***
После ещё нескольких операций из-за сложности перелома и особенностей, в которые я не хотел вдаваться, меня выписали и Влад забрал меня к себе, ссылаясь на то, что домой он меня не отпустит, а в общежитии жизни нет. Доктор прописал ряд лекарств и строго проинструктировал меня насчёт ухода за ногой, после чего отпустил домой со справкой о временном освобождении от учёбы, чему Влад был несомненно рад.***
Первую неделю этот гад по имени Владик не давал мне даже с постели встать, постоянно оберегая и нося в туалет на ручках, отчего я стал выть от передозировки ненужного внимания. Я не привык к тому, чтобы со мной обращались, как с маленьким месячным ребёнком и вечно носили на ручках, кормя с ложечки. — Влад, — позвал его, — Может я уже могу выйти на улицу? — жалостно спросил я. — Никаких! — крикнул он, — Тебе сейчас нужен только покой, — и закончил с приготовлением какой-то «правильной» еды, которая, по его довольном виду, предназначалась мне. — Ну Влад, — я не унимался и пытался хоть как-то расшевелить ситуацию, — Я же так ссохнусь здесь. — Ничего, как ссохнешься, так и рассохнешься, — подмигнул мне парень, — Давай кушать, а потом массаж ног. — Ы-ый! — я уже не знаю, как его уговорить как-то развеяться, ведь он каждый день, сидит со мной и нянчится. За всю эту неделю я только и делаю, что сижу да лежу на кровати или диване и ем. По вечерам он моет меня и при малейшем движении с моей стороны спрашивает про туалет и нужду. Бесит. Нереально. А он, кажется, от этого кайфует. Неужто в нём заиграла роль родителя? Ну да, он же уже взрослый. После кормёжки, он обычно уходит мыть посуду, а потом начинается то, что я уже целую неделю терплю. Это массаж ног. Для этого он переносит меня на диван, устраивает поудобнее, подкладывая подушки под попу и голову, включает по телевизору какую-нибудь передачу для меня, а сам достаёт из рядом стоящей тумбочки специальное масло и массажёр. Так ладно бы он просто помял ноги и отстал, так нет! Этот гад разузнал всё от доктора, как, что и зачем. Вплоть до того, с какой силой надо нажимать там и сям. — А может, уже хватит, а? — пытаясь отговорить его, — Я скоро и без массажа ходить буду, — пожалуйста, остановись. — Нет уж, Лёш, к этому делу надо подходить очень ответственно, я хочу, чтобы ты был у меня здоровым, — уже снимая с меня домашние штаны, под которыми находятся только шорты, и то Влада, потому что в общагу за моими вещами он не удосужился съездить. Обычно эти проклятые шорты он закатывает по самое «не могу», потому что «они мешают» по его словам. Дело начинается с масла, которое он размазывает не только по загипсованной ноге, но и по здоровой, а все вопросы насчёт этого я получил ещё в первый же день. В начале, его пальцы очень холодные, но при трении кожи они быстро нагреваются. Не спорю, что мне очень нравится, когда он медленно и стараясь не причинить лишней боли, которой уже давно нет, сминает мышцы ног, растирая и проворачивая их. В первые дни мне казалось, что он случайно это делает, но потом это стало набирать обороты переходя в какое-то безумие. В первый день, после консультации с врачом, он уложил меня на спину, и закатив шорты, начал делать массаж, что потом медленно переходило в какое-то непонятное действие: его пальцы, сминающие и расслабляющие мышцы ног, находились в опасной близости с моих пахом, на что он не обращал внимания и ничуть не стеснялся. Сказать, что это было возбуждающе? Да, очень. С таким непривычно строгим выражением лица он начинал с коленей, а заканчивал чуть ли не около ягодиц, особо уделяя внимание внутренней стороне бедра, нажимая на мышцы, разогревая их. Добрался, блин, до горячего. В следующие дни я старался не обращать внимания на его особые усилия в массаже, а просто отвлекался на программу, которая что-то тихо бубнила на фоне. Но эти чёртовы пальцы сводили меня с ума. И вот сегодня, когда я со скучающем выражением лица «смотрел» передачу о