказал. — Ох, Куроо, — стонет Бокуто. — Что, еще и Дайчи? — Да пошел ты! — Куроо обрывает-таки связь, зашвыривая телефон на кровать. Бокуто не перезванивает — то ли смирился, то ли, что вероятнее, теперь будет искать более действенные способы разобраться с проблемой — с тем, что он считает проблемой. Кенма старательно изучает потолок. — Ябеда! — бросает Куроо и сбегает из гостиничного номера. Ему просто необходимо проветрить голову. И подумать. *** Иногда предельно простые действия оказываются неоправданно сложными. Например, когда у выхода на парковку обнаруживается двухметровый перекачанный бугай, весьма хорошо владеющий боевыми единоборствами. Несколько хуже Куроо, но разница в росте и весе полностью это компенсирует, даже с лихвой. Ему-то всего и надо — благополучно донести чемодан до машины, где ждет Кенма. Вот только предполагалось, что это займет полторы, максимум — две минуты, которые уже давно истекли. И на стоянку оперативно подтягивается остальная охрана с кучей огнестрела. Куроо, чертыхаясь, ныряет за ближайший автомобиль. У него ничего нет — на входе был металлодетектор, пришлось идти пустым. Но пока он прячется от перестреливающейся с Кенмой охраны, бугай обходит его с другой стороны, и у него тоже оказывается оружие. Ну надо же, получается, он тут ногами махал из чистой любви к искусству? А теперь все, шутки в сторону, и Куроо предлагается сдаться или сдохнуть на месте. Выбор невелик. Вот только чемодан прикован наручниками к его запястью, а ключей нет. Куроо злобно ухмыляется. Но бугай тут же заламывает ему руку за спину с такой силой, что выворачивает из плечевого сустава. Вот скотина! Куроо плохо видно, но похоже, тот как раз собирается отстрелить ему кисть, чтобы забрать чертовы платы. Куроо дергается, мешая прицелиться, бугай матерится и пытается его зафиксировать — да, сейчас, будто Куроо ему позволит. И тут расклад резко меняется. До стоянки добирается Сугавара, который вообще должен сидеть на связи в фургоне на соседней улице. Он открывает огонь по охране, вынуждая тех отступить чуть вглубь парковки, и выгоняет четко под обзор Дайчи, сидящего со снайперкой на соседней высотке. В первые мгновения охрана теряется и попадает в перекрестный огонь из трех точек — Кенма тоже не спит, — и спустя полминуты на ногах остаются только они вчетвером, включая чертова бугая, который, оказывается, еще и умеет быстро соображать. Ну вот кто мог подумать, что у них тут такой элитный спецназ будет парковщиком работать? Он держит Куроо захватом за шею и вывихнутую руку сверху прихватил, предельно выворачивая и на корню пресекая любые попытки вырваться. Мало того, что Куроо почти не может дышать, судорожными рывками проталкивая воздух сквозь сжатое горло, так еще и от боли в руке темнеет в глазах. Он едва удерживается, чтобы не вырубиться, а вялые попытки врезать здоровым локтем по ребрам или наступить на ногу захватчиком совершенно бессовестно игнорируются. Тот с лету определяет направление снайперского огня и, плотно прикрываясь Куроо, медленно пятится в слепую зону Дайчи. Суга с Кенмой пытаются этому помешать, перебегая за машинами и пытаясь подкрасться сбоку. И Кенме это почти удается, когда бугай приставляет пистолет к виску Куроо. — Бросайте стволы и выходите, или он — труп. Быстро! Ситуация патовая. Все прекрасно понимают, что если они послушаются, он сначала их перестреляет, за пару шагов выйдет из-под обстрела снайпера, а потом грохнет Куроо. И это не считая проваленной операции и потерянного чемодана с платами. У Суги и Кенмы плохая позиция, они противника не достанут, никак. Разве что Дайчи, сверху. Но у него неудобный угол и минимальный обзор. Почти нереально в таких условиях получить только один труп, а не два. Куроо смотрит на крышу. Слишком далеко, Дайчи ему не разглядеть, но тот увидит