Пошлая Молли - Даже моя бейби не знает
Если бы все в жизни доставалось Гэвину так же легко, как личный номер телефона Коннора, то его корявая рожа давно бы уже украшала обложку Таймс. Но, к сожалению, сфоткать голого Лютера в душе после тренировки оказалось гораздо легче, чем остановить Третью Мировую, поэтому Рид валялся на кровати и смотрел на цифры в сообщении, которое ему прислала Кэра, и думал, что сделать лучше с точки зрения реального пацана: скопировать и записать в контакты как "Кофешоп" или запомнить и удалить любые улики нахрен. Он не боялся, что его пароль на его трубке кто-то может взломать, потому что сам Гэвин вводил его правильно в двух случаях из пяти, иногда смиренно ожидая минуту, ведь что такое минута, когда препод по химии внезапно решил устроить самостоятельную, а из всех вариантов ответа заведомо известно только "Гэвин Рид 12-102". Так же Гэвин не боялся, что его излишне любопытная сестра захочет почитать его переписку с Кэрой в фейсбуке, потому что никто (даже сам Рид) не стал бы читать переписку любого человека с Кэрой. Там все равно не могло быть ничего, кроме домашки, сообщениях о родительских собраниях и напоминаниях про ежемесячный взнос. Просто все это было как-то... Неправильно. Гэвин перевернулся на живот, подложил под подбородок подушку и, перебирая в воздухе ногами, забил номер в память телефона. С компа тихо (нельзя было позволить сестренке узнать постыдные для его имиджа подробности музыкальных предпочтений) играла Тейлор Свифт образца 2009 года, и Рид так же тихо подпевал, изменяя "Стивен" на "Коннор", тайно надеясь, что никто не снимает его сейчас с коптера, чтобы завтра продать компрометирующую запись бичу-Гэвину за баснословные бабки, которые тот честно копил на мотоцикл. Подписал новый контакт как "Подрочить и забыть", но решил, что если вдруг кто-то увидит, то сразу поймет, о ком речь, поэтому, покусав с минуту губы, усмехнулся и изменил имя на "МакГрегор" - уж если палиться, так по-мужски. Получившимся результатом парень остался доволен - новоявленный рестлер весом в 50 килограмм максимум занял в его телефоне строчку ровно по середине между "М", что значило "мам, я тебя люблю, но мне не пять лет" и "МаркусомХуяркусом" (зачем Гэвину номер напыщенной смугляночки с тонкой душевной организацией и хорошо поставленным ударом не знал ни один человек во всей гребанной вселенной). Сообщения со всеми уликами: фоткой Лютера со спины (жопа была, что надо, Рид почти понимал бедняжку Кэру), парой сотен сдохших от многочисленных оргазмов смайликов и заветным рядом цифр - отправились в корзину и навсегда удалились с памяти его аккаунта. Теперь никто ничего никогда не узнает. На первом этаже характерно для вечернего времени зашумело - включился телевизор (диктор вещал откровенную хуйню, впрочем, как всегда), застучали вилки, ложки и тарелки, раздался звон бокалов и тихая ругань отца на начальство. - Гэвин, спускайся, ужин стынет, - по голосу матери Рид понял, что та еще не была раздражена настолько, чтобы подниматься наверх, и спокойно, без лишней спешки, перевалился через кровать, вставая на мягкий ковер и ногой приглаживая кошку. Черный комок ярости, как ласково называл ее Гэвин, в ответ только переложила хвост, занимая еще больше площади, чем до этого. - Когда я в следующий раз на тебя спросонья наступлю - извиняться не буду, так и знай, сама виновата будешь, - присел перед кошкой парень и легко щелкнул ее по носу, но, не получив никакой реакции в ответ, кроме выразительного зевка, глубоко вздохнул и крикнул. - Иду, мам. Он уже почти открыл дверь, но задержался на пороге, понимая что все еще сжимает телефон в руке. Минута раздумий - и телефон прицельно полетел на кровать, падая на подушки и проваливаясь вглубь одеяла. Теперь ему ничего не мешало спокойно уйти ужинать и слушать скучные разговоры предков о работе, но Гэвин снова не смог выйти из комнаты. Оглянулся на телефон, нервно сжимая кулаки и, чертыхнувшись, полез на кровать в поисках прямоугольника из черного пластика, а найдя, с первого раза разблокировал его. И поставил номер на быстрый набор.***
