Агенты

Куроо просыпается от шороха в прихожей, тянется к пистолету и слышит тихое: — Это я. Ну блин! Зачем ему вообще дверной звонок, если им все равно никто не пользуется? Один замок вскрывает, другие в окна лазят. Сонно щурясь, Куроо включает свет, видит Кенму и тут же просыпается. — Что случилось? Кенма потерянно смотрит на него, а потом выдает: — Они меня точно убьют. Куроо силком усаживает его на диван, сам опускается рядом: — А теперь все с начала. Кенма начинает рассказывать, путано и немного сбивчиво, но коротко и по сути. Несколько месяцев назад он раскопал один архив международных транзакций, сначала вообще не понял, что это, но постепенно разобрался, — и это просто чумовой компромат на многих политиков, генералов, силовиков и еще кучу народу. А потом он начал постепенно сливать все это в сеть, малыми дозами, ну ведь это неправильно, что на вершине мира такие гады и сволочи, надо им насыпать соли на хвост. Куроо смотрит на него предельно скептически, но не комментирует. Имея немало своей дури, он умеет уважать чужую, даже такую беспросветную. — А сегодня я попался, — обреченно заканчивает Кенма. — Насколько все плохо? — Они взяли квартиру, с которой я выкладывал инфу в общий доступ. Я как раз был там. Успел уйти в последний момент, но не убрал за собой. Теперь на меня быстро выйдут, если еще нет. И тут до Куроо доходит. Он краем уха слышал, что пара групп их отдела уже второй месяц пытается поймать какого-то особо злобного и неуловимого хакера, который сливает в сеть правительственные и военные секреты и подрывает безопасность страны. Как раз Бокуто недавно говорил, что их с Акааши тоже перевели на это дело. — Погоди, так это ты?! Кенма сокрушенно кивает. Куроо со стоном утыкается лицом в ладонь. Насколько он помнит со слов Бокуто, по их разработке неведомый хакер получался натуральным исчадием ада, в которое рекомендовали сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы, если еще останется, кому. Но может как раз через Бокуто и удастся разрулить? Если Кенма добровольно сдастся, отдаст свой чертов архив… — Я слишком много знаю, — Кенма качает головой, догадываясь, о чем он думает. — Такие концы всегда зачищают. Куроо одним махом отметает все относительно хорошие варианты и остаются только совсем плохие. — Давно? — спрашивает он. — Пару часов назад. — Так, пошли, — вскакивает Куроо. Как только в отделе только поймут, кто их хакер, отряд спецназа будет под его дверями через четверть часа. — Куда? — Туда! — оскаливается Куроо. — Бегать будем. — Куроо, ты что? — Кенма смотрит на него широко распахнутыми глазами. — А у тебя есть другие варианты? — Ну… может, ты меня просто убьешь? Куроо выразительно крутит пальцем у виска. — Я не хочу в допросные, — поясняет Кенма. — А живым они меня все равно не выпустят. Уж лучше ты, сразу. — Пусть сначала догонят, — фыркая, бравирует Куроо. — Но беглых агентов всегда находят и уничтожают. Ты ведь знаешь лучше других. Куроо досадливо дергает кончиком рта — да, всеми ликвидациями в агентстве, и такими тоже, занимается специальный отдел, его предыдущее место работы. Досадно, что Кенма об этом, оказывается, знает, но сейчас есть дела поважней. — Вот именно поэтому меня, то есть нас, они и не найдут, — уверенно возражает Куроо, одной рукой подцепляет из угла шкафа всегда собранный тревожный рюкзак, второй хватает Кенму за шкирку и убирается из квартиры. *** Куроо смотрит на вцепившегося в поручень Кенму и одними губами беззвучно произносит: «Я выберусь. Не ищи». Кенма кивает. Говорить вслух бессмысленно, на пристани слишком шумно, а между кораблем и причалом уже полегла метровая полоса воды, расширяющаяся с каждой секундой. Но Кенма прекрасно читает по губам. «Найду тебя через