***
— Тебе хватит, — Сехун отобрал с руки друга пустой бокал, раннее наполненный изысканным вином, который привез доктор Лу. Врача дома не было и, по словам Сехуна, не будет, поэтому Бён предложил посидеть и выпить что-нибудь, и поболтать по душам. День выдался нелегким, и ему нужно было как-то расслабиться. Сехун поддержал идею, только не ожидал, что Бэкхён решится напиться до покраснения в глазах. Его немного шатало, и он продолжал изливать интерну о нелегкой судьбе Хва Сон, которой они так и не смогли помочь. О том, как она кричала на всю палату и повторяла одну и ту же фразу: «Вы же обещали!». Успокоить ее удалось не сразу, только с помощью укола, который они вкололи ей, и она перестала плакать, а чуть погодя и вовсе заснула. Мужу было куда тяжелее, но он не винил врачей. Он понимал, что в этом и правда нет их вины, но от этого легче не становилось. Он просидел весь день с женой в палате, держа ее руку в своей, а после попросился остаться на ночь. Удивительно, но Чанёль оставался спокойным. У него даже мышца не дернулась на лице, когда он говорил Хва Сон страшные новости. Как и Джисок, который хохотал у себя в кабинете, непонятно, почему. А может, дело было именно в том, что сам Бэкхён был привязан к каждой пациентке? Это случалось неосознанно. Бэкхён общался, узнавал, сопереживал или делил моменты счастья с ними и нехотя сближался. — Как ты завтра на практику заявишься в таком виде? — Тебе повезло, Сехунни, — пьяно улыбался Бэк, приобнимая друга. — Тебе не составит труда скрыть свои чувства… А доктор Лу, — засмеялся Бэкхён, вызывая у второго чувство тревоги за состояние друга. — С ним тебе повезло вдвойне! Он такой хороши-и-и-й, — протянул Бэк, буквально повиснув на Сехуне. Он устал, и его уже клонило в сон, но внутри оставался осадок. Не все было сказано. Хотелось поделиться с другом со всеми переживаниями и услышать дельные советы, которыми Сехун часто успокаивал студента. — Он тебя так любит. Даже меня приютил, чтобы тебя не обижать. — Бэк, у нас с ним тоже не все так гладко, — фыркнул Сехун, пытаясь усадить Бэкхёна поудобнее. Но он ни в какую не хотел отсаживаться от него и только крепче обнял, почти засыпая на его шее. — Но вы вместе… — Хватит, — вздохнул Сехун и взял нелегкого друга на руки. — Пора спать. — Ты расскажешь мне все, О Сехун, — пригрозил интерн пальчиком, вяло глядя на парня, которого с трудом мог разглядеть. — Все…***
— Мы все делали, но не получается, Бэкхён-щи, — плакала ему тридцатилетняя женщина, которая пришла к доктору Паку за последним шансом. — Мы долго тянули с суррогатным материнством, но больше не можем. Мы с мужем хотим пойти на этот шаг, но только под присмотром доктора Пака. Прошу, сделайте все, что можно. Бэкхён молча слушал просьбы женщины и сочувственно кивал головой, размышляя о том, как они с Паком будут решать данную проблему. Суррогатное материнство довольно редкое явление, особенно в их клинике, но такое уже бывало. Бэкхён сам слышал из уст главврача. Но процесс этот нелегкий и очень долгий. Оставалось лишь предупредить пару о том, что это может занять несколько месяцев. Бэкхён все по полочкам объяснил, как происходит процедура и попросил женщину прийти завтра вместе с мужем для сдачи всех необходимых анализов. Доктор Пак пришел сразу после ее ухода. Бэкхён молча кивнул и положил ее дело на стол мужчине. — Ким Сохи, она вернется завтра для сдачи всех анализов вместе с мужем. Доктор Пак внимательно смотрел данные, которые были в ее истории и задумчиво кивнул. — Значит, суррогатное материнство, — вздохнул Чанёль. — Хорошо. Больше не проронив ни слова, мужчина вытащил какой-то список — Бэкхён не успел разглядеть его — и покинул кабинет. И все? Даже не спросил, как дела у интерна, и не поинтересовался, почему сегодня он выглядел так убито. Но Бэкхён бы все равно не поведал врачу, как напился в компании Сехуна из-за стресса и накопившего