***
Димка как раз вовремя подходит к институту: его друг в это же время вылезает из чужой машины. Позов лишь подозрительно косится на номера, а после, подвигав очки на переносице, пытается приглядется к водителю. Однако, Шастун приглядывается к Диме быстрее и уже спешит к нему, чтобы приветственно скоро пожать ему руку и чуть ли не бегом затащить в универ. Пары же, пары скоро начнутся! Арсений, подъезжая к месту своей работы, Матвиенко на входе у театра встретить не ожидает, но жмёт ему руку и привычно приглашает внутрь. Оказавшись на работе, Попов становится тихим и задумчивым, за что ловит почти злой взгляд чёрных глаз. Сергей даже не расспрашивает, просто садится рядом и откидывается на спинку кресла. Арс всё рассказывает сам: про вчерашний разговор, про поход на мюзикл, про то, что получил шутку в ответ на предложение остаться подольше в его квартире. А теперь получает от Матвиенко чуть ли не подзатыльник и колкие слова: — Куда лезешь, придурок? Столько мужиков и тёлочек вокруг, а ты на какую-то шпалу залип! — Армян в сердцах говорит, волнуется. А Арс на эту тираду молча взгляд отводит. — Он не шпала. Матвиеныч засиживаться не может, ему самому работать надо. И, вроде бы, хочет что-то сказать. Да смысла нет. Погрузившись в работу и собственные мысли о том, насколько Армян прав, Арсений не замечает ухода последнего и бегущего времени. Стой. Стой, говорят.***
Антон после пар не планирует уходить с Позовым, не хочется в квартиру Арсения приводить малознакомых Попову людей, но всё же лучший друг увязывается с очередными вопросами и догадками. Да и Антону есть чем поделиться, хоть он этого и никогда не любил. В этот раз иначе вообще никак. Так что в конце концов он принимает дружескую компанию, и ребята вместе доходят до квартиры Арсения, где Антон готовит тому обед, а заодно и Серёге. По пути к метро, перекинув через плечо новую сумку, Антон мрачновато выслушивает шуточки в стиле «А я говорил, что твой Роналду до добра не доведёт», но старается не реагировать. Ничего такого же не сказал. Просто никто о нём ещё так не заботился, как Арсений. Арсений, которого он попытался нагло обворовать в метро. Арсений, который может рассмешить за мгновение, который поздней ночью примчался за ним в полицейский участок, который сводил его на тот шикарный мюзикл… и который то и дело шутит про девушек и порно. И даже в этом прекрасен. Нет, это ненормально, определенно. А Позов тут ещё и со своим «Ты его рваные коленки видел? А прическу? Да он точно гей, я тебе отвечаю!» и Шастун бы, пожалуй, даже обиделся за Арса, если бы это не была своеобразная попытка поддержать. Тем более, ему было очевидно, что это не так. В конце концов, уговорившись не вспоминать об этом разговоре даже на расстоянии двухсот метров от театра, Антон с Димой добрались до места работы Попова. Из прострации выводит громкое армянское «О, здорово, гости» и радостное «Неебаться, обед!». Арсений, стоящий на сцене и только приготовившийся менять жизнь, посылает всё к чёрту. Ай, ну и!.. — Всем привет! Нормально добрались? Как учёба? Что на обед? — всё это глядя исключительно на Антона. И только засыпав гостей вопросами, Попов жмёт Диме руку. Становится немного неудобно за своё положение, за то, что он на сцене, а зрители ещё не на местах, так что мужчина бодрится и улыбается, указывая ребятам на мягкие кресла перед сценой. Матвиенко всё ещё подозрительно-зло косится и даёт еле заметное «пять» Диме, когда тот усаживается рядом, а Шастун ещё не спешит, продолжая держать обеими руками тяжёлую сумку. — На обед картошка с грибами и ещё салат, если захотите. Давайте, расхватывайте. Сергей, вы тоже, — Антон достаёт из сумки контейнеры с едой, довольно улыбаясь, потому что получилось определенно вкусно, даже ему самому понравилось, когда попробовал. И в то же время он отвечает Арсению на кучу его вопросов. — С учебой всё замечательно, добрались тоже неплохо, а у вас тут как успехи? Никаких больших проблем сегодня не было? Про интересности знает только Матвиенко, который в красках рассказывает про идиотку, пытавшуюся купить у него чужой ноутбук. Типа раз он лежит на прилавке, значит он подлежит продаже, и никакие аргументы её не интересовали. С этой истории посмеялся даже Арс, который вообще-то был