Познать свои грехи

Тот взгляд Олега…он преследует меня везде. В темноте, во снах, даже в глазах Макса. Наверное, и он видит в моих чужие, Жени Майер. Мы сломались, однозначно. Потеряли всю оставшуюся силу и энергию и были, можно сказать, рады погрузиться в обморочное состояние. Мы сдались. «Доверяя лишь звуку, выходим на свет». Так пел Серёжа... Вот только звук сыграл с ним плохую шутку. Скомкал все мысли, чуть не выдернул сердце из груди и холодно вёл счёт игры, чтобы добить… Бинтовая повязка на верхнюю часть головы не даёт понять, открыты ли у него глаза. Приложив ладонь к шее, чувствую слабый пульс. -Ты должен выкарабкаться, - говорит Кристина тихо. Так, чтобы слух не резало.., если он всё-таки вернулся. -Наверное, я сейчас как дура разговариваю сама с собой, но я всё-таки надеюсь, что ты меня слышишь. Мы в больнице, Серёж. Главврач сказал, что нас на территорию привезли на грузовой машине без номеров. Потерять нас уже успели, ведь прошла целая неделя. А не скажешь, правда? Всё как будто в один день было. К тебе вчера приходили ребята из Плохой компании, если ты их не слышал. Они долго с тобой разговаривали, Бабич привёз тебе новый Чёрный Флаг, он у тебя на руке повязан, на удачу. Ко мне приезжали родители и мне бы стоило не пить таблетки перед их визитом. Моя апатия ко всему их напугала. Я надеюсь, что они не обиделись. Почти всех расселили по одиночным палатам. Разве что мы с Софой в одной. Кстати, с ней всё хорошо. Её раны промыли, заражения она избежала. А мне каждый день дают много успокаивающего, только благодаря этому меня сейчас не трясёт. Я стараюсь поменьше думать о том, что происходило, но получается как-то скверно. Много депрессивных мыслей… Знаешь, я постоянно думаю об Олеге. О Майами, то есть. Я провожу у него в реанимации, наверное, слишком много времени. Дело в том, что если я не вижу его перед глазами живого (в коме, но живого), то всплывает картинка его лица после выстрела, его пустого лица… У другого Олега дела идут получше. Дольше, чем Софе, из него пинцетом выводили осколки, но ему тоже повезло, что в кровь ничего не попало. Они теперь с ней неразлучны, и я так рада за них. Такие милые, так любят друг друга, постоянно что-то обсуждают. Как мы с Максом раньше.., а теперь я не знаю, кто мы друг другу. Макса состояние не лучше моего. Часами сидит у Жениной постели и ждёт. Или начала, или конца. Мы толком не говорим. Согреваемся друг другом, получаем разрядку, но не больше. Каждый раз, когда я хочу начать разговор, он уходит. Макс закрылся от меня, погас, замкнулся сам в себе. И я боюсь его потерять. Прости, если я начну плакать. Слишком больно об этом думать. -Штиль? – он появился в палате неожиданно. Как всегда, спрашивал только по состоянию Сергея. Оглядел свою девочку, у которой слезы на глазах наворачивались. Сел рядом и руки протянул из-за спины, чтобы обнять. – Вижу, что да… Малыш, посмотри на меня. Успокойся. Медленно тянется к губам. А в глазах равнодушие с отголосками печали. Она замечает это. И тут же отстраняется. -Максим, давай поговорим, пожалуйста. Он отводит взгляд в сторону. Как всегда. И они молчат. -Теперь ты понимаешь, о чём я? Ком в горле даёт о себе знать уже давно. Там всё узлами морскими связано, ЕГО узлами, с ЕГО моря. Говорить сложно. А формулировать предложения в мыслях ещё сложнее... И страшно его спрашивать о чувствах ко мне. Потому что боюсь услышать «нет». Тогда я не знаю, что буду делать. Я не могу потерять его. Он предпринимает вторую попытку взять меня физическим влечением. И я опускаю руки, сдаюсь, иду вместе с ним в его одиночную палату. Может, хоть через поцелуи он выслушает меня. А Серёжа простыню в кулак сжимает, когда они выходят в коридор. Он всё слышал. Сквозь бинты глухо, но всё понял. Хотелось заорать на Свободу. Или набить ему морду, чтобы депрессию вытряхнуть из него навсегда. У него ведь такое было уже, после того расставания с Крис, когда она переехала заграницу. Серёжа прекрасно помнит, что единственными собеседниками для Макса тогда были алкоголь, сигареты, наркотики и девушки на одну ночь… От бессилия хотелось кричать, но не получалось, потому что не до