годик-другой», — так же беззвучно заканчивает Куроо и, шутливо салютуя, растворяется в портовой суете, напрочь игнорируя последний отчаянный взгляд Кенмы. Ну да, план был не таким. Они собирались уплыть вместе. Но агентство спустило на них всех псов, и они сейчас опережают преследователей хорошо если на четверть часа или и того меньше. За это время корабль не успеет выйти в нейтральные воды. И единственный шанс уйти — если Куроо сейчас снова засветится в городе, и никто не будет искать беглецов на отплывающих сухогрузах. Им нужен Кенма, это в него приказ стрелять на поражение. Но как только в агентстве поймут, что Куроо остался один — уж его-то будут брать исключительно живьем. Ведь теперь только Куроо знает, в какой части земного шарика искать Кенму. И хотя он этого никому не расскажет, но они все равно попытаются узнать. И эта перспектива Куроо отдельно весьма не нравится. У него аллергия на все основные группы препаратов медикаментозного допроса — не врожденная, наследство от предыдущей работы. Вот только их отдел обычно прекрасно справляется с добыванием информации и без химии. Куроо знает, сам не раз так ответы выбивал. Но убивать его у них нет никакого резона — если только не решат, что Кенма успел ему рассказать что-то из компромата. И отдельный вопрос в том, насколько влиятельные и плохие люди в том списке Кенмы. И насколько сильно они готовы попортить шкурку Куроо, чтобы до того добраться. Или ему все же удастся оторваться. Ведь такие хаотические побеги, без плана и на полной импровизации, фактически, его основная специализация. Но проблема в том, что в этот раз ловят свои. И они уже почти наступают на пятки. Куроо сворачивает к старой промзоне, когда буквально лопатками чувствует уткнувшийся в спину взгляд снайпера. И почему-то он уверен, что это — Дайчи, хотя в отделе и без него спецов хватает. В кирпичную кладку прямо перед ним врезается пуля, порождая фонтанчик мелких осколков. В первое мгновение Куроо рефлекторно отшатывается, а потом упрямо сворачивает туда, откуда стрелок хотел его отпугнуть. Хотели бы пристрелить — пристрелили, их снайперы так не мажут. Правда, теперь до конца улицы он все время остается под прицелом — насколько он оценил траекторию выстрела и прикинул, где находится лежка. Снайпер еще раз пытается его шугануть, теперь стреляя под ноги, но Куроо игнорирует и несется вперед. Если там за прицелом действительно Дайчи, даже если у него приказ стрелять на поражение — Куроо может позволить себе такой риск. Он почти уверен в этом. Из-за угла наперерез ему выскакивают двое, Энношита и Нарита, тоже из их отдела, ну прям вечеринка сослуживцев. — Куроо, стоять! — оба целятся в него. А у Куроо из оружия остался только нож, которым он тут же приветственно взмахивает, недобро оскаливаясь. Энношита опускает ствол: — Сдавайся или колено прострелю. Вот сука. И в этот момент того отбрасывает на стену выстрелом снайпера. Куроо реагирует на секунду быстрее Нариты, подныривает под пистолет и успевает вывернуть его руку до того, как тот нажимает на курок. Пуля улетает куда-то вглубь переулка. Куроо вырывает оружие и вырубает противника коротким ударом в висок. Он оборачивается к раненому Энношите, пинком отшвыривает его пистолет, и устремляется в переулок. И вот теперь он абсолютно уверен, что со снайперкой на башне сидит именно Дайчи. Кто еще у них так легко и непринужденно стреляет по коллегам? Но как тот будет выкручиваться за этот выстрел? Ведь Куроо даже не был на одной линии с Энношитой. Сзади раздается выстрел, ногу обжигает болью, Куроо шарахается за мусорный контейнер. Черт! У Энношиты был второй ствол! Вот идиот! Ну как можно было не проверить?! Куроо оседает на землю, в неверном свете одинокого