поглощён великолепным обедом, тоже примостившись в зрительном зале ненадолго. Невовремя подошедший Павел Алексеевич чуть было не прервал веселье, но всё-таки решил не ввязываться в общение, а лишь наигранно-осуждающе поцокал языком устроившему себе внеплановый перерыв с приёмом гостей Попову. — Антон, ты не перестаёшь меня радовать. Спасибо. Какие планы на оставшийся день? Антон прямо чувствует, как у него краснеют уши от похвалы Арсения, но сделать с этим всё равно ничего не может и только солнечно улыбается в ответ. — Да надо бы уже за курсач взяться, — он поворачивается на секунду к сидящему рядом Позову. — Зайдём к Позу домой, пока у него родители в отъезде, попытаемся уместить треть мирового океана на бумагу. Дима в подтверждение деловито поправляет очки и сообщает о том, что дольше восьми Шаста задерживать не собирается. Попов, в свою очередь, не понимает, с чего бы Диме так печься о его волнении насчёт Антона, но он благодарен за предоставленную информацию. — Я всё равно ближе к десяти возвращаюсь… Так что можете оставить ключи у себя. Но если скажете адрес, то могу заехать. Зачем кататься на метро, когда есть личный водитель, — Арс невольно смеётся и размешивает сахар в сделанном Серёжей чае. Дима переводит многозначительный взгляд на Антона, но тот его старательно игнорирует. — Если тебе будет удобно, а то вечером опять дождь обещали, — совсем обыденно отвечает парень, и взгляд Позова становится ещё значительнее, так что, пока эту странную эмоцию не заметили, Шастун обращается к другу с какой-то отвлеченной фразой. Довольно скоро они уже понимают, что пора идти, и прощаются с коллективом Серёжи и Арса.***
В который раз с уходом Антона уходит и непринуждённая радость. Всё настроение творить беспредел и наконец довериться хоть одному зрителю падает в небытие. Что с нами стало, мы теряем всё, что было создано предками, мы теряем самоуверенного Арсения. Сергей подозрительно молчалив, но Попову от этого только лучше. Снова распространяться о душевных терзаниях не хочется, хочется скорейшего наступления вечера, чтобы поехать за мальчишкой. Не домой. За ним. Матвиенко становится разговорчивым только к концу рабочего дня. Он говорит, что попросил Поза (Арс про себя отмечает, что как-то быстро они на прозвища перешли) попросить Антона спросить у Арсения про его родителей. Ёбаный свет, Армян, ну нахуя ты такой вымудок хвостатый? Пиздецки бесючий тип. Арс просто надеется, что-либо Дима об этом забудет, либо Антон забьёт на просьбу. Закончив с работой, Попов закуривает и садится в машину, набирая парню сообщение. «Буду через 20 минут, собирайся». Антон, без преувеличения, аж вздрагивает. Даже сам по себе текст сообщения такой простой, но как будто бы имеет некий посыл. На самом же деле Антон уже слишком сильно развил свою фантазию, такими темпами можно будет смело обращаться в психушку. Благо, Дима довольно быстро выводит из этого состояния, напоминает некоторые важные мысли, и Шастун успокаивается. Жизнь сегодня не кончается в любом случае, да и завтра тоже. Спустя примерно минут пятнадцать, застегнув свою сумку, Шастун пожимает на прощанье руку Позу и спускается на крыльцо, где закуривает. Он решает подождать Попова здесь, да подумать ещё о своём. Непредвиденная пробка почти выводит из себя, и Арсений так орёт на незадачливого водителя, который, сука, подвинуться не может, хули посреди дороги встал, обмудок конченый! Тем не менее мужчина всё же опаздывает на пять минут, которые кажутся бесконечно долгими. Парнишка обнаруживается возле подъезда, и Арс коротко сигналит, а затем открывает пассажирскую дверь: — Что это такой красавчик забыл у дороги в столь поздний час? Антон выбрасывает недокуренной вторую сигарету в ближайшую урну и тут же поспешно направляется к машине, не в силах сдержать слегка смущенной, но больше радостной улыбки. — Ждёт какого-нибудь обаятельного незнакомца, который бы увёз к себе домой и спас от противного дождя, — усмехается паренёк, залезая в машину и закрывая дверь. Прошёл всего два шага, но все равно успел немного промокнуть, так что быстро приглаживает волосы руками и всё с той же улыбкой смотрит на Арсения. — Погнали? Фраза парнишки вызывает самодовольную улыбку и глупую детскую радость. Обаятельный