конца создание вернулось, ведь сложно выходить из состояния полудрёма. Но на следующий день врачи заметят, что он заморгал, отодвинут с глаз повязку, и он зажмурится от яркого света, но улыбнётся, как кот, когда рядом, на краю кровати увидит Назиму в больничной одежде. Вокруг него копошатся, проверяют пульс, давление, температуру, а он смотрит на свою любимую, которая его по руке нежно гладит, и всё внутри расцветает, когда прочищает горло и собственный голос слышит, наконец: -Выходи за меня. Она плачет и обнимает его сильно-сильно, целует так горячо, как никогда не целовала. -Да, - он ловит поздравляющие взгляды врачей и жмётся к Назиме, осознаёт, что поймал своё счастье. – Конечно, да! -Только побрейся, - оба смеются, когда она кидает взгляд на отросшую бороду Серёжи. -Усы можно оставить? – строит умоляющую рожицу, как ребёнок, у которого мама забирает игрушку. -Куда ж без них! – дергает его шутливо, снова целует и вскакивает с места. «Ребятам надо сказать, что ты очнулся», - говорит. Они приходят быстро. Все, кроме двоих в реанимации. А на Назиме корсет, который Сергей раньше не замечал. Спину же она повредила… Грустные мысли отогнала Кристина, чуть ли не с разбега прыгнувшая на него. -Как я скучал, мартышка, - сжимает в руках этого ребёночка маленького, теребит её макушку и стирает с щеки её слезу. Потом переходит на шёпот. -Он тебя любит, Крис. Ты только дай ему время. Он сам заговорит. -Спасибо, - в миг приходит осознание, что он слышал тот разговор. Улыбается неловко, ещё раз прижимается к его щеке. Софа с Олегом сидят в обнимку и делятся с Серёжей последними новостями. -Мне Никита Джей Мар звонил, - говорит Софи. – Страшно за нас волнуется и хочет сегодня заехать сюда. Обещал привезти что-нибудь вкусное и вредное из Блэк Стар Бургер. -И ананасов, - дополняет Олег. -И ананасов, - под общий смех соглашается с ним Софа. Долго они так просидели. Говорили обо всем и ни о чем. -Как твои уши, милый? – Назима обеспокоено провела рукой по повязке. -В порядке. Я боялся, что так и останусь глухим, с этим диким писком в голове. Но его больше нет, и я чувствую себя прекрасно… -«Как истребитель на взлётной»? – Макс с улыбкой бросил Серёже яблоко, которое он технично поймал. -Именно, - подмигнул другу и поднял наверх руку с Чёрным Флагом. – …Что бы я без вас делал, ребята? Все переглянулись и тепло улыбнулись друг другу. Им вместе было спокойно, комфортно. Так и должно быть, если компания называет себя семьей. Кристина улеглась на колени к Максу, а он обнимал её, чувствуя, как любовь к ней начинает принимать стандартное значение «я бы смог с тобой молчать». Он действительно не мог разобраться в себе после мрачного приключения. В какой-то момент даже был уверен, что ему придётся разойтись с Кошелевой, чтобы не впутывать её в борьбу с собственными чёртиками. Возвращение к ним Серёжи как будто бы разбудило в нём надежду. Надежду в их с Кристиной будущее, надежду в излечении его порочной души. Одно только не давало покоя: Женино состояние. Макс вообще не любил нести ответственность за что-то или за кого-то, если это только не касалось его мартышки. А тут последний взгляд Майер, обращённый к нему. Он обязывал каждый день поднимать задницу с кровати и идти спрашивать врачей, как она там. Полдня сидеть с ней, раздраженно наблюдать, как Кристина рядом сидит, но у кровати Майами. Держать её за руку и молить, чтобы вернулась к ним. Другие ребята тоже заходят в реанимацию. Чаще всех Назима, ведь именно она могла оказаться на их месте, если бы они её вовремя не оттолкнули. А к Серёже в палату наконец зашёл Никита. На радостях заобнимал всех до хруста в рёбрах. С двумя пакетами вкусностей заговорщически подмигнул: «Если что, для врачей – это яблоки». -Типа ты магазин фруктовый ограбил? – оглядывая размеры покупок, засмеялся вместе со всеми Олег. -Бери выше – сам яблони вытряхивал, - Никита плюхнулся на кровать к Серёже, который сразу же по-мальчишески потрепал его по макушке. – Я, между прочим, так и сказал какой-то бабушке-уборщице у вас на этаже. Она пристала ко мне, «дай, взгляну», - говорит. – Ребята уже сгибались пополам от выразительного пересказа