в прицел его взгляд. «Стреляй!» — безмолвно говорит Куроо. Секунду спустя ухо словно обжигает огнем. Лицо и волосы заливает горячим, но удушающая хватка тут же расслабляется. Бугай падает замертво. Куроо оседает на асфальт мгновением позже. — Куроо! — Кенма заполошно бросается к нему. И только по его избыточной реакции до Куроо наконец-то доходит вся неоднозначность ситуации. Дайчи стрелял в него — в идеальных условиях для ликвидации неугодного соперника. И ведь ни одной проверке не подкопаться. Был бы десятый труп. Или Дайчи и целился в него, но промахнулся? Не хотел явно в лоб, а так, по краю, чтобы никто не усомнился в случайности, но в итоге промазал на пару сантиметров? Суга подъезжает на машине, обрывая его рассуждения — ну хоть кто-то догадался сразу побежать в правильную сторону, — и они наконец-то сваливают с чертовой парковки. — Котик с драным ухом, — уже в самолете веселится Сугавара, и Куроо до зуда в пальцах хочется его придушить — так, слегка, исключительно в воспитательных целях, но рука на перевязи не сильно способствует реализации подобных порывов. А Дайчи старательно избегает смотреть ему в глаза. И вот это — по-настоящему плохо. *** Куроо уже почти готов задуматься о переводе, но только мысли получаются исключительно неутешительные. Как ни крути, на постоянной основе работать с Бокуто им не разрешат. В отделе действует негласное, но строго соблюдаемое правило, что ранее работавшие вместе в один отряд не попадают. Кстати, интересно, как Суга с Дайчи обошли это? Хотя да, Дайчи проще пристрелить, чем отобрать у него Сугу. К тому же, если не поднимать вопрос Суги, в остальном Дайчи практически идеальный сотрудник. Да и коэффициент успешно закрытых дел в его отряде стабильно самый высокий по отделу. Куроо приходится признать, что поводов сделать исключение в их случае — вполне достаточно. А вот они с Бокуто — два стихийных бедствия в кубе. Куроо видел свое досье, психологическая оценка надежности в паре с Бокуто тут же падает в несколько раз. Их даже на общие межотрядные операции предпочитают одновременно никогда не ставить. И это все помимо того прекрасно-печального факта, что Кенма и Акааши — два лучших хакера (специалиста по информационной безопасности, как это официально звучит в досье), не только их отдела, а и всего агентства — и в один отряд их никогда в жизни не пустят, даже временно, даже на одно дело. А бросать Кенму Куроо тоже категорически не хочет. Не то чтобы тот не мог за себя постоять. Сейчас — уже гораздо лучше, чем три года назад, когда Куроо в первые дни после перевода случайно столкнулся в коридоре со своим бывшим одноклассником, заучкой и тихоней, которому, оказалось, пришлось выбирать между работой в отделе и многолетним тюремным заключением за взлом службы национальной безопасности. За это время Кенма уже неплохо обжился и вполне приспособился, вон даже стрелять весьма прилично научился. Но та же рукопашка у него ниже плинтуса. И все очень сильно зависит от того, в какой отряд он попадет. У них в отделе хватает придурков, способных устроить ему адскую жизнь. Нет, Кенму ни в коем случае бросать нельзя. Тогда только остается вариант вдвоем в другой отряд, и никакого Бокуто. Даже хорошо, что он со своими как раз на миссии, связи нет, и прилетят они не раньше следующей недели. И надо со всем разобраться до его возвращения. А то со своим буйным энтузиазмом он тут… нарешает. Куроо курит третью сигарету подряд и мрачно смотрит на ночной город за окном. За первый год в отделе их с Кенмой вышибли из пяти отрядов. Парочка неугодных аутсайдеров, которые везде не ко двору. Еще один-два таких вылета и Кенму ждала бы тюрьма, а его… Куроо криво ухмыляется своему отражению. Но их перевели в отряд Дайчи — с лучшими показателями в отделе, но чрезмерно повышенной смертностью сотрудников. И