говна внутри. Зачем это нужно было знать мужчине, у которого своих дел было по горло? Который был всецело сосредоточен на семье. На своих детях. А к Бэкхёну приходил… А в какие моменты он приходил? Когда нужна была разрядка? Значит, изначальный план Бёна проводить с самым сексуальным мужчиной в этой больнице (в этой жизни) ночи, отдаваясь ему полностью и безвозмездно, сработал? Ведь с первой встречи Бэкхёну было просто любопытно, какого это — переспать с таким завидным мужчиной, от которого веяло мужественностью и строгостью за километры, который просто своим видом мог вселить уверенность. Переспал и влюбился. Или изначально был влюблен, но не признавал этого? С одной стороны, хотелось схватить этого человека за шкирку и усадить перед собой, приставить светящую лампу к лицу и вытрясти все, что у него было внутри. И это касалось не только его чувств к интерну. Бэкхён хотел узнать его целиком. Почему он так часто молчит? Почему так часто хмурится? Почему не может поделиться? Почему не расскажет кому-нибудь, как сильно болит его душа? Бэкхён уверен, что она страдает. Чанёль все копил в себе все эти года и, казалось, даже второй жене не мог открыться, и правильно сделал. Но Бэкхёну… Ох, как же интерн хотел, чтобы он ему доверился и отдал свое сердце. Позволил помочь. Позволил зашить все раны, которые оставило прошлое на его измотанной душе. Как бы Бэкхён хотел, чтобы Чанёль понял, что любовь — это любовь, и эти чувства не подразделяются на правильные или неправильные, на гомосексуальные или на гетеросексуальные. Это ведь все люди. Чувства намного выше всех этих рамок. Как донести это до доктора? Вроде бы, он и сам все это понимал, но мнение общества для него почему-то все равно оставалось в приоритете. Устав от собственных размышлений, Бэкхён потрепал свои волосы и решил, что больше не позволит себе думать о таких вещах на рабочем месте. Направляясь в кабинет доктора Лу, чтобы передать Сехуну лекции с последнего семестра — О благополучно все посеял — Бэкхён не ожидал стать виновником ссоры между ними. Он никогда не видел озлобленного друга и точно впервые слышал, чтобы он так кричал. Стоило ему бесцеремонно ворваться в их кабинет, как те сразу притихли, а доктор Лу вовсе выбежал из кабинета. Бэкхён глупо хлопал ресницами, пытаясь понять, что между ними произошло. Сехун, как ураган, готов был снести все вокруг. Нервно прокашлявшись, Бён подал голос: — Прости, я просто испугался, что вы тут деретесь… — Честное слово, я готов был его ударить! — вспыхнул О и плюхнулся на кресло доктора Лу, прикрывая глаза. — Что случилось с вами, дружище? — Расстались мы, — хмыкнул Сехун и приоткрыл веки, чтобы взглянуть на интерна. — Как я и говорил, не бывает ни у кого идеальных отношений! — Не цепляйся к словам, — нахмурился Бэк и подошел к столу, положив папки с лекциями. — Это то, что ты просил. Я был пьян. Я знаю, что и вам бывает тяжело… Что произошло? — Потом Бэк, я не в состоянии. Голос Сехуна был слишком расстроенным, и Бэкхён не стал настаивать. Вечером он обязательно поговорит с ним и они найдут решение сложившейся ситуации. Бэкхён подошел к Сехуну, обойдя рабочий стол доктора, и оставил легкий поцелуй на его горячей, видимо, от эмоций щеке и крепко обнял. — Сехунни, все будет хорошо, — прошептал Бэк. Сехун просто кивнул и похлопал интерна по руке, выражая свою благодарность. Затем он молча поднялся, что стало знаком для Бэкхёна уходить отсюда. Бросив последний тревожный взгляд на друга, Бэк прикрыл дверь. Но перед глазами так и стоял образ друга, который пытался выглядеть, как и обычно, спокойным, но его глаза выдавали парня. О был подавлен — Бэкхён так хотел побыть с ним и оказать поддержку. Но прекрасно понимал, что сейчас Сехун не только расстроен, но и зол и до сих пор был на эмоциях, поэтому вряд ли он чем-то смог бы помочь. Всегда нужно было увидеть ту черту, а особенно с