фонаря осматривая ногу и пытаясь понять, насколько все плохо. Вроде бы навылет, и кажется, крупные сосуды не задеты — повезло. Но с такой раной особо не побегаешь. Не считая того, что на вторую ногу он хромает со вчерашнего дня. Сдаваться чертовски не хочется, в допросные отдела не хочется еще больше, шкурку жалко и вообще. Но с выбором как-то не густо. В конце переулка тормозит автомобиль. За рулем — Суга, задняя дверца приглашающе открывается. Куроо срывается с места, одним махом, несмотря на рану, преодолевает оставшиеся несколько метров и рыбкой ныряет внутрь. У него пяток вопросов и десяток дурных советов, помимо общего ключевого замечания, что из облавы тот его так никогда в жизни не вывезет. Если он вообще задумал именно это. Или что тогда еще? Но Куроо молчит. Во-первых, это — Суга, их мистер предусмотрительность, который всегда знает, что делает. Хотелось бы на это надеяться. Во-вторых, Куроо слишком отчетливо понимает, что сам уже выложился не то что на полную, а еще и многократно сверху. Он третьи сутки на ногах и уже начал глупо ошибаться, а это — предел, за которым непременно следует полный провал. И сейчас Куроо вовсе не прочь побыть спасаемой принцессой, вернее, отчаянно нуждается в этом, но только кому такая принцесса нафиг сдалась? И, в-третьих, в последних, но в самых важных, он просто не может поверить в реальность происходящего. Ладно, выстрел Дайчи — это тоже серьезно, но при некотором везении можно выкрутиться. Но то, что сейчас делает Суга, перед агентством уже никак не объяснить и не оправдать. Это переход той самой черты, за которую сам Куроо шагнул три дня назад. Превращающей бывшего коллегу во врага и предателя, которого теперь все травят, как загнанного зверя. Так какого черта Суга ведет себя так, словно они на обычной выездной операции и все осталось как раньше? — Сгинь вниз, — не оборачиваясь, бросает тот. Куроо пытается втиснуться между сиденьями, остро жалея, что он не Кенма, который так просидел все первые сутки их импровизированного побега — не просто умещаясь, а и вполне с комфортом устраиваясь в узком промежутке. — Надо было в багажник, — ворчит он. — Ага, сейчас остановлюсь и переложу, — поддакивает Суга и, действительно, через несколько минут останавливается, но чтобы сменить машину. Куроо тихо присвистывает: полицейская, с мигалками. Где и как достал — не спрашивает, сразу лезет назад. — Ты же хотел в багажник, — напоминает Суга. Куроо показывает ему средний палец. Сугавара сдергивает с переднего сиденья лежащие там форменные куртку с бейсболкой, наскоро облачается и садится за руль. Через несколько минут тормозит и подбирает Дайчи, который падает рядом и натягивает на себя такой же комплект маскировки. Продуманно и предусмотрительно, мысленно кивает Куроо. Фирменный стиль Сугавары. На языке так и крутится вопрос, нахрена Суге с Дайчи вписываться за него и так круто подставляться. С этой дивной реальностью Куроо уже смирился, но понять все еще не может. Хотя дареным коням в зубы не смотрят. Тем более, таким! Но есть еще маленький шанс, что они тут не его шкуру ценой своих спасают, а решили слегка подработать налево и сдать Куроо не в отдел, а напрямую кому-то из высокопоставленных заказчиков среди высшего руководства, которое потом их отмажет. Не то чтобы он их в этом всерьез подозревает, но это версия придает хоть какую-то логику происходящему. А без нее остается только поверить, что они оба дружно с дуба рухнули, вообразив себя героями-спасателями одного отдельно взятого котика с драным ухом. Они ведь сейчас не просто на своей карьере ставят крест, а полноценно вписываются во все проблемы Куроо. И по итогу сегодняшнего дня тоже огребут кучу обвинений, как реальных, так и