Право власти

***       На улице жаркий летний день. Мы с Хинатой-чан сидим в тени деревьев возле тренировочного поля и едим данго. Она оказалась очень хорошей скромной девушкой, что растет в строгой семье. А наше знакомство плавно переросло в крепкую дружбу.       — То, что говорят, это правда? Тебя сегодня определили в одну команду с Наруто-куном? — подруга краснеет и отводит взгляд.       Я давно знаю о ее чувствах к сыну Четвертого Хокаге. Она сама мне о них рассказала. До Академии я его видела лишь однажды.       В учебном заведении он подошел со мной познакомиться и предложил дружить. Говорил, что я ему маму с ее необычным цветом волос напоминаю, только у нее огненно-красные, а у меня нежно-розовые локоны.       Открытый и добрый парень, возле которого нельзя не улыбнуться. Сразу становится понятно, почему у Хинаты-чан возникли к нему чувства.       Но мой взор тогда остановился на темноволосом мальчике, который сидел на втором ряду возле окна.       Молчаливому и угрюмому ему удалось привлечь мое внимание. А потом я увидела, как девочки дрались из-за возможности сидеть рядом с ним, и, покраснев, уткнулась в учебник.       Со временем мои глаза все чаще стали выискивать загадочного незнакомца, а сердце ускорялось, стоило мне найти то, что искала.       — Да, и еще с Саске-куном. А что у тебя? — положив ладонь ей на плечо, мягко улыбаюсь.       — Куренай-сенсей очень хорошая, а со своими напарниками я еще не успела хорошо познакомиться, — она опускает свой взгляд в землю как всегда, когда хочет задать мне очень личный вопрос. — А почему ты полюбила Саске-куна? — чувствую, как к моим щекам приливает кровь.       — Я не знаю. Мне кажется, что чувствам причины не нужны. Они просто есть, и все. Иногда даже вопреки собственным суждениям, — быстро запихиваю сладкий шарик себе в рот, желая как можно скорее окончить разговор. ***       — Ох, он опять за свое? Что на этот раз? Говнюк снова заблудился на дороге жизни, или его бабка палкой отдубасила, чтобы неповадно было? Эх, заколебал. Да чтоб у него на этом пути моя мать в ярости повстречалась! — никак не угомонится блондин.       Если говорить откровенно, то у него есть все причины для злости. Сенсей опять решил устроить испытание на выносливость своих учеников. Сегодня рекорд — шесть часов отсутствия, а от него ни слуху ни духу.       Какаши-сан не только самый непунктуальный человек во всей Конохе, но еще и редкостный лгун! Каждое опоздание мужчина придумывает удивительно нелепые отмазки, в которые и младенец не поверит.       Еще ни разу наставник команды номер семь не приходил раньше трехчасового опоздания, чем я научилась безбожно пользоваться.       А вот мои напарники приходят вовремя. Думаю, их родители вряд ли допустят подобные выходки, даже несмотря на нерадивого сенсея. Наверное, это один из тех немногих плюсов детского дома.       — Ты о Какаши, я полагаю? — ровный бархатный голос прерывает громкую тираду душевных пожеланий сенсею.       К полю размеренными шагами приближается молодой человек. Длинные темные волосы, заплетенные в хвост, такого же цвета глаза с полосками под ними, тянущимися вниз. Парень имеет общие черты внешности с Саске-куном. Неужели он…       — Нии-сан? — оживляется объект моих раздумий, подтверждая догадку о семейном родстве.       Так значит у него есть старший брат. Саске-кун никогда не говорил о себе, а со мной он вообще почти не разговаривает, считая ничтожеством. И пусть напарник никогда меня не обзывает, но чего только стоит его вечное «раздражаешь», что режет сердце не хуже ножа, поливая рану болью и зашивая нитями обиды.       Наруто-кун никогда не вмешивался в наши отношения напрямую, но не раз, лежа возле костра в лесу и притворяясь спящей, я слышала его ругань со своим другом из-за меня. С одной стороны, это приятно, когда тебя защищают. И в тот же миг приходит глубокое отвращение к собственной персоне. Слабая, жалкая, сопливая… Ведь именно я являюсь яблоком их раздора, что не только не укрепляет, а еще больше разрушает командный дух.       — Итачи? Ох, Ками-сама! Скажи, что ты пришел сообщить печальное известие о преждевременной кончине нашего любимейшего сенсея и стать его заменой! Ведь других причин опаздывать на целых шесть часов я не вижу!       — Успокойся! — сквозь зубы цедит Саске-кун. А когда он успел подойти? И почему я не заметил?       Новоприбывший лишь непринужденно улыбается, смотря на них, как на детей. Хотя для него мы, наверное, и есть дети.       — Нет, Наруто. К твоему счастью, ваш сенсей жив и здоров, просто час назад был отправлен на трехдневную миссию, а мне поручили вам об этом сообщить, — мягкий теплый взгляд, прям как у Какаши-сана.       — То есть три дня отдыха? Отлично! Я как раз знаю, чем заняться, — парень сразу расплывается в широкой улыбке, от которой даже на улице светлее становится. — Кстати, Сакура, моя мать настаивает на ужине, ты ей очень понравилась. И не советую тебе отказываться преждевременно. Поверь, расстраивать ее лучше не стоит — она быстро становится злой. Да и я обижусь на твой отказ.       Кушина-сан не просто красивая женщина, но еще замечательный человек. Яркая, жизнерадостная и активная, она постоянно таскает нам обеды перед, во время и после тренировок или миссий.       Ее еда — просто пальчики оближешь, что я не раз говорила. Тогда женщина, прижав к себе, тискала меня словно плюшевую игрушку, поговаривая, что я не ребенок, а просто прелесть. Конечно, после мое лицо становилось пунцовым и, устремив взгляд в пол, мои уста тихо проговаривали слова благодарности.       Зачем только Наруто-кун упомянул меня сейчас? Взор Итачи-сана сразу обратился ко мне, от чего тут же стало неуютно. Лицо парня олицетворяет дружелюбие, а его черные омуты как будто в душу смотрят.       — Так ты Сакура Харуно — напарница моего брата? Саске упоминал о тебе. Приятно познакомиться, — проговорил он, протянув руку.       — Мне тоже, Итачи-сан, — прикоснувшись, ощущаю тепло шершавой кожи на ладонях.       А ведь правду говорят, что вежливость и улыбка не испортили еще ни одного человека. ***       Я успела уже тысячу раз пожалеть, что вообще попала в команду номер семь. Может, не будь в моей команде Саске-куна, его брат никогда бы меня не увидел, и моя жизнь могла идти своим чередом.       «Или встретил где-то на улице, и ты снова оказалась бы здесь, в этом положении», — просыпается подсознание.       «Все, что должно произойти, — неизбежно!» — набатом звучит голос Кушины-сан в моей голове.       Чувствую себя потерянной, находясь в довольно большой и хорошо обустроенной спальне с двуспальной кроватью для супругов почти без единой личной вещи.       Итачи-сан говорил, что все равно придется покупать новые, большинство которых должно будет соответствовать моему новому статусу. Да и фурисоде*, купленное на празднование своего совершеннолетия, я носить уже не вправе. Медицинский халат или тренировочная форма тоже больше не понадобятся.       «Все необходимые тебе вещи мы купим в ближайшее время», — вот так. Как будто куклу. Взять, присвоить и одеть.       Пытаюсь успокоиться и глубоко дышать, чтобы прогнать неуместные слезы. «Не хочу быть слабой! Не хочу быть слабой!»       С того самого момента, когда мужчина закончил обряд дефлорации* и отдал старейшине окровавленную простынь, бывшая Сакура Харуно стала официальным членом клана, супругой первенца Фугаку-сана.       Я прошла свой крошечный ад. Ничего страшного, что утром мне искренне хотелось никогда не открывать глаза, перестав дышать, просто покончить со всей моей неудавшейся жизнью.       Как сейчас ощущаю покалывающую боль между бедер, засохшую кровь со спермой, ватные ноги, ржавое маленькое лезвие под шкафчиком в ванной, строгий взгляд Итачи-сана, который обнаружил меня с ним, и хлесткую пощечину, что привела в чувства. А чего только стоил тот горький букет чувств из страха, обиды, непонимания и стыда, что я испытала, опустив взгляд в пол, сдерживая нахлынувшие слезы…       Но это осталось позади. Теперь мой дом здесь. В самом скрытном и высокомерном клане, с весьма противоречивой семьей и мужем, потерявшим ко мне всякое доверие.