друга.. -А я ей отвечаю: «Негоже смертным божье творение лицезреть». Она на меня как на идиота посмотрела и свалила, короче… -Никита – отшиватель бабушек, - Макс уже уплетал бургер и параллельно кормил Кристину картошкой. -Да-да, есть такое. Комнату залило оптимизмом, которого так не хватало друзьям. Слышать смех, видеть весёлые взгляды, падать в дружеские тёплые объятия – всего этого они так ждали, как только проснулись и, наконец, выдохнули. Когда все уже поели, вдоволь насмеялись и наобщались, в дверь неожиданно постучали. Врач пришёл к ним сообщить, что из комы вышла Женя. Разговор в миг утих. Макс сорвался с места и кометой понёсся в реанимацию. Ребята догнали его, когда он уже сидел рядом с ней и целовал её счастливое лицо. -Дура, ты, Женя, тварь такая, как же я рад, что ты очнулась! – слова любви его перемешивались с ругательствами, ведь у Макса как будто камень с души упал, и он выплёскивал всё, что осталось. Майер смеялась его словам, обнимала за шею. Даже Сергей пришёл – Назима и Никита всё-таки настояли на помощи и поддерживали с двух сторон, ведь давно не ходил, мышцы будут в шоке от такого внезапного порыва. Но самое невероятное – спустя полчаса на соседней койке послышался кашель, и Кристина, не веря своим ушам, в два шага преодолела расстояние до кровати Олега Майами. Он очнулся. Тепло лилось от одного к другому, пока со слезами на глазах принимал поцелуи и объятия. Назима тоже не выдержала – рыдая уже, благодарила за спасение. Когда врачи вежливо выгнали ребят из реанимации, чтобы сделать обследование двоим «в наш полк прибывшим», Макс увёл Кристину в свою палату. Но он не кинул её на кровать, как делал обычно, а остановил на середине комнаты. В его глазах Кристина наконец-то смогла разглядеть эмоции, уже дважды за сегодня. -Крис, давай поговорим, - она ждала этого все две недели, что они пробыли в больнице. Серёжа был прав, и теперь Макс выпутался из собственных мыслей. Меня разрывало от переизбытка впечатлений за сегодня, и к этому ещё прибавился разговор с НИМ. Он извинялся, что вёл себя как животное, говорил, как сильно любит меня, и что хочет вернуть те отношения, что у нас были ещё месяц назад. И я целовала его губы с мыслью о том, что он готов узнать новость, о которой мне врачи сообщили сегодня утром, отчитываясь о результатах анализов. -Макс, я беременна. От тебя. Секунду стоял как истукан, не моргая, пока информация не улеглась в голове. В следующий миг сгрёб в охапку свою девочку и начал кружить. -Мартышка! Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя! -Прошу тебя, не делай глупостей, - умолял её разум. -Так, херню я больше не творю! - орал он своим демонам. ————— Наверное, это можно назвать хэппи-эндом. И следовало бы закончить на такой картине: все они были счастливы, позже сидя в одном ресторане (кто-то уже поженился, у кого-то совсем недавно родилась очаровательная девочка, а кто-то ещё только начинал строить семью), исполняя свои песни, наслаждаясь обществом друг друга. Следовало бы не упоминать о том, что буквально через год Серёжа погибнет от ножевого ранения во время сольного тура. Наверное, стоило бы умолчать о том, что Макс сляжет на полжизни в реабилитационный центр, а Кристина будет тихо (чтобы не разбудить дочку) рыдать по ночам, и в конце концов даст согласие на приглашение бывшего переехать к нему в Штаты. Мы не знаем, как сложится их дальнейшая судьба. Быть может, Свобода закончит как Кобейн, а мартышка его сможет спастись от воспоминаний о нём. Надеемся, Назима откопает ту часть себя, которая не ушла вслед за Сергеем, и сможет нормально жить дальше. Больше всего хочется, чтобы хотя бы у Тернового и Софы всё не пошло по принципу «из крайности в крайность». Вполне в кайф Жене Майер было жить одной, только меняя партнеров, а Олег Майами вроде определился с девушкой своей мечты. Судьбы ребят смешались, совершили миллиард кувырков и, наверное, уже успокоились в своём бешеном танце. А может, и нет. Может, их ждут ещё приключения… ————— А Может, этого всего и не было… Может, Макс тогда не услышал уведомление телефона и проспал квест вместе с Кристиной, а это был всего лишь сон…