с тех пор все было хорошо. Пока они с Сугой не прыгнули с дамбы и не оказались в одной постели. Куроо привычным жестом ерошит волосы, задевает простреленное ухо и тихо шипит. Правы Кенма с Бокуто — умеет он все портить. Но кто сказал, что не умеет исправлять? Нет, связываться с другими отрядами он пока не будет. Уж лучше свои… придурки или маньяки, или кто они там. Но он терпеть не может подковерные игры и до трясучки ненавидит не доверять своим и сомневаться, а свои ли они вообще. Эта неопределенность бесит и выводит из себя. И в итоге Куроо не находит ничего лучше, как заявиться поздним вечером на порог их квартиры и нагло заявить открывшему дверь Дайчи: — Мне надо поговорить с Сугой. Выражение лица Дайчи бесценно. Но Суга коротко соглашается, набрасывает куртку и выходит вместе с Куроо. Дайчи молча провожает их взглядом, пока за ними не закрываются двери лифта. И сейчас Куроо, пожалуй, опять готов согласиться с Кенмой и Бокуто — вот теперь Дайчи совершенно точно хочет его убить. Но пока Суга сидит в его машине, а Куроо едет куда глаза глядят и не имеет ни малейшего понятия, о чем он собирается разговаривать с ним. Тот тоже все это время молчит, что никак не облегчает задачу. Куроо тормозит в первом попавшемся переулке, разворачивается к удивленно обернувшемуся к нему Суге, притягивает к себе и целует. Тот не отстраняется, но и не отвечает. Куроо разрывает поцелуй. — Ты что, полный псих? — Суга ошалело таращится на него. — Ага, — соглашается Куроо. — Ты против? Суга несколько секунд все также офигело пялится на него, а потом с каким-то сдавленным всхлипом приникает к его губам. Не переставая его целовать, Куроо начинает расстегивать джинсы Суги, а потом перетягивает к себе на колени. И вот уже Суга ерзает на его члене, пытаясь принять поглубже, выгибается, откидывается назад, на руль, облизывает губы и так бесстыдно стонет, что у Куроо в ушах звенит от волнами накатывающего возбуждения. Он изо всей силы рвется вперед и вверх, внутрь, в Сугу, вбивается в него, с каждым разом все резче, все размашистее, все глубже, и так — пока не кончает, продолжая удерживать, плотно прижимая и заставляя принять в себя всю свою сперму до последней капли. Суга резко вскрикивает и бьется в оргазме, а потом обессилено приваливается к его плечу. — Куроо, я хочу еще, — спустя буквально пару минут шепчет он. Куроо смеется, зарываясь пальцами ему в волосы. Потом вытряхивает из куртки и стаскивает футболку. Заодно наконец максимально отодвигает сиденье, раз уже все равно отвлеклись, то можно обеспечить чуть больше комфорта. Хотя у Сугавары такая растяжка, что его можно трахать в самых немыслимых позах. Да и Куроо на свою не жалуется. Суга прижимается к нему, трется всем телом, потом находит его губы. И Куроо уже прекрасно знает, что тот офигенно целуется. Куроо скользит руками по его плечам, забирается на спину, едва касаясь кончиками пальцев, проводит по лопаткам, спускаясь к талии и бедрам, и еще ниже, чувствительно сжимает ягодицы. — Куроо, — стонет Суга между поцелуями, а взгляд шальной, плывущий, и очень-очень возбуждающий. И у Куроо уже снова стояк. К началу третьего захода он наконец-то вспоминает, зачем они вообще сюда приехали: про злобного Дайчи с маньячными замашками, про чертовы девять трупов и про цементный завод, будь он неладен. Куроо так до сих пор и не понимает, зачем они туда его возили — ну не трахнуть же на пару. Куроо по-прежнему уверен, что то был экспромт для всех троих, а ехали они туда совсем не за тем. И это непонимание грызет, гложет, словно червь, порождает сомнения и не дает покоя. — Блядь, я ведь хотел поговорить, — Куроо с сожалением отстраняется. Суга разочарованно стонет: — Зашибись ты выбрал момент. Куроо только ухмыляется. Ну, они уже как бы выясняли, что способны не отрываться друг