Другая сказка

      Иногда Алек просто не понимал, как в одном человеке могут уживаться два диаметрально противоположных характера. Когда Сантьяга была далеко от камеры пыток, она казалась абсолютно светлым и добрым человеком. Тилль даже шутил, что не Алека, а её нужно было назвать Солнцем, настолько яркой и тёплой была вся её натура. Но стоило железной двери захлопнуться, а камерам включиться, как её было не узнать. Холодные, колючие глаза буравили монитор, а низкий мелодичный голос вмиг становился пугающим и хриплым. Продолжательница дела Пилы, она не знала жалости к тем, кого выбирала следующим "испытуемым". Но, как и Пила, всегда оставляла жертве шанс на спасение... Которое ещё нужно было заслужить.       Сама будучи абсолютно честной и просто не способной солгать, Сантьяга ненавидела лжецов и подлецов, из которых состоял по большей части род человеческий и не только. Испытания, задуманное Пилой всегда имели одну цель: изменить жизнь человека, заставить его задуматься о своих поступках. Но вот способы достижения этого приводили Алека в ужас. И дело было даже не в жестокости испытаний, а в том, насколько менялась тогда Сантьяга. Создавалось ощущение, что она и Пила - это два разных человека.       После пыток очередной жертвы, безусловно заслуженных и справедливых, с этим Алек не мог не согласиться, Вессер просто приходила и падала в кресло, неподвижно смотря перед собой. В таком состоянии она ни на что не реагировала, и тормошить её было бесполезно, она могла сидеть так несколько часов. Тилль рассказывал, что однажды он попробовал подшутить над ней - взял стакан воды и вылил на неё. И ничего. Сантьяга даже не сдвинулась с места, пока странное оцепенение не прошло. Правда, на этом месте Ри Тилль всегда смеялся непонятно чему, ему самому потом пришлось изрядно нахлебаться воды, когда Сантьяга в отместку чуть не утопила его в чане.        Алек удивлялся такому странному поведению, но, казалось, Тилль или, как его все звали, Лис просто не воспринимал поведение Вессер как нечто ненормальное и полностью разделял её точку зрения. Сам Лис уже давно помогал Пиле и даже успел застать прежнего, чьё имя никому, кроме него и Сантьяги, не было известно. Будучи инженером, электриком, механиком и вообще мастером на все руки, он был просто незаменим. Почти все жуткие ловушки и устройства пыток были собраны им. Но вот как он попал сюда, Тилль не рассказывал. Алек краем уха слышал, что вроде бы он был чем-то очень обязан прошлому Пиле. Но больше Тилль ничего о себе не рассказывал, так же, как и Сантьяга, чьё прошлое тоже было неизвестно.       Кроме Сантьяги, часто называемой Конструктором по старой памяти, Алека и инженера, здесь обитало ещё двое человек. Ричард Азо был великолепным химиком, из-под рук которого выходили такие новационные препараты, которые ещё никому не были известны. Немного полноватый и очень болтливый, он был невероятно харизматичен и умел расположить к себе. Конечно же он знал, для чего используется его работа, но, что удивительно, опять же был согласен с точкой зрения Пилы. Сам он был не способен даже на словах обидеть человека, и никогда не смотрел за "играми" Сантьяги. Алек не мог понять мотивов его поведения, как он мог попасть сюда, в этот ад на земле, которым заправлял сам Дьявол. Очень красивый Дьявол.       Но за одной совместной попойкой Ричард все же проболтался. Несколько лет назад у него была жена, дочь, но все это исчезло в один момент. Сын богатеньких родителей, бывший в укуренном состоянии, на огромной скорости протаранил их машину. Азо остался жив, отделавшись жуткими шрамами и слабым здоровьем на всю жизнь. А любимая и дочка не пережили этой аварии. Ричард стучался в двери всех судов, тратил последние деньги, оббивал пороги, но молодой ублюдок отделался условным сроком. Азо был в жуткой депрессии, но сил закончить свою жизнь у него не хватило. Заедая горе он окончательно испортил здоровье, приобретя ещё и тяжёлую булимию в подарок. Тогда-то и нашла его Сантьяга, буквально поставив на ноги. Она дала ему цель в жизни - наказывать тех, кого не хочет или не может наказать закон. А в один прекрасный день, рассказывал Азо, Конструктор привела его в комнату пыток. Там на столе лежал тот самый человек, что сидел за рулём автомобиля, выехавшего в них. Что именно Ричард сделал с ним, он не помнил, память вычеркнула этот страшный момент. Но после этого он старался как можно дальше держаться от стальных тяжёлых дверей камер.       