Сехуном, когда стоило быть понавязчивее, а когда лучше стоило молча кивнуть. Но ни вечером, ни утром следующего дня Сехун не шел на контакт, превратившись в холодную глыбу, которую невозможно было растопить. Доктор Лу был молчаливым и почти не поднимался к ним с доктором Паком в кабинет, за обедом его Бэкхён не застал, а Сехуна вытащить не смог. Интерн повторял оставить его и не трогать, пока не убавится пыл. И Бэкхёну оставалось согласиться и присматривать за другом издалека. Время от времени он спускался к нему и заглядывал в кабинет, просто чтобы увидеть. А Сехун молча бросал на друга нечитаемый взгляд и сразу отворачивался, в страхе быть пойманным. — Что происходит? — уже не вытерпел доктор Пак после очередного похождения Бэкхёна на нижний этаж. Бэкхён виновато улыбнулся и не знал, как разъяснить свое поведение. Говорить правду не имел право, потому что это не его дело. Да и непонятно до сих пор, какого мнения был доктор Пак к ситуации с отношениями Лу Ханя и Сехуна. А ведь любопытно, что именно думал доктор. Плюсом ко всему прибавился еще и Джисок — открытый гей, который не боялся и мог упомянуть об этом в разговоре. Даже некоторые пациентки знали о его ориентации. Кто-то плевал на это, а кого-то это смущало, и они втайне просили, чтобы за ними смотрел только доктор Пак. А кто-то даже поддерживал. — Ничего, а что? — в итоге он решил прикинуться дурачком. — Мне кажется, что личное должно оставаться за дверьми этой больницы, — строго произнес врач и посмотрел на интерна, присевшего за свой рабочий стол. Бэкхён кинул ответный взгляд, приподняв бровь в изумлении. Кто-кто, а вот доктор Пак точно не входил в список тех, кто мог делить работу и личную жизнь, потому что многие «запретные» вещи произошли именно здесь! В этом кабинете. Да как он посмел сказать такое? — Вы уверены, что вы сами придерживаетесь этого правила? — может, это прозвучало слишком дерзко с его стороны, но Бён обязан был поставить мужчину в неловкое положение. И ему это удалось, судя по секундной растерянности на лице старшего. — Ты на что-то намекаешь? — сквозь зубы процедил доктор. Бэкхён прыснул в кулак от наигранной глупости главврача. Иногда казалось, что старший здесь именно Бён, а не Чанёль. Он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться и не съязвить, потому что он ему не намекал, а сказал открыто в лоб. — Нет, что вы, — подарив доктору милую улыбку, Бэкхён уткнулся в черновик, где записывал план дипломной работы. Доктор ничего не ответил, лишь продолжал сверлить довольного интерна тяжелым взглядом, а после успокоился и вернулся к работе. Бэкхён слабо улыбнулся и дал в уме себе пять, потому что под таким взглядом мог уже сдать свой страх перед врачом с потрохами, но стойко выдержал эти пару минут. И теперь сосредоточено перечитал свой план работы, которым был абсолютно недоволен. Но после десяти минут неудачных попыток внести хоть какие-нибудь корректировки Бэкхён понял, что все это бесполезно. Невозможно работать над дипломным проектом, когда главврач сидел с ним в одной комнате. Хотелось посмотреть на него. Поговорить. Узнать, как дела у Хёну и Хани, но почему-то язык не поворачивался. Его что-то крепко сдерживало, и он даже пошевелиться не мог. Сидел и глупо пялился на свой черновик. — Как дела? В кабинет вошел до невозможности счастливый Джисок, заражая своей улыбкой и интерна. Пак бросил короткий взгляд, а Бэкхёну хотелось ухмыльнуться и прямо спросить, в чем же дело и отчего врач так невзлюбил новенького? — Смотрю, ты в отличном настроении, — Бэкхён случайно обратился к нему неформально в присутствии главврача и прикусил язык, получив неодобрительный взгляд с его стороны. — Что же, за весь день никто тебя не потрепал? — Нет, — подмигнул ему доктор и подошел ближе, спрятав руки в карманах халата. — Так, мы идем в кино? — Сегодня? — удивился Бэкхён и мельком взглянул на главврача, нервно