от друга всю ночь напролет. А утром — работа, офис, агентство и Дайчи. — Сначала поговорить, — безапелляционно заявляет он. — Думаешь, у нас получится? Суга провокационно поблескивает глазами, приподнимается, резко насаживается на его член, и тут же так сжимается, что у Куроо вырывается короткий стон. Он рефлекторно дергается навстречу, но зверским усилием воли заставляет себя остановиться. Хотя так сложно не толкаться в эту восхитительную задницу, такую горячую, тесную и желанную, которая так плотно обтягивает его член, словно тугая латексная перчатка… Куроо снова неосознанно дергает бедрами. Суга тихо смеется. Так, поговорить! Куроо до крови закусывает губу, а этот паршивец тут же лезет слизнуть выступившую капельку, но Куроо откидывает голову назад, останавливая это безобразие. — Что это за хрень была на старом заводе? Суга разом стухает, отводит взгляд и словно гаснет. — Коуши? — он раньше никогда не называл Сугавару по имени, но момент как нельзя более подходящий. Суга смотрит ему в глаза — близко, почти в упор, потом берет его лицо в ладони и спрашивает: — Ты мне веришь? — Да. Куроо и правда ему верит, зашибись, как верит. Настолько, что готов забить на пистолет у собственной башки — если рядом стоит Суга. И вот это-то и пугает. — Он бы ничего тебе не сделал, клянусь. Куроо скептически выгибает бровь: — Ну на ничего оно как-то явно не тянуло. — Он не псих и не маньяк. Просто ревнивый. — Даа? — Куроо не может удержаться от сарказма. — А те девять трупов — это тоже просто ревность была? Сугавара вздыхает. — Он только один раз убил конкретно из-за меня. И поверь, там было за что. Того первого типа, из-за которого мы загремели в наш опальный отдел. — Он загремел, — уточняет Куроо, — а ты-то как? Суга только пожимает плечами. А, ну ясно, вместе с ним, оптом. Куда же он без Дайчи. — Второй был крысой и сливал детали задания объекту расследования, — продолжает Суга. — У Дайчи не было выбора. Или ликвидировать его, или пустить коту под хвост всю операцию. И с такой утечкой мы бы даже из страны не выбрались. Это было просто рабочее решение. Не более. — Тогда почему это дело тоже разбирала дисциплинарная комиссия? Сугавара вскидывает на него быстрый взгляд, но так и не спрашивает, откуда Куроо это знает. Видимо, решает, что Кенма откопал. Хотя на самом деле это — привет от Акааши. — У нас не было времени собирать доказательства его предательства, — отвечает он. — А четвертый член отряда к тому времени уже погиб. И в итоге это было лишь наше слово против трупа с пулей из винтовки Дайчи в голове. Официально руководство приняло нашу версию, но недоверие осталось. — А остальные семь трупов? — Случайности! — горячо протестует Суга. — Все сослуживцы из отдела — так точно! С объектами расследований по-разному выходило. — Ага, — кивает Куроо, — ты сам-то в это веришь? — Он не специально! — вскидывается Суга. — Он не хотел никого убивать! Правда! И не собирался ни от кого избавляться! Знаешь, как он потом каждый раз переживал? — Допустим. Но его бесит, когда к тебе лезут. И ты сам сказал, что он тебя люто ревнует. Суга отводит взгляд. Куроо все уже понятно. На операциях слишком часто все решают секунды, идеальная точность, отсутствие малейших колебаний. А если член отряда раздражает и бесит, достаточно одной заминки тут, крохотной неточности там, секундной задержки — и все, готов очередной труп. Типа случайно. И не подкопаешься. Работа такая, опасная. Смертность высокая. Особенно, в их отделе. — Ты ведь понимаешь, что происходит, да? — тихо спрашивает Куроо. Суга отворачивается, а потом медленно кивает. Отлично, блядь. Куроо получил свои ответы, но теперь понятия не имеет, что со всем этим делать. Даже если верить Суге, а Куроо, как ни странно, верит. И Дайчи не такой маньяк, каким его считают, а просто ревнивый