сфабрикованных. А если их поймают — то получат по полной программе, не меньше, чем Куроо, если не больше. Он-то нужен всем живым, потому что только он знает, где Кенма, а вот они — уже нет. И это все как-то плохо укладывается у Куроо в голове. Ну вот зачем они? Ну да, ну их общий любовник, но это что, повод? В следующий раз они меняют машину через четверть часа, заезжают в небольшой ангар, где стоит… целая скорая помощь. В первое мгновение Куроо теряет дар речи, но заглянув внутрь, понимает, что это косметически переделанный и перекрашенный фургон ветеринарки. — Серьезно? — фыркает он. — Специально для котиков? О своем заглазном прозвище он давно знает и уже прошел все стадии от агрессивного отгавкивания до «черт с вами, зовите как хотите», и даже уже почти отзывается. Котики — не худшие животные, могли и какой-нибудь пакостью обозвать. И да, он ни на секунду не сомневается, что с фургоном Сугавара — специально. — Дальше веселее будет, — обещает Дайчи. В фургоне их ждут два комплекта одежды парамедиков, Сугавара и Дайчи быстро переодеваются. Куроо, очевидно, отводится роль пациента. Суга снова за рулем, а Дайчи прям входит в образ. — Я в порядке! — пытается отбиться Куроо, но от Дайчи так просто не отделаться. — Что кроме очевидного? — спрашивает он, занимаясь рукой, которую Куроо прострелили еще вчера, тяжелый выдался денек. — Ребра, — кротко отвечает Куроо, ковыряние в несвежей ране сильно не способствует красноречию. — Как он? — спрашивает Суга, когда замечает, что процесс заклеивания и перебинтовывания Куроо близится к концу. — Два сквозных и ерунда всякая, — отвечает Дайчи. Куроо невнятно шипит, протестуя, что его сломанные ребра — вовсе не ерунда. И стесанное до мяса бедро — тоже! С остальным — согласен, можно не считать. Но вот только, как антисептиком обрабатывать, так у Дайчи почему-то все учитывается, каждая царапина, а как бедного побитого котика пожалеть — так сразу уже нет. Перед выездом из города их ждет неброский черный фургон. — Катафалк? — Куроо выгибает бровь. Дайчи многозначительно хмыкает. — Зато поспать есть где, — решает Куроо и первым лезет вперед, срубать его начало еще в скорой, а сейчас за возможность выспаться он уже готов то ли убить, то ли сдохнуть. Ночью они дважды меняют машину, Куроо перелезает из одной в другую на полном автопилоте, так толком и не просыпаясь, а потом они куда-то приезжают. Куроо успевает осознать только то, что кроме них там никого нет, зато есть постель. И пока этого ему более чем достаточно. *** Сразу после пробуждения Куроо не может понять, где находится. Хорошо хоть на тумбочке у двери светится маленький ночник, а то вообще бы была непроглядная темень. Он выпутывается из покрывала — так и проспал все время, завернувшись в него, трет более обычного лохматую со сна голову, и разом вспоминает все. Он оглядывается, пытаясь понять, куда его завезли эти непрошенные спасатели, но комната выглядит слишком странно. Крохотные помещения без окон с бронированными дверями всегда вызывают у него безотчетное беспокойство, поэтому он сразу же спешит проверить, а не заперт ли он здесь, и вываливается в короткий узкий коридор. Который вызывает еще более тревожные ассоциации — похоже то ли на тюрьму, то ли на военную базу. Но тотально незапертые двери несколько успокаивают и притупляют паранойю. Куроо находит еще одну точно такую же маленькую спальню, склад и помещение с работающим генератором, а потом вваливается в небольшой круглый зал, где наконец-то обнаруживаются Суга и Дайчи. Оба сидят на диване и смотрят какую-то старую комедию на огромной плазме, будто лучшего применения ей не нашлось. Перед ними большая тарелка с жареным тофу и несколько банок с пивом. — Где мы? — спрашивает