писавшего что-то на бумаге. — Хватит тянуть, — чуть тише произнес Джисок, подавшись вперед. — Ты меня боишься? — Ха-ха, — наигранно рассмеялся интерн и поднялся с места, качая головой. — Нет, чего бояться? Сегодня так сегодня. — Отлично, тогда увидимся в кинотеатре? Я скину локацию, — кивнул Джисок. — Просто я сейчас уезжаю по делам. — Хорошо. Бэкхён отвернулся к шкафу, чтобы убрать папки на место, и только сейчас спокойно выдохнул. Черт возьми, он что, прямо на глазах у Чанёля согласился на свидание с другим доктором? Услышав хлопок двери, значивший уход Джисока, Бэк вздрогнул, но оборачиваться не решался. Спиной он чувствовал тяжелый взгляд старшего. Интересно, что он подумал об интерне? Посчитал ли его легкомысленным и ветреным? Или догадался, что это отчаянные попытки обратить на себя его внимание? Что бы он ни надумал у себя в голове, Бэкхён собирался идти до конца, чтобы прийти хоть к чему-то. Либо к жестокому отказу, либо же к готовности старшего открыться для него, что порой казалось просто несбыточной мечтой. — Значит, в кино собрались? Резко развернувшись, Бэкхён шумно вдохнул от испуга, потому что старший находился слишком близко. Его грудь почти соприкасалась с его, а на губах он слабо ощущал запах сигарет. Снова тайно курил? Нервно сглотнув, он облизнулся и сдерживался, чтобы не опустить глаза на пухлые губы доктора, которые могли сводить с ума поцелуями. Бэкхён не моргал. Он, черт возьми, просто не мог сомкнуть веки, боясь упустить хоть какую-то эмоцию на лице старшего. А он, как всегда, смотрел спокойно и немного хмуро, и оставалось гадать, что это — обычное состояние Чанёля или недовольство? — Да, — получилось хрипло и слишком тихо, из-за чего Бэкхён залился краской, выдавая свое волнение. Но не это показывало его истинные чувства, а бешено стучащее сердце, которое по ощущениям могли услышать и за стенами этого кабинета. — А что? — Не ходи. — Ч-что? — Не ходи, интерн. — П-почему? — Я не хочу, — шепотом выдохнул Чанёль и нахмурился пуще прежнего. — Почему, доктор Пак? — требовал Бэкхён полного ответа и с замиранием сердца ждал его. Но вместо ответа Чанёль сделал кое-что большее, чего Бэкхён точно не ждал. Доктор поцеловал его. И поцелуй этот отличался от всех, которые были у них с мужчиной до этого. Бэкхён изумленно распахнул глаза, но тут же расслабился и прикрыл их, с такой же нежностью отвечая на поцелуй. Его руки неуверенно легли на плечи старшего и притянули мужчину ближе к себе, вдыхая через нос его запах, который дурманил разум Бэкхёна, выбивая все без остатка. Только он вошел во вкус, как Чанёль разорвал поцелуй, но не отошел от младшего, глядя на его влажные губы. — Что с вами, доктор Пак? — Я не знаю, — с прикрытыми глазами ответил он. — Я не знаю, что со мной. — Не знаете или не хотите знать? — вполголоса спросил интерн, опустив руки на его грудь. — Просто не ходи в кино с Джисоком, Бён. — Извините, доктор Пак, но я пойду, — слабо улыбнулся Бэкхён и, почувствовав, как тело мужчины снова напряглось, поспешил добавить, — но это просто дружеская встреча. Мы с ним сходим посмотреть фильм, и все. — Хорошо, — спустя несколько секунд молчания вырвалось из его губ. Чанёль аккуратно коснулся подбородка младшего большим пальцем, глядя заворожено на такие манящие губы. Почему их так хотелось целовать? Чанёль не понимал. И от этого сходил с ума. — Не надо смотреть — нужно поцеловать, — подтолкнул его Бэкхён к действиям, но Чанёль остановил порыв интерна, отстраняясь. — Приходи завтра к нам домой, — произнес Чанёль, остановившись у двери. — Хёну и Хани скучают по тебе.***
Целый пакет со вкусностями стал отличным поводом, чтобы поднять настроение Хёну, который был расстроен тем, что началась учеба и каждый день приходилось выполнять домашнее задание. — А то, что ты теперь будешь чаще видеться с одноклассниками? — напомнил ему Бэкхён, сидя на кухне за одним столом. Малышка Хани крепко спала в комнате Пака под присмотром няни, которую интерн сегодня застал. Чанёль готовил чай к угощениям интерна, а Хёну нервно дрыгал ногами, потому что не терпелось открыть пачку с печеньками Орео, или попробовать конфеты с белым шоколадом. — Единственный плюс, — согласно кивнул Хёну и решил помочь отцу. — Давай я красиво разложу сладости на тарелки. Чанёль вытащил сыну три небольшие тарелки, поставив на стол перед ним. А Бэкхён довольно любовался тем, как они хорошо ладили друг с другом. И с какой заботой Чанёль смотрел на своего сына. Как и Хёну на отца. Глядя на них, становилось одновременно и хорошо, и грустно. Хорошо, потому что между отцом и сыном должны быть именно такие отношения, а грустно, потому что стать частью семьи Пак было просто невозможным. Даже если Чанёль признает в себе свою бисексуальность и сможет ответить на чувства интерна, разве они смогут это объяснить Хёну? Как они смогут об этом рассказать десятилетнему ребенку? Скрывать от него, пока он не подрастет? И как же они будут жить, вечно прячась от него? — Интерн, ты меня слышишь? — Д-да, — покачал головой Бэк и сфокусировался на докторе. — Что такое? — Говорю, будь добр, присмотри тут за всем, я провожу няню. Она уходит. — Да, конечно. Наверное, Бэкхён впервые видел, как старший открыто смеялся, глядя на своего сына, который рассказывал смешные истории, приукрашивая их своими дополнениями. Хёну без устали болтал о новых версиях одной игры, о том, как в школе его пытаются свести с какой-то девчонкой, на что доктор пригрозил пальцем, что ему еще рановато для отношений. — Ой, пап, ты прямо в школе не встречался, — язвительно произнес Хёну и посмотрел на Бэкхёна. Интерн подпер голову рукой, с интересом наблюдая и слушая их. От чего-то становилось так уютно, сидя здесь, на кухне, в компании старшего Пака и младшего. Они казались такими родными ему, но в то же время настолько чужими, что хотелось отчаянно взвыть. Почему-то именно в такие моменты остро ощущалось его одиночество. В такие вот моменты память подкидывала ему, что он не нужен собственной матери и отцу. — Встречался, но в старших классах, — ответил доктор и опустошил свою чашку, посмотрев на затихшего интерна. — А в маму ты сразу влюбился? — уже серьезно спросил Хёну, посмотрев на их общую фотографию на стене. Чанёль с Бэкхёном тоже устремили свои взоры туда. — Да, сразу, — улыбнулся Чанёль. — Как ее можно не любить? — И сейчас ее любишь? — с удивлением спросил Хёну. — Конечно, — не задумываясь дал ответ врач. Бэкхён грустно улыбнулся. Нет, ему не было завидно, ему просто было настолько больно от того, что настоящая любовь в жизни главврача была именно с этой женщиной, которой не стало. И больнее всего было именно за Хёну, который так и не назвал маму мамой. — Прости меня, папа, — тихо произнес Хёну. — Сынок, о чем мы говорили? — нахмурился Пак, понимая, к чему ведет его сын. — Подними голову. Хёну послушно посмотрел на старшего. — Прекрати думать, что это твоя вина, Хёну, — Пак потрепал волосы сына и ободряюще улыбнулся. — Ты ведь обещал мне. — Хорошо, — мальчик попытался выдавить из себя улыбку. Но у него это плохо получилось. — Хён, я тебе должен показать новый уровень, который я смог достичь! — Хёну убежал из кухни, явно пытаясь перевести тему разговора, чтобы не расстраивать отца своими выступившими слезами на глазах. Но Чанёль заметил это, и стало только хуже. Бэкхён осторожно накрыл его руку своей и несильно сжал, но проявление поддержки Чанёль не желал. Он встал из-за стола и собирался уйти, бросив: — Проверю Хани. — Чанёль, — остановил его Бэкхён, вскочив со стула, но не решаясь приблизиться к старшему. Пак обернулся, и Бэкхён вздохнул, слабо улыбнувшись. — Не отталкивай меня. — Я присоединюсь к вам с Хёну, как только проверю дочку. — Хорошо. — И, интерн, — снова посмотрел он на младшего, — оставайся сегодня у нас.