псих. Вот лично для Куроо не такая уж большая разница — Дайчи его сознательно и злонамеренно застрелит или ошибется и случайно подставит под вражескую пулю. А переводиться в другой отряд Куроо по-прежнему категорически не хочет, но… — Ты нравишься ему, — неожиданного говорит Суга. — Только он пока сам не понимает этого. — Да ну, — скептически кривится Куроо. — Я знаю его! — Лучше, чем он сам знает себя? — Да! Куроо с сомнением смотрит на Сугу, тот мнется, но все-таки выдает: — Тогда, на парковке. Ты ведь понимаешь, что это был идеальный момент. Куроо деревянно кивает. А Сугавара безжалостно перечисляет все, до чего Куроо и сам додумался. Но вслух оно звучит еще хуже. — Он был слишком далеко, вы стояли под неудобным углом. По текущему раскладу он обязан был стрелять. Даже Кенме пришлось бы написать это в своем отчете. Куроо снова кивает. Да, или Дайчи стреляет, рискуя снести ему башку вместе с захватчиком, или трое членов отряда мертвы и задание провалено. Это не выбор, а его полное отсутствие. — Об этом не напишут в личном деле, но чем больше волнуется Дайчи, тем выше его точность. Хотя обычно бывает наоборот, но он — вот такой. Я-то точно знаю, — Суга грустно улыбается. — Был повод проверить, и не раз. И то, что он ухитрился не попасть в тебя на той парковке, означает только то, что он очень сильно этого не хотел. Даже если и сам пока не понимает, почему. Куроо пристально смотрит на него, переваривая услышанное. — Допустим, все так. Но, ты думаешь, этого достаточно? Суга отводит взгляд. — Не факт. Лучше бы он понял, что ты ему нравишься. — Есть идеи на тему? Суга пожимает плечами и вместо ответа прижимается губами к его губам. И хотя возбуждение уже спало, да и настрой изменился, но у Куроо все еще крепкий стояк, и задница Суги все также плотно насажена на его член. Достаточно всего нескольких движений и оба снова заводятся, горячо и страстно продолжая с того места, на котором остановились ради разговора. Четверть часа спустя Куроо задумчиво поглаживает расслабленно прильнувшего к нему Сугу. — Вообще-то я, кажется, спрашивал тебя про завод. А ты рассказал дохрена всего. Вот только кроме ответа на мой вопрос. Суга отлипает от его груди и тянется к его губам, но Куроо в зародыше пресекает этот коварный маневр. Слишком хорошо знает свою реакцию на его поцелуи. — Ты мне что, зубы заговариваешь? Суга опускает ресницы, пряча взгляд, и едва заметно краснеет. — Что, серьезно? — Куроо начинает ржать. — Думаешь, сработает? — Прости. Со складом — это была моя идея, — потупившись, виновато признает Суга. — Я уговорил Дайчи. — И нахрена? — Я убедил его, что ты можешь необычно отреагировать и удивить его. Ему стало любопытно. Куроо едва пальцем не крутит у виска, но и взгляд полностью передает все, что он об этом думает. Суга вздыхает. — Ну, учитывая, какие слухи ходят про Дайчи в отделе… Куроо продолжает смотреть в упор. Суга вспыхивает. — Я же сказал, он никогда не подставит специально! Ни тебя. Ни… остальных, — Суга чуть заминается. — Но я не хотел, чтобы он подставил нечаянно. Вот поэтому и устроил. Глупая была идея. Наверное. Извини. Куроо кротко его целует. — То есть моя сохранность тебя волнует больше, чем предыдущих любовников? — Да иди ты! — Суга пытается вырваться, но Куроо держит цепко. — Не было никаких любовников! Да, я спал с одним из погибших! С одним! Так вышло. И что я тут перед тобой отчитываюсь?! — С которым? — Которого Дайчи тоже застрелил, — вынужденно признает Суга. — Третий. После того предателя. Но случайно! — Ага. — Ну я же говорил… Куроо затыкает ему рот поцелуем, а потом уточняет: — Получается, на заводе вы решили меня попугать? — Да! — в сердцах огрызается Суга и тут же исправляется. — Нет. — А что? — Вот же придолбался. — Вы мне, блядь, тогда мозг чуть не вынесли. — А теперь ты трахаешь