всемирном потопе, Влад неожиданно наклонился и поцеловал внутреннюю сторону бедра, с напыженным лицом смотря на меня. — Тебе вообще не интересно? — пытаясь отвлечь меня от мелькающих картинок на экране, пробубнил Влад, выпячивая по-детски нижнюю губу. — Почему же, — ответил я, пытаясь скрыть наступающее волнение, ведь он всегда проводил эту процедуру молча, сначала сминая кожу, а потом рассматривая её по пол часа, — Вполне интересно. — Ты перестал реагировать, — он опустил взгляд на гипс, после чего отодвинул мою ногу в сторону, открывая себе доступ и подползая ближе меж моих ног. — Ты что д-делаешь? — я поднял на него взгляд и хотел отодвинуться, но был прижат к дивану весом его тела. — Ты же сам говоришь, что надо развеяться, вот я и помогаю тебе с этим, — с довольной лыбой на моське он провёл одной рукой по оголённой ягодице, сжимая её, а второй по рёбрам и животу, задевая кончиками пальцев резинку тех самых задранных шорт, — А то я смотрю, ты совсем тут заскучал. — Уйди! — испугался я, — Что на тебя нашло? Ты тяжёлый, слезь с меня! — я начал брыкаться, пытаясь спнуть с себя этого довольного быка, но хурма там плавала, чтобы он сдвинулся с места. Я лишь сильнее был вжат в диван, а его нос уже соприкасался с моим. — Бу-бу-бу... — мотая головой он состроил смешную мордочку, — Какие мы, бу-бу, — и тыкаясь своим носом в мой, из-за чего я рассмеялся, ведь таким Влада ещё не видел. Этот парень, который пару минут назад с серьёзным лицом проделывал нелепые махинации с моей ногой теперь строит милые неуклюжие мордашки. А он, не желая ждать каких либо ответов, прижался своими губами к моим. — Пу-пу-пу, — прямо в мои губы, ну засранец. После чего он резко отпрянул от меня, а настроение резко изменилось, что было видно по его лицу. Взгляд опущен на мой живот, где находилась его рука, поднимаясь выше, задевая соски, к ключицам и спускалась к краю шорт, пробуя ощущения прикосновения кожи. Большим пальцем он нажал на небольшую родинку над пупком. — Знаешь, — протянул он, — А ведь я думал, что это пирсинг, — его дыхание участилось, а грудь, то и дело вздымалась. Такой растрёпанный и... сексуальный? Сказать честно, я не видел никого красивее Влада, возбуждённого и до предела жаждущего только одного, и похоже одного — это меня. Его движения рук возбуждали, а сбитое дыхание и пульсирующая жилка на виске говорила о учащённом сердцебиении и повысившемся давлении. — Влад, — смотря только на его лицо, — Вла... Заткнуть поцелуем — самое подходящее выражение, потому что он будто сорвался, добравшись до недоступного, запрещённого. Он жадно вылизывал мой рот, то и дело прикусывая губы, жарко выдыхая горячим сбитым желанием. Это наш второй взрослый поцелуй, и если бы я стоял, то уже давно бы потерял равновесие и обмяк. То, что он вытворял этим языком, я не мог и представить, что поцелуй может быть таким. А его руки. Они повсюду. На моей шее, животе, ногах, и через секунду на сосках, ягодицах, на затылке. Они творили что-то нелепое со мной, доводя до исступления. Медленно, но в то же время быстро и рвано, он переходил губами и языком на мою шею, вытворяя с ней, что и с губами, попутно задирая футболку. Затем соски. Боже! Никогда бы не подумал, что с ними можно творить! Приподнимая меня за талию, он кусал и посасывал их, отчего из моей груди вырывались рваные тихие стоны, а руки давно массировали и царапали кожу его головы, иногда дёргая за волосы, когда было слишком хорошо. — Ах, Влад, — в голове не единой здравой мысли, а все чувства обострились лишь на губах и языке парня, которые вытворяли со мной, что им вздумается. Я полностью отдался в его власть, не жалея ни о чём. Он поднял взгляд, полный желания и присвоения своего. Этим взглядом он будто спрашивал меня:«Ты позволишь?», на что я кивнул и отвернул голову, прикрывая пунцовые щёки рукой. Кажется, ему сейчас не до моего смущения. Этот парень просто хочет меня. Желает. И это взаимно.