Любовь зла

Кровь в широкой каменной чаше казалась почти чёрной в сиянии лунного света. Уже обернувшиеся Скьор и Эйла тяжело дышали. Луна и воля Хирсина звали их на охоту. Фаркас медлил. Ему отчего-то казалось, что его звериная форма напугает девушку, сейчас замершую перед чашей. Её взгляд задумчиво скользил по вервольфам, а тонкие пальцы рассеянно теребили кончик тяжёлой рыжей косы, перекинутой через плечо. Мужчина вздохнул про себя. В своё время раздумья не терзали его, они с братом боготворили воспитавшего их Кодлака, и стать подобными ему было для них само собой разумеющимся. Но босмерка – это совсем другое дело. Не было до этого дня среди вступающих в Круг нелюдей, как и не было среди них Драконорождённых. Фаркас очень хотел показать своей возлюбленной всю красоту лунной ночи, разделить с ней очарование ароматов леса, насладиться азартом охоты. Но вместе с тем отчаянно желал, чтобы девушка отказалась от предоставленной ей чести. Её гибель мужчина не переживёт, сорвётся в кровавый угар, и Соратники будут вынуждены прикончить его. Наконец босмерка определилась. Она склонилась над чашей, горстью зачерпнула загустевшую кровь и, глубоко вздохнув, выпила её. Сначала ничего не происходило. Девушка отрешённо стояла, словно вглядываясь внутрь себя, по пальцам её руки будто бы нехотя стекали тёмные капли, расцвечивая багрянцем кожу и широкое серебряное кольцо, украшенное изображением звериной головы. Фаркас уже было обрадовался, что обряд не сработал, как тонкую фигурку скрутило спазмом. Босмерка упала на колени, её тело оплели потоки магии цвета осенних листьев. Мужчина, не раздумывая, ринулся к подруге, но крепкая хватка Эйлы и Скьора всё же удержала его на месте. Он бился, чувствуя, как когти вервольфов рвут его броню, однако сам удержался от обращения. Сияние начало гаснуть, выплеснувшаяся магия возвращалась в тело девушки. Отпущенный Фаркас подбежал к босмерке, но замер, поражённый, на полпути. Вервольфом она не стала, но теперь её лицо покрывала короткая шерсть рыжего и белого цветов, на кончике носа обнаружилось очаровательное тёмное пятнышко, а из спутанной массы волос на макушке торчали треугольники абсолютно звериных ушей. Волосы, кстати, тоже претерпели изменения – конец растрёпанной косы словно обмакнули в белую краску. Очнувшаяся девушка медленно открыла глаза. Ранее светло-зелёные, теперь они стали янтарно-золотыми, зрачок вытянулся в узкую щель. Сбросивший ступор Фаркас упал на колени рядом с возлюбленной, но босмерка не обратила на него внимания – она пристально рассматривала покрытые тёмной шёрсткой ладони и светлую полосу на одном из пальцев. Том самом, где когда-то было кольцо. На колени оборотнице лёг пышный рыжий хвост. Потом второй. И третий. Веко у девушки слегка задёргалось, но она быстро взяла себя в лапы, перевела взгляд на Эйлу и Скьора и ехидно ухмыльнулась. Фаркас подавился воздухом – в сочетании с умильной лисьей маской это выглядело непередаваемо! А вот верфольфы смущённо потупились и скромно удалились. Наконец девушка обратила внимание на восхищённо взирающего на неё мужчину. Задержав дыхание, тот бережно, самыми кончиками пальцев, обвёл тонкие линии узора на лице и яростно поцеловал босмерку. В конце концов, Фаркасу всегда нравились лисицы.