этим заброшенным заводом мой? — Типа того. Суга молчит, пристально, испытывающее смотрит, но потом все же отвечает: — Я знал, что ты нам доверяешь. Вот даже в такой ситуации и с учетом всех слухов про эти злосчастные девять трупов. А Дайчи — не верил. — Все-таки проверка доверия? — Не проверка. Я хотел, чтобы Дайчи это увидел. Сам. Своими глазами. Куроо кивает, принимая такой аргумент. — Хорошо, последний вопрос. — Да неужели? — А с какого бодуна ты был уверен, что я вам доверяю, да еще и настолько? Суга пожимает плечами. — Не знаю. Просто знал. Он чуть привстает на коленях у Куроо и тянется вверх — тот сразу не понимает зачем, а потом Суга осторожно касается губами его покалеченного уха. Куроо дергается, как от удара током, и чуть не роняет Сугу, только падать в тесной машине практически некуда. — Больно? — тихо и почему-то виновато спрашивает тот. — Нет, — ухо еще не зажило, но уже покрылось затвердевшей коркой, и такое легкое прикосновение скорее до умопомрачительного странно, чем неприятно. Куроо дергает головой, надеясь согнать Сугу, но не тут-то было. Тот всерьез и решительно придолбался к несчастному уху — целует, касается и проходится языком по подживающей ране, потом прихватывает губами, вылизывает, спускается к непострадавшей мочке, берет ее в рот и начинает нежно посасывать, играясь с ней языком. Куроо боится пошевелиться, даже лишний раз вдохнуть. От этой безумно странной и совершенно ненормальной ласки его пробивает таким диким и резко накатившим возбуждением, что он уже почти готов кончить, как зеленый пацан, даже не прикасаясь к собственному члену. Суга тихо смеется, потом одновременно чувствительно прихватывает зубами ухо и опускает руку на его член, резко сжимая. Куроо выгибается дугой, забрызгивая приборную панель, и пока пытается вспомнить, как дышать, тот снова уютно устраивается у него на коленях. И Куроо так хорошо, что даже страшно. Это не может происходить с ним, такое не для него, в его жизни постоянно случается лишь сплошной пиздец, из которого выбрался живым — и на том спасибо. Откуда вдруг, как ему на голову свалилось это чудо? — Тебе надо разобраться с Дайчи, — напоминает Суга, когда они уже подъезжают к их дому. — Да ты что? — саркастически переспрашивает Куроо. — Он хороший и ты нравишься ему. — Зашибись аргументы. — Это не аргументы, а предложение. — Какое? — А сам еще не понял? Куроо мрачно смотрит на него и все-таки озвучивает то, о чем тот так старательно, но исключительно выразительно и намекающе молчит: — То есть, ты мне предлагаешь сходить потрахаться с Дайчи? — Типа того, — самым кончиком губ улыбается Суга. — Будто это решит проблему, — ворчит Куроо. — Решит. Я его знаю. Или ты не хочешь? — Сугавара заглядывает ему в глаза. Куроо пожимает плечами. Не то, чтобы он против. Но Дайчи еще более далек от его обычных сексуальных предпочтений, чем сам Суга. Хотя с ним-то все оказалось настолько офигенно, что Куроо уже готов согласиться с вечно критикующим его выбор любовников Бокуто. Может, он и правда не вполне отдает себе отчет в том, что ему на самом деле нужно. И тогда на заводе ему скорее понравилось, чем нет. Но там был Суга, и это все меняет. Сам же Дайчи его скорее настораживает и вызывает безотчетное желание держаться подальше. Но это все в его дурной голове. А чисто физически Дайчи вполне на уровне. И, исходя из всего этого, вот чтобы прям хотелось прыгнуть к нему в постель — то точно нет. Но, правда, из всех зол… Куроо ожесточенно трет рукой лицо. Умеет же он вляпаться. Продолжать трахаться с Сугаварой за спиной Дайчи — однозначно, не выход. А они ведь будут, при каждой возможности, едва оставшись наедине. И Дайчи стопудово сорвется, а с учетом его характера, то очень быстро, если не уже. Надо или сваливать в другой отряд, или разбираться с Дайчи. Выбора нет.