незнакомец, который спасает — это про Арсения на сто процентов. И спас бы он не только от дождя, если бы попросили. Если бы не был уверен, что доберись Антон до правды, он свалит как можно дальше со сверхзвуковой скоростью. — Погнали, — равнодушно отвечает Арс и включает радио на своей любимой станции, где всегда играет что-нибудь из золотого периода рока и джаза. По возможности объезжая пробки дворами, возле дома они оказываются всего через пятнадцать минут. Да, в такую погоду из дома ни один нормальный человек не выйдет, и уж точно никуда не поедет. Попов ставит машину на сигнализацию и идёт наверх, ожидая, пока Антон откроет квартиру. Быстро скинув с себя промокшую верхнюю одежду и обувь, мужчина уходит в спальню, выкрикивая уже возле двери: — Поставь чайник, кофе попьём. Хотя я бы и от ужина не отказался. — Всё будет! — отзывается Антон, оставляя верхнюю одежду на вешалке и быстро направляясь в кухню, на ходу придумывая, что бы можно сделать на ужин. Это уже постепенно входит в привычку, ведь к хорошему люди быстро привыкают. Шасту раньше не так сильно нравилось готовить, но для Арсения он готов делать это каждый день. Завтрак, обед, ужин, Что угодно. Пока кипятится вода в чайнике, одновременно уже на плите готовится и что-то вкусненькое для Попова, и сразу становится уютнее. А сейчас ещё и Арс придет, станет совсем хорошо. Антон медленно выдыхает. «Думай лучше о курсовой». Арс проводит в комнате немного больше времени, чем предполагал, потому что Стас, сука, позвонил и внезапно сказал, что эту субботу за прогул надо бы отработать. Мужчина страдальчески вздохнул и ответил согласием. Весь настрой на завтрашний отдых гаснет за секунду. Попов переодевается в домашнее и плетётся на кухню. — Прикинь, меня заставили завтра работать. Этому лысому придурку кто-то напомнил, что я не появлялся несколько часов на работе во вторник. Сам бы этот хер никогда не вспомнил, ему вообще похер, — выговорившись, Арсений глубоко вдыхает и прикрывает глаза. — Пахнет охренительно. Ты просто бесценный гость. Антон испытывает от высказанной новости двойственные чувства. С одной стороны, он сочувствует Арсу, ведь тому придётся работать в свой заслуженный выходной, но с другой… можно отложить поиск новой квартиры ещё на денёк. — Может, я завтра поеду с тобой на работу и смогу чем-нибудь помочь? — предлагает Шастун почти на автомате, даже не сильно задумываясь над словами. — Особенно если ты скажешь, что делать. Тебе хоть не скучно будет одному. Пока говорит, он уже раскладывает готовый ужин по тарелкам себе и Арсению и ставит их на стол, после чего тут же оказывается за столом сам. Целый день в компании мальчишки. Стрёмно. Очень. И хорошо. Да, очень хорошо. — Если ты не против, то я согласен всеми руками и ногами. Посажу тебя в зрительный зал и буду играть Персея. — Кого? — Антон даже замирает с вилкой на полпути ко рту. Попов смеется. — Персея. Древнегреческого героя. Ешь. Антон решает как-нибудь потом погуглить, чтобы не выглядеть неучем, так что больше не достает вопросами. У Арсения есть все шансы насладиться приготовленным специально для него блюдом в тишине. Попов медленно прожёвывает первую ложку кулинарного шедевра и прикрывает глаза. — Да, ты и правда готовишь так хорошо, что тебя не хочется отпускать, — невольно произносит он и тут же осекается. Да, нашёл, что вспомнить. Лишнее напоминание о том, что Антону некомфортно в его квартире. Антон же едва улыбается, но в ту же секунду Арсений будто бы тут же жалеет, что сказал это, и это вызывает немного болезненную реакцию. Не так уж сильно и не хочется? Парнишке кажется, что Арсений испугался, что его слова воспримут всерьёз. Зачем же тогда сказал первым, что не хочет, чтобы Шастун уходил? Антон снова зарывается в свои мысли за едой, и всё это приводит вновь к обвинениям самого себя в эгоизме. И вообще, кто он такой, чтобы обижаться на Попова, ждать от него чего-то? Надо уметь ставить границы между человеческой добротой и тем, о чем ему вообще не стоит думать. Только он всё-равно почему-то думает. Ужин дальше проходит в тишине, пока Антон не вспоминает о чем-то важном. — М, точно, — опомнившись, произносит он, как раз доев свою порцию. — Я купил тебе кое-что сегодня, как и обещал. Попов поднимает заинтересованный