Чувство вины

      Для Майкрофта Холмса одиночество было не в новинку. С самого детства он учился привыкать к нему, твердя самому себе как заученный урок: «Неравнодушие не преимущество». Майкрофт верил, или хотел верить, что в отличие от всех остальных он — необычный, особенный и очень умный. И все же, глядя на своего младшего брата, старший Холмс не мог избавиться от некоторого чувства тоски при мысли о том, что упустил в своей жизни нечто очень важное.       Первый раз это случилось очень давно, когда маленький Шерлок подружился с Виктором Тревором, и проводил с ним целые дни напролет. У Майкрофта лучших друзей не было, если вообще были хоть какие-то друзья. Были товарищи, одноклассники, половина из которых считала его жутким занудой, а другая половина тоже любила заноситься и презирать всех вокруг, но не могла сравниться с его интеллектом. Были какие-то знакомые и незнакомые люди, а вот друзей не было.       Брата Майкрофт не понимал. Тот явно обладал большим потенциалом, однако в отличие от него самого был совершеннейшим ребенком, и старший Холмс всеми силами стремился сделать из этого ребенка некое подобие себя.       Потом Тревор исчез и, глядя на то, как маленький Шерлок убивается по лучшему другу, Майкрофт сделал то, что, по его мнению, должно было помочь его брату. Он не сказал ему ни слова в утешение, убеждая себя в том, что отсутствие поддержки сделает Шерлока сильнее, поможет ему быстрее вырасти. Много позже Холмс понял, что все это было не от того, что он хотел сделать брату лучше, а от собственного одиночества и желания видеть это одиночество в других. Из-за этого же Майкрофт, уехав в колледж, никогда не писал Шерлоку и лишь когда вернулся, осознал весь ужас того, что сотворил.       Он получил ровно то, что и хотел, но не то, что мог себе представить. Тот Шерлок, которого он когда-то знал, с разбитыми коленками, размазанными по щекам грязными разводами, и в синей пиратской шляпе куда-то исчез, а на его месте появился худой равнодушный подросток, который уже тогда курил сигареты и (это выяснилось гораздо позже) потихоньку колол себе наркотики.       Майкрофт мог винить в произошедшем родителей, но, в глубине души, понимал, что, те, с их мягкими сердцами не могли бы остановить то, что вошло в голову их сына, подогреваемое идеями старшего брата. Сам Майкрофт в отчаянии пытался что-то изменить, и в чем-то у него это получалось, но переродить Шерлока было уже нельзя. Да и сам старший Холмс чувствовал, что запутался уже настолько, что и ему, пожалуй, не помешала бы помощь.       А потом появился Джон Ватсон. Именно появился, непонятно откуда и как. С позиции братьев Холмс он мог выглядеть как самый обыкновенный человек из разряда тех, что вечно путались у них под ногами. Но почему-то именно он смог сделать то, что до сих пор не удавалось никому, не прикладывая при этом никаких особенных усилий.       За то время, что прошло со знакомства младшего Холмса со своим новым другом, утекло очень много воды, и Майкрофт не мог не заметить, как изменился его брат, да и он сам. Казалось, только теперь, после долгого перерыва они начали учиться жить именно как люди. Просто люди с необычным складом ума. Первый шаг навстречу сделал Шерлок, и произошло это незадолго после событий Шерингфорда.       У Майкрофта наступил День рождения. С этой датой его всегда поздравляли родители, знакомые, подчиненные, даже Джон присылал сообщение на телефон. Единственный человек, который ни разу не объявлялся в этот день, был его родной брат, и Майкрофт уже вполне привык к такому порядку вещей. Однако в тот день все вдруг изменилось.       Началось все со звонка телефона часов в девять утра. Майкрофт, который всегда, по расписанию, вставал в шесть, с удивлением увидел высветившийся на экране знакомый номер.       — С Днем рождения, брат, — коротко прозвучало в трубке, затем повисла неловкая пауза.       — И что же я должен на это ответить? — поинтересовался Майкрофт, немного справившись с удивлением.       — Обычно люди говорят «спасибо», — заметил младший Холмс.       — Спасибо, Шерлок. Довольно неожиданно, учитывая, что это первое твое поздравление за десять лет.       — Неправда, — не согласился брат, и Майкрофт представил, как тот преувеличенно равнодушно смотрит сейчас куда-нибудь в стену или на каминную полку. — Я еще поздравлял тебя с Рождеством.       Майкрофт не выдержал и усмехнулся. Шерлок, похоже, тоже, потому что в трубке послышалось хмыканье, а затем пошли короткие гудки. Холмс нажал отбой и, подумав немного, направился дальше по своим делам, упрямо не желая признаться себе, что этот звонок, в отличие от остальных похожих, действительно поднял ему настроение.       