Последним человеком, обитавшими здесь, был Баррит. Вот так просто, без имени, без клички он был известен здесь, под землёй. Он был единственным, кто пришёл сюда сам, неизвестной как найдя логово Пилы. Неизвестно почему Сантьяга оставила его в живых, но теперь он тоже был в "штате" работников этого мрачного предприятия. Баррит занимался доставанием всех необходимых вещей и оборудования, продавал некоторые другие изобретения, снабжая их деньгами, и не брезговал заниматься различной грязной работой, за которую никто не хотел браться. Часто его можно было увидеть с ведром и шваброй, убирающего камеру после очередного испытуемого. Он помогал Тиллю собирать механизмы, был на подхвате у Азо и всегда стоял за спиной у Сантьяги, так же холодно глядя на камеры. Но в отличие от Пилы смерть участников, не прошедших "игру", вызывала у него искреннюю улыбку. Сантьяга знала, что в случае чего он надеется занять её место, возможно, так бы и было. Но к Барриту почти все испытывали искреннее презрение, тщательно маскируемое под вежливыми чувствами. Он и сам это понимал, не обижаясь, и всегда садился куда-нибудь в уголок, подальше от остальных. От его одежды, как бы тщательно он ее не стирал, всегда исходил еле слышный запах тухлятины.       Вот примерно в таком коллективе приходилось жить Алеку уже два года. Он сам оказался здесь совершенно случайно. Семья его была очень большой, но не очень богатой. С детства обитая среди множества братьев и сестёр, Алек Ямир был совершенно незаметен и одинок. Сразу же по достижении совершеннолетия он оказался на улице, без средств к существованию. С трудом устроившись на бюджет медицинского факультета и работая грузчиком на складе, он жил впроголодь, перебиваясь с хлеба на воду. В свои двадцать два он все ещё выглядел как ребёнок. Как жутко худой ребёнок, которого словно только что вывезли из голодающего города, шутил он. Алек изо всех сил старался преуспеть хотя бы в учёбе, намного обогнав и своих товарищей и учебную программу. Преподаватели пророчили ему будущее великого хирурга, а сами пользовались его рабским трудом, присваивая себе все его многочисленные исследовательские работы. Однокурсники издевались и унижали, считая его человеком второго сорта. Да Алек не мог позволить себе новый смартфон, ходя со старенькой кнопочной раскладушкой. Он не имел денег ни на что, дороже макарон, а такая вещь, как мясо вообще не имелась в рационе.        Но не смотря на это, Ямир резко выделялся среди других студентов. Не только невероятным талантом и рвением к знаниям, но и внешностью. Худой как палка, он обладал воздушной и хрупкой внешностью, огромными светлыми глазами голубого, как небо цвета, и длинными светлыми волосами, ещё по-детски вьющимися. Но даже эта красивая внешность была предметом ещё больших насмешек. Алек прятался под старым заношенным до дыр белым халатом и жутким, страшным как атомная война колючим свитером. Мешковатая ткань прятала невысокий рост и худобу. На лице всегда были очки, хотя со зрением у Алека все было нормально, а волосы он собирал в хвост и прятал под воротник халата. Всегда в тени других студентов, он нигде не бывал и никуда не ходил, проводя все время за книгами в общежитии. Лишь однажды он отправился на какую-то вечеринку к одному из студентов. Но и там он лишь подпирал стену, стесняясь и не смея ни с кем заговорить. И по пути домой, пробираясь по тёмным подворотням, он сам не понял и не успел даже заметить, как чужие сильные руки прижали к лицу удушливо пахнущий платок. Не смог вырваться из железной хватки, пока сознание не уплыло, и земля не ушла из-под ног.       