взгляд и пытается вспомнить, что же такого обещал Антон, но в голову ничего не приходит. Да и вообще как-то неудобно становится, что парень тратит на него свои деньги, которые ему гораздо нужнее. — Да? А, ну… Давай. Но в любом случае, не стоило. У тебя впереди слишком много трат, учись планировать бюджет и не траться на всяких обаятельных незнакомцев. — Нет-нет, это важно, — быстро поднимается из-за стола парень, поспешно относит посуду в раковину и тут же скрывается за дверью, чтобы отыскать нужную вещь в своей сумке. Затем он, минуя кухню, проходит в комнату, которую едва ли не начал именовать «своей», ведь уже привык здесь спать. Спустя несколько секунд поисков, он всё же находит то, что искал. Парень проходит на кухню, держа в руках совсем новую рамку со старой фотографией за прочным, небьющимся стеклом. Он сейчас начинал волноваться всё сильнее с каждым шагом, что приближал его к столу, но в конце концов заставил себя вновь сесть напротив Попова и показать ему обновку. — Я обещал, что поправлю, — произносит он чуть тише и тут же продолжает, не давая шанса возразить, — Арс, я ведь рассказал тебе про свою семью. Почему ты так боишься рассказать о своей? Может, тебе станет легче, если поделишься? Пожалуйста. Ему самого себя сейчас хочется прогнать, но это внутренне, а внешне он смотрит на Арсения большими глазами и надеется на лучшее. Такой подставы Арс не ожидал. Сука, Матвиенко, ты получишь таких пиздюлей, каких в жизни не представлял даже. Мужчина осматривает рамку и упирается взглядом в фото. Хочется врать. Но пока он смотрит в эти изумрудные глаза, вся возможная ложь вылетает из головы. Легче сейчас точно не станет. Воспоминания накатывают ледяной волной, а в горле встаёт ком, и Арс прокашливается, пытаясь от него избавиться. Смотреть на Антона сейчас некомфортно, так что Попов облокачивается спиной на стену и закуривает, сразу делая глубокую затяжку. Раз пацан так этого хочет, надо рассказать. — Моё детство с уверенностью можно назвать счастливым. Отец — замдиректора строительной фирмы, мать первое время преподавала, но потом перешла на репетиторство по русскому, чтобы уделять мне больше времени. Я закончил школу с хорошими оценками, отец подарил мне эту квартиру, но мы её сдавали, так как я не хотел от них съезжать. Мне даже удалось поступить на бюджет в тот же универ, где сейчас учишься ты. А потом была весна. Произошёл один инцидент, после которого отец избил меня и вышвырнул на улицу, сказав забыть адрес нашего дома. Не дал даже собрать вещи. Мать потом звонила пару раз, но я не отвечал. Незачем лишний раз нервировать её. Арсений говорит медленно, на низких тонах. Тема эта максимально неприятная. Давно заросшие шрамы не кровоточат, но противно ноют. Мужчина пытается заполнить образовавшуюся внутреннюю пустоту дымом и очень надеется, что Антон не захочет спрашивать, что именно послужило причиной ссоры с родителями. Антон слушает внимательно и сжимает кулаки на коленях под столом. Он знает, что Арсений не хочет слышать дальнейших расспросов, что не просто так умолчал про инцидент. Но в другой раз парень спросить просто не сможет, он и сейчас-то еле набрался смелости заговорить об этом. — Это… ужасно, — подавленным голосом произносит Антон, не поднимая первое время взгляда на Попова, но всё же заставляет себя сделать это, — За что они с тобой так поступили? Что должен сделать человек, чтобы это заслужить? Его самого, конечно, тоже из дома выгнали, но ведь за воровство, а не просто так. А Арсений точно не был вором или мошенником, в этом Шаст был уверен на все сто и даже больше. Была какая-то другая причина, и она должна была быть серьезной. Не стал бы человек из-за пустяка или даже какого-нибудь хоть немного поправимого проступка выгонять любимого сына с избиением. Да ну, блядь, конечно. Жалость. Больше всего на свете Арс ненавидит, когда его жалеют. Он не слабак и не тряпка, он давно смирился с тем, что жизнь — не розовая сладкая вата, а в каждой конфетке есть прогорклый орех. Только вот лучше бы просто жалость, чем дальнейшие расспросы. Попов всё ещё смотрит в стену и закуривает вторую подряд, чтобы немного отвлечься на механическое действие собственной руки, подносящей сигарету к губам. — Я не могу. Может и хочу