"Привет, Коннор..." Гэвин зарылся лицом в подушку, держа руки над головой, чтобы не дай боже нажать не на ту кнопку. "...хотел сказать спасибо за то, что спас меня вчера..." - сердце колотилось так, словно хотело вырваться на свободу из грудной клетки, пропеть гимн Соединенных Штатов и спокойно умереть. Слишком стремно. Рид отложил телефон, подошел к компу и запустил игрулю, на которую потратил за прошедшую неделю больше 30 часов своей никчемной жизни. Не выдержал и получаса - вернулся на кровать. "...Скорая приехала реально быстро, ты что, сказал, что это тебя там избили?лол..." - возможно, шутка была лишней. Гэвин последний раз так тщательно продумывал сообщение, когда в дрова пьяный полночи писал маме, что у него все ок, и они с друзьями вообще реферат по истории делают. Он до сих пор не понимал, как его не спалили, и как ему удалось правильно вспомнить даты Гражданской войны. Тогда каждое слово было как бомба замедленного действия, а пропущенный знак препинания приравнивался к смертной казни. Ну так вот, сейчас было почти то же самое. "...Со мной все норм, я не сдох..." - врачи в скорой сказали, что на носу останется шрам, и Риду от этой информации не стало ни жарко, ни холодно. Разве что подумалось мимолетно, что теперь он на фоне любимого сынули Камски совсем уродом выглядеть будет. Зато шпана всякая держаться дальше будет, Гэвин теперь был похож на матерого гангстера из фильмов 90х, которые берут в плен всяких сочных красоточек (даже не думай, блять, тебе по ебалу дадут быстрее, чем ты его за руку схватишь). "...Я никому не сказал, что это ты, если что..." - родители его расспрашивали, но Гэвин отнекивался и раз за разом плел бурду про случайно вышедшего отлить хозяина дома, который увидел его в окне, пересрался, вызвал скорую и копов, а сам снял со стены дробовик. Копы свалили сразу, как только узнали, что избили ТОГО САМОГО Гэвина Рида, испуганно подвывая клаксонами, а мужик с дробовиком чуть не пристрелил его, думая, что он домогался до его дородной и престарелой дочери. Где-то на этом моменте отец закатывал глаза, наливал еще виски, подливая и сыну, который пережил шок, а мать, вытирая уже высохшие слезы платком, уходила на кухню проверить, не сгорела ли еда к ужину. Никто ему, конечно, не поверил, но допытываться не стали, бросив эту тайну на сохранение Риду. "...Теперь я у тебя вроде как в долгу..." - Гэвин скрипнул зубами. Больше всего на свете он не хотел быть должен этому богатенькому пижону, но кто ж знал, что он ему жизнь спасет? "...У меня нет нихрена, зато, говорят, член хороший..." - сука, Рид ругнулся через зубы и стер строчку. "...Спасибо, в общем..." - в коридоре послышался скрип половиц, и парень быстро спрятал телефон под подушку. Как оказалось - не зря. В комнату, предварительно постучав, заглянула мама, спрашивая, пойдет ли Гэвин в душ, на что он ответил, что попозже и она может идти туда сама. Женщина кивнула и, пожелав сыну спокойной ночи, ушла. Точно, поздно же уже. "...и спокойной ночи." Рид свесил голову с кровати, еще раз глазами пробегая по тексту получившегося сообщения, и положил палец на зеленую кнопку "Отправить", не нажимая ее. На душе было неспокойно. Он не был уверен, что Коннору вообще нужны были эти слова благодарности. Скорее всего, они ему даже нахрен не сдались, особенно от Гэвина. Ведь он не раз, и даже не два потрошил его портфель на глазах у всего класса, постоянно задевал плечом, проходя мимо, корчил рожи во время его ответов на уроках, заставляя остальных заливаться смехом. Они часто дрались, когда Гэвина заебывало смотреть на вечно спокойную рожу (удивительно красивое лицо, ты хотел сказать), и он рвался прописать в щи, а Коннор ловко уворачивался, не забывая при этом вставить пару ласковых, отчего Рид зверел еще больше и даже один раз протаранил головой дверь в подсобку. После подобных потасовок, из которых неизменно побитым выходил почему-то (действительно, почему) именно Гэвин, его загоняли к директору, добавляя очередное дисциплинарное взыскание в свое личное дело. Коннору же все сходило с рук, потому что каждый мало-мальски зрячий ученик школы видел, что такой-сякой Рид его сам провоцировал. Гэвин же считал в точности наоборот. Он бы в жизни не полез к тщедушному отличнику (папка которого, вообще-то, родителей работы лишить может), если бы тот не выебывался: не нарушал личное пространство других людей (кроме Рида), не высказывал вслух вещей, которые очевидны всем (кроме Рида), не строил всем невероятные щенячьи глазки (кроме Рида) и не приглашал всех подряд на свои несомненно крутые вечеринки (кроме Рида, естественно). В груди всклокотала злоба. Обойдется эта мать Тереза недоделанная, блять, и без спасибо. Хлопнула дверь ванной, оповещая, что она освободилась. Взбешенный Гэвин, за секунду достигнув точки кипения, зажал кнопку, стерев все сообщение, на написание которого потратил больше часа, и ушел в душ, бросив не заблокированный телефон прямо на пол. Кошка, возле которой свалился аппарат, заинтересованно понюхала его, пройдясь носом по сенсорному экрану, но, не учуяв ничего нового, кроме следов своего придурка-хозяина, легла спать обратно. За стеной зашумела вода. - Алло?...