Куроо, борясь с настойчивым желанием протереть глаза, чтобы убедиться, что ему это все не мерещится. — В подземном бункере, в пустыне, — едва отвлекаясь от экрана, отвечает Суга. Куроо очень выразительно молчит. Дайчи сжаливается и поясняет: — Заброшенный бункер времен холодной войны. — Ну не так-то уж он и заброшен. — Суга нашел его несколько лет назад и приспособил. Так, на всякий случай. Куроо тихо присвистывает. Да уж, дальновидный и запасливый Сугавара. — А душ тут есть? — вообще эту срочную потребность он осознал, еще как только проснулся, но сразу было слегка не до того. — Ага. Центральный коридор, последняя дверь налево. Куроо спешно ретируется. Уж больно странно все это. Мало того, что они выдернули его из-под облавы, подставившись перед агентством, — причем не спонтанно, а тщательно спланировали весь побег, так еще потом и притащили в свое личное убежище, в которое явно вгрохано немало денег и времени. И это — много, чертовски запредельно много. Куроо не привык получать такие подарки, и понятия не имеет, как за них расплачиваться. И чем. А еще терпеть не может быть кому-то обязанным. Да ему обычно и не приходится. Разве что с Бокуто, но с ним они уже столько раз вытаскивали друг друга из таких глубоких задниц, что там все счета давно обнулились и уравнялись. А сейчас он должен этим двоим, и слишком много. Он понятия не имеет, что с этим делать. И так и тянет сорваться на какое-то откровенное хамство. Типа ехидных вопросов, что неужели Дайчи настолько ценит его задницу, а Суга так прется от его члена, что оба готовы столь многим рисковать, чтобы не потерять свой доступ к тушке Куроо в связи со смертью последнего. Или предложить им себя, не отходя от кассы, валить и трахать, раз уж вытащили. А то ведь принцесса за спасение вполне готова платить. Даже, можно сказать, расплачиваться, хоть круглые сутки напролет, насколько у них хватит запала и желания. И Куроо вовсе не против такой цены, а очень даже наоборот. Наверное. Пока он не был им должен, то точно был очень даже «за», но теперь отнюдь не так в этом уверен. И от этих мыслей плохо и муторно. И, самое гадкое, что он решительно не понимает, зачем, кроме этого, может быть им нужен. Но вместе с тем и вполне осознает, что оба они ни разу не идиоты, и только ради секса никогда бы не стали ввязываться в его побег от агентства. И вот тогда какого?! В душевой он находит на полочке бокс с перевязочными материалами. Да уж, предусмотрительность как образ мышления. А повязки, и правда, неплохо бы сменить. Критически изучив стащенную с себя одежду, вернее ее остатки — Дайчи в скорой не церемонился с сохранностью его гардероба, Куроо приходит к выводу, что обратно это уж не надеть. Никак. Даже если игнорировать, насколько она грязная. На вешалке с полотенцами обнаруживается лишь куцый серый махровый халатик. Может на Суге он бы и смотрелся где-то на грани приличия, но для Куроо он вызывающе, провокационно короткий. Что возвращает к предыдущим неприятным мыслям. Хотя, скорее всего, все куда прозаичнее. Куроо тут явно нежданный и незапланированный гость, а халат еще и ощутимо жмет в плечах. Так что, скорее всего, он действительно принадлежит Сугаваре. Да можно вообще выйти без ничего, пусть смотрят, будто они там чего-то не видели или не лапали. Но это слишком явно сворачивает к варианту «валить и трахать». Поэтому Куроо раздраженно запахивает халат, одним рывком завязывая пояс. Ну вот и чего он вообще бесится? Будто ему не все равно. Спасли, ну и ладно, спасибо им большое за это. Они и так уже третий месяц регулярно кувыркаются втроем. Что изменилось? Кроме того, что они вытащили его задницу из очень глубокой передряги? Почему теперь все не так? Куроо хочется взвыть. Он возвращается