сказать, но не могу. Потому что на девяносто девять процентов уверен, что ты за секунду схватишь свои вещички и свалишь от меня подальше. А я не хочу, чтобы ты уходил. Последние слова вырываются сами собой, но Арсению в общем-то плевать. Раз уж разоткровенничался, ничего страшного об этом не будет. И в эту секунду он решает, что если Антон всё-таки спросит ещё раз, то он расскажет. А у того все чувства смешиваются в неопределенную кашу. Он всего лишь семнадцатилетний пацан, который ещё не научился со всем этим справляться как положено. Ему даже хочется послать все к черту, подвинуться поближе к Арсению, взять его за руки и сказать, что никуда он не уйдёт. Что он здесь, рядом, и пусть говорит что хочет, потому что это ни на что не повлияет, что бы там ни было. Но руки у парня влажные от волнения, а Арс не просто так не хочет рассказывать и боится реакции. Может быть и есть чего бояться. Но эти мысли Шастун тут же отвергает. Пусть даже так. — То, что было тогда, меня не касается, и я не знаю, что ты тогда был за человек, — наконец произносит Антон, поднимаясь из-за стола и лишь слегка касаясь его пальцами. — Но зато я знаю, какой ты сейчас. Или… немного знаю. Арс, я бы не ушёл. Он заканчивает говорить чуть тише, даже не надеясь на ответ, и спустя мгновение отходит от стола к двери, опустошенно глядя себе под ноги, и останавливается в паре шагов от выхода. На секунду Попов пугается, что мальчишка собирается уйти уже сейчас, но, кажется, это не так. Что ж, всё впереди. Зато сейчас самое время творить глупости, ведь это, возможно, последний шанс. Арсений встаёт и идёт медленно, один шаг на одно предложение. — Я никого не убил. Не был связан с наркотиками. Не делал ничего противозаконного, — уже близко. Мужчина делает шаг в сторону и встаёт за спиной Антона, потому что посмотреть ему в глаза невозможно. Слишком страшно увидеть там презрение и отвращение. — Родители уехали на дачу, и обещали вернуться в воскресенье. Так что я привёл к себе на ночь кое-кого, — Арс шумно выдыхает, подходит ещё ближе, ведёт руками по чужой тонкой талии и скрещивает ладони на плоском животе, упираясь лбом в выступающий последний шейный позвонок. Он мог бы стоять так часами, чёрт, как же идеально. Уже от одного прикосновения в области талии по спине мальчишки расходится рой крупных мурашек, а дальше с каждой секундой пробирает лишь сильнее. — Этот человек просто спал на моём плече. И, Антон… Это был парень. Момент. Антон пытается сохранить спокойное дыхание, пытается слушать внимательно, вгрызаясь чутким слухом в каждое слово. — Меня вышвырнули за мою ориентацию. Дыхание предательски обрывается, а руки сжимаются крепче, будто это поможет удержать парнишку, который сейчас назовёт его старым извращенцем и пошлёт нахуй. Какой же ты идиот, Арсений. Как же тупо ты всё запорол. Антон даже почти не думает, вернее старается этого не делать. И в то же время тёплыми руками осторожно, ещё не слишком уверенно накрывает руки мужчины, а, почувствовав их настоящее тепло, чуть крепче сжимает своими осторожно, также медленно оглаживает, успокаивающе и почти нежно. — Они поступили отвратительно. Я даже не могу найти им оправдания, — ещё тише обычного говорит Антон, чтобы не выдать дрожь в голосе. — Но, поверь, я не стану тебя осуждать. Никогда. Под прикосновениями тонких пальцев ладони сжимаются в кулаки, и это будто бы бьёт током, потому что Шастун оборачивается. Слишком резко, слишком близко, рвано, на выдохе, и глаза его блестят бурей эмоций. Он просто нуждается во взгляде в эти синие омуты, но всё выходит не так удачно, как он хотел, неловкое тело вырывается слишком грубо. Тысячу раз преодолевая самого себя, Арс очень поспешно расцепляет руки и отходит на несколько шагов. Иначе внутри взорвётся бомба, которая оставит на стене ядерную тень. — Спасибо. Всё, что может прошептать мужчина. Он срывается и быстро уходит в свою комнату. Продолжать разговор смысла нет, ничего нового он не услышит, а в глазах пацана он почти успел разглядеть страх. Почти. Отсутствие осуждения не равно принятию. И тем более не равно ответу. Впрочем, лучше так, чем тот исход событий, который Попов предполагал изначально. Он достаёт из-под кровати бутылку виски и пьёт из горла. Завтра будет очень трудный день.