Очнулся он в уже известном стальном подвале. Сначала он конечно же жутко перепугался, не зная чего ожидать. Поэтому, когда в комнату вошла высокая тёмная фигура, он просто забился в угол и свернулся комочком, не смея даже вздохнуть. Когда низкий глубокий голос, явно не принадлежащий человеку, потребовал подняться и открыть глаза, Алек уже примерно знал, кого он увидит. Среди обычных людей с древности обитали ещё одни очень опасные существа. Пресса звала их людоедами, но она сами предпочитали другое название. Антропофаги. Среди людей они встречались крайне редко. Всего пять - шесть процентов от всего населения Земли. Если в Средние века их преследовали и убивали, да и сами антропофаги отвечали людям тем же, то в современном мире они вполне могли спокойно ужиться вместе. Конечно, среди людей было достаточно тех, кто верил предрассудками и ненавидел и презирал этих существ. Как и среди людоедов было достаточное количество садистов и убийц. Но все же две расы смогли более или менее спокойно сосуществовать, не трогая друг друга. Антропофаги соблюдали законы и зачастую жили вполне себе обычной жизнью. Отличить их от людей можно было лишь по высокому росту, более мощному телосложению, да острым клыкам и когтям.       Открыв глаза, не сразу привыкнувшие к яркому свету от висевших на потолке ламп, Алек смог разглядеть того, кто к нему обращался. Антропофаг, на его удивление, оказалась вполне себе приятной на вид девушкой. Или женщиной, он не смог бы сказать, сколько ей было лет. Внешность скрадывала возраст, и ей вполне могло было быть как двадцать, так и тридцать, и сорок. Потом он конечно узнал, что Сантьяга, как представилось существо, была не на много старше его. Двадцать шесть лет, неплохой возраст. Но при этом по образу мышления она казалась гораздо старше и опытнее. Молодой старик, подобным словосочетанием Алек мог бы её охарактеризовать.        Именно с этого знакомства и началась его дальнейшая работа с Пилой. Он мог бы отказаться, но тогда ни Бог, ни Дьявол не смогли бы сказать, какая смерть его бы ждала. Отказ просто не рассматривался. Пиле был нужен врач, и она его нашла. Знания и упорство Алека оказались востребованы, можно было бы сказать, что он получил "работу мечты", на которой его действительно ценили. Когда его в первый раз привлекли к работе, а после заставили смотреть на плоды собственных трудов, Алека едва не вывернуло от омерзения. Настолько грязным и страшным был результат. Сантьяга совершенно спокойно смотрела за его попытками не упасть в обморок от чужих криков и ужаса, разворачивающегося на экране. А после долго отпаивала ромашковым чаем и рассказывала, в чем заключается их работа. Под конец разговора она достала откуда-то папку, в которой было уголовное дело умершего человека. И Алек не мог не ужаснуться преступлениям, которые тот совершил. Тогда он впервые взглянул на Сантьягу другими глазами. Нет, он никогда не признавал способов, которые она применяла, но не мог не признать, что наказание было действительно заслуженным, а если жертвы выживали, то и результат был налицо. Иногда буквально. Их жизнь в корне менялась, чего так хотела добиться Пила. Это было жестоко, но справедливо. И со временем Алек понял, почему Сантьяга так часто повторяла ему, что она сама никого не убивает. Это было правдой, испытуемые убивали сами себя, иногда даже задолго до испытания. Душевно, а не физически.