в круглый зал и падает на диван, беспардонно вклиниваясь между ними. И сразу начинает с главного, с места в карьер, зачем откладывать? — Не то, чтобы я против, но за каким чертом вы во все это вписались? Дайчи с Сугой непонимающе переглядываются. — Ты влип. А как же иначе? — наконец отвечает Сугавара, так, словно озвучивает нечто настолько очевидное, что вообще никаких пояснений не требует. Из разряда «трава зеленая, а вода мокрая». Ну, блядь! С каких это пор кому-то не все равно, куда влипает Куроо Тецуро?! Ну ладно, кроме Бокуто. И, может быть, Кенмы. Но то — другое. Кенму он знает с детства. А с Бокуто они через слишком многое прошли. Но с Сугой и Дайчи они же просто коллеги, сослуживцы, напарники, они всего лишь вместе работают. Ну да, еще и трахаются. Но ведь и все! Сугавара вздыхает. — Хорошо. Если бы, скажем, я так вляпался, ты бы что делал? Куроо возмущенно фыркает. Ясно, что. То же, что и для Кенмы, само собой. — Ну вот. И чему ты тогда так удивляешься? Первый рефлекторный ответ «так то же я!» Куроо благополучно проглатывает и озвучивает его облагороженную версию: — Так я ж по жизни без мозгов! Суга с Дайчи скептически хмыкают почти в унисон, оспаривая то ли отсутствие мозга у Куроо, то ли наличие у себя. Куроо опускает лицо в ладони и ожесточенно трет. Так, ладно, допустим. Это чертовски нереально сложно принять. Но допустим. И бункер — это, конечно, прекрасно, но это — очень временное решение его… их проблемы. — И что дальше? — наконец спрашивает он. — Отсидимся тут, пока все не утихнет, — отвечает Дайчи. — Долго сидеть придется, — намекает Куроо. — Бункер полностью автономный и запас еды на пару лет, — с самую капельку самодовольной улыбкой поясняет Сугавара. — Но, думаю, они быстрее успокоятся. Несколько месяцев, от силы полгода, и можно будет спокойно выбираться отсюда. — А потом? Сугавара пожимает плечами. — Возможны варианты. Или попытаться скрыться от агентства… Куроо скептически хмыкает. Сугавара осуждающе косится на него: — А вот и зря ты так. То, что это сложно, не значит — невозможно. Или надо разобраться с самим агентством. — В смысле «разобраться»? — осторожно уточняет Куроо. — Добиваться восстановления в должности и возврата к ним на работу — слишком сложно и опасно: нельзя полностью исключить риск, что нас потом уберут по-тихому. А вот, вынудить их отказаться от наших поисков — вполне реально. — Оптимизм, безосновательный причем, — возражает Куроо. — Нет. Если начальник отдела, а еще лучше, всего агентства, будет весьма заинтересован, чтобы нас не поймали — то все может получиться. — Да, но с чего бы ему? — Нынешнему — ни с чего, да, — соглашается Сугавара. — Тем более, наш побег — пятно на его репутации. А вот какие мотивы будут у того, кто заменит его на этой должности — это уже совсем другой вопрос. — То есть, надо всего-то сменить руководство агентства? Размах, однако. — Учитывая архив Кенмы с компроматом, это может получиться. Если Кенма захочет сотрудничать с нами, — Суга выжидающе смотрит на Куроо. А вот и начинается скользкая дорожка, очень скользкая. — Не знаю, возможно, — осторожно отвечает Куроо. — А если нет? — Тогда остается вариант с Бокуто. Если шефом отдела станет он, то о наших поисках можно смело забыть. Куроо крайне подозрительно смотрит на Сугавару, пытаясь понять, каким боком тут вообще Бокуто. — Они с Акааши немного помогали нам — и сразу, пока мы срывали поиски вас с Кенмой, и потом, когда мы уже пытались перехватить тебя раньше, чем поймает отдел, — отвечает Сугавара на так и незаданный вопрос. — Но напрямую в вашу ситуацию они вмешиваться не могли. Учитывая общее прошлое в спецотделе, начальство сразу их в этом подозревало. — А вас, значит, нет, — криво улыбается Куроо, вот ведь в кои-то веки логика руководства ему понятнее и ближе. — Неа, — довольно кивает Сугавара. — Недооценили вашу дурь, — фыркает Куроо. Но вообще — обалдеть. Прям целый мировой заговор. Внезапно. — Кстати, Акааши просил передать Кенме свои сожаления, — напоминает Дайчи. — Он не знал, что в качестве хакера они ловят именно его. А то бы не так старался поймать. — Вы давно это все планировали? — Куроо неопределенным жестом обводит бункер. — Что рано или поздно из агентства придется сваливать? — уточняет Сугавара. — Да с самого перевода в отдел опальных агентов. Хотя думали, что еще как минимум несколько лет у нас еще есть, но уж вышло, как вышло. — А я, значит, в качестве катализатора и ускорителя этого процесса? — Типа того, — хмыкает Дайчи. Ну, в общем-то не так все уж и плохо. Если в их глобальном замысле есть место и для Бокуто, и для Кенмы, то Куроо им нужен, а не просто так они с ним связались из чистого человеколюбия. И это, пожалуй, лучшая новость за сегодня. — Но это все потом, — Дайчи кладет руку на колено Куроо, — а пока нам надо сидеть тихо и не высовываться. А потом Суга повторяет его жест уже со вторым коленом. И Куроо резко вспоминает, что сидит между ними в одном куцем халатике. Откидывается на спинку дивана и ржет. Да, это будут очень веселые три месяца, полгода или сколько им тут придется отсиживаться. Куроо приглашающее разводит ноги. Суга соскальзывает вниз, тянет за пояс халата, распахивая его. Куроо подается вперед, Дайчи стягивает мягкую ткань с его плеч, аккуратно, не задевая перевязку на руке. А потом так же осторожно пересаживает Куроо к себе на колени. Надо же, каким может быть нежным и обходительным. Куда только вся темпераментность и страстность подевалась. — Решили завести себе котика? — Куроо не может удержаться от ехидства. — Ага, — соглашается Дайчи, чувствительно прикусывая зубами мочку его уха, того самого. Вот злыдень, сам же прострелил. Ладно, Суга — ему можно, Суге все можно, но у Дайчи вообще совести нет! Но долго возмущаться не получается. Суга уже ласкает его ноги, целует, дразнящее проводит кончиками пальцев по внутренней стороне бедра и с каждым движением все ближе подбирается к паху. А Дайчи оглаживает спину и плечи, спускается поцелуями по шее и не собирается останавливаться. Куроо подставляется под их ласки, наслаждаясь и впитывая, отдаваясь и с неприкрытой откровенностью стелясь под обоих. Он ощущает стояк Дайчи, но тот не спешит, долго и тщательно готовит, словно и не он столько раз трахал его почти насухо. Куроо все еще удивляется, что Дайчи умеет быть таким, но тут его взгляд падает на Сугу, и неожиданно картинка складывается, очень интересно складывается. Куроо точно знает, что Дайчи нравится быть грубым. Но Куроо скорее поверит в рептилоидов в сенате, чем в то, что Дайчи будет грубым с Сугой. И это понимание приносит ответы на многие вопросы. Ну, а сегодня — да, он у них на правах повышенно побитого и дважды простреленного котика, вот и ему перепадает тепла и ласки даже от Дайчи, ничего удивительного. Когда Дайчи наконец-то входит в него, Суга обхватывает губами его член. Куроо откидывается назад, вжимаясь в Дайчи. Он пытается зацепиться ногами за диван, но самую малость не достает. Зато Суга отлично угадывает желания, даже невысказанные. Он укладывает ноги Куроо себе на плечи, и начинает приподниматься и опускаться в такт движением Дайчи. Который сегодня все так же удивительно нежен и нетороплив, движется в Куроо крайне медленно и осторожно. И, кажется, он настроен на очень-очень долгий раунд. И Суга — тоже. И чтобы Куроо возражал? Он словно качается на волнах, и в них хочется утонуть, раствориться и полностью растаять. И Куроо хорошо, просто удивительно хорошо.