Познать свои грехи

Глядя на руки Макса, оптимист скажет, что тот клубнику весь день перебирал. Пессимист заявит, что он этими руками убивал, причём раздирал кого-то на кусочки, что аж все ладони красные. Но реалист будет прав, вспомнив, что этим рукам, от запястий до ладоней, не повезло быть изрезанными каким-то маньяком по ту сторону клетки. А Жене Майер не повезло быть тем плечом, на которое Макс опирался, едва держась от потери крови. Которому приходилось вздрагивать от каждого шипения и стона парня. Он доверяет ей, и она это чувствует, но никогда он её не полюбит. Он бы предпочёл Кристину на твоём месте, и так будет всегда… Сейчас он готов идти с ней на край света, но потом… Женя не хочет думать, что будет потом, она проходит вместе со Свободой дальше по коридору и замечает, как постепенно решётки начинают приобретать цвет, набирая всё больше красноватого оттенка. Оттенка крови страсти... НЕ повезло ей сопровождать его, потому что временами лодыжка начинает ныть, ведь девушке самой досталось лезвием, а -Макс, что делать с раной? -Пока терпеть…я тебе не джин, медикаменты призывать не умею, даже на сигарету могущества моего не хватит бинтами мы, к сожалению, не располагаем, так что весь путь её левой ноги помечен тёмно-бордовой линией…а с его рук капли капают вперёд, им под ноги. Красная дорожка, блин.., в фантазиях извращенца… Спасение пришло в виде белой коробочки у места, где границы коридора расширялись. Аптечка! -Блять, вот это тактика убийцы! Сначала порезать, а потом лечить… Он возмущался о чём-то ещё, глядя в потолок, но Женя не дослушала, она трясущимися руками вынимала бинты. -Макс, хватит гундеть, - он как маленький ребёнок состроил обиженную рожицу, но тут же легко улыбнулся (и от этой улыбки у Майер всё внутри подпрыгнуло. Улыбайся, Макс! Хотя бы ты! Нам обоим сейчас это нужно), - давай лапы свои сюда! Они сидели на полу и обрабатывали друг другу раны. Вперемешку с подколами и брошенными вскользь шуточными оскорблениями в ход шли неловкие слова благодарности и вечные переглядки. -А может это и вовсе не маньяки, а твоё могущество преподнесло нам аптечку? Не думал о таком варианте? – так просто оказалось посмотреть друг другу в глаза и искренне рассмеяться в первый раз за время «игры». Им внезапно стало спокойно. Боль ушла, осталось только пощипывание. Мысль осмотреться, наконец, пришла в голову к Максу. Оглянулся. И глаза выпучил, и улыбка до ушей. -Жень, да я, походу, и правда этот…Хоттабыч! Охренеть! -Водяной ты! – девушка продолжала веселиться, толкнув его в плечо. Но он не смеялся. Молча повернул её голову, чтобы она тоже увидела журнальный столик, на котором красовалась бутылка чего-то алкогольного и два бокала рядом. Там даже был плед расстелен, тигровый такой, чистый… Для полного счастья Максу не хватало только пачки сигарет, да Кошелеву на этот плед. Но Крис в клетке за кого держалась? за Майами…Так почему я не могу подержаться за Майер? Во всех смыслах... О чём ты думаешь, придурок! ————— Олег быстро нашёл Кристину. Он летел, как ракета, боясь опоздать. Дождись меня, пожалуйста! Сердце сжалось. Слишком больно видеть её, такую маленькую и беззащитную, сжавшуюся в углу, вздрагивающую в порывах тихой истерики. Она испугалась его тени. Отскочила, как ошпаренная, от мужских рук, вжавшись хрупкими плечами в ледяное железо. А потом узнала. Глаза его добрые, голубые, как у Макса, узнала. В объятия нырнула успокаивающие. Олег шептал ей, что с ним она в безопасности, что нечего ей бояться, и что идиотыдебилы они все, так просто отпустили её одну. Молчит. Легонько всхлипывает. Смотрит на порванную рубашку свою, которую Майами аккуратно на неё надел, а думает о Максе. Где он? Что с ним? У Олега на эти вопросы зубы скрипят отвечать, бросает короткое: «С Майер он». Чувствует, как на секунду чудо в его руках перестаёт дрожать, потому что сжалось все у неё внутри… Они не знают, что кодовое слово у них на четверых одно. И не могут знать пока, что комнаты их идентичные. Тоже плед, тоже алкоголь. Майами случайно заметил необычное для этого места убранство, ведь ранее все мысли его занимала Крис. Бровки свела, об этом…недорокере думает… Молча погладил её по голове