***

      Сегодня все собрались в небольшом кабинете, где Сантьяга обычно обсуждала новые проекты и дальнейшие действия. Вот и сейчас все расселись где кто, собираясь выслушать дальнейшие указания от Конструктора, которая хотела добавить ещё одну ловушку в их немаленькую коллекцию. Сантьяга медленно пила горячий травяной чай, ожидая, пока все рассядутся. За столько лет Алек уже знал все привычки своих не то знакомых, не то друзей, точнее не скажешь. Знал, например, что Сантьяга терпеть не может кофе и чай из магазина, что всегда пьёт напиток ещё горячим и бросает в него успокаивающие травы. Что чашку всегда сжимает очень крепко, до побеления костяшек, какой бы горячей она ни была. Что челку зачесывает на правый глаз потому, что когда-то давно едва не облилась кислотой, чуть не попав прямо на глаза, и теперь всегда надевает респиратор, перчатки и очки при работе. Что на руке у неё есть выцветшая татуировка змеи, обвивающей плечо. Что она никогда не отворачивается, когда смотрит на камеры. Что она хорошо поет, но плохо играет на гитаре. Что часто просыпается от кошмаров, вскрикивая и стеная по ночам. Он вообще знает о Сантьяге очень много. Но, наверное, никогда не узнает самого главного. Почему же она стала новой Пилой.       Постепенно все уселись на свои места и приготовились к разговору. Сантьяга оставила полупустую чашку и взяла лежащую на столе папку с чертежами. Тилль нервно крутит в руках карандаш, предвкушая очередную столь любимую для него возню с желёзками. Азо с помощью Алека приготовил список недостающих реактивов, а Баррит держал наготове блокнот, куда записывал все необходимые вещи. Вздохнув, Сантьяга начала разговор.       - В общем так. У меня есть идея новой ловушки, которую мне бы хотелось увидеть до конца следующего месяца. Все начальные чертежи и расчёты здесь, - Она протянула папку Тиллю.       - Но опять же, это только примерные наброски.       - Ничего страшного, через пару дней примерным они быть перестанут, - Лис забрал папку, принявшись её листать. Сантьяга кивнула.       - Расскажи пока примерный смысл проекта. Может быть мы заодно что-нибудь доработаем. - Ричард заглянул за плечо Тилля, пытаясь рассмотреть аккуратные подробные рисунки.       - Хорошо. Значит так, Тилль, мне нужно, чтобы ты разработал мне систему подачи воды с регулируемым напором и с дистанционным управлением. - Вессер взяла папку у прочитавшего её Лиса, принявшись наглядно показывать.       - Под полом крепиться сама система, соединённая с сосудом с жидкостью. Дальше от неё отходит шланг, идущий наверх, к испытуемому. К концу шланга крепиться устройство, вот набросок, которое вводится жертве в горло. Здесь находится металлическое кольцо, оно не позволит в случае чего сомкнуть челюсть. А вот этот резиновый держатель не даст задохнуться и будет так же регулировать глубину проникновения шланга. Конец шланга сделан из резины, на нем есть небольшое утолщение для фиксации, вот оно. Так что без посторонней помощи вытащить его будет невозможно.       - Старая добрая пытка святой инквизиции. Теперь ясно зачем тебе была нужна та книжка про Средние века, - Усмехнулся Тилль.       - Ты прав, мы как святая инквизиция. Наказываем виновных. Но продолжим. Теперь ты Алек. Скажи, ты из курсов медицины ещё помнишь пищеварительную систему человека?       Алек оторвался от жутковатого рисунка и кивнул.       - Тогда скажи, какой примерно у человека предельный объём желудка? - Сантьяга ещё раз пролистала папку. Алек напряг память, пытаясь восстановить знания.       - Что-то около четырех-шести литров. У некоторых уникумов до семи, в ну очень редких случаях может быть до девяти. Но не больше, это точно.       - Угу, ясно. А у антропофага?       - Много, - Алек задумался, мысленно представляя свой старый учебник, чтобы скорее вспомнить, - Очень много. Литров двадцать - двадцать пять, может даже больше. Будет зависеть от возраста, пола, весовых характеристик и всякого другого.       - Значит ёмкость нужно будет брать литров так на тридцать, прочное стекло вполне подойдёт, - Протянул Баррит, сидевший до этого в углу и строчивший в блокноте. - Записал, что ещё?       - Остальное я тебе потом скажу, как чертежи доработаю, - Кивнул Тилль, - Хотя тут дорабатывать почти ничего не нужно, так кое-где подправить только. У тебя, кстати, неплохо получается. - Улыбнулся он Сантьяге, получив в ответ тихую улыбку.       - Это ещё не все, не спеши с похвалами. Я может ещё где-то в чертежах ошибок понаделала, - Сантьяга перевернула страничку.       - Вот смотри, тут ещё должны быть два сосуда. Они находятся прямо под руками жертвы. Причём руки должны быть прикреплены так, чтобы их можно было сдвинуть вверх, и при этом не высвободиться. Сверху прикреплены два лезвия. Вот тут идёт система желобков, они будут служить для слива крови. Испытуемый должен порезать руки и вылить некоторое количество крови, чтобы отключить подачу воды. Причём чем скорее он это сделает, тем меньше нужно будет крови. Эта система, прикрепленная к счётчику таймера будет это регулировать.       - Интересно, интересно. Система в принципе не слишком сложная, думаю сделать её можно будет без проблем. - Тилль рассматривал скурпулезный рисунок, в котором остальные почти ничего не понимали.       - И, как я понимаю, чем скорее человек решится перерезать вены, тем лучше будет для него. На сороковой минуте он уже просто физически не успеет собрать столько крови, да и не выживет.       - Через сорок минут он уже вряд ли будет нуждаться в этом. При такой скорости поступления воды смерть наступит гораздо раньше из-за трамв внутренних органов, - Вставил свои пять копеек Алек.       Сантьяга заинтересованно повернулась к нему.       - А если добавить в воду немного кислоты? Какой будет эффект?       - Хватит и двадцати минут, если кислота будет сильной.       - Хорошо, отлично. Рикки, скажи, у тебя ведь ещё остались баллоны с серной и плавиковой кислотой? - Повернулась антропофаг к Азо. Тот оторвался от рассматривания рисунка механизма.       - Да, по два каждой.       - Ну вот и отлично. Значит, все что нужно обсудили.       - Хорошо, раз все решили, то я, пожалуй, пойду. - Поднялся со стула Баррит, захлопывая блокнот. Он был как всегда немногословен и не любил долгих посиделок. Когда дверь глухо хлопнула за ним, Тилль поднял глаза на Сантьягу.       - Неплохую ты машинку придумала. Смерть будет долгая, мучительная и грязная. Теперь, когда Баррита нет, могу узнать, для кого это нововведение и почему обязательно нужно уложиться в конец следующего месяца?       Та чуть прикрыла глаза, словно они болели от тусклого света лампочки.       - Разве ты не помнишь? Десять лет прошло. Срок заключения истекает двадцать девятого числа. Я хочу сделать все как можно скорее.       Тилль мгновенно посерьезнел и угрюмо кивнул.       - Хорошо, будет тебе ловушка, причём не в следующем, а в этом месяце, - а потом повернулся и хлопнул Ричарда по плечу, - Ну друг, как думаешь, уложимся?       - Уложимся, - оптимистично улыбнулся Азо. Он не знал, о чем шёл разговор между Конструктором и инженером, но догадывался, что это что-то очень важное для Сантьяги, раз неторопливый обычно Лис так спешит.       - Ну, вот и отлично, все решили. Никого не держу, все свободны, спасибо, - Сантьяга повернулась к Ри Тиллю, - А тебе отдельная благодарность. Спасибо.       - Для друга ничего не жалко! Вот прямо сейчас возьмусь за чертежи, чтоб время не терять. Только кофе попью, - Тилль включил уже остывший чайник и зашуршал на полках.       - Опять! Опять ты травишься этой дешёвой дрянью! Вот сколько раз я тебе говорил, что это вредно? - Азо всплеснул руками. Он какое-то время работал на производстве, придумывая расчёты для создания различных продуктов. Там он насмотрелся немало уловок, удешевляюших и так некачественные товары.       - Если бы я слушал, что ты мне говорил, то давно слег бы в могилу от твоего бухтежа. Ну люблю я кофе, ну что поделаешь!       - С этим человеком бесполезно говорить, - махнул Ричард рукой, смотря, как Тилль заваривает коричневую бурду в кружке. Сантьяга скривилась, когда неприятный запах коснулся чувствительного обоняния.       - Рикки прав, завязывали бы ты с этой дрянью. И так уже сердце у тебя шалит.       - А Алек нам на что? - Встрепенулся Лис, большими глотками заливая в себя кофе и словно на глазах оживая. - Брр, хорошая фигня, покруче любого энергетика бодрит. Ну все, ребятки, давайте сюда свои бумажки, пойду работать.       - Ты неисправим! Вот честное слово, как только ты сделаешь эту установку, попрошу Сантьягу испытать её на тебе! Но вместо воды залью туда твой любимый кофе! И посмотрим, как ты будешь выкручиваться. - Азо скрестил руки на груди, неодобрительно глядя на снова веселого Тилля.       - Не, не получится. Куда ж вы без меня, я ведь у вас один такой. Ладно, пока. Пойду. Не злись, дорогуша, я ведь не специально, натура у меня такая.       - Какая? - Передразнил Ричард, тоже поднимаясь.       - Кофелюбивая. Это для меня как бензин, я на нём работаю. Не сидите долго, ребят. - Тилль забрал чертежи и вышел. Ричард помялся на пороге, попрощался со всеми и ушёл следом.        Сантьяга откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Со стороны можно было подумать, что она спит, так неподвижна была поза. Но Алек знал, что это лишь секундная слабость. И действительно, зелёные глаза распахнулись, внимательно уставившись на сидящего напротив человека. Не отрывая взгляда, Сантьяга вытащила из кармана блок сигарет и зажигалку, щелкнула, создавая огонек, и глубоко затянулась. Об этой её маленькой слабости знал только Алек. Сантьяге было неприятно обвинять Тилля в любви к вредному напитку, знай он, что она курит.        Белесый дым наполнил комнату, не желая улетать в вентиляцию. Курила Вессер редко, но за один раз могла без проблем выкурить всю пачку. Выдохнув горький дым, она перевела взгляд куда-то вверх, где белесое марево медленно затягивало потолок, приглушая и рассеивая и так тусклый свет. Чёрные когти рассеяно постукивали по столу. Сантьяга ещё раз затянулась и заговорила. Низкий голос хрипло зазвучал, заставив Алека вздрогнуть.       - Скажи мне, доктор, ты хочешь узнать, почему я так тороплюсь с этой машиной?       Она провела в воздухе рукой, словно протянув огненный след, впрочем, мгновенно растаявший. Алек недоверчиво прищурился, подавшись вперёд. Если она сейчас решила об этом заговорить, кто знает, может быть это его шанс узнать, что же случилось тогда, десять лет назад. В том, что именно тогда Сантьяга и познакомилась с прошлыми Пилой, Ямир был уверен.       - Хочу, - Хрипло выдохнул он, забирая у антропофага сигарету и крепко вдыхая. Горький дым обжег лёгкие, заставив человека закашляться, а глаза заслезиться. Сантьяга кивнула, затушив сигарету. Оставалась ещё половина пачки, которую она спрятала в карман.       - Мой отец, да, не удивляйся, у меня тоже были родители, знаешь ли. Все появляются на свет одинаково. Так вот, мой отец работал в полиции. На него часто вешали различные дела, за которые никто не хотел браться. Последним его делом, которое стало для него смертельным, было дело Ла Роша. Этот, что удивительно, человек работал где-то в верхах полицейского управления. И вроде бы все было хорошо. Пока отец не выяснил, что эта сволочь была вербовщиком экстремистов. Он прикрывал их, не давая ходу опасным делам. Но отец смог найти неопровержимые доказательства. Они вербовали детей. Маленькие шахиды-смертники...       Сантьяга сжала бумажную пачку, сминая её пальцами, и все же вытащила ещё одну сигарету.       - Ла Рош сел и надолго. Но вот только отца успел забрать в могилу. Жаль, сам не помер, лишь руки лишился. Ему дали десять лет. И они совсем скоро истекают. Я не могу позволить этому человеку спокойно ходить по земле. Он должен заплатить за то, что сделал. И в этот раз шанса на выживание не будет, - Вессер переломила сигарету на две части, стряхнув с пальцев табак.       - Мне было всего шестнадцать... Мать не выдержала известия, у неё было слабое сердце. Я готова была последовать за ней, нашла даже отцовский пистолет с патронами. Если бы не Пила, не знаю, что со мной бы было. Наверное, я бы не сидела здесь, перед тобой. Он назвался Джоном, не знаю, было ли это его настоящее имя или нет... Он был прекрасным человеком, кто бы что не говорил. И слово "человек" я сейчас произнесла не в обобщающем значении, он не был антропофагом, как считала пресса. Джон обучил меня всему, что знал сам, а знал он не мало. Надеюсь, что я была прилежной ученицей и не разочаровала его. Никогда я не встречала такого честного и справедливого человека. Он заменил мне отца... А потом, потом мы нашли Тилля.       Сантьяга все ломала сигарету, растирая горько пахнущий табак между пальцами. Потом отряхнула руки и перевела взгляд на сидящего напротив человека. Если бы взглядом можно было бы убить, то Алек уже был бы мёртв, такая тоска и ненависть отражалась в зелёных омутах.       - Эти твари, они... Они ему жизнь сломали. Тилль был молодым инженером-самоучкой, но каким талантливым. Он открыл способ создания почти бесконечного двигателя, работающего на воде. Заливаешь стакан воды, и полученной энергии хватает, чтобы в течении месяца снабжать небольшой город. Но это же не выгодно! За это ведь нельзя содрать побольше денег! - Антропофаг усмехнулась, обнажив острые зубы, крепко сжатые от еле сдерживаемого гнева.       - Они слепили на Тилля ложное обвинение, якобы кража электроэнергии. А он от этого генератора всю улицу бесплатно снабжал. Год тюремного заключения. А у него была старушка-мать, она его так любила. Не пережила этого, скончалась. А он даже похоронить её нормально не мог, закопали как собаку, да и все. Когда вышел - волосы рвал, рыдал, себя во всем винил, да только поздно было. Дом его, пока никого не было, разгромили, генератор сломали, все чертежи сожгли и запретили ему дальше разработками заниматься. Его изобретение не было выгодно большим корпорациям, оно не было направлено на выкачивание денег из народа! Мы с Джоном его нашли, предложили работу. Тилль тогда ожил.       Улыбка Сантьяги смягчилась, взгляд стал рассеяным, словно она вспоминала события прошлых лет. Алек напряженно слушал, ловя каждое слово.       - У него словно появился новый смысл жизни. Хотя, почему "словно"? В первый раз, когда мы его попросили сконструировать механизм, Тилль работал без сна несколько дней, на голом энтузиазме. Кофе уже потом появился. Помню, он принёс машину, а когда она заработала, едва от счастья не запрыгал. Тилль ведь вовсе не жестокий, как ты думаешь. Он просто любит свою работу. И делает её хорошо. С его упорством можно горы свернуть. Как бы мне хотелось видеть его новым Конструктором. Вот знал бы он людей, цены бы ему не было.       Алек тоже заулыбался, слушая Сантьягу. То, как она ценила своих людей, было примером для многих руководителей. Лишь услышав слово "Конструктор", он встрепенулся, недоуменно глядя на Вессер.       - Почему ты говоришь о новом Пиле? Это уже не первый раз, когда я это слышу.       - А ты думаешь, я буду жить вечно? - Она повернула голову, отвечая на его взгляд. Алек не выдержал и опустил глаза. Смотреть в эти зелёные огни было равносильно самой болезненной пытке, которую мог придумать род людской.       - Разве ты никогда не задумывался, что будет, когда я умру? Не делай такие глаза, просто послушай. То, что я хочу сделать с Ла Рошем, не пройдёт незаметно. Террористы умеют мстить за смерть своих "братьев". И если вдруг что-то случится, то я буду не в праве подставить под удар вас. Тогда уйти придётся мне. Уже сейчас мне пора думать о преемнике, достойном стать Пилой. Тилль не подходит под эту роль, и он сам это знает. Он может быть сколько угодно великим инженером, но знание машины не заменит знание людей. А в людях он не понимает ни черта... Кто остаётся ещё? Ричард? Тем более нет. Он слишком мягок и безволен для этого.       - Значит, остаётся Баррит. Он тебе подходит по всем параметрам. Достаточно умный, достаточно жестокий, достаточно справедливый.       - Баррит? Нет, его кандидатуру я буду рассматривать в последнюю очередь, - Сантьяга покачала головой.       - Ты верно сказал, Баррит жесток. Он здесь не за справедливостью, а для утоления этой потребности в чужой боли. Я взяла его, потому что наверху, в обычной жизни он бы утолял эту потребность более страшными способами. Пока не оказался бы здесь, но уже в другой роли. На каждого хищника найдётся хищник покрупнее. Ты, наверное, никогда не замечал, что за книги читает Баррит? "Майн кампф" Гитлера. "Государь" Макиавелли. Страшные книги.       - Макиавелли? - Алек переспросил незнакомую фамилию. Сантьяга скривилась, словно попробовала лимон.       - Николо Макиавелли, величайший политик древности, как считают многие. Я не спорю с ними, он был велик. Но то, какими способами он был готов вести страну к процветанию, отвратительно даже мне. Государство он ставил выше народа. За что и поплатился, окончив жизнь в нищете. С него и берет пример Баррит, руководствуясь жаждой власти, в том числе и над чужими жизнями. Такой человек не может быть моим продолжателем. Но он забывает, что все эти деятели окончили свою жизнь очень плохо. Возможно, мне бы стоило не привечать эту змею, но, как ни прискорбно, он нам нужен. Да и любое испытание было бы бесполезным, Баррит скорее умрёт, чем отступиться от собственных интересов.       - Но кто тогда? Больше не осталось того, кто по-твоему будет достоин звания Пилы, - Алек поднялся, облокотившись на стол, и пересилил себя, взглянув в глаза напротив. Сантьяга тоже встала, плавно перейдя в вертикальное положение, заставив человека невольно залюбоваться нечеловеческой хищной грацией.       - А ты не догадываешься? - Она медленно подошла, словно нависая над хрупким созданием. Алек покачал головой, не понимая, чего именно так ждут от него. Он не смел отвести напряженный взгляд, неосознанно сжавшись перед антропофагом. Сантьяга вздохнула и закрыла глаза, наклоняя голову, словно отдавая человеку не заслуженную, но приятную победу в этой игре в гляделки.       - Мне не нужен Баррит, мне не нужен никто... Кроме тебя. Ты, вот кто станет новым Пилой. И это окончательное решение. Ты, Алек, подходишь по всем параметрам.       Человек удивлённо вздернул голову, словно боясь, что ослышался.       - У меня есть хотя бы малейшая возможность отказаться? - На что Сантьяга покачала головой, ещё ниже опуская голову, почти касаясь губами ушной раковины. Алек чувствовал, как выбившиесь из её прически волосы шекочут лицо. Тяжёлое дыхание хрипло шумело, отдаваясь в ушах.       - Ни малейшей. Отказ не принимается. Но знаешь, тогда мне будет очень, очень жаль. Мне бы совсем не хотелось тебя убивать.       - А что... Что если я соглашусь? - Ямир подался вперёд, ощущая горячее дыхание и острый, горький запах никотина, разбавленный ромашкой из травяного чая, и ещё чего-то такого, что заставляло тугим узлом скручиваться жар внутри, бросая на щеки болезненный румянец. Сантяга, кажется, почти перестала дышать, хрипло выталкивая задержавшийся в лёгких воздух.       - Тогда я буду очень рада...       Алек не выдержал первым, потянув на себя чужое горячее тело и впиваясь в сухие, чуть потрескавшиеся губы. Сантьяга, уставшая ждать, крепко обхватила его за плечи, не давая вырваться. А он и не пытался, продолжая мучительно сладкий поцелуй, пробуя горький вкус сигарет и трав, оставшийся на губах. Лишь когда воздух закончился, заставляя гореть лёгкие, они отстранились, так и не разомкнув объятий. Сантьяга ещё более тяжело дышала ему в плечо, изо всех сил вцепившись в такое хрупкое и такое желанное тело, словно боясь, что он вот-вот растает. Раствориться в сигаретном дыме, летающем под потолком.       - И сколько же у меня времени, чтобы подумать? - Алек прикрыл глаза, чувствуя дрожащие руки, вцепившиеся в плечи.       - Целая вечность...