Однако на этом сюрпризы не закончились. Вечером, стоило Майкрофту вернуться домой, как в дверь позвонили. На пороге стоял младший брат с бутылкой отличного виски в руке. В тот вечер они с Майкрофтом долго сидели у камина и просто молчали, пробуя принесенный Шерлоком напиток. Поздно ночью Шерлок засобирался домой, но брат, неожиданно даже для самого себя, предложил ему остаться на ночь, и тот согласился.       Это было первым шагом к их примирению, и Майкрофт подумал, что всем этим они обязаны доктору Ватсону, который, может, даже и не представлял, сколько для них сделал. Холмс до сих пор помнил ту сцену, которая разыгралась в Шерингфорде, когда брат стоял, нацелив на него пистолет. Однако, к слову сказать, не приписывал себе того, что вызвал огонь на себя. Он просто об этом не думал. Он помнил, что говорил тогда, как изо всех сил хотел показать, что ему нестрашно. У него ведь не должно было быть эмоций, он давно похоронил их внутри себя. И даже за то, что причиняет брату боль, не должно было быть стыдно, она такая же фальшивая, как и все то, что он говорил.       Но умирать было страшно, еще страшнее стало, когда Шерлок приставил пистолет к своему подбородку с обратным отсчетом. Майкрофт в какой-то степени был благодарен Эвр, за то, что в тот момент в Шерлока с Джоном выстрелили снотворными пулями, остановив весь этот ужас.       Вторым шагом стало дело, с которым Майкрофту пришлось обратиться к брату. Некто взломал компьютер Британского Правительства, похитив несколько важных файлов и конечно же, не оставив никаких зацепок. Дело было пустячным, и Майкрофт наверняка и сам мог бы решить его, если бы захотел. В прежнее время он бы и не пошел к Шерлоку, стопроцентно гарантируя то, что тот, как обычно, лишь посмеется над ним. Но после того неожиданного случая с поздравлением и вечерним виски Майкрофту очень хотелось проверить: а не ошибся ли он? Уж очень давно ничего подобного между ним и братом не происходило.       Шерлок за дело взялся и быстро нашел разгадку. Хакера нашли через неделю и уже допрашивали, но тот упорно не желал отвечать, ни зачем это сделал, никто ему в этом помогал. А Майкрофт был абсолютно уверен, что кто-то управлял этим делом. Он знал степень защиты своей техники и понимал, что обычному любителю, пускай и гениальному без поддержки не обойтись. Самое удивительное было в том, что похищенными файлами взломщик не воспользовался, они так и остались у него в компьютере, откуда быстро были возвращены на свое законное место. Дальше уже началась та рутина, которая к Майкрофту совсем не имела отношения. И он снова удивился, когда два месяца спустя ему позвонил Шерлок и попросил встречи.       Давно уже старший Холмс не видел брата таким задумчивым. Даже когда тот гулял по своим Чертогам, у него не было такого мрачного взгляда, как в этот день, когда Майкрофт увидел его в баре, неподалеку от своего офиса. Шерлок сидел, нахмурив брови и положив голову на сложенные замком руки. Когда брат сел напротив него, детектив даже не шевельнулся, хотя явно его заметил.       — Странно, за эти шесть месяцев мы с тобой видимся больше, чем, бывало, за один год, — начал первым разговор Майкрофт, оглядывая помещение. — Почему здесь?       — Чем больше толпа, тем меньше люди склонны интересоваться друг другом. А мое дело не терпит посторонних ушей.       — Твое дело?       — Да, мое, — Шерлок, наконец, поднял на брата глаза, и тот увидел в них нечто такое, что заставило его наклониться вперед и проговорить:       — Что случилось? Рассказывай.       Вместо ответа Шерлок поднял один из стоявших перед ним бокалов с коньяком и внимательно осмотрел его на свет. Затем поставил на место, и тоже наклонился вперед, опустив локти на стол.       — Ну?       — Майкрофт, то, что я расскажу тебе сейчас, может, это покажется тебе странным, не касается тебя лично. Я теперь думаю, правильно ли я сделал, позвав тебя сюда. Я растерян, — Шерлок опустил было взгляд, но тут же быстро поднял его и также быстро продолжил: — Да, растерян, можешь себе это представить. И единственный, к кому я могу обратиться за помощью — это к тебе. Ах, как все это неправильно и глупо.       Холмс закрыл лицо руками и замолчал. Майкрофт отпил немного коньяка из второго бокала, отметив, что тот довольно неплох и взял брата за руку.       — Послушай меня, — настойчиво проговорил он, отнимая ладонь от лица Шерлока и заставляя взглянуть на себя, — мы много чего сделали в своей жизни неправильно, в частности я, но сейчас не время думать об этом. Отбрось эти ненужные эмоции, скажи мне, в чем дело и я, надеюсь, смогу помочь тебе.       Шерлок кивнул, снова взяв бокал с коньяком, допил все, что там оставалось и начал говорить.