и повёл к пледу. Просто посидеть на мягком. -А где остальные? – тоненький голосок тепло отзывался в сердце. -Не знаю, Крис. Мы разделились В шоке словил себя на мысли, что даже не задумывался, как там ребята. Ладно Свобода, с ним свои счёты, но сам ведь довольно неплохо общается с Майер, с Софи, с Терновым, да и Серёжа с Нази не чужие люди, а он забыл обо всех, лишь бы мартышку его (не твою, ЕГО!) пригреть... -Нам обоим нужно немного отдохнуть, успокоиться. А? – собственное отражение в слезливых глазах девочки с каре выглядело не намного лучше её самой. Разгоряченный, как бык. Слишком тяжело бежал. - Мы обязательно найдём остальных, но с ума сойдём по пути, если сейчас не сделаем перерыв. И так мозг кипит… Кристина молча уткнулась носом ему в плечо, жмурясь от трясучки, которая не покидала её. Не может он просто наблюдать за этим самоуничтожением. Тянется за алкоголем и передаёт ей наполненный бокал. «Посмотри на меня. - говорит, - Эй, малыш. Всё хорошо. Я рядом». Просит выровнять дыхание, а у самого сердце чересчур учащённо колотится из-за того, что её лицо так близко. Она выпивает жидкость и хочет что-то сказать, приоткрывает рот. Но молчит, застывает, поймав его взгляд. А губы её дрожат. И срывается Майами, накрывая их своими. Она ответила…Твою мать! ————— Устроить перекур решили и Женя с Максом. Кодовое слово подождёт немного… Вдвоём они быстро осушили бутылку и устало плюхнулись на плед. Он уныло разминал кисти рук, периодически покусывая губу от боли. Он знал, что Майер за ним наблюдает, поэтому не прекращал. Он категорически не хотел понимать не понимал, что на него нашло. Взгляд её падал не на руки, а на мимику его лица. Слишком соблазнительно он кривился. Перестань ухмыляться, Макс. Жалеть ведь будешь потом…Не простит тебя Кристина! Отгонял здравые мысли куда подальше, мозг его затуманивал алкоголь и не только. Внезапно стрельнул глазами в её сторону. -При других обстоятельствах я бы подумал, что ты меня хочешь… Её передёргивает. Другие обстоятельства…мы все в опасности и заперты в каком-то душном лабиринте…да, есть такое. Это могло бы отрезвить, если бы его голубые глаза, как два омута, не заставляли отчаянно тонуть в них. Если бы не провоцировали, если бы не зазывали… Она отвечает его же фразой, дерзко приподняв подбородок. А он вглядывается в её шею, хочется вцепиться губами и оставить следы багровыми пятнами…цепенеет, когда она, как бы между прочим, проводит кончиками пальцев по своему бедру. -Значит, первой не сдашься? Ни за что… Налетает на неё, словно коршун на добычу, подминает под себя собственным весом и вкладывает в поцелуи всю свою ярость и злость на обстоятельства, эту мелкую да фигня это всё, она ж только тебя, дурака, любит! обиду на девочку с каре. А в комнате красные решетки как символ страсти крови… Они наслаждаются друг другом и шипят, когда случайно сдавливают порезы. -Макс, не томи! Но он ухмыляется, как довольный кот, и наклоняется к её уху, чтобы прошептать: «Хочу тебя помучить». Хотя сам уже на пределе. Она стонет от нетерпения, чувствует его возбуждение, но они ещё даже не разделись. Свобода опускается с поцелуями к её ключице, когда что-то заставляет его оторваться. Постепенно трезвый ум осаждает похоть. А ещё почему-то стало светлее по правую сторону от них… И Макса как громом поразило: отвлёк его блеск таких любимых оленьих глаз по ту сторону решетки…Там такая же комната! И сейчас не время думать о том, что Кристина повернула на него голову, лёжа под Майами в таком же положении, как Женя, обхватив парня ногами за пояс. Время думать, как отсюда выйти, и забыть… Забыть нахуй как страшный сон!..Он её целовал!..сука...мою девочку!..ещё и засосы оставлял, наверное…Помечал МОЮ территорию! Так, блять, что там за шифр? -Максик, что происходит? – он ведь резко откатился, как только встретился глазами с Кошелевой, а Жене ничего не сказал. -Перехотел. Я не буду изменять ей… Грешен, ты, парень…Стоп. Так вон оно что! У них же то же самое, наверняка! Вскочил на ноги. Голова закружилась, да и хрен с ней, не отвалится. И глядя в глаза ЕЁ, шокированные и стыдливые одновременно, громко сказал: «